Реликт

А вот и девочка с обложки появилась… во второй раз:)

Сорок метров от парковки до парка — вот и научился. Первые двадцать метров на коньках стоял чуть неуверенно, вторые двадцать — словно с роликами на ногах родился. Жаль мне людей: координация никакая, реакция ниже плинтуса, чтобы что-то делать уверенно, им нужны годы тренировок — и это при их-то ограниченной, короткой жизни…

Несусь, со свистом обгоняя бегунов, конькобежцев и велосипедистов. Вот и трек, рядом трамплины, много их. Так, где цель?

Цель — симпатичная, но не очень спортивная деваха, выглядящая несколько взрослее своих пятнадцати — обнаружилась у самого большого двойного трамплина, и не одна, а с подружкой. Сидят на лавочке и наблюдают, как на трамплинах выделывается рослый мускулистый мулат на скейтборде, подружка «цели» поправляет шнуровки роликов.

Мулат, к слову, хорош: движения быстрые, трюки и пируэты четкие. Что он один из лучших тут в данный момент, видно уже по тому, что многие парни и девушки на скамейках вокруг — отдыхающие или просто ждущие своей очереди — довольно внимательно следят за мулатом. Видимо, демонстрируемый им уровень достоин уважения других людей.

Я подкатил поближе и специально стал так, чтобы попасть в поле зрения цели, частично загородив обзор на левый край площадки: теперь она меня заметит. О, уже заметила.

Тут мулат выдал последний трюк и сорвал средненькие аплодисменты.

Пора.

— Ничего так перформанс, бро! — громко сказал я довольно небрежным тоном. — А есть тут кто-нибудь, который может показать такие же трюки, но на роликах?

Разумеется, вся взгляды сходятся на мне: ну а что, тут выступает мастер локального уровня, и вдруг выныривает школота вроде меня и выдает оценку вроде «ниче так, сойдет, но ничего особенного». Ясно, что сейчас во многих головах вертится вопрос «а это, блджад, кто такой вообще⁈».

Первым отозвался мулат.

— А ты, типа, его на состязание вызвать собрался? — спросил он насмешливо.

Включаю дурачка:

— Да нет, мне бы просто трюки и технику посмотреть. Ты годно выступил, но ты на скейтборде, а я, видишь, на роликах, и потому чисто технически не смогу повторить твои маневры, смекаешь?

Тут отозвался другой парень, с виду латинос, как раз завязывающий на ноге ботинок с роликом:

— Так ты таки посоревноваться хочешь?

— Да нет же, я прямым текстом говорю, что мне бы посмотреть трюки. Программу чтобы узнать. Я просто раньше никогда не видел трюков на роликах.

Грянул взрыв хохота: парень, который свысока давал оценки мастерам, сам оказывается новичком.

— Паря, ты немного площадкой ошибся, — с улыбкой сказала мне какая-то девица. — Тебе во-о-он туда, на первую площадку для начинающих, тут только опытные люди тренируются.

— Что мне делать на площадке для начинающих?

— А ты давно упражняешься?

— На роликовых коньках? Вчера подарили, сегодня вот первый раз надел. Потому и говорю — покажите мне кто-нибудь, как надо.

Снова смех. «Цель» за спиной смеется особенно звонко.

— Господи, откуда ты такой взялся! — ржет девица-советчица. — Ты вначале попробуй повторить то, что делают новички — сразу поймешь, что трюки спецов тебе рановато пытаться исполнить. Тут все сплошь народ, который тренируется не первый год, понимаешь?

Так, пора валить всех наповал.

— Мне не нужны тренировки, — заявляю я. — Тренировки нужны слабым и неуклюжим, чтобы заменить отсутствие таланта наработанными рефлексами. Сильным и ловким это ни к чему. Я поднимаю стокилограммовую штангу одной рукой, я в два раза быстрее Брюса Ли и пробегаю стометровку за четыре секунды, мне не нужны тренировки. Я просто посмотрю, как трюки исполняются — и повторю.

Вначале повисла могильная тишина, а затем один парень с «ирокезом», выкрашенным в ярко-красный цвет, тоже скейтбордист, заметил:

— Просто между прочим, стометровка за четыре секунды — это девяносто километров в час. Ее невозможно за столько пробежать.

— Пф-ф-ф! Да как два пальца, я просто знаю короткий путь!

Снова все смеются.

— Ладно, уговорил! — криво ухмыльнулся латинос на коньках. — Покажу тебе пару простых вещей.

— Вот сразу бы так!

Он взобрался на трамплин, с него устремился вниз, разгоняясь, буквально взмыл на другую сторону желоба, в воздухе выполнил разворот на сто восемьдесят, с еще большей скоростью понесся обратно вниз и, по инерции взлетев еще выше, выполнил в воздухе сальто, после чего приземлился на то же место, откуда начинал.

— Вот тебе простой элемент. Повторишь или вначале разомнешься? — и ухмылка такая поганая на лице.

— А че там разминаться…

— Стой, дурак, — сказала девица, — Марко тебя провоцирует, это трындец какой сложный трюк, его нельзя выполнить, не имея подготовки!

— Он просто хочет, чтобы ты поломался или убился, — подтвердил «ирокез».

— Да вы че?!! — сделал большие глаза латинос. — Вы же слыхали — он сильный и ловкий, ему не нужна подготовка! Давай, талантище, повтори или трепло?

— Не ведись, — предостерег «ирокез».

Но я уже взобрался на тот же край желоба, где находится латинос.

— Можешь еще раз повторить? — попросил я. — Мне оттуда было плохо видно, как ты выполнял сальто.

— Конечно, — ухмыльнулся тот.

Он повторил свой трюк, сорвал аплодисменты и картинно развел руки в стороны, мол, «глядите, вот он я какой».

— Окей, понял, теперь я.

Просто повторяю его движения. Качусь вниз, разгоняясь все сильнее, тут ничего сложного: по сути, та же техника, что и у обычных коньков, а на них я бегать умею еще с того времени, когда коньки делались из костей. Взлетаю вверх, разворачиваюсь в воздухе, снова несусь вниз с разгоном, пролетаю по дну желоба, вверх — и сальто!

И вот я стою рядом с латиносом, на том самом месте, откуда начал выполнять трюк.

И тишина: аплодисментов нет, все в шоке.

— Это что, и есть очень сложный трюк? — наивно спрашиваю я.

Латинос растерянно хлопает глазами.

Тут дар речи вернулся к мулату:

— Ха! А ведь мы даже повелись! Парень-то далеко не новичок, но прикинулся ловко!

Я повернул к нему лицо.

— Сегодня я надел роликовые коньки первый раз в жизни. Для тебя, медленного и неуклюжего, это выглядит чем-то невозможным, но факт есть факт. На чем мне присягнуть, чтобы ты поверил? На библии, коране, талмуде или полном собрании сочинений Терри Пратчетта? Чем поклясться? Честью, жизнью или могилой матери?

— Брось, невозможно просто стать на коньки и поехать выполнять сложнейшие трюки.

— Тут ты прав. В первый день поехать выполнять сложнейшие трюки действительно невозможно. Но то, что для тебя очень сложно, для кого-то может быть очень просто. Да, так бывает. Меня вчера отшила девчонка просто потому, что я захожу в фейсбук через гугл и не знаю другого способа. Для нее компьютер — это просто. Для меня — сложно. Так вот, со мной, тобой и роликами та же фигня. Одному сложно, другому просто.

Пока все молчали, я повернулся к Марко.

— Покажешь мне что-нибудь посложнее? Это вот «туда-сюда с сальто» что-то уж больно просто, даже неинтересно.

Он замялся, а девица сказала:

— Вообще-то, это самый сложный трюк из тех, что ты можешь увидеть на этой площадке. Еще более крутых роллеров тут нет.

— Печалька.

Я скатился с трамплина в желоб, повернул, по инерции докатился до лавочки, на которой сидят «цель» и ее подружка, на ходу развернулся на сто восемьдесят и «сел на воздух», чтобы красиво надвинуть свой зад на скамейку. Но исполнение подкачало, я не рассчитал инерцию и опрокинулся на спину, задрав ноги к небу. Присутствующие взорвались хохотом.

Надо мною склонилось милое лицо «цели»:

— Ой… Ты в порядке?

Она совсем близко, так что я хорошо чувствую ее запах. Духи, немного пота — и еще один запах, сладкий и вкусный.

— Да, вполне, — ответил я, оттолкнулся руками и оказался на лавочке резким движением. — Ну и чего вы все ржете? Я же новичок, мне никто из вас не показал, как правильно делать подкат на лавочку… Ладно, всем веселья, а я пошел: ролики оказались скучнее, чем я думал, по крайней мере, на этом уровне.

Я поправил шнурки, помахал девочкам и покатил обратно на парковку.

— Так быстро? — спросил Морти, когда я плюхнулся на заднее сидение.

— Угу, — мрачно отозвался я. — Девчонка живая, нормальная.

— Хм… А почему ты так быстро вернулся? Отшила?

Я вздохнул.

— Пахнет кровью. Видимо, месячные. Жуткий облом.

Мы вернулись на базу ночью. Я пошел в столовую и запек в гриле большой кусок грудинки, слопал его, на десерт съел шоколадный батончик и пошел спать.

Поскольку в школу мне уже не надо, то я благополучно продрых до обеда и был разбужен зуммером внутреннего коммуникатора.

— Да-да?

— Это Ева. Владислав, зайди к нам в брифинг-рум, у нас тут, так сказать, нашего полку прибыло.

— В смысле⁈

— Новый человек в команде.

— Ладно, сейчас.

Умылся, оделся и пошел. Поглядим, что за новый человек такой.

Захожу и моментально замечаю, что новичок — еще одна молодая девушка, стройная жгучая брюнетка. Сидит ко мне в профиль и чуть с отворотом и увлеченно что-то обсуждает с Войс. Может быть, с ней мне повезет больше и она не против, если парень не дружит с компьютером? Особенно если сам парень такой замечательный.

— Приветики!!! — радостно восклицаю я, чтобы с первой же секунды зарекомендовать себя дружелюбным и позитивным.

Все взгляды сходятся на мне, я наконец-то вижу лицо новенькой…

Блджад, знакомое лицо. Очень знакомое и очень недружелюбное.

Такое чувство я испытал лишь однажды, провалившись под лед — а дело было за полярным кругом — и встретившись лицом к лицу с гренландской полярной акулой.

Вот и теперь меня словно окатило ледяной водой, да и выражение лица у новенькой… в общем, ухмылка той акулы была куда более дружелюбной.

И вот мы смотрим друг на друга: я — печально, она — исподлобья, и в ее глазах я вижу такую злобу, что если бы злоба была газом, то я бы уже в ней задохнулся.

— Видимо, ты уже знаешь, кто я, — вздыхаю я. — В общем, я знаю, что словами ничего не исправить, но мне очень жаль, что так получилось с твоей сестрой. Она не оставила мне выбора.

— У меня нет сестры, — замогильным голосом произнесла девица.

— Да, понимаю, какая это боль — потерять сестру. Мне правда жаль, что так вышло.

— У меня никогда не было сестры, тупая ты тварь! — чуть не завопила она.

Блджад, какого хрена?!!

Я смотрю на нее еще несколько секунд и понимаю: да, это она. Та самая девица, которая разнесла мой дом, пыталась убить меня и получила за это в живот свой же собственный нож. Поначалу я принял ее за ее сестру, потому что она на себя не очень похожа, лицо несколько исхудало по сравнению с нашей прошлой встречей, да и как бы мертвая могла тут сидеть? А она сидит, и вполне живая.

Медленно поворачиваю голову и долгим взглядом смотрю на Еву и Рика.

— Ева, нам срочно нужно поговорить.

— Конечно, можем выйти в мой кабинет.

Как только мы оказались вдвоем, я вытянул руку, указывая сквозь дверь туда, где сидит эта дрянь.

— Что, черт возьми, это значит⁈ Как она вообще тут оказалась⁈

— Все просто. Мы обнаружили Стеллу Франко в доме, сразу после того, как взяли тебя. Ты ее не добил, так что мы помогли ей выжить. Прогресс на месте не стоит, все-таки середина двадцать первого века на дворе, а наши медицинские возможности несколько выше того, что доступно гражданским лицам.

— И теперь она работает на Организацию? Ева, ты в своем уме?

— Вполне. Видишь ли, Стелла Франко — редкий бриллиант, если можно так выразиться. Чтобы выйти на убийцу своих родных, она осуществила, притом в одиночку, настоящую спецоперацию. Проникла в серверную сотового оператора, взломала базу данных и таким образом получила доступ к записям телефонных разговоров и переписке отца и прадеда, не имея самих телефонов. Про то, что Стелла замечательно находит подходы к людям, что помогло ей найти тебя, не имея никаких специальных ресурсов, и замечательно обращается с оружием, ты уже знаешь. Это многосторонне талантливый оперативник. Добавляем сюда высокий интеллект, решительность и личную отвагу — получаем редчайшую жемчужину, уникум. И все это она может, знает и умеет в девятнадцать лет.

— Есть только одна проблема. Видишь ли, мы очень враждебны к тем, кто пытается нас убить, и не умеем прощать. Она уже пыталась убить меня, а после того, как я в нее ножик запихнул, у нее точно любви ко мне не прибавилось, и еще не раз попытается — это даже если мы допустим, что я забуду ее первое покушение. Как вообще можно ей доверять⁈ Я не собираюсь иметь каких-либо дел с врагом.

Ева вздохнула.

— А если я стану на аналогичную позицию? Сколько там, ты говорил, тебе лет? Сорок тысяч минимум, да? А деньгам и мясным лавкам всего-то пять тысяч лет, плюс-минус. Лично ты был врагом рода человеческого тридцать пять тысяч лет, и если тебе это припомнят — у твоего народа не будет никакого второго шанса. Закон эволюции суров и непреклонен: приспосабливайся или сдохни. Не умеешь прощать — самое время научиться, это порой способствует выживанию.

Я тяжело вздохнул.

— Беда в том, что мстительность — это инстинкт, который часто бывает сильнее даже инстинкта самосохранения… И вам, людям он присущ в несоизмеримо большей степени, чем нам. Стеллу Франко ты чем будешь в повиновении держать?

— О, с ней мы уже поработали. Она виновна в незаконном обороте и применении запрещенного оружия, в покушении на убийство, во вторжении со взломом в частную собственность. Короче, у нее список преступлений довольно длинный, это значит, что она совершенно законно проведет в тюрьме всю свою молодость как минимум. И это при условии, что она не будет возбухать и на суде не заикнется ни о каких вампирах, иначе вместо тюрьмы будет психушка. А еще она должна нам за лечение примерно пятьдесят пять миллионов долларов. Правду говоря, нормальная медицина ее бы не спасла.

Я тяжело вздохнул и повернулся к двери.

— Да, еще учти, что она не знает, как ты на самом деле выглядишь, пусть так и остается.

Я вернулся в брифинг-рум и плюхнулся в кресло напротив Стеллы.

— Ну, по крайней мере, ты получила доказательство, что я не виновен в гибели твоих отца и прадеда, — буркнул я.

— Это какое же? — ледяным голосом осведомилась она.

— А разве есть резон лгать человеку, которого ты собираешься убить через пять секунд?

Голос Стеллы остался таким же ледяным.

— Логично. Только совершенно непонятно, зачем ты мне это говоришь?

— Хм… Ну, чтобы у тебя было на одну причину меньше меня ненавидеть.

— Это могло бы сработать в иной ситуации, но только не после того, как ты со мной обошелся.

— Так я с тобой еще мягко очень поступил. Всади я тебе нож не в живот, а в глаз, сердце или горло — тебя бы точно не откачали.

— Пф-ф-ф! Ты сделал это вовсе не для того, чтобы дать мне шанс выжить, а чтобы я помучилась как следует, не правда ли?

— Эм-м-м… На самом деле, нет. Просто вступили в противоборство два устремления, так сказать. Ну да ладно, все равно это несущественная деталь…

— Ага, да к тому же еще и лживая. Ведь то, что я не оставила тебе выбора, полнейшая ложь.

— Ты правда не оставила мне выбора, потому что слишком много знала, а времени разобраться и договориться словами у меня не было, опять же потому, что ты своими гранатами разбудила всю полицию города…

Тут вмешался Рик:

— Прошу прощения, что прерываю, но ваши разборки, как мне кажется, сильно шокировали Войс.

Я перевел взгляд на очкастую — даром что очки круглые, глаза все равно квадратные от услышанного — и виновато улыбнулся.

— Прости, не обращай внимания. У нас с этой бешеной сучкой свои счеты.

Войс мрачно поинтересовалась у появившейся Евы:

— И что, «команда» с таким зашкаливающим «дружелюбием» между участниками не развалится на первом же задании?

— А чего ей разваливаться? — беззаботно усмехнулась Стелла. — Просто нужно уметь отделять общее дело от личных моментов.

Она наклонилась вперед и поманила меня пальцем с заговорщицким видом. Я наклонился навстречу, и от ее губ — они у нее пухленькие, хоть и бледноваты — до моего уха осталось сантиметров пять.

— Однажды, упырь, я убью тебя, — ласково пообещала Стелла.