Глава 19

* * *

Святославль.

— Аристарх Тимофеевич, — медленно проговорил Иван, подбирая слова, — тут предложение к вам есть одно. Не хотите поработать немного?

Старик рассмеялся в ответ.

— Ну, и правда, заскучал я уже на пенсии. А силы еще есть. И кем ты меня хочешь устроить?

— Дядькой Черномором, — улыбнулся Иван. — Бригаду строительную собираем. Молодёжную, для работы на городских объектах. Платить обещают хорошо… Но за ними кто-то должен приглядывать и учить их всему. Не хотелось бы каких-нибудь шабашников приглашать, которых потом днём с огнём не сыщешь, чтобы претензии предъявить.

— А что за объекты? — уже серьёзно спросил дед.

— В первую очередь школой музыкальной надо заняться. Там вообще швах. Затем наша больница… Да и потом еще что-то найдётся, — уверенно сказал Иван.

— А с каких это пор милиция стала такими вопросами заниматься? — хитро прищурившись, посмотрел на него Аристарх.

— Да я не как милиционер, — удивлённо взглянул на него Иван, мол, ты чего, старый? При чём тут это? — Это по знакомству всё. Пашу Ивлева помните? Его мама же вышла замуж за друга Шанцева, так и получилось, что Павел в курсе городских проблем и меня помочь просит.

— Ну, так бы сразу и сказал, — усмехнулся он себе в усы, — а то я понять не могу, причём здесь ты и городские объекты.

— Сходим, тогда, завтра в гости? Я вас с Шанцевым познакомлю, — предложил Иван, чувствуя, что принципиальных возражений дед не имеет и готов поработать на благо города.

— Сходим. Отчего ж не сходить в гости к хорошему человеку? — ожидаемо согласился он.

* * *

Москва.

В среду вернулся с пробежки с псом, а Загит уже на ногах. Ему на сутки сегодня.

— Паш, какой ресторан посоветуешь? — спросил он вдруг. — Где-нибудь недалеко?

— Да любой ресторан в центре, рядом с метро, — ответил я, подумав о дне рождения Марата. — Но если на большую компанию, то это надо было заранее договариваться.

— Да нет… Какая большая компания? Вдвоём мы с Аннушкой, — загадочно улыбнулся он.

— Развод отметить решили? — понимающе кивнул я. — Так это надо дома, наедине… Нафига вам ресторан?

— Думаешь?

— Мне кажется, ей неловко будет праздник по такому поводу устраивать… Женщины же всегда себя на место другой женщины ставят. Ну, вы понимаете…

— А если по другому поводу? — лукаво посмотрел он.

— По какому другому? — удивился я. Блин! Он что же, решил ей предложение сделать?

Видимо, у меня такое выражение лица было, что он не выдержал и расхохотался с довольным видом.

— Понятно, — улыбнулся я в ответ. — Тогда точно не надо в ресторан. Не все сюрпризы любят. И не все любят свои чувства при посторонних показывать…

— Думаешь? — уже серьёзно посмотрел он на меня.

— Лучше уже заявление когда подадите, тогда сразу и в ресторан.

Он задумчиво посмотрел на меня и пошёл собираться на службу. Интересно, а Галия знает, что батя жениться хочет? Пока она мне ничего не говорила… А такой новостью не удержалась бы, поделилась…

К десяти приехал на Лубянку. Румянцев встретил меня, как всегда, и проводил к себе в кабинет.

— Успел написать? — озабоченно спросил он.

— Да, вот доклад, — протянул я ему отпечатанные листы и он, оценив объем текста, с явным облегчением уселся за стол читать.

— Ну что? Завтра в десять лекция, — произнёс он, закончив чтение.

— Понял, — кивнул я и поднялся.

— Подожди, — остановил он меня. — Насчёт полиграфа… Начальство решило послушать, что пишет на эту тему зарубежная пресса. Так что, готовь лекцию. И приноси на согласование, как будешь готов. А там и по дате определимся…

— Договорились. Да, и вы просили сообщать, когда передачи с моим участием выходили. Вот, вчера одна была.

И я рассказал ему, что за программа и о чём шла речь. Он сделал себе пометки и проводил меня к выходу. Мы попрощались до завтра, и я поехал в Верховный Совет. Сдал свои записки в секретариат, занёс копии Воронцову и спустился в Комитет по миру. Парни наши ещё были на занятиях, застал одного Марка в их большом кабинете.

— О! Какие люди! — воскликнул он, увидев меня. — Заходи, заходи, Паш.

На его голос вышел из своего кабинета Ильдар и, даже не дав мне снять пальто, протянул руку.

— Добрый день, — поприветствовал я его.

— А что же ты не хвастался, что по радио будешь выступать? — хитро улыбаясь, спросил Марк. — Мы случайно вчера услышали.

— И то! Костя Брагин голос твой узнал, и мы погромче сделали, — добавил Ильдар. — А так бы и пропустили всё!

— Ну и ничего страшного, — ответил я. — Там ещё одна программа уже записана… Ещё надоем вам со своим голосом.

— Ну, не скажи, — удивлённо ответил Валиев. — Как ты там оказался-то?

— Ну, я же не только здесь работаю, — уклончиво ответил я. — Серьезные люди попросили, пришлось согласиться. Отказываться было не вариант…

— И так тоже бывает, — многозначительно посмотрел Марк на своего начальника.

— А у вас как дела? — решил я сменить тему.

— Ну, как дела?.. Пока что работу нашей группы общественного контроля оценивают сугубо положительно, — с гордостью сообщил Ильдар. — Часто хватает нескольких телефонных звонков, чтобы проблемные вопросы решить. А иногда приходится выезжать. Кстати, намечается ещё один выезд, тебе может быть интересно.

— Я весь во внимании, — улыбнулся я.

— Гости столицы нашей родины жалуются на московских таксистов.

— Да? — напрягся я по понятным причинам. — На что именно?

— Это просто цирк! — перехватил инициативу Марк. — Представляешь, с Ленинградского вокзала на Казанский они возят пассажиров по Садовому кольцу!

— Ну, это же классический развод! — рассмеялся я. — Да уж, не могут они без старых трюков. И что вы собираетесь предпринять?

— Сделаем несколько контрольных поездок, — важно посмотрел на меня Ильдар.

— Не прокатит, — уверенно сказал я. — У таксистов глаз намётанный. Они приезжих от москвичей могут боковым зрением отличить как вы батон от буханки чёрного хлеба.

— Я же вам говорил, — хмыкнул Марк.

— Придётся вам маскарад устраивать, — кивнул я. — Без этого никак. А фиксировать как вы собираетесь эти покатушки?

— А как их фиксировать? — не понял вопроса Ильдар.

— Ну а как вы докажите, что был такой факт? Его слово против вашего слова. Свидетель нужен, — пояснил я и Ильдар озадаченно уставился на меня. — Вам надо с линейным контролем объединяться. Вас будет пятеро, пусть вам пятерых людей линейный контроль выделит. И будете работать парами. Просите девчонок. Проще будет приезжих сыграть, мол, повёз девчонку на юга… В Москве пересадка с вокзала на вокзал… Денег не считаю… Вези меня извозчик!..

— А что? Так может получиться, — согласился со мной Марк.

— А вообще… Интересно было бы в масштабе эту проблему рассмотреть, — мечтательно сказал я. — Классный мог бы фельетон получиться. И жителей Союза предупредим, что славные столичные таксисты такую ерунду могут отмочить… А что, если нам организовать не пять пар, а, допустим, двадцать для увеличения выборки? В разные дни, чтобы подозрений не вызвать… Привлечем еще студентов. Тогда нам и линейный контроль не нужен… В рамках комсомольской инициативы… Так. Знаете, что мы с вами сделаем? — решил я. — Эксперимент! В течение нескольких дней, допустим, двадцать попыток мнимых приезжих добраться на такси с Ленинградского или Ярославского вокзала на Казанский. И будем собирать статистику. По таксопаркам, по длительности ненужного маршрута, по лишней оплате… Записывать номера машин надо будет обязательно…

— И кто это всё будет финансировать? — с усмешкой спросил Марк.

— Можно в редакции газеты попробовать выбить… Сколько денег нам понадобится? Рублей двести? — прикинул я. — Ну, по десятке на каждую поездку, если по максимуму…

— По кольцевой вокруг Москвы! — рассмеялся Ильдар.

— Типа того, — улыбнулся я. — Когда вам надо отчитаться?

— На следующей неделе желательно, — ответил Валиев.

— Давайте я всё узнаю и вам завтра-послезавтра позвоню, — заговорщицки подмигнул я ему, и мы попрощались.

Денег мне никто в редакции газеты конечно, на это не даст, свои возьму. А тема эта, на самом деле, стара, как мир! И такие проверки надо регулярно устраивать, чтобы таксисты не наглели. Главное, не забыть свой таксопарк предупредить, когда эксперимент начнём. Но аккуратно, а то если тысяча двести человек начнет это обсуждать, то вся Москва узнает. Что же придумать?

Приехал домой, а Ирина Леонидовна тут же записочки мне сунула, кто звонил. Просмотрел их бегло. Звонили с радио насчёт второй передачи завтра. Звонил Филатов с кожгалантерейки.

— Угу, спасибо, Ирина Леонидовна.

Пришлось спуститься к телефону-автомату во двор. Взволнованный директор кожгалантерейки доложил, что на фабрике скандал. Дружинина начала исключать из очереди на квартиру людей, повторно залетевших в вытрезвитель. Люди в бешенстве, это мягко сказано. Грозят жалобами вплоть до ЦК.

— Люди отказываются работать, — говорил он и голос его при этом периодически срывался. — Того гляди, бунт поднимут…

— Вы главное, Андрей Дмитриевич, сами успокойтесь. — ответил я. — Кто на фабрике директор, разве не вы? Хватит кланяться этой вздорной бабе! Тем более правда на вашей стороне. Как она могла кого-то единолично исключить из очереди? Такие решения только комиссия принимает! Соберите срочно людей где-нибудь в актовом зале. Выйдите к ним и спокойно объясните, что это произвол председателя месткома. Что никто никого из очереди не исключит! Вы как директор завода и председатель жилкомиссии этого не позволите. Хорошо?

— Хорошо, — заметно приободрился Филатов.

— Я вам ещё позвоню чуть позднее, узнать, как у вас дела.

Пусть идёт и разбирается. Ну и фрукт! Рассчитывал, что ли, что я примчусь на завод вместо него эту проблему разруливать? Кто, в конце концов, директор завода, я или он? Набрал тут из автомата Сатчана. Рассказал о происходящем. Он аж присвистнул.

— У неё что там, совсем сдвиг по фазе? — возмущённо спросил он. — Решила напоследок нам устроить Варфоломеевскую ночь?

— Похоже на то. И ещё… Откуда повторные залёты? Вы с ментами работу проводили на этот счёт?

— Проводили, конечно. Блин… Аванс же был двадцатого… Похоже, успели похватать перед предупреждением. Сигналы не сразу же до предприятий доходят…

— Твою мать! Это сколько же ещё всё будет продолжаться? Как это всё не вовремя! — с досадой проговорил я. — А нельзя там эти сигналы аннулировать? Изъять, порвать и выбросить…

— Здрасьте… У них же не только сигнал на предприятие отправляется. Там же ещё квитанция на оплату выписывается! Это же как всё аннулировать?

— Ну, значит, на предприятии надо как-то игнорировать сигналы до февральского аванса включительно. Опять же там не все безвинно пострадавшие… — устало сказал я.

— Пусть сами смотрят, кто у них алкаш, а кто нет, — предложил Сатчан.

— Это всё так субъективно, — возразил я. — Тут надо общее решение какое-то принимать, а то ещё один бунт начнётся.

— Тут же как, если разборы полётов коснутся нашего отделения милиции, это тоже не очень хорошо. Лучше пусть они сами там простят всем январские и февральские залёты, которые могут быть спорные. А с марта если кто залетит, то уже за дело и это не обсуждается. Думаю, никто возражать против такого решения не будет.

— Логично, — согласился я, попрощался с ним и набрал опять Филатова. Директор оказался ещё у себя в кабинете, как раз, собирался на общее собрание коллектива.

— Андрей Дмитриевич, это Павел опять. Разговаривал сейчас с Пролетарским райкомом. Они работу с милицией уже провели. Это приходят сигналы на тех, кто ещё до этой работы попался. Предлагаю объявить амнистию на январские и февральские залёты. Вот прямо сейчас это людям скажите, чтобы их быстрее успокоить. А с марта всё будет строго! Попался, значит за дело и никакие отговорки уже не помогут.

— Я уже и сам об этом думал, — признался Филатов вполне адекватным голосом.

— Ну, давайте, Андрей Дмитриевич, удачи! — пожелал я ему и попрощался.

* * *

Адлер.

Маслов и Ваганович прошли регистрацию и ожидали посадки в самолёт.

— Командировка так быстро закончилась, — с сожалением проговорил Ваганович.

— И не говорите, Аркадий Павлович… Зато я уже кое-что придумал!

— Да? И что же?

— По-моему, кровля котельной на базе отдыха протекает, — подмигнул он своему директору.

— Да ты что? И давно?

— Есть несколько докладных, одна из них ещё за прошлый год…

— С прошлого года!.. Что за бесхозяйственность! — картинно заломил руки Ваганович и они оба дружно рассмеялись.

* * *

Москва. Фабрика художественной галантереи.

Ты смотри, Филатов как хвост распустил! — злилась Дружинина на собрании трудового коллектива. — Свободу почуял! Хрен тебе, а не свобода!

Ей было плевать и на недовольные взгляды людей в её сторону, и на насмешливые. Её больше волновала самостоятельность и своеволие, которые вдруг проявил директор.

Посмотрим, что ты в пятницу запоёшь, когда попорченные кожи доставят! — злорадно смотрела она на него, поджав губы. А Филатов набирал обороты…

— Никто никого из очереди на жильё не исключит по мановению волшебной палочки! — убеждённо перегнувшись через трибуну, внушал он людям. — Соберётся, как положено, комиссия и будем все вместе решать. А в комиссии нас шесть человек, и я председатель! Как решим, так и будет! И ещё. Я говорил с Пролетарским райкомом, они уже провели работу со своей милицией, по поводу задержаний слегка выпивших. Подобного самоуправства больше не будет!

Одобрительный ропот зала был ему ответом.

— Чтобы не пострадали невиновные, — продолжал ободрённый поддержкой людей директор, — январские и февральские сигналы из вытрезвителей не будут у нас рассматриваться и наказываться.

— Что⁈ — во весь голос возмутилась Дружинина, но её заглушили ликующие возгласы рабочих.

Ну, я тебе еще устрою! — подумала она, сжав кулаки. — Ты сам себе приговор подписал!

* * *

Вернувшись домой, застал всех наших женщин у телевизора. Даже Ксюша с Ириной Леонидовной сидели рядышком на диване и во все глаза следили за экраном.

— Что тут у вас? — заинтересовался я. — Фигурное катание?

Весь мой интерес сразу улетучился…

— Чемпионат мира! — с придыханием произнесла мама и укоризненно взглянула на меня. — Произвольная программа.

Сел на подлокотник дивана рядом с женой. Она тоже во все глаза следила за парными выступлениями. И что женщины в этом находят? Главное, мальчишки спокойно сидят, дают нянькам телевизор посмотреть…

— О! Наши! — дёрнулась Ксюша.

— Роднина и Зайцев!

— Тихо все! — скомандовала Ирина Леонидовна.

Боже! Как переживают, — мысленно улыбнулся я.

Наши спортсмены начали своё выступление. Удачно откатали половину программы и вдруг пропало музыкальное сопровождение! Музыка отключилась. Я даже не сразу понял.

— А что они в тишине-то танцуют? — поднялся я с места и покрутил ручку громкости. Отчётливо слышны были одни аплодисменты зрителей. — Они без музыки танцуют! Как же они будут синхронно элементы делать? Если музыки нет?

Женщины сидели с потрясёнными лицами, если не сказать с гримасами ужаса на лицах. Мы три минуты смотрели, не дыша, как наша пара выступала на чемпионате мира в Братиславе в тишине. Каждый раз, когда они заходили на прыжок, у меня сердце замирало. Но они откатали всю программу. Мало того, они получили высочайшие оценки и стали чемпионами мира.

В той жизни эта история прошла мимо меня. Мал был еще слишком, не интересовался такими вопросами. Соревнования такого уровня… Это стопроцентная диверсия… Чехи так отомстили нам за шестьдесят восьмой год? Но наши спортсмены молодцы! Не только в двадцать первом веке нашим крылья обрезать пытаются. Оказывается, это давняя традиция… Но что мы пережили за эти три минуты!

— Так, женщины, все успокоились, — призвал я. — Всё хорошо, что хорошо заканчивается. Наши победили, несмотря ни на что. Пойдёмте пить чай.

Возбуждённые дамы еще долго обсуждали это происшествие.

* * *

Монако.

Мария строго следила за режимом дня и питания Дианы. Не разрешала поздно ложиться и пить кофе, чай и соки. Они сходили к стоматологу и отбелили Диане зубы, чтобы улыбка сияла белизной. Они уже выяснили, на какой площадке будет проходить конкурс, и облазили там каждый уголок. На самом деле, всё это мероприятие носило, скорее, развлекательный характер. Вход на него был свободный, проводилось оно в обычном городском парке и притягивало жителей и туристов праздничностью атмосферы и красивыми девушками.

Диана не волновалась вообще. И Мария, и Нуралайн внушали ей, что главное участие. Что они здесь только для того, чтобы показать публике чемодан фирмы «Роза Росса», а не для победы в каком-то непонятном конкурсе. Правда, теперь, когда статьи про чемоданы на колёсиках вышли в крупнейших газетах Европы, это было не очень и важно для рекламы, но кто же знал, когда все это задумывали, что трюк с подарком стюардессам чемоданов окажется настолько успешным!

Они отдыхали, гуляли, ели мороженое и делали упражнения для осанки. Их поездка больше напоминала отпуск, чем командировку. Всё располагало к расслаблению и благодушному настрою. Но ложась спать, Диана подолгу не могла уснуть, вспоминая про свою вторую ипостась — агента Комитета Государственной Безопасности. После конкурса они с Фирдаусом сразу вернутся в Москву, а это уже на следующей неделе. Диану мучил вопрос, рассказывать ли капитану Артамоновой про знакомство с подполковником Косельни? Если решиться на это, то надо будет рассказать и детали, что он расспрашивал её о расстреле мафиози в Больцано, в ноябре прошлого года.

А вдруг, они решат, как она сама в начале, что французская разведка как-то узнала об её участии в этом деле? Не подумают ли в Москве, что её перевербовали шантажом?

А кроме знакомства с Косельни и рассказать-то больше не о чем. Предъявить КГБ тогда будет нечего совсем… Никакого результата. Небось, тогда спросят ее сразу, а какая для СССР была выгода от ее длительной подготовки… И что ответить? Может, предложить оплатить ее длительное обучение, что провел Комитет? Фирдаус легко ей дает денег на всякие женские шалости и капризы, да еще и Тарек с Нуралайн иногда подкидывают. Она уже и скопила несколько тысяч долларов в итальянских лирах и швейцарских франках. Почему бы не сунуть их Марие Юрьевне? Главное, аккуратно это сделать, чтобы та не вообразила, что она ей взятку сует.

* * *
Загрузка...