Ревизор: возвращение в СССР #27

Глава 22

Северная Италия. Больцано.

— Фирдаус! Поднимись срочно! — позвал Тарек сына к себе в офис. — На нас подали в суд. — положил он перед сыном документ, как только Фирдаус зашел к нему. — И ты глянь, какая сумма иска!

— Только этого не хватало, — растерянно взял сын в руки бумагу, пришедшую по почте. Прочитал. Какая-то женщина подала на них в суд из-за небезопасной продукции — якобы она, пользуясь чемоданом на колесиках, сломала ногу!

— А Доминик это уже видел?

— Ещё нет. Только почту принесли, — ответил с досадой Тарек. — Как она могла сломать ногу из-за нашего чемодана⁈

— Давай отправим это сначала в Париж, чтобы наш юрист был в курсе, — предложил Фирдаус. — Потом будем разбираться, что и как случилось…

— Ты не понимаешь! Она же сейчас устроит крик в прессе! Нам это совсем не нужно! Надо с ней срочно встретиться и попытаться договориться, — возразил Тарек.

— Откуда она? Из Рима, — нашёл её адрес в документе Фирдаус. — Ты хочешь, чтобы я съездил к ней?

Немного подумав, Тарек покачал головой:

— Нет, не стоит. Ты вернёшься в Москву, как и планировали. Займёшься медикаментами. А иском, ты прав, пусть займётся Доминик, он эту европейскую публику лучше знает. Надо сегодня же отправить ему это. И давай-ка, я сейчас позвоню ему.

Доминик Бошан, юрист французского филиала компании Эль Хажжей, порекомендовал Тареку, не теряя времени, обратиться к частному детективу и выяснить все обстоятельства этого происшествия.

— Месье, нам важно понять, использовался ли чемодан по назначению в момент происшествия, — инструктировал он Тарека. — И не было ли нарушений условий эксплуатации.

— Хорошо, Доминик, — ответил Тарек. — Но пострадавшая сама в Риме. Нам, возможно, понадобится какое-то время, чтобы организовать там полноценное расследование. Боюсь, как бы информация об этом происшествии и иске не просочилась в газеты.

— Я немедленно свяжусь с ней, договорюсь о встрече на следующей неделе, — пообещал юрист. — Потяну максимально время… И жду от вас сам иск.

— Да-да, конечно. Сегодня же отправим, — заметно успокоился Тарек, попрощавшись с юристом. А затем дал Фирдаусу задание организовать отправку иска в Париж, а сам принялся искать визитку частного детектива, который так помог ему в своё время с сицилийскими мафиози.

Москва. Пролетарский райком.

Вышел из кабинета Бортко, поняв, что Мещеряков так и не выяснил до сих пор, кто же крышует Серпуховских в Москве? Иначе наши так не бесились бы. Если бы они уже знали, кто это, они уже понимали бы ситуацию, или смирились бы, если «крыша» мощнее нашей, или злорадно и ехидно потирали руки, представляя, как Сальников получит вскоре тапком по наглой морде.

Так что не было больше никакого смысла оставаться с ними в райкоме. Тем более, мне ещё надо было где-то по дороге найти сберкассу и разменять на мелкие купюры три сотни.

Добравшись до университета, сразу направился в кабинет Гусева и попал точнёхонько на расширенное заседание «Комсомольского прожектора» с участием наших парней из Комитета по миру. Гусев решил сначала собрать их всех, а остальных — по мере необходимости.

Анатолий Степанович тут же усадил меня на свободное место за стол и продолжилось возбуждённое обсуждение деталей предстоящей операции.

— Иностранцев надо привлекать по максимуму! — настаивал Мартин. — Это же такой соблазн будет для таксистов! И я могу подтянуть хоть всё наше землячество.

— Ну, в этом что-то есть, — согласился я. — Но много не надо. Пар пять из двадцати достаточно, да? — посмотрел я вопросительно на Гусева.

— Да, разнообразие нужно, — согласился со мной Анатолий Степанович. — Чтобы не спугнуть. Мы же ради этого и рейд на два дня разбиваем, чтобы наши комсомольцы затерялись в общей массе пассажиров и не вызвали подозрений у таксистов. Так, ну что мы решили? Сколько нам человек нужно?

— Ну, давайте считать, — предложил я. — Нас семеро, плюс Марк Анатольевич, плюс Мартин со своей командой — это ещё десять, Маша, Регина и Семён… Двадцать один? Правильно?

— Да, — кивнула Маша. — Значит, нам не хватает девятнадцать человек.

— Так… Ну что? Тогда, пойдёмте на собрание, — поднялся Гусев, посмотрев на часы.

Комсомольский актив был значительно больше, чем нам было необходимо. Решили с Гусевым не объявлять всем собравшимся о сути завтрашнего мероприятия, чтобы не пошли лишние разговоры, а просто спросить, кто желает принять участие в один из ближайших выходных дней в работе «Комсомольского прожектора»?

Желающих пожертвовать выходным днём было немного, поэтому Гусев в обязательном порядке привлёк комсоргов факультетов. Надо было видеть разочарованное лицо Луппиан и остальных… Но они заметно воспряли духом, когда Гусев всех посторонних попросил покинуть зал и посвятил оставшихся в суть предстоящего мероприятия, начав с того, что мы будем работать совместно с Группой молодёжного общественного контроля при Президиуме Верховного Совета СССР.

Вот тогда уже все оживились, посчитав работу достаточно почетной, и, ознакомившись с нашей задачей, включились в работу. Начали предлагать варианты легенд, кто едет, куда едет, зачем… Адреса назначения стали предлагать разные, не обязательно же с вокзала на вокзал ехать, можно и к авиакассам, они тоже недалеко.

Раздал людям по пятнадцать рублей на пару. Решил с запасом дать, а то вдруг, правда, кого-то по Садовому кольцу повезут… Мартин получил семьдесят пять рублей на своих.

— Товарищи! Деньги подотчётные прошу зря не транжирить, — обратился я к собравшимся. — Только на эксперимент! Результаты прошу оформлять на отдельном листе. Укажите себя — участников эксперимента, обязательно номер машины, номер таксопарка, стоимость поездки, дату поездки, начальный пункт, конечный… Что ещё?.. Обратите внимание, обнулён ли был счётчик, когда вы сели в машину. Только аккуратно, не акцентируйтесь на этом в момент самой поездки. Потом это тоже в отчёте укажите… И не забудьте про багаж! Также, что очень важно — никаких конфликтов с таксистами! Они ребята горячие, нам еще не хватало, чтобы кто-то с ними подрался, и угодил в милицию.

Наше совещание закончилось только через час. Разбились на пары, обсудили все легенды. Получилось, что мне предстоит завтра работать совместно с Марком Анатольевичем.

Позвонил ему из автомата на первом этаже, пока он с работы не ушёл.

— Добрый день, Марк Анатольевич. Это Ивлев. Вы как, не шутили вчера, что хотите принять участие в контрольной закупке?

— А что? — лукаво спросил он.

— Да у меня пары нет, хотел предложить вам завтра совместную поездку.

— С удовольствием! — рассмеялся он. — Эх, давно у меня таких приключений не было!

— И кем мы будем с вами представляться? Отец и сын? — улыбаясь, спросил я.

— Ну, давай, — еще больше развеселился Марк, — сынок!

Договорились с ним встретиться завтра в метро в одиннадцать, чтобы целый день не терять. Быстренько отстреляемся…

Предложил ему обсудить подробнее нашу легенду, а он сказал, будем импровизировать.

— Всё равно до завтра всё забудем, — глубокомысленно заявил он, и мы попрощались.

Ох, чувствую, завтра меня ждёт цирк на выезде!

Монако.

Завтра уже конкурс, — думала Диана. — Если не пройду в полуфинал, завтра-послезавтра уже можно возвращаться в Больцано. А в понедельник-вторник мы с Фирдаусом уже будем в Москве.

Что предъявить КГБ? Несколько тысяч долларов в итальянских лирах и швейцарских франках? Не слишком ли это мало? А если это их не устроит? Значит, завтра, во время конкурса, надо попробовать пообщаться с солидно выглядящими мужиками. Может, политик попадется какой или военный снова. Хорошо, что Фирдаус нужен отцу в Больцано. Лишь бы Нуралайн не заметила чего, и не подумала про неё плохо… А то поделится потом с мужем или, вообще, с Фирдаусом. Скандал будет! Хотя… Диане пришел в голову неплохой вариант — надо подходить к ним вместе с Нуролайн!

Москва. Гагаринский райком.

Сразу по окончании собрания Регина поспешила в райком к Володину.

— Добрый день, Ольга Константиновна, — улыбнулась она его помощнице. — А к Герману Владленовичу можно?

— Проходи, Региночка, — добродушно улыбнулась ей та.

Постучавшись в кабинет, она скромно заглянула внутрь.

— Можно? — улыбнулась она.

— Заходи, — отложил бумаги Володин.

— Здравствуйте, — села она рядом с ним за стол с видом победителя. — У нас сегодня в университете было расширенное заседание «Комсомольского прожектора». В выходные намечается большой рейд. Нас сегодня целая толпа на собрании была!

— Что за рейд такой? — удивился Володин.

— Совместный рейд с Верховным Советом, похоже, это Пашка Ивлев всё устроил. Контрольные закупки в такси…

— В такси? — с недоумением посмотрел он на неё. — А нам-то что? Зачем мне это знать?

По его разочарованному лицу Регина поняла, что ему всё это до звезды…

— Я подумала, это может быть важно…

— Какое нам дело до такси? Мы не работаем с таксопарками.

— Извините, — расстроенно ответила она и поднялась.

Она попрощалась с ним и вышла из кабинета. У неё было стойкое ощущение, что она сейчас серьёзно прокололась, но в чём конкретно, она никак не могла понять. Эх, не получилось стать полезной, чтобы оправдать деньги, что ей выплачивают!

Прибежала, глаза горят! — думал Володин. — Ах, контрольные закупки в такси!.. Что мне эти её закупки? Какое мне дело до такси? С чего она взяла, что мне это может быть важно?.. Тычет пальцем в небо… Может ли быть, что она просто не знает, какие предприятия у нас под контролем? Говорила же, что Самедов ей все рассказал… А сама тащит всю информацию подряд… Точно!.. Вот же, сучка!.. Взяла меня на понт… Ничего существенного, похоже, ей Самедов про нас не рассказал! Максимум, несколько фамилий упомянул, а эта стерва запомнила и целый спектакль разыграла! Так развела меня!..

Он встал и подошёл к окну.

Какая же змея!.. — потрясённо думал он, покачиваясь из стороны в сторону от напряжения. — Без мыла везде пролезет… И это в таком-то возрасте!.. Пойти на такой блеф с тремя фамилиями в активе? Это кем надо быть? Похоже, авантюристка редкостная. И развела меня так легко… Даже признаться кому-то стыдно…

Святославль. Механический завод.

— Ты кому металл-то хочешь толкануть? — поинтересовался Ваганович у Маслова.

— Шабашникам знакомым, — ответил тот.

— И когда?

— Планируем сегодня… С машиной договорятся, приедут и сами увезут. А то я у нас попытался вчера заявку на машину подать, так только на следующую неделю, в лучшем случае. А так — я пропуск выпишу им, а на складе покажу подписанную требование-накладную.

— Оно и лучше, если без наших обойдётся, — заметил Ваганович. — А то лишние свидетели, лишние вопросы…

— И то верно, — согласился Маслов.

Москва. Старая площадь.

Член Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Попов Роберт Ильич отправился на обед в буфет. Привычно идя по коридору, он не обращал внимания на таблички на дверях кабинетов, хотя большинство граждан Советского Союза их хозяев видели только по телевизору или на фотографиях в газетах. Для него все это была рабочая рутина…

Увидев за столиком в буфете, больше напоминавшем ресторан, Межуева, он тут же подсел к нему за столик.

— Приветствую, Владимир Лазоревич, — протянул он ему руку. Тут же рядом оказался официант и Попов сделал заказ. — Приятного аппетита. Как у вас дела?

— Старею, Роберт Ильич, — хмыкнул Межуев. — Уже пешком к себе поднимаюсь по лестнице.

— А раньше как? — удивлённо посмотрел на него Попов.

— А раньше бегом, — ответил Межуев и мужчины дружно рассмеялись.

Попову принесли его обед. Они неспешно беседовали. Официант незаметно убирал пустеющие тарелки. Потом Межуев поднялся и ушёл, пожелав Попову приятного аппетита и тот остался наедине со своими мыслями.

Что-то Сальников необычно разговаривал, когда последний раз звонил, — вернулся он к своим размышлениям. — Льстивый какой-то, заискивающий… И встревоженный. Что там за проблемы у него? Надеюсь, этот придурок не втянет меня в какую-то авантюру, рассчитывая на мою поддержку? Деньги от него получать, конечно, приятно, но карьера дороже… Дёрнул же меня чёрт с ним связаться! Всегда избегал таких раскладов, где меня можно на горячем прихватить, хотя и денег в разы больше предлагали, было ради чего рисковать. А тут и деньги не такие, чтобы ах, и неприятности ещё какие-то… Надо будет завтра прижать Сальникова и поговорить откровенно, что там у него происходит.

Москва. Песчаная улица.

Захаров и Бортко опять встретились в парке у дома Захарова. Их встречи уже стали традиционными. В конце каждого рабочего дня Мещеряков докладывал им о проделанной работе за день.

— Ну, что нового, Андрей Юрьевич? — с нетерпением спросил Бортко только подошедшего Мещерякова.

— Приветствую, товарищи, — поспешно пожал Мещеряков протянутые руки. — По порядку… Значит, разобрались мы с супругом Дружининой. Большой начальник в Центральном профсоюзе, как нам первоначально удалось узнать, на самом деле, это заместитель начальника отдела в ВЦСПС.

— Да уж, небольшого полёта птица, — хмыкнул Захаров, переглянувшись с Бортко. — Вряд ли Сальников так оборзел, рассчитывая на его покровительство.

— Зато теперь понятно, как Дружинина председателем месткома оказалась, — заметил Бортко

— Выяснили, на какой должности тот однокурсник, что во Внешторге? — спросил Захаров.

— Да, он начальник отдела, — ответил Мещеряков. — Текущих контактов Сальникова с ним не зафиксировано.

— Внешторг, конечно, очень влиятельная организация, — задумчиво проговорил Захаров. — Но не на уровне начальников отделов. Тем более, зачем ему заниматься чем-то, что не связано с заграничными поставками товаров? Они там свой клювик окунают. В полной безопасности, никому ни в жизнь не докопаться, сколько они получили на лапу в какой-нибудь Франции через посредника…

— Да, вряд ли это наш соперник, — усмехнулся Бортко. — Это кто-то другой… Не тот уровень, чтобы вот так нагло себя вести!

— Согласен, — кивнул Захаров и закурил. — Тут надо себя очень уверенно чувствовать…

— Тут обнаружился ещё один его однокурсник, — доложил Мещеряков, — сотрудник генпрокуратуры. Я тихонько поспрашивал своих знакомых… Он заместитель руководителя управления кадров Центрального аппарата Прокуратуры СССР.

— Ну, вот! Это уже ближе к истине! — воскликнул Захаров. — Так… Нужно поднять знакомства в генпрокуратуре. Чтобы объяснили товарищу… Как его там?

— Успенский Александр Дмитриевич, — подсказал Мещеряков, — советник юстиции третьего класса.

— Вот-вот, чтобы объяснили товарищу Успенскому, что не быть ему начальником управления, если продолжит поддерживать Сальникова.

— Там как бы одним этим не обойдётся, — сказал Бортко, так и не успев до конца рассказать Захарову, какой вызов им бросил Сальников. — Там не всё так просто! Они нам прислали третий сорт вместо первого. Теоретически, мы можем его вернуть им обратно.

— Ну так может и вернуть? — спросил Захаров, явно не разбиравшийся в сути вопроса.

— Но извините, на дворе март! Конец квартала! Они сейчас начнут тянуть с оформлением пересорта, представителя пришлют акт оформлять только через неделю-две! А нам что делать? А когда они этот возврат нам на нормальную кожу поменяют? В апреле?

— Это в лучшем случае, с такими-то замашками, — поддакнул ему Мещеряков. — А то и в мае… А завод будет стоять и не работать.

— Значит, нужно делать все так, как и решили. Решим вопрос с тем, на кого опирается Сальников, и нам поставят не только нормальную кожу, но и дополнительную, которую в этот раз не поставили, — сказал Бортко.

Вернувшись домой, застал у нас целое собрание. Галия отпросилась пораньше с работы, переживала за детей. Пришла Женя Брагина, уж не знаю, как узнала, что нам помощь нужна. Потом ещё и Ксюша заявилась, как с работы вернулась. Столько внимания детям давно не было.

— Вы же, только, смотрите, — остерёг я женщин, — сильно их не балуйте! А то они сейчас быстро просекут, что надо всего лишь поныть, и вы все свои дела сразу бросаете и к ним несётесь. Замучаетесь потом!!!

Нянек у нас сегодня хватало, моя помощь им не требовалась, и я отправился к себе в кабинет. Надо записки для Межуева оформить по оставшимся наработкам из спецхрана и позаниматься.

Святославль.

К концу дня Маслов занёс Вагановичу тысячу восемьсот рублей. Пересчитав их и спрятав во внутренний карман, директор завода с довольным видом произнёс:

— Ну, с почином, Игорь.

— С почином, Аркадий Павлович.

— Эх, нельзя по коньячку сейчас тяпнуть, а то разговоры лишние пойдут… Надо нам на людях скрывать наши дружеские отношения. А то завистников у меня полно, ещё и тебе достанется.

— А плевать! — бесшабашно отмахнулся Маслов от предостережений начальника. — Я тут ещё кое-что придумал!

— Не части, Игорь, — нравоучительным тоном ответил Ваганович. — Лучше пореже, но побольше. И чтобы подкопаться никак нельзя было. Поэтому ремонт крыши все же проведи, просто покрась потом, чтобы не было понятно, что там новых листов металла нет.

— Лучше побольше и почаще, — хохотнул в ответ главный инженер.

— Это да, но не с Фокиным и не с нашим главбухом, — с досадой ответил директор. — А обмыть ещё успеем… В мае надо будет в Ленинград. Ты как смотришь на то, чтобы со мной съездить?

— С удовольствием, Аркадий Павлович! — поднялся из-за стола Маслов.

— Отлично.

Вроде все и хорошо вышло, и именно этого Ваганович и хотел, но… Слишком он какой-то безбашенный, — подумал директор, провожая взглядом не скрывающего своей радости главного инженера. Как бы не проболтался где-нибудь насчёт наших дел. Или не начал швыряться деньгами налево и направо, возбуждая подозрения. Но прямо сейчас не надо с ним об этом говорить, чтобы не спугнуть. Одного общего дела слишком мало, чтобы он проникся как следует. Нужно с ним несколько афер провернуть, чтобы в полный вкус вошел…

Ваганович решил, что вечером попозже улучит момент, направится к своему тайнику в пустом доме по улице Ленина и добавит эту тысячу восемьсот к общей сумме заначки. Хранить деньги дома или показывать их жене он не рисковал. Валерия Александровна Ваганович не то, чтобы не умела язык за зубами держать. Но зачем так соблазнять женщину?

Если она будет знать, что у них есть такие деньги, — рассуждал Ваганович, — ей будет очень трудно воздержаться от каких-то вызывающих покупок. Да те же золотые украшения, сколько ей не покупаю, а ей все равно мало. Это из моды вышло, это на мне уже много раз видели… Не удержится… Начнутся разговоры, пойдут по городу пересуды… Так и до ОБХСС дойдёт. Городишко маленький, тут ни от кого ничего не скроешь. Вот, выйду на пенсию, уедем отсюда, и тогда…

Зазвонил телефон и вскоре ко мне в кабинет примчалась Галия и позвала к телефону. Это оказался Межуев. Сказать, что я удивился, ничего не сказать.

— Павел, хотелось бы увидеться, — перешёл он к делу, поздоровавшись. — Ты сможешь ко мне подъехать на службу?

— Конечно, Владимир Лазоревич, когда?

— Чем быстрее, тем лучше, — ответил он. — Сможешь в понедельник? Желательно в первой половине дня.

— Хорошо. В понедельник я у вас, — пообещал я. Мы попрощались, и я вернулся к себе в кабинет предельно озадаченный.

Что там ещё стряслось? Или… Неужели он и есть покровитель Сальникова? Не хочет светиться? Он уже имел со мной дело, когда я вышел на махинации на мебельной фабрике и имел возможность убедиться, что я не болтун… Блин! Получается, он знает, что я связан с Захаровым и Бортко?.. Или нет? Ему могла рассказать обо мне Дружинина!

Мысли так поглотили меня, что не услышал ещё одного звонка. Жене пришлось опять бежать за мной.

Да что сегодня такое? — мысленно выругался я, подходя к телефону.

Это звонил Гусев, представился официальным тоном и поздоровался.

— Добрый вечер, Анатолий Степанович, — поприветствовал я его в ответ, теряясь в догадках, что могло произойти такого, чтобы он мне домой позвонил в конце рабочего дня в пятницу. Первая мысль у меня была, что с завтрашним рейдом что-то не так, но вместо этого услышал:

— Паш, тебя милиция разыскивает.