Реликт

Охота

Меннинг вздохнул.

— Все не так радужно на самом деле. Знаете, что такое «бутылочное горлышко»?

— Дайте подумаю… горлышко бутылки?

— В генетике этим термином обозначают катастрофическое уменьшение популяции, как следствие, происходит снижение генетического разнообразия. Чтоб не ходить далеко за примерами — это гепард. Считается, что в некой катастрофе выжила лишь одна пара. Ныне гепард близок к вымиранию, у него серьезные проблемы. У вас все еще хуже: по факту, выжила лишь одна особь, то есть вы. Клонировав вам пару, мы мало чего добьемся, потому что это не просто инбридинг, а инбридинг в квадрате. Даже не брат с сестрой, а еще хуже. Сам с собой, получается.

— И каковы ваши прогнозы?

— Клонированная подруга решит проблему вашего одиночества. На большее, то есть на здоровое потомство, особо не рассчитывайте. С другой стороны, для вас это не смертельная проблема, потому что вы очень долго живете, а генетика на месте не стоит. Если нам удастся точно установить степень вашего родства с нами… скажем так, существует возможность выведения гибридного вида, заимствующего часть генов у человека. Не совсем то же самое, что полное возрождение вида, но… лучше, чем ничего, вы согласны?

Я вздохнул.

— Согласен. С другой стороны, клонируйте женский вариант меня, а там посмотрим. Чтоб вы понимали, нас всегда было очень мало, и в конечном итоге мы вымерли отнюдь не из-за генетического однообразия.

Еще несколько дней прошли в тишине, пока однажды утром я не приперся в столовую и не узнал, что мяса нет, потому что грузовик в восемь утра почему-то не приехал.

Я отправился в брифинг-рум и застал там Рика, Морти, Саммер, Войс и Стеллу, которая сразу же показала мне свой милый дружелюбный оскал.

— Господа, не подскажете, где в этом городе ближайшая мясная лавка? А то в столовой мясо кончилось, и бекон тоже, а грузовик с мясом запаздывает.

— Так сосиски есть и сардельки, нет? — удивилась Саммер.

— Я их не ем с тех самых пор, как торчал две недели на прииске, который был отрезан от мира бураном. Из мясных припасов там оказались только сосиски… в которых не оказалось мяса. Дело было в Советском Союзе — там такие сосиски были в порядке вещей. Когда прибыли спасатели — они долго недоумевали, почему один из артели выглядит почти как узник Бухенвальда, хотя остальные в полном порядке…

— И чем это кончилось? — полюбопытствовал Морти.

— У спасателей с собой была тушенка, которая точно спасла кому-то жизнь, я уже из последних сил держался.

— О, вот и грузовик, — сказал Рик, бросив взгляд в окно.

Я поспешно пошел к грузовой двери и решительно потребовал первым делом выгружать мясо.

— В следующий раз, джентльмены, приезжайте вовремя, — буркнул я водителю и экспедитору, — а то такие опоздания могут иметь последствия…

— У нас форс-мажор случился, — развел руками экспедитор, — аккурат на мосту авария, дорогу перегородило, так еще и к тому же перевернулась машина, перевозившая льва. Клетка открылась и хищник выбрался, даже пострадавший был, его спасли только благодаря громким гудкам других автомобилей, лев испугался и убежал в лес.

Я повернулся и стремглав понесся в брифинг-рум. Влетаю и вижу, что тут еще и Ева появилась.

— Ева, мне срочно нужна машина и водитель! И пара ружей-сеткометов, тех, которыми вы меня ловили!!!

— Что стряслось⁈

— В паре десятков километров от города сбежал из перевозчика лев!!!

— И что? Это дело полиции.

— Да к черту полицию!!! — завопил я. — Я должен добраться до льва первым!!! Это срочно, черт возьми!

— Зачем⁈

— Господи, дай мне сил… Вам, травоядным, не понять охотника! Срочно, Ева, дай мне машину и водителя!

Ева вздохнула.

— У нас сейчас нет свободных машин. У нас как бы не автопарк, и персонал, которого у меня меньше, чем хотелось бы, тоже делом занят, а не штаны протирает.

— Есть же оперативная группа!

— Они сейчас на другой базе. Владислав, лев — не наша забота, понимаешь? Мне сейчас совершенно некого дать тебе как водителя, а те, которых я могла бы тебе дать… они не сядут с тобой в одну машину и не останутся с тобой с глазу на глаз, понимаешь?

— Черт бы взял!

Тут Стелла наклонилась к Войс и сказала:

— Ладно, я к тебе потом загляну, когда ты тут закончишь.

И пошла на выход мимо меня.

Я с надеждой и мольбой смотрю на Войс:

— Может, ты меня отвезешь, а?

— Извини, я занята.

— Это важно! Я обещаю больше не домогаться!

Она вздохнула:

— У меня нет прав. Я не умею водить, даже если госпожа Леринц даст тебе машину.

У меня осталась последняя надежда.

Поворачиваюсь вслед уходящей к двери Стелле:

— Стелла, ну ты-то точно умеешь водить! Не в службу, а в дружбу…

Она обернулась и едва не расхохоталась:

— В дружбу? В дружбу?!! Я последний человек на свете, который станет оказывать тебе дружеские услуги, и, признаться, была уверена, что ты — последний, кто об этом попросит! Но у тебя хватило наглости — и это после того, как ты…

— Слушай, Стелла… Пожалуйста. Если ты меня отвезешь — я прощу тебе твою попытку меня убить.

— Зато я никогда не прощу тебе твою.

— И не надо.

— Ну и зачем мне твое прощение в таком случае?

— Будешь ненавидеть меня в одностороннем порядке. Ну, типа игры в одни ворота.

Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза.

— Ладно, — неожиданно согласилась она.

— Мудрое решение. Поехали быстрее, только я со склада возьму сеткометы.

Тут послышался голос Евы — с уже знакомыми мне стальными нотками.

— Надеюсь, каждый из вас понимает всю полноту последствий, если вернется без другого?

— Вполне, — кивнула Стелла.

— Вполне, — сказал я. — Позвони на склад, пусть дадут сеткометы.

— И я свой автоматический дробовик возьму.

— Зачем дробовик? — подозрительно нахмурилась Ева.

— Ну мы же за львом едем.

Я резко повернулся к ней:

— Нет, Стелла, это я еду за львом, а ты меня везешь — и только. Это моя охота и моя добыча!

— Не вопрос, но если у тебя охота пойдет не по плану — мне придется чем-то защищаться, ага?

В арсенале нам выдали требуемое, затем мы пошли на парковку и загрузились в машину Стеллы — весьма броский красный джип. Она бросила свой дробовик на заднее сидение и достала из багажника автоматическую винтовку, которую тоже бросила к дробовику.

— Продолжаешь носиться с запрещенным оружием? — полюбопытствовал я, садясь рядом с водительским местом.

— Ага. Только теперь я официально служу в спецподразделении, о чем имею удостоверение.

Она завела двигатель и вырулила со стоянки.

— Фанатка больших пушек?

— Не особо. Но в мире полно людей, с которыми стоит встречаться, только имея превосходящую огневую мощь… И не только людей.

— Да уж. А теперь гони.

До моста мы домчались за пятнадцать минут.

Выяснилось, что все побитые машины — аж четыре штуки, не считая перевернувшегося грузовика — еще на месте. Аварийщики, растащив затор по минимуму, только чтобы мост стал проездным, скрылись в своей машине. На месте — всего одна машина полиции.

Мы останавливаемся, вылезаем. К нам сразу же подходит коп с помповым дробовиком в руках.

— Мисс, вам следует вернуться в машину, и вам тоже, сэр. Тут бродит голодный лев, знаете ли, и это не шутка. Пока не придет подмога и не устроят облаву — это место опасно для жизни.

— Мы в курсе, спасибо, — сказал я, вынимая с заднего сидения сеткометы.

— Мы и есть подмога, офицер, — очаровательно улыбнулась Стелла, беря в руки свой АА-12.

— А у вас есть на это разрешение? — подозрительно спросил коп.

— Конечно. Вот.

— Стелла, открой багажник, одолжу у тебя монтировку, — сказал я.

Она открыла, я вынул оттуда инструмент и двинулся к опрокинутому грузовику под несколько удивленным взглядом полицейского. Впрочем, он ничего не спросил, вероятно, полагая, что я тоже спец из серьезной конторы и знаю, что делаю.

Впрочем, эта догадка верна, хоть и основана на ложных предпосылках.

Я быстро обнаружил место, где лев напал на человека, по каплям крови. Человек спасся, скрывшись внутри ближайшей помятой машины, внутри которой все еще сидит водитель.

Стучусь в стекло.

— Прошу прощения, сэр, вы не подскажете, куда побежал лев?

— Вон туда, — ответил пожилой джентльмен. — А это у вас ведь не ружья, молодой человек?

— Нет, что вы, это сеткометы.

— Полагаю, вы знаете, что делаете, да?

— Конечно. Несмотря на мой возраст — я специалист по поимке львов. Спасибо за помощь.

След я взял сразу: талант, как говорят, пропить нельзя, с инстинктами та же картина. Хотя в последний раз я шел по следу льва почти две тысячи лет назад, мне начало казаться, что не было всех этих лет и сейчас я снова в Греции, иду по следу последнего европейского льва.

Лесок тихий, небольшой, но густой. Это определенно мое поле, потому что если этот лев и был пойман в природе — то только в Африке, где он обитает в саваннах, но не в густых умеренных лесах, а я в таких прожил большую часть своей жизни. Лев сбит с толку, он не знает, что ему делать и куда идти. Пытается ли он спрятаться? Вероятно, да.

Но почва влажная, отпечатки лап видны хорошо. Судя по глубине следа — лев весит около ста семидесяти килограммов или больше, но двухсот нет. Не рекордсмен, но крупный.

Мои чувства обострены, к тому же я хорошо вижу цепочку следов на двадцать метров вперед и потому не иду строго по следу, а подхожу к нему только в определенных местах, чтобы увидеть следующие двадцать метров маршрута. Остальной путь прокладываю по наиболее открытым местам, чтобы исключить шанс внезапного нападения.

Лев, впрочем, оказался не семи пядей во лбу и устроить засаду на собственных следах не догадался, это вообще не львиная повадка, да и откуда ему знать обо мне?

Да он особо и не пытался куда-то убежать, потому что я наткнулся на него всего после каких-то семи сотен метров пути через лес. Он лакал воду из ручья на поляне, когда я появился из кустов.

— Ку-ку, гривастый, — сказал я. — А прайда-то рядом нет, незадача, да?

Львы, конечно, не понимают человеческую речь, но удержаться от ехидства и злорадства в такие моменты мне трудно. Говорят, с кем поведешься, того и наберешься, а я вот уже давненько вожусь с людьми, и это далеко не худшее, чего я у них поднабрался.

Мы смотрим друг на друга, лев пытается понять, насколько сильно ему повезло встретить в лесу одинокого двуногого, я — на сколько этого льва хватит. Выглядит крепким, должно хватить надолго.

Он разворачивается ко мне всем корпусом и начинает осторожно приближаться. Опасается, что у меня есть страшная дуделка? Зря, если так: дуделки нет, но есть кое-что похуже.

Втыкаю монтировку в землю и перехватываю поудобнее сеткомет. Предохранитель простой, пневматический заряд в стволе, стрелять готов.

Лев взревел — самцы любят эту тактику запугивания жертвы — и бросился на меня. Выстрел с трех метров, уклонение — и вот лев пролетает мимо меня и кувыркается по земле, не сумев удержаться на спутанных передних лапах. Правда, попадание не очень удачное: сеткомет явно рассчитан на захват цели размером с человека.

Подхватываю второй сеткомет и стреляю еще раз. Этот выстрел намного удачнее, потому что лев лежит на боку и пытается стряхнуть сетку с лап, которые вытянуты в мою сторону. Как итог, сеть уверенно «надевается» на лапы, цепляясь за когти.

Монтировка в руке, а сам я уже рядом. Все-таки прогресс — штука в чем-то приятная: монтировка удобнее каменного молота, легче и не такая смертоносная, а приятные вещи я всегда стараюсь растянуть.

Мой первый удар приходится по лапе. Хруст кости и дичайший рев боли. Лев переворачивается на живот, пытаясь встать на спутанные лапы, и я попадаю вторым ударом точно в челюсть, да так, что эхо идет по лесу.

Агонизирующий львиный рев под аккомпанемент монтировки и хрустящих костей — есть ли на свете более приятная для моего слуха песня?

Риторический вопрос.

Стелла появилась с дробовиком наперевес в десяти метрах от меня, оглянулась по сторонам и направилась ко мне. Следом из кустов выскочили оба копа, один с дробовиком, другой с автоматом Стеллы.

— Срань господня! — выдохнул один, завидев меня, — да он весь в крови!

Я, сидя у дерева на земле, ничего не отвечаю: дыхание мое тяжелое, я его еще не восстановил как следует.

— Черт, аптечка в машине осталась! — спохватился второй коп.

Поднимаюсь, чуть пошатываясь от усталости. Копы малость офигевают, затем первый смотрит на льва вблизи и выворачивает наружу все съеденные пончики.

— Нехреново ты тут повеселился, — протянула Стелла.

Надо отдать ей должное: желудок у нее крепкий. Хоть бы что — а тут уже и второй коп блевать начинает.

— Так себе, — буркнул я и вручил ей монтировку. — Сеткометы забери, казенные, чай…

И двинулся в обратный путь, оставив полицейских у туши.

Вернувшись к машине, плюхаюсь на сидение, откидываю спинку назад. Ух, хорошо расслабиться после такого-то напряжения. И на душе спокойно и светло.

Стелла бросила сеткометы и оружие на заднее сидение, села за руль и завела двигатель.

— Вообще для таких случаев люди придумали ружья, в том числе автоматические, — заметила она. — Сколько раз тебе пришлось ему врезать? Ревел-то он долго… А как так вышло, что туша просто в фарш, а голова осталась почти целая?

— Если б я бил по голове — он издох бы намного раньше. Да и то не фонтан… Раз пятьсот врезал, но кошак драный подох где-то на четырехсотом с хвостиком.

Стелла развернула машину и спросила:

— А зачем ты его так?

— Я хотел, чтобы он страдал, и сожалею, что он страдал так мало.

— Ты ненавидишь других хищников?

— Только львов. Мы все ненавидели львов. Самое мерзкое животное на свете. Или как минимум из кошачьих.

— Почему?

— А ты подумай, чем львы принципиально отличаются от всех крупных и средних кошек. Вообще от всех кошек без исключения.

А вы как думаете, дорогие читатели, чем лев отличается от всех крупных кошачьих?

Пишите в комментариях:)