Ревизор: возвращение в СССР #27

Глава 8

Крым. Ялта.

Пока хозяева развлекали нас рассказами о своём родном комбинате, Ульяна принесла четыре тарелки на стол.

— Точно не будете с нами кушать? — спросила она отца. Тот замотал головой в ответ.

Ульяна выставила на всех бокалы, принесла целую стопку блюдец под торт, пару чашек и кучу разномастных чайных и десертных ложек.

Хозяйка ещё маринованных огурцов принесла, и несколько вариантов самодельной овощной закуски. А хозяин настаивал, чтобы мы непременно попробовали домашнюю скумбрию из банки.

Нас кормили, как будто мы из заблудившейся во льдах полярной экспедиции только вернулись, месяц еды не видели. Разлили бутылку вина, получилось по неполному бокалу. Довольно быстро выпили и хозяин тут же предложил достать домашнего вина.

— Нам же ещё в ресторан, — сказал ему Михаил, переглянувшись со мной.

— Так это же вечером, — с недоумением посмотрел на нас Илья. — На пробу. Сам делал.

Блин. Я молча пожал плечами, глядя на Михаила. Пусть сам разруливает. Я ж не знаю, что у них тут за проблемы. Вдруг, Илье нельзя пить больше определённой дозы?

— Ну, если только на пробу, — согласился Михаил.

И Илья ушёл во двор и вскоре вернулся с целым прозрачным двухлитровым графином тёмно-красного вина и наполнил нам бокалы.

Взяв свой, пригубил, особой крепости не почувствовал и решил, что вреда не будет. Вкуснее, конечно, то было вино, что мне продали, десятилетнее, но и это неплохое. Приятное на вкус.

А Галия с Ульяной уже вытребовали у старшего мальчугана тетрадный лист и записывали рецепты. Особенно жене понравились домашние консервы из скумбрии. Ничего не могу сказать, очень вкусные, но где мне, теперь, в Москве столько скумбрии набрать?

Северная Италия. Больцано.

Фуршет на шестьдесят персон Тарек поручил организовать работникам ресторана гостиницы, где он стал уже постоянным клиентом.

К назначенному времени Нуралайн, Диана и Мария в ожидании гостей сидели в офисе на первом этаже и пили кофе с заместителем Тарека Алонзо. Сам Тарек и Фирдаус уже вели переговоры на втором этаже. Один из потенциальных заказчиков специально приехал с этой целью пораньше. Диана знала, что это очень серьезный человек, и переговоры будут вестись о регулярных поставках тысяч штук изделий их фабрики.

Приглашённые официанты уже накрыли столы и стояли в ожидании первых гостей. Ими оказались журналисты городской газеты. Нуралайн моментально вышла вперёд, начав изображать из себя гостеприимную хозяйку. Вскоре у офиса припарковалось несколько дорогих машин. Многие приезжали на такси.

Пока Тарек был занят с заказчиками, Алонзо в красивом черном костюме, белой рубашке и светло-синем шелковом галстуке рассказывал гостям о фабрике, её истории, расцвете, упадке и втором рождении после смены хозяина. Диана с Марией старательно прохаживались в центре между столами с двумя элегантными чемоданами на колёсиках, самыми маленькими из всей коллекции. Они специально, по примеру стюардесс, выбрали чемоданчики под цвет своих нарядов и обе смотрелись очень эффектно. Их несколько раз просили попозировать для съёмки.

Когда Тарек по окончании своих переговоров вышел с Фирдаусом на балкон, Диана сразу поняла по их довольным лицам, что сделка заключена и на прекрасных для них условиях. Хотя и их посетитель тоже выглядел весьма удовлетворённым.

Их заметили, когда они начали спускаться по лестнице, фотографы моментально заняли выгодные позиции для съёмки, тут же защёлкали фотокамеры.

Вот это да! — поразилась Диана. До этого столько фотографов и вспышек одновременно она видела только в кино.

Тарек спустился к гостям и поманил к себе Нуралайн, девушек, Фирдауса и Алонзо. Они долго терпеливо позировали для собравшихся представителей прессы. Мария руководила расстановкой участников группового фото и выглядела при этом не просто наёмным сотрудником, она откровенно наслаждалась происходящим.

Диана участвовала в таком мероприятии первый раз. Но Мария ей шепнула, что это будет теперь происходить регулярно.

— Фуршеты — это очень просто, — рассказывала она Диане. — Вот с обедами всё гораздо сложнее. Там и к внешнему виду надо серьёзнее относиться и во время обеда все сидят на тех местах, что им указали. Я обеды не люблю. С кем посадили, с тем и разговаривай, — призналась она. — А тут свободно ходишь, с кем хочешь общаешься…

Официальная часть фуршета быстро завершилась. Фото с разных ракурсов были сделаны в огромных количествах. И хозяева, и гости просто наслаждались общением под легкие инструментальные композиции. Тарек прохаживался между гостями, вовлекая их в общие беседы между собой. Нуралайн и Фирдаус делали то же самое. Очень скоро все гости были объединены по три-четыре человека. Журналисты, пользуясь случаем, пытались взять интервью у бизнесменов. Почти все были заняты общением. Осмотревшись, Диана заметила одиноко стоящего офицера в форме. Она не смогла сразу определить, какой стране она принадлежит, но подумала, что очень вряд ли это офицер из соцстраны.

Вот. Кажется, пришло время заняться работой на КГБ, надо же хоть что-то для них привезти из Италии, — решила она и направилась к нему с бокалом шампанского в руках и улыбкой на губах. Подойдя ближе, она поняла по акценту, с которым он заговорил на итальянском, что он француз и заговорила с ним по-французски. Курсы французского, на которые она ходила в Москве, и то, что они каждый день дома с мужем по часу общались на французском, пошли на пользу ее умениям в этом языке. Писать, конечно, она грамотно почти не умела, но разговорный язык уже немного освоила. Фирдаус время от времени говорил ей смело разговаривать, не боясь ошибиться с грамматикой, она, слушая его, обычно недоумевала — это когда она боялась таких пустяков? Она же сама контракты не заключает. А в обычной беседе если кто-то не поймёт ее из-за ошибки, то это его и будут проблемы…

Офицер оказался военным атташе при посольстве Франции. Как его занесло на это мероприятие, Диана так и не поняла. Посольство же в Риме, до Больцано не ближний свет. Он что-то начал говорить про друга-журналиста, у которого атташе гостил, и который получил приглашение на это мероприятие. Диане, после того, как в КГБ ее научили быть подозрительной, совсем не понравилось, что военный атташе Франции по какому-то невероятному стечению обстоятельств оказался у них в офисе. Она не верила в такие совпадения и поинтересовалась, кто именно из присутствующих является его другом. Но ему, видимо, надоели её расспросы, и он поинтересовался, что у неё за акцент? А услышав, что она из Москвы, ухватился за эту тему и начал вспоминать русских писателей. Начал для разминки с Толстого, затем начал восхвалять Достоевского с его тайнами русской души. Диана принялась лихорадочно вспоминать французских писателей, но смогла вспомнить только Александра Дюма. Улучив момент, высказалась о нём, как о самом популярном авторе Союза, мол, его читают даже больше, чем Толстого и Достоевского.

Француз совсем не ожидал такого, для него это заявление стало настоящим откровением. Он расплылся в удивленной улыбке, оживился.

И именно в этот момент рядом оказался Фирдаус с хмурым выражением на лице. Ему и говорить ничего не надо было, ясно, что приревновал ее к военному… Диана с радостью передала ему атташе, прокомментировав на арабском, что он стоял тут один, ей пришлось его развлекать как хозяйке…

Отойдя от них, Диана залпом выпила остатки шампанского в своём бокале и взяла ещё один.

Они там в КГБ серьёзно думают, что я смогу вот из этого офицера вытянуть какую-то важную информацию? Да он мне так и не ответил, как он здесь оказался! А я должна у него выяснить какие-то военные тайны французской или итальянской армии и НАТО? Спросить, к примеру, сколько танков на ближайшей военной базе? Да он тут же потребует меня арестовать! Они там, в Москве, в своём вообще уме⁈

Диана глянула на сжатую в руке визитку, что успел сунуть ей француз. Подполковник Ансель Косельни. Нет уж, Ансель, я не дам тебе посадить меня в тюрьму, даже если ты еще раз попадешься на моем пути!

Жена с Ульяной обменялись адресами. Михаил и Ульяна Столяровы оказались жителями Свердловска. Разговорились уже на тему этого славного города. Миша инженер Уралмаша. Ульяна художник на ювелирном заводе. Галия как про это услышала, так прямо рот открыла от удивления, подумала, что она там занимается тем же, что и Ксюша на ЗИЛе. Но оказалось, что все еще серьезнее. Ульяна художник-ювелир. Тут уже и я заинтересовался.

— Какая интересная профессия, — восхитился я. — Первый раз сижу за столом с ювелиром. Это, значит, в твоих изделиях щеголяют наши женщины?

— Ну, несколько женщин точно щеголяют, — рассмеялась Ульяна. — По моим эскизам делали несколько спецзаказов. А вообще, новые изделия в массовое производство редко запускают…

Галия начала расспрашивать её о работе с нескрываемым любопытством. К ним присоединилась хозяйка. Михаил с Ильёй вышли на улицу на перекур, прихватив свой бокал, вышел с ними. Мы уселись на террасе и говорили обо всём. Когда встречаешь нового человека это всегда так интересно, целый новый мир…

Когда мы вернулись, Илья, с сомнением глядя на Галию, заметил, что она замёрзнет в таком виде к вечеру, и мы с ней стали собираться в гостиницу переодеваться. Договорились со Столяровыми, что они подойдут ко входу Ореанды и мы вместе поедем на такси в ресторан.

У Галии выбора большого не было, поэтому переоделась она довольно быстро и возилась с причёской, когда позвонили снизу и сказали, что нас ожидают в вестибюле на первом этаже товарищи Столяровы.

Галия расстроилась, что не успела навести красоту, как хотела.

— Дорогая, это же морской берег, ветер, тут всё равно, всю твою укладку растреплет сразу, как выйдем из такси.

И я оказался прав. Стоило нам выйти на балкон, тут же вечерний ветер растрепал волосы нашим спутницам. Прическа погибла, жена сразу успокоилась и просто наслаждалась видом.

В ресторане «Ласточкиного гнезда» посидели без эксцессов, наблюдали чудесный закат, вкусно поужинали, послушали живую музыку, мы с женой пару раз вышли на медленный танец… Короче, получили тридцать три удовольствия сразу.

Вернулись в Ялту также, на такси.

Москва. Выхино.

У Ганина в Выхино в своём доме жила престарелая тётя, ветеран труда, получившая в войну похоронки и на мужа, и на двоих сыновей. Навещал он её регулярно, раз в неделю, как минимум, за что тётушка нарадоваться на него не могла.

Он с осени забивал ей подпол овощами, картошкой, морковкой… Правда, тётушка сама уже спускаться по крутой лестнице в подвал не могла, и он каждый раз вынимал ей в ведре овощей на неделю.

Ещё раз в месяц он давал ей пятьдесят рублей к пенсии. Каждый раз одинокая пожилая женщина начинала плакать, и он стал незаметно оставлять их ей на кухонном столе, в вазочке перед уходом.

Ганин не просто так приезжал к тёте. Он у неё в подвале оборудовал тайник, в котором и держал все свои накопления.

Пусть дураки смеются, — думал он, — а надёжнее трёхлитровой банки нет ничего. Главное, хорошо спрятать.

И он прятал две трёхлитровых банки с пачками соток за банками с солёными огурцами и помидорами. Вложив в банки цветные картинки с этими самыми огурцами. В полутьме подвала разглядеть, что это не настоящие огурцы, было очень трудно.

Глядя на этот простенький погреб, никому и в голову не придёт здесь искать деньги, — был уверен Ганин. — Тем более те огромные суммы, что он здесь накопил.

Пока лежал в больнице, а потом разрабатывал сломанные ноги, к тете, естественно, он приезжать не мог. И уже начал потихоньку волноваться, что давно не видел свой тайник.

Посетив тётю в первый раз после такого перерыва, он привёз ей продуктов и лекарств. Затем слазил в погреб, убедился в сохранности двух своих кубышек. Словно камень с души свалился! С чувством глубокого удовлетворения набрал тёте овощей на неделю, и поднял ведро с ними из подвала в хату.

— Ну вот, тёть Зин, на неделю хватит. А я, может, ещё в понедельник заскочу, хлеба, молока привезу. Мышеловку в подвале поставил, заодно проверю.

— Ох, Макар, голубчик, тебе самому после переломов-то лазить в подпол трудно, — покачала головой Зинаида Мироновна.

— Это ничего, — ответил он, — врачи говорят, ноги разрабатывать надо. Они же лучше нас, ничего не понимающих в медицине, разбираются. Верно?

Он чмокнул её, как всегда, в макушку, и уехал.

Марьяна, пока он лечился, очень плодотворно поработала за него, и в понедельник он ждал от нее достаточно приличную сумму, которую нужно будет добавить к основному сокровищу… Ей он от нее даст процентов двадцать… нет, хватит и десяти, чтобы не входила во вкус.

В воскресенье мы с женой, сразу после завтрака в ресторане при гостинице, пошли искать Рыбокомбинат. Пришли к Дому торговли, а там где-то должен быть мост через речку, как объяснял мне вчера Илья…

Но искать ничего не пришлось. Мост был один, пешеходный с витиеватыми литыми перилами и вёл он реально к дворцу, на фасаде которого, под самой крышей, гордо красовалась надпись «Ялтинский рыбокомбинат». Мы прошли мимо фонтана в виде кита и оказались на высокой парадной лестнице.

Надо сказать, здание проектировал выдающийся архитектор. Производственный корпус квадратный с большим внутренним двором. Все службы внутри здания, все разгрузочно-погрузочные площадки во внутреннем дворе, а вокруг чистая, ухоженная, красивая территория. Причем никак не огороженная, доступная всем жителям города.

Вокруг статуи, красивые уличные фонари, стилизованные под старинные. Какие-то невероятные хвойные и не только растения, явно, специально тут посаженные когда-то.

— Ну самим же приятно здесь на работу ходить каждый день, — заметил я, задумчиво осматриваясь. — Почему же у нас если производственная территория, то обязательно обнесена жутким забором с колючей проволокой, а за ней грязь по колено и свалки?

Надо с Шанцевым об этом поговорить… И с Бортко с Захаровым. Не только же в Ялте должна быть такая красота…

Мы ещё раз зашли к нашим новым знакомым. Расспросил Илью и Лену, что у них во внутреннем дворе рыбокомбината? Не воняет ли в цехах протухшей рыбой?

Во время прогулки мы учуяли с женой только запах копчёной рыбы. Очень приятный.

Меня уверили, что комбинат работает на свежайшем сырье.

— Утром ещё ставридка плавала, — ответил Илья.

— У нас же, в Ялте, целый рыболовецкий колхоз! — гордо ответила Лена.

— Надо же, не знал, — признался я.

Нас опять уговорили пообедать, мы вернулись в гостиницу только часам к шести вечера и сразу начали собираться в обратную дорогу. Такси в Ореанде вызывал портье, и оно появлялось по первому щелчку.

К семи часам мы уже ехали в Симферополь на самолёт. Выходные промчались незаметно. Но главную задачу я выполнил, устроил жене праздник на день рождения.

Прилетели во Внуково ближе к часу ночи. Домой попали только в половине третьего. Оказывается, меня с вечера уже ждал Иван Николаев. В одиннадцать мама уговорила его идти спать. Постелила ему в детской на свободной кровати в одной комнате с Загитом. Нашим пацанам рановато еще отдельно спать, так что места тут полно…

— Иван просил его разбудить, как вы приедете, — сказала она. — Ему завтра в двенадцать уезжать уже обратно в Святославль…

— Так а зачем будить? — удивился я. — Что, нам не хватит до двенадцати времени поговорить?

— Ну, он боялся, что тебе с утра бежать надо будет на учёбу или ещё куда-то, — ответила мама.

— Никуда мне не надо. Расходимся все спать.

Ахмад спал в большой комнате. Мама ушла спать к нему, а Галия сменила её, дежурившую у нас в комнате вместе с детьми. Мальчишки преспокойно себе спали, улыбаясь во сне.

— Вот видишь, дорогая, — сказал я жене, — они, небось, и не заметили, что нас два дня дома не было. А ты переживала.

С утра в понедельник Иван встал по привычке рано, и я, обрадовавшись, предложил ему пробежаться со мной на зарядку. Кто его знает, о чём сейчас пойдёт речь? В любом случае прослушку КГБ радовать мне нет нужды.

— Ну, рассказывай! Что у вас там? — взглянул я на него с любопытством.

— Всё нормально. Деньги Вагановича нашли, — ответил он. — Семьдесят тысяч. Хитрец, прятал в чужом пустом доме половину деньгами и половину положил на книжки на предъявителя… Шанцев мне дал двадцать пять процентов.

— Ну что же… Поздравляю, ты просто молодец!

— Я тебе часть денег привёз, — смущаясь, проговорил он. — За тот раз… Виноват был, сглупил. Ты же подсказал, где деньги искать…

— Э, нет, дружище, — порадовался я такой щепетильности. — Что было, то прошло. Ты мне ничего не должен. Это я тебе хочу сказать спасибо за то, что это сделал, нашёл деньги и наказал этого козла Вагановича. Он нам всем крови попил. Поверь, очень приятно сознавать, что не всё коту масленица.

Иван ошарашенно на меня посмотрел.

— Что, правда, что ли? Ты не в обиде за тот раз?

— Был бы я в обиде, разве же бы я рекомендовал тебя Шанцеву для этого дела?

— Но я тебе три тысячи привез! — не сдавался Иван, видимо, решив, что я не понимаю масштаб цифр. Может, подумал, что я неправильно его понял, и думаю, что он мне пару сотен хочет сунуть.

— Молодец, хорошая сумма, вижу, что ты действительно думал о том случае. Но правда — не надо. Ты, главное, старайся не сорить деньгами в Святославле. И спрячь их надежно, не так, как Ваганович.

— Не так и просто надежно спрятать серьезные деньги… — проворчал милиционер.

Хотел ему сказать, что я знаю, и что не у него одного такая проблема в СССР, но решил промолчать. Ни к чему ему информация, что я тоже об этом размышлял.

Вроде, уговорил. Надеюсь, не станет к этому вопросу в квартире возвращаться. Но я еще подумал, что стоит Ахмаду об этом рассказать. Порадовать. Ему особенно важно это услышать, как пострадавшему от самодура-коррупционера. Поэтому, когда они проснулись и пошли к себе собираться на работу, я извинился перед Иваном, что отлучусь ненадолго, и пошел наверх к родителям. У них же прослушки в квартире наверняка нет, КГБ они ничего нового сказать не могут, так что тут можно спокойно поговорить.

— Иван не просто так приехал, — начал я, когда мама оставила нас двоих на кухне. — Есть новости, что тебе очень по душе придутся. Решил, что ты должен знать. Но больше никому ни слова…

— Обижаешь, — посмотрел Ахмад на меня чуть ли не с обидой. — Когда я язык за зубами не держал?

— Это я не про то, что ты язык когда-то за зубами не держал, — примирительным тоном ответил я, — а просто предупреждаю, что распространяться нельзя никому о том, что я тебе сейчас скажу.

— Так и говори, — наклонился он ближе ко мне, приготовившись слушать. — Я ж — могила!

— Короче, наказали мы всеобщими усилиями Вагановича, — тихо начал я и рассказал ему всю эту историю. Он ближайший соратник Шанцева, радуется искренне, что его карьера в гору пошла, не предаст, не подставит, что и доказал, попав в камеру вместе со своим директором в тот раз. Ахмад цельный, гнили в нем нет, к чужим деньгам и успехам не завистлив, так что с ним можно поделиться.

— Конечно, основная заслуга принадлежит Ивану, — продолжал я. — Моя была только идея, а Александр Викторович помогал информацией. Но, согласись, важен результат: Ваганович остался без наворованных денег.

— Трудно не согласиться, что месть вышла на славу, — потрясённо глядя на меня, ответил Ахмад. — И Сашка на это пошёл? Вот уж не ожидал от него. Такой весь правильный вечно был, идейный, хоть теперь на человека стал похож. И что он будет делать с оставшимися деньгами?

— Сначала хотел в детский дом анонимно пожертвовать, а сейчас, Иван говорит, уже хочет их на весь Святославль потратить. Это же у нашего города деньги украдены…

— Логично, — согласился Ахмад. — Ну, если так, то всё понятно… Ну, что же? Хорошая новость… Нет. Не хорошая. Отличная! Вообще, в последнее время, одна новость лучше другой!

Про первую хорошую новость это он на беременность жены намекает… По его довольному виду понял, что он, и правда, очень рад, что Вагановича мы наказали. Чужая душа, конечно, потёмки, но лично мне было бы не очень комфортно жить, зная, что сволочь, попившая мне кровушки, живёт безнаказанно дальше. Думаю, Ахмаду сильно полегчало в этом смысле.

Пошёл к себе, оставив его тихо радоваться.

Дочитали главу — порадуйте авторов, поставьте книге лайк, если еще не сделали этого раньше! Вам несложно, а нам — приятно!!! https://author.today/work/385804