Рийрия. Исполнение пророчества

При виде посетителя Ройс даже не шевельнулся. Со времени последнего визита Адриана в камере ничего не изменилось.

— Ты не оставишь нас наедине? — спросил Адриан у стражника, который стоял у него за спиной. — Это ненадолго.

— Что? Да, конечно, можете не спешить.

Адриан молча стоял возле открытой двери. Ройс по-прежнему без единого движения продолжал сидеть с опущенной головой.

Адриан тяжело вздохнул. Теперь, после бесконечных блужданий и размышлений, найденные аргументы в пользу очередного совместного предприятия показались ему несусветной глупостью. И хотя он долго спорил сам с собой, выдвигая доводы за и против, когда уселся напротив Ройса, сумел выдавить всего четыре слова:

— Мне нужна твоя помощь.

Ройс с таким усилием поднял голову, словно она весила сотню фунтов. У него были красные глаза и пепельно-серая кожа. Ройс молча ждал продолжения.

— Одна последняя работа, — сказал Адриан и тут же добавил: — Я обещаю.

— Это опасно?

— Очень.

— Вероятность того, что меня убьют, высока?

— Да, шансы более чем велики.

Ройс одобрительно кивнул, посмотрел на лежавший на коленях шарф и сказал:

— Я согласен.

Глава 7

«СМЕЮЩИЙСЯ ГНОМ»

Ариста взяла заплечный мешок и вышла на замковую площадь. Здесь царил холод. Трое дворцовых слуг и солдат, пожилой мужчина с черной бородой, распахнувший дверь, предложили помочь ей донести мешок. Она отрицательно покачала головой и улыбнулась. Мешок был легкий. Прошли те времена, когда она на всякий случай брала с собой шесть шелковых платьев, кринолины, корсеты, пояса и головные уборы. Ариста собиралась спать в той одежде, которая сейчас была на ней, она научилась обходиться малым. Тем более что у нее есть плащ Эсрахаддона. Ветер бросал в лицо снег, и у Аристы начали мерзнуть нос и ноги, но все остальное надежно защищал мерцающий плащ. Когда Ариста пересекала двор, свет падал лишь из конюшен, а тишину нарушал только скрип ее сапог по снегу. И вдруг ее кто-то окликнул:

— Ваше высочество!

За ней бежал мальчик в тонком шерстяном плаще. В руках он держал чашку, над которой поднимался пар.

— Это вам прислал Ибис Тинли, — дрожа от холода, сказал он. Ариста взяла чашку.

— Поблагодари его от меня.

Мальчик поклонился и, увязая в глубоком снегу, помчался обратно. В чашке был горячий чай, приятно гревший замерзшие руки. Как замечательно! Она с удовольствием пила чай, чувствуя, как пар окутывает лицо.

Хотя Ибис приготовил для них замечательный завтрак и накрыл два стола, Ариста только посмотрела на еду, но есть отказалась. Она редко завтракала, к тому же в такую раннюю пору. Ее желудку требовалось время, чтобы проснуться, и только потом он принимался за работу. А в это утро мысль о еде показалась неуместной. Ариста знала, в дороге это ей аукнется и она еще горько пожалеет, что не поела утром.

В конюшнях пахло влажным сеном и навозом. Обе двери были распахнуты, открывая путь сквознякам. Упряжь позвякивала на ветру. Его порывы норовили погасить лампы, он шумел, проникая в щели стен, и казалось, будто большая стая ласточек взмывает в воздух каждые несколько секунд.

— Я возьму поклажу, ваше высочество, — предложил конюх в шерстяной шапочке набекрень, невысокий коренастый мужчина с короткой бородкой. У него на шее висели две уздечки, а на поясе крюк для сена. Он взял ее мешок и отнес к повозке. — Вы поедете здесь, — добавил он. — Я устроил для вас уютное местечко. Взял у горничной мягкую подушку и три толстых одеяла. Вы будете путешествовать с удобствами.

— Благодарю, но мне нужна лошадь и дамское седло.

Конюх, разинув рот, с недоумением посмотрел на нее, и Ариста заметила, что у него толстые потрескавшиеся губы.

— Но, ваше высочество, вам предстоит проделать долгий путь. А погода сейчас жуткая. Вам совсем не понравится ехать верхом на лошади.

Ариста улыбнулась конюху и пошла между стойлами по проходу, выложенному кирпичом. В самих стойлах был земляной пол, устланный соломой. В дальнем конце помещения стояли лошади. Их было около дюжины. Они помахивали хвостами и переступали с ноги на ногу. В углах конюшни виднелась паутина с налипшей на нее соломой, даже на балках скопились сор и пыль. Стены на целый фут от пола были испачканы навозом. Ариста машинально остановилась возле стойла. Именно здесь она провела ночь с Гилфредом, здесь он ее обнимал, гладил волосы и целовал. Теперь тут стояла симпатичная кобыла серой масти. Лошадь повернула к ней голову, и Ариста увидела белый нос и темные глаза.

— Как ее зовут?

Конюх с любовью похлопал кобылу по крупу.

— Эту девочку зовут Принцесса.

Ариста улыбнулась и сказала:

— Оседлайте ее для меня.

Ариста вывела Принцессу во двор. За ней последовал конюх, который вел в поводу тащивших за собой фургон лошадей. Из ноздрей у них валил пар. Было морозно. На ступеньках дворца собрались люди в темных плащах с капюшонами. Они переговаривались шепотом, разбившись на небольшие группы; некоторые из них плакали. Все это напомнило Аристе похороны. Она многих знала в лицо, хотя и не помнила всех имен.

Аленда Ланаклин стояла рядом с Денеком, Ленара — с Белиндой Пикеринг, они пришли попрощаться с Мовином и Алриком. Мовин смеялся, запрокинув голову, но его смех показался Аристе слишком громким и неуместным. Белинда прижала к глазам платок, крепко вцепившись другой рукой в рукав Мовина. Аленда отыскала взглядом Майрона и помахала ему. Монах гладил по храпу гнедого мерина, одного из тех, что были запряжены в фургон. Заметив жест Аленды, он улыбнулся и неуверенно помахал в ответ.

Чуть в стороне двое незнакомых Аристе мужчин беседовали с императрицей. Один был в широкополой шляпе с плюмажем, черно-красном камзоле, высоких кожаных сапогах и тяжелом морском плаще. Второй возвышался над всеми присутствующими. Его широкая, приплюснутая на макушке и почти лысая голова походила на бочку с клепками. У него не было одного уха, лицо покрывали уродливые шрамы, один из которых проходил через нижнюю губу. Широкий плащ из грубой материи свисал с плеч, как палатка. Аристе пришло в голову, что он просто проделал дырку в большом одеяле и просунул в нее голову. На боку у него на толстой кожаной петле висел огромный, грубой выделки топор.

— Делай то, что тебе скажет императрица, — услышала Ариста слова моряка. — Она будет о тебе заботиться, пока я не вернусь.

В нескольких футах от Аристы Адриан разговаривал с беженцем, виконтом из Меленгара, но Ариста не знала его имени. Привлекательная юная девушка подбежала к Адриану и поцеловала в щеку. Виконт называл ее Изумруд.

«Что за странное имя?» — подумала Ариста.

Адриан обнял ее и оторвал от земли. Девушка захихикала, подогнула одну ногу. Ариста не могла не признать, что она очень хорошенькая, намного моложе и изящнее нее. «Наверное, у него дюжины женщин по всему Аврину», — подумала она.

Ей было понятно, что Изумруд — необыкновенная женщина. Глядя на то, как Адриан ее обнимает и как они целуются, Ариста ощутила такую пустоту, словно у нее внутри появилась дыра. Дыхание перехватило, ей стало дурно, и она приказала себе отвернуться. И через минуту даже сумела это сделать.

Четырнадцать лошадей, из них двенадцать под седлом и еще пара в фургонной упряжке, поджидали их посреди двора. Пятеро мальчишек, которых Адриан называл оруженосцами, уже сидели на лошадях. Он сам выбрал их на роль слуг и грумов. Ариста знала их по именам: Ренвик, Элбрайт, Бранд, Кайн и Минс. Последний был таким маленьким, что ехал на одной лошади с Кайном. Те, что были покрупнее, с важным видом замерли в седлах, стараясь держать осанку и выглядеть взрослее, чем были на самом деле.

Открытые сани, нагруженные провизией, были накрыты плотной парусиной. На узких козлах, сгорбившись, сидел гном, изредка бросавший взгляды на провожающих. Он то и дело поправлял на себе капюшон. На его лице с густыми бровями, крупным носом, недовольным ртом и коротко подстриженной бородой застыло сердитое выражение. Гном машинально ощупывал бороду рукой, словно что-то потерял. Так иногда человек с вырванным зубом пытается найти его языком. Он что-то без конца бубнил, но не находил у Аристы ни малейшего сочувствия. Она видела Магнуса в первый раз с того момента, как он захлопнул дверь у нее перед носом меньше через неделю после убийства ее отца.

Ройс Мельборн сидел на снегу у ворот в ожидании сигнала к отправке. Его темный плащ едва заметно трепетал на ветру, а вместе с ним его укороченная тень на стене. Казалось, никто не замечает Рейса за исключением Адриана, который часто поглядывал то на друга, то Магнуса, а тот, в свою очередь, опасливо косился в его сторону. Ройс ни на кого не обращал внимания. Он повернулся лицом к воротам, за которыми виднелись город и дорога.

Из дворца вышла Амилия в тяжелом шерстяном плаще и направилась через двор к Аристе. Она держала в руке старый, весь измятый пергамент. Кроме того, она принесла с собой нечто напоминавшее хвост плети.

— Это тебе, — сказала она, протягивая Аристе остатки бороды гнома, которая все еще сохраняла вид косички. — Модине известна способность Магнуса исчезать, поэтому она решила снабдить тебя его волосами.

Ариста кивнула:

— Передай ей мою благодарность. А ты знаешь, где Гонт?

— Он сейчас придет.

Двери дворца распахнулись еще раз, и из них вышел Деган Гонт. В дорогу он надел гупелянд[4]

с отделанным мехом поясом и шаперон[5]

с широким шнуром, обернутым вокруг головы, и длинным, почти до самой земли, фестоном. Роскошный гупелянд был украшен на рукавах огромными колокольчиками, а также длинным шлейфом, который тянулся, оставляя на снегу едва заметный след.

— Прибыл будущий император, — прошептала Амилия и добавила: — Он думает, что это платье должно соответствовать его статусу, и боится замерзнуть.

— Он сможет ехать верхом в таком наряде?

Прежде чем Амилия успела дать ответ, вперед выбежал паж, который держал в руках две большие шелковые подушки и одеяло. Он тут же принялся укладывать подушки и одеяло в повозке. Гном забыл о своей бороде и бросил на них презрительный взгляд.

— Я не поеду вместе с гномом. Уберите отсюда этого карлика, — сказал Гонт. — Править повозкой будет Адриан. — Когда никто не сдвинулся с места, он добавил: — Ты меня слышишь?

Ариста взобралась в седло Принцессы, подъехала к Гонту и остановила лошадь всего в нескольких футах от него, заставив отступить на шаг.

— Магнус останется в повозке потому, что он слишком мал ростом для того, чтобы скакать верхом. К тому же он прекрасно умеет ею управлять. Ведь так?

Гном кивнул.

— Хорошо.

— Но я не хочу находиться с ним рядом.

— Тогда можешь ехать верхом на лошади.

Гонт вздохнул:

— Мне сказали, что нам предстоит долгое путешествие, и я не хочу провести его на спине лошади.

— Тогда садись рядом с Магнусом. Что бы ты ни решил, это не имеет значения.

— Я сказал, что не хочу сидеть рядом с гномом. — Гонт с гримасой отвращения посмотрел на Магнуса. — И мне не нравится твой тон, Ариста.

— А мне не нравится твое упрямство. Ты можешь сидеть рядом с Магнусом, ехать на лошади или идти пешком, мне все равно. В любом случае мы отправляемся в путь. — Ариста подняла голову и отдала приказ: — По коням!

Все тут же вскочили в седла. Разъяренный Гонт бросал на принцессу свирепые взгляды.

Ариста натянула поводья и развернула свою кобылу таким образом, чтобы оказаться лицом к Модине, державшей Элли за руку. Получилось так, что Гонт смотрел прямо на хвост ее лошади.

— Я клянусь сделать все, что в моих силах, чтобы добыть Рог и вернуться как можно скорее.

— Я знаю, — ответила Модина. — И да поможет вам Марибор.

Алрик и Мовин ехали во главе отряда, хотя король и не знал, куда они направляются. Он много времени посвятил изучению географических карт, но лишь трижды в жизни покидал Меленгар. Алрик никогда не бывал так далеко на юге и на совете впервые услышал о существовании Эмбертона Ли. Он рассчитывал, что кто-то подскажет, когда следует свернуть, и полагал, что скорее всего это будет Ариста.

Они ехали по старой южной дороге. Благодаря карте Алрик знал, что она тянется до самого Тур Дель Фура, находящегося на южной оконечности Делгоса. Когда они проезжали через Адендал Дурат, дорога шла по горному ущелью, потом спустилась на плато Уоррика и в долину Ренидда. Некоторые перевалы были занесены снегом, и тогда им приходилось слезать с лошадей и вести их в поводу, однако в целом дорога оставалась достаточно приемлемой. Солнечные дни, за которыми следовали холодные ночи, привели к тому, что на снегу образовался наст, который хрустел под копытами лошадей, а с горных утесов свисали длинные сосульки. Зима уже начала сдавать свои позиции, дни становились длиннее, и хотя земля еще лежала под снегом, он уже был не таким глубоким, как прежде.

Утром почти все ехали молча. Гонт и Магнус и вовсе не открывали рта, даже не смотрели друг на друга. Деган сидел, плотно завернувшись в свое одеяние, из которого торчал только нос. Магнус управлял повозкой, даже не надев рукавиц или перчаток. Казалось, он вообще не обращает внимания на холод. Его усы и остатки бороды покрылись льдом, на лице застыла гримаса отвращения. У Алрика при виде страданий гнома заметно поднималось настроение.

Ройс и Адриан замыкали отряд, и Алрик ни разу не заметил, чтобы они разговаривали. Ройс опустил накрытую капюшоном голову на грудь и слегка покачивался в седле. Казалось, будто он спит. Пятеро мальчишек держались рядом с ними. Они постоянно перешептывались, как это свойственно слугам. Моряк, которого звали Уайатт, ехал рядом со своим другом-великаном. Прежде Алрику не доводилось видеть таких огромных людей. Для него подобрали настоящего коня-тяжеловеса, тем не менее ноги великана почти касались земли, а стремена болтались свободно. Уайатт что-то сказал ему шепотом, но Эльден не произнес в ответ ни слова.

Лишь Ариста и Майрон вели беседу, нарушая тем самым однозвучный скрип снега под копытами лошадей. Не проходило и четверти часа, чтобы монах не показал принцессе пальцем на какую-нибудь диковинку. Алрик уже успел забыть, что Майрон способен по-детски наивно удивляться всему для себя новому, даже если это были самые обыкновенные вещи. Сосульки длиной двадцать футов, свисавшие со склонов холма, казались ему настоящим чудом. Он то и дело привлекал внимание Аристы к необычным очертаниям горных хребтов. Один раз он даже заявил, что скальный склон напоминает лицо человека с бородой. Ариста вежливо улыбалась, а иногда только посмеивалась. У нее был детский смех, высокий и легкий, естественный и беззаботный. Алрик не смог бы смеяться вот так же открыто. Казалось, его сестру не интересовало, что думают о ней окружающие.

И еще Алрику не нравилось, что сестра сразу начала отдавать приказы. Конечно, он был восхищен тем, как Ариста рявкнула на Гонта на замковой площади, но его смущала уверенность, с которой она держалась. Ариста не дала ему себя проявить, а он все-таки король. Возможно, императрица и наделила ее полномочиями при организации экспедиции, но и речи не было о том, что она будет ею руководить. К тому же Ариста так и не объяснила, почему вообще принимает в ней участие. Алрик думал, что она будет молча ехать в повозке, оставив за ним право командовать людьми. Впрочем, ему следовало предвидеть, что это было бы отнюдь не в ее духе.

Вспоминая спектакль, который Ариста устроила во дворе, Алрик удивлялся, почему она до сих пор не надела бриджи и едет в дамском седле. Они прошли узкий горный перевал еще до полудня, когда утренние тучи наконец расступились и перед ними открылся великолепный вид на южные склоны гор. В долине далеко внизу Алрик даже разглядел Ратибор. Весь город казался размером с палец, и с такого расстояния выглядел очень красивым — узкая долина в море лесов и полей.

— Эмбертон Ли находится там, — заявил Адриан, показывая в сторону блестящей ленты реки на востоке. — Ниже реки Бернум, у излучины. Отсюда можно разглядеть три холма.

— Да, точно, я помню, — ответила Ариста и посмотрела на небо. — Сегодня мы не успеем туда добраться.

— Мы можем переночевать в Ратиборе, — предложил Адриан. — До города всего несколько миль. Мы будем там еще до заката.

— Ну, я не знаю… — начала было Ариста, ее перебил Алрик:

— Мы поедем в Ратибор, — заявил он, вынудив Аристу удивленно на него посмотреть.

— Я всего лишь собиралась сказать, — продолжала она, — что если мы сейчас свернем на восток, то утром окажемся на таком же расстоянии от нашей цели.

— Но здесь нет дороги, — возразил Алрик. — Мы не можем блуждать по заснеженным полям.

— Почему?

— Кто знает, насколько там глубокий снег?

— Ройс найдет дорогу, он хорошо умеет это делать, — сказал Адриан.

— Я тоже об этом подумала, — согласилась Ариста.

— Но Ратибор более выгодный выбор, — громко сказал Алрик. — Мы ночью отдохнем, отправимся в путь с рассветом и будем на месте к полудню.

— Но, Алрик…

— Ты слышала, что я решил! — воскликнул король.

Он пришпорил лошадь и помчался по дороге, чувствуя, что все смотрят ему вслед.

В следующее мгновение он услышал стук копыт у себя за спиной. Алрик ожидал, что это едет Ариста, и твердо решил не вступать с нею в спор и ни за что не отменять своего постановления. Он сердито обернулся и увидел Мовина. Тот скакал к нему, его длинные волосы развевались на ветру. Остальная часть отряда следовала футах в двадцати за ними. Алрик придержал лошадь.

— Что все это значит? — удивленно спросил Мовин, догнав Алрика.

— Ничего особенного, — ответил Алрик и вздохнул. — Просто решил напомнить ей, кто здесь король. Ты же видишь, она постоянно об этом забывает.

— Прошло столько лет, но почти ничего не изменилось, — тихо сказал Мовин, убирая со лба волосы.

— И что это должно означать?

Мовин улыбнулся:

— Лично мне твоя идея нравится. Зачем спать на снегу, когда можно провести ночь в постели? Кроме того, я с удовольствием ознакомлюсь с Ратибором. Он ведь был в нашем списке, помнишь?

Алрик кивнул:

— Мы тогда собирались побывать и в Тур Дель Фуре.

— Да, но придется подождать другого случая, раз уж перед нами иная цель, — заметил Мовин. — Я все еще не могу поверить, что мы направляемся в Персепликвис. Это всегда было моей мечтой.

— Все еще надеешься найти «Кодекс тешлоров»?

Мовин рассмеялся:

— Совершенно верно. Я намерен овладеть секретами фехтования рыцарей-тешлоров. Ты ведь помнишь? Предполагалось, что я стану первым за тысячу лет человеком, который овладеет этими знаниями, и что я буду ревностно их хранить и стану величайшим воином современности. — Мовин обернулся. — Теперь у меня нет шансов. Даже если я найду кодекс, мне никогда не сравниться с Адрианом. Он вырос под руководством настоящего мастера. В любом случае это была глупая мечта. Детская фантазия. Мальчики часто думают о таких вещах, пока в первый раз не увидят кровь на клинке. Когда ты молод, кажется, что ты способен на все, не так ли? А потом…

Мовин вздохнул, отвернулся, потер рукой лицо и снова опустил ее на рукоять меча, висевшего на боку. Только теперь Алрик осознал, что это был меч его покойного отца.

— А я не сразу заметил, что это за меч, — признался Алрик, кивком показав на оружие Мовина.

— Я надел его в первый раз, — смущенно сказал тот и убрал руку с рукояти. — Как же долго я о нем мечтал! Я не раз видел, как мой отец им фехтует, уверенно и изящно. Мне хотелось только одного, держать его в руке, слышать, как он рассекает воздух во время выпадов.

Алрик кивнул.

— А что ты вознамерился делать? — спросил Мовин. — Все еще мечтаешь найти корону Новрона?

Несмотря на ироничный тон друга, король фыркнул и чуть было не рассмеялся:

— У меня уже есть корона.

— Да, — печально согласился Мовин.

— Иногда приходится расплачиваться за мечты, когда они исполняются, — сказал Алрик так тихо, чтобы его услышал только Мовин.

Отряд подъехал к Ратибору перед самым закрытием городских ворот. Дело близилось к ночи. Ариста не узнала стражника, грузного лысого мужчину в плаще из грубо выделанной шкуры. Он нетерпеливо махнул рукой, чтобы путники как можно быстрее въезжали в город.

— Где можно найти хорошее место для ночлега, добрый человек? — спросил Алрик, останавливая своего скакуна возле стражника.

— Аквеста. Ха! — рассмеялся стражник.

— Здесь, в Ратиборе.

— Я понял, что ты хочешь, — мрачно сказал стражник. — Кажется, в «Гноме» есть свободные комнаты.

— В «Гноме»?

— Это таверна, — объяснила Ариста. — «Смеющийся гном» на углу Королевской и улицы Лоре.

Стражник с любопытством на нее посмотрел.

— Благодарю, — сказала она и пришпорила лошадь. — Нам туда.

Тяжелому запаху навоза и мочи, который так хорошо запомнился Аристе, пришел на смену запах дыма. В остальном город мало изменился с тех пор, как она побывала здесь в последний раз. Это было все то же хаотичное нагромождение домов и улиц, сходившихся и расходившихся под самыми неожиданными углами. Деревянный мост, перекинутый через реку, был покрыт толстым слоем снега. Листва с деревьев давно облетела, по пустынным улицам разгуливал холодный ветер и танцевали снежинки. Ариста ожидала, что зима скроет грязь и сделает город более привлекательным, но Ратибор оставался так же мрачен и наг, как и раньше.

Теперь Ариста ехала первой. Она слышала, как у нее за спиной ворчит Алрик. Он говорил слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова, но тон не оставлял сомнений. Он снова был ею недоволен. При других обстоятельствах она бы отступила, принесла извинения и попыталась его успокоить. Но сейчас Ариста слишком устала, замерзла и проголодалась. Ей хотелось поскорее добраться до таверны. Что ж, Алрику придется немного подождать.

Когда они выехали на Центральную площадь, Ариста потупила взгляд, чтобы не видеть ничего вокруг, но победило искушение. Ее глаза сами нашли торчавший посреди площади шест. Он все еще находился на том же самом месте, но веревки исчезли. Прямой темный шест почти сливался с фоном и служил реальным напоминанием о том, что могло здесь произойти.

«Там, под снегом — кровь», — подумала Ариста.

У нее участилось дыхание, задрожали губы. Затем она заметила, что к ней кто-то подъехал. Ариста не слышала, как он приблизился, но внезапно Адриан оказался на расстоянии вытянутой руки. Он не смотрел на нее и ничего не сказал, просто был рядом. Он впервые покинул Ройса, и Аристе стало интересно, что его заставило это сделать? Ей хотелось думать, что он понял, какие чувства ее переполняют. Может, это и глупо, но Ариста почувствовала облегчение.

Вывеска над таверной была запорошена снегом, но оставалась такой же мрачной: неприлично большой разинутый рот, волосатые уши и прищуренные глаза уставившегося на путников гнома.

Ариста остановилась на мостовой и соскользнула с лошади на деревянный тротуар.

— Пожалуй, всем остальным лучше подождать, пока мы с Адрианом обо всем договоримся.

Алрик недовольно кашлянул, и она перехватила его мрачный взгляд.

— Мы с Адрианом знаем город. Будет быстрее, если этим займемся мы, — сказала она брату. — Ты сам хотел, чтобы мы сюда приехали.

Алрик нахмурился, и Ариста вздохнула. Жестом попросив Адриана следовать за ней, она прошла под вывеской «Смеющегося гнома». Их окатило мерцающим желтым светом и теплым воздухом, провонявшим жиром и дымом. К ним тут же бросилась мохнатая пятнистая собака и принялась лизать руки. Адриан едва успел ее поймать, когда она прыгнула на принцессу. Он позволил собаке положить передние лапы себе на бедра и почесал у нее за ушами, та довольно вывалила язык.

В зале было пусто, лишь двое посетителей сидели возле камина. Когда Ариста попала сюда первый раз, здесь все было иначе. Она посмотрела на середину комнаты, где тогда стоял светловолосый юноша, который сумел всех зажечь своими речами.

«Именно здесь я в первый раз увидела Эмери», — вспомнила она.

Раньше она никогда об этом не думала, но сейчас вдруг поняла, что эта таверна стала для нее священным местом. Неожиданно она почувствовала, как Адриан положил ей на плечо руку и легонько его сжал.

За стойкой Ариста увидела вытиравшего чашки Айерса, он был все в том же фартуке с теми же пятнами. Хозяин таверны не брился пару дней, волосы торчали во все стороны, на лице блестели капли пота.

— Чем могу служить? — спросил он, когда они подошли.

Собака бежала позади них, ластясь к Адриану.

— Мы бы хотели снять несколько комнат. — Ариста посчитала на пальцах. — Всего нас пятнадцать человек, наверное, четырех хватит. У вас есть комнаты, в которых спят по четыре человека?

— Такое возможно, но обычно в них живут по двое.

— Ладно, тогда нам нужно семь комнат, мальчики могут спать вместе. У вас найдется столько?

— Да, у меня сейчас нет постояльцев, если не считать мышей. Все, кто приезжал на Праздник зимы, уже давно вернулись домой. Нет нужды беспокоиться… — Он замолчал, пристально посмотрел на Аристу, и глаза у него широко раскрылись. — Но это же ты… Я хотел сказать — вы? Где вы были?

Она смутилась и взглянула на Адриана. Ариста надеялась избежать подобных разговоров.

— Нам нужны комнаты, ничего больше.

— Клянусь Маром! Это вы! — сказал он так громко, что привлек внимание мужчин, сидевших у камина. — Но все говорили, что вы умерли.

— Почти умерла. Наши друзья ждут вашего ответа на холоде. Мы можем у вас остановиться? И у нас лошади…

— Джимми, Джимми! Быстро чеши сюда!

Веснушчатый мальчишка с удивленным лицом, худой, как все в «Черном алмазе», выскочил из кухни.

— Нужно позаботиться о лошадях. Займись делом.

Мальчик кивнул, а когда проходил мимо Айерса, хозяин таверны что-то прошептал ему на ухо. Мальчишка разинул рот и уставился на Аристу. Через мгновение он убежал.

— Вы понимаете, что мы устали, — сказала Айерсу Ариста. — Мы целый день провели в седле, а рано утром нам нужно ехать. Мы хотим спокойно отдохнуть.

— О, конечно! Но вы ведь не откажетесь от ужина?

Ариста посмотрела на Адриана, и тот кивнул.

— Да, естественно.

— Замечательно. Я приготовлю для вас нечто особенное.

— В этом нет необходимости. Мы не хотим доставлять вам никаких хлопот…

— Чепуха, — сказал ей Айерс. — Расти! — крикнул он через ее голову двум мужчинам, сидевшим у очага. Они встали и неуверенно направились к стойке. — Сбегай к Энглесу и скажи, что мне нужен большой кусок свинины.

— Свинины? — ответил Расти. — Ты что, собираешься угостить ее копченой свининой! У Бенджамина Брэддока есть превосходный барашек, которого он кормил всю зиму, как ребенка.

— Да, замечательное животное, — кивнул мужчина по имени Айерс.

— Ладно, тогда пусть отведет его к Энглесу, чтобы тот забил барашка.

— Сколько ты можешь заплатить?

— Ты только скажи для кого барашек, и если он захочет попросить деньги у нее, пусть приходит.

— О, пожалуйста, в этом нет нужды, — сказала Ариста.

— Он берег барашка для особого случая, — с улыбкой сказал ей Расти. — Не думаю, что ему представится что-то более значительное.

Дверь распахнулась, и в таверну вошли остальные путники. Они тут же принялись стряхивать с одежды снег. Оказавшись внутри, Гонт выпустил шлейф и отбросил капюшон. Не переставая дрожать, он подошел к камину и протянул руки к огню. Аристе он напомнил огромного павлина.

Расти ткнул в бок своего приятеля.

— Это Деган Гонт.

— Клянусь Маром, — качая головой, сказал Айерс, — стоит просочиться капле, как прорывается водопад. Вы только посмотрите, он одет, как король. Он вместе с вами?

Ариста кивнула.

— Вот это да! — пробормотал Расти, глядя на Адриана. — Я его уже видел, всего несколько недель назад. Он чемпион турнира, всех выбил из седла, за исключением Бректона, да и то, потому что не хотел его убивать. — Он с обожанием посмотрел на Адриана. — Вы бы его победили, будь у вас шанс схватиться с ним, я знаю.

— А кто еще с вами? — спросил Айерс, который выглядел совершенно ошеломленным. — Наследник Новрона?

Ариста и Адриан переглянулись.

— Где наши комнаты? — спросил Алрик, вытряхивая снег из капюшона.

— Я сейчас покажу. — Айерс схватил коробку с ключами и направился к лестнице.

Пока он поднимался по ступенькам, Ариста посмотрела на закуток под лестницей и вспомнила, как они заплатили сорок пять серебряных монет, чтобы провести там ночь.

— Сколько будут стоить комнаты?

Айерс остановился, немного помолчал и рассмеялся.

Когда они добрались до следующего этажа, он развел руки в стороны:

— Вот здесь.

— Какие комнаты из этих наши?

Айерс улыбнулся:

— Весь этаж в вашем распоряжении.

— Сколько это будет стоить? — спросил Алрик.

Айерс засмеялся:

— Я не возьму с вас денег, не могу. Меня повесят. Вы пока устраивайтесь, а я вас позову, как только будет готов обед.

Алрик усмехнулся:

— Вот видишь? Я же говорил, что нам стоит сюда заехать. Они ведут себя дружелюбно.

— Для нее в этом городе все бесплатно, — заметил Айерс, показав на Аристу.

Алрик нахмурился.

— Вы очень добры, — сказала Ариста. — Но если учесть нашу ситуацию, я полагаю, пяти комнат будет вполне достаточно.

— Что? Почему? — удивился Алрик.

— Не думаю, что мы хотим, чтобы Магнус или Гонт остались одни, верно?

Адриан, Ройс, Майрон и Гонт заняли одну комнату. Уайатт, Эльден, Магнус и Мовин поселились во второй, мальчики заняли третью. Алрик настоял на том, что будет спать один. Таким образом, Ариста также оказалась в комнате одна.

— Отдыхайте, сколько пожелаете, — сказал им Айерс. — Если захочется, спускайтесь вниз погреться у камина. Я открою бочку с моим лучшим пивом и бутылки с самыми сладкими винами. Если решите поспать, я пошлю Джимми, чтобы он вас разбудил, когда ужин будет готов. И еще должен сказать, для нас большая честь, что вы у нас остановились.

Последние слова он произнес, глядя на Аристу. Она услышала, как вздохнул Алрик.

Уайатт улегся на одну из кроватей и вытянул уставшие ноги. Эльден уселся на кровать напротив него и опустил огромную голову на руки, при этом локти ему пришлось упереть в колени. Кровать прогнулась под его весом, и Уайатт видел, что веревочная сетка едва выдерживает такую тяжесть. Эльден перехватил взгляд Уайатта и посмотрел на него печальными невинными глазами. Как и Элли, Эльден ему доверял. Уайатт ободряюще улыбнулся великану.

— Стой! Не трогай! — закричал Мовин, и все, кто был в комнате, повернулись в его сторону.

Граф вешал свой плащ на крючок, рядом с другой сырой одеждой. Он бросил свирепый взгляд на Магнуса, протянувшего руку к мечу Пикерингов, который висел в ножнах над кроватью.

Магнус приподнял кустистую бровь и нахмурился.

— Что с этими людьми? И почему вы нас называете скрягами? Неужели ты думаешь, что я засуну твой меч под рубашку и сбегу с ним? Он такого же размера, как и я.

— Мне все равно. Не трогай мой клинок.

— Это превосходное оружие, — сказал гном, убирая руку, но продолжая смотреть на меч. — Где ты его добыл?

— Он принадлежал моему отцу.

Мовин подошел к кровати и взял меч.

— А как он попал к твоему отцу?

— Это семейная реликвия, которая передается от отца к сыну.

Мовин бережно держал меч, словно он был раненой ласточкой, едва избежавшей гибели от рук гнома. Прежде Уайатт не обращал внимания на оружие, но теперь оценил его красоту. Меч с безупречными обводами был прекрасен в своей простоте, ярко сияла его украшенная почти незаметным, тончайшим узором металлическая рукоять.

— Но как его получила твоя семья? Лишь немногим дано владеть таким клинком.

— Полагаю, его сделал один из моих предков или заплатил за его изготовление.

Гном презрительно фыркнул:

— Нет, это оружие выковано не в обычной кузнице, где качает меха какой-нибудь ублюдок. Твой клинок родился в настоящем огне при свете новой луны. Людям столетиями не доводилось прикасаться к таким мечам.

— Людям? Ты хочешь сказать, что это оружие выковали гномы?

И вновь Магнус презрительно фыркнул:

— Ба! Гномы тут ни при чем. Это работа эльфов, одна из лучших, или я никогда не носил бороды.

Мовин с сомнением посмотрел на него.

— А он поет, когда рассекает воздух? — спросил Магнус. — Ловит отраженный свет и прячет его в клинке? И никогда не тупится, даже если использовать его как кирку или топор? Разрезает сталь? Рассекает другие клинки?

Гном прочитал ответ на лице Мовина. Граф медленно обнажил меч, и он засиял в свете лампы.

— О да, это эльфийский клинок, сделанный из камня и металла, выкованный в огне мира, закаленный чистой водой Первородными, Детьми Феррола. Лишь однажды я видел клинок лучше.

Мовин убрал оружие в ножны и нахмурился:

— Не вздумай его трогать, понял?

Уайатт слышал, как гном, бурча себе под нос что-то про отстриженную бороду, подошел к кровати, расположенной в дальнем конце комнаты, лег на нее и затих. Мовин так и остался стоять с устремленным вдаль взглядом, стискивая рукоять меча.

Уайатт ничего не знал об этих людях, кроме одного, что Мовин является графом Меленгара и близким другом короля Алрика. Еще он слышал, что Мовин хороший фехтовальщик. Несколько лет назад во время схватки на мечах погиб его младший брат, а недавно эльфы убили их отца. Уайатту он казался достойным человеком. Мрачноватым, но это не имело значения. Тем не менее он был дворянином, а Уайатт редко имел дело с аристократами, поэтому решил помалкивать и соблюдать осторожность.

Он внимательно следил за гномом, размышляя о том, что имела в виду императрица под словом «недоразумения»? «И почему я вечно попадаю в такие ситуации? — подумалось ему. — Бедняга Эльден».

Уайатт понятия не имел, что великан думает о происходящем.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он того.

Эльден неопределенно пожал плечами.

— Хочешь поесть внизу или попросить, чтобы тебе принесли сюда?

Эльден вновь пожал плечами.

— Он вообще говорит когда-нибудь? — спросил Мовин.

— Когда хочет, тогда говорит, — ответил Уайатт.

— Вы моряки?

Уайатт кивнул.

— Меня зовут Мовин Пикеринг, — сказал он, протягивая руку.

Уайатт ее пожал.

— Уайатт Деминталь, а это Эльден.

Граф окинул Эльдена взглядом:

— А что он делает на корабле?

— Я бы сказал, что хочет, то и делает, — буркнул Магнус.

Все расплылись в улыбках, в том числе и гном, который явно не собирался шутить.

— Откуда ты взялся? Тебя ведь зовут Магнус? — спросил Уайатт. — А что слышно о стране гномов? Она еще существует?

Гном стер улыбку со своего лица.

— Теперь уже нет, — ответил он, и, судя по виду, ему не хотелось говорить на эту тему, однако Уайатт не спускал с него требовательного взгляда, а Мовин с Эльденом последовали его примеру. — Она находилась на севере, в горах Трента.

— И как вам там жилось? Надеюсь, неплохо?

— Это были гиблые, тесные и грязные трущобы, как и все места, где дозволено жить гномам. Теперь вы довольны?

Уайатт пожалел, что начал задавать вопросы. Всем стало неловко, повисла тишина, которую прервал стук в дверь, и кто-то крикнул:

— Ужин готов!

Когда в дверь постучали, первыми вскочили на ноги Адриан и Майрон. Ройс, сидевший на деревянном стуле возле окна, даже не пошевелился. Повернувшись спиной к соседям по комнате, он продолжал смотреть в темноту. Возможно, его эльфийские глаза что-то различали в царившем за стеклом мраке. Возможно, он наблюдал за идущими куда-то людьми, или за окнами лавок на противоположной стороне улицы, но Адриан сомневался, что сам факт существования окна имел для Ройса хоть какое-то значение.

С тех пор как они покинули Аквесту, Ройс не произнес ни слова. Если от него требовался ответ, он кивал или отрицательно качал головой. Ройс всегда сохранял спокойствие, однако такое поведение было необычным даже для него. Но еще больше Адриана тревожило не молчание, а выражение глаз Ройса.

Обычно он постоянно отслеживал в дороге опасность, наблюдая и за кронами деревьев, и за горизонтом, но только не сегодня. Они девять часов провели в седле, и Ройс ни разу не поднял взгляда. Адриан никак не мог понять, куда он смотрит, на седло или на землю. Можно было подумать, что Ройс спит, если бы он теребил не переставая поводья, наматывая их на руку с такой силой, что Адриану казалось, будто кожа под ними кричит от боли.

Как только путники вошли в комнату, Гонт сразу занял ближайшую к камину кровать, сбросил верхнюю одежду на пол, улегся на матрас и принялся жаловаться на боль во всем теле.

— Адриан, принеси мне сюда ужин, — сказал он, глядя в потолок. — И позаботься, чтобы мясо не было жирным, — продолжал Гонт. — Я хочу большую порцию. И предпочитаю черный хлеб, чем он будет темнее, тем лучше. Не забудь принести стакан вина. Нет, лучше бутылку, и пусть это будет самое лучшее вино, а не…

— Может быть, тебе лучше спуститься вниз самому и выбрать, а то вдруг я ошибусь, — осведомился Адриан.

— Принеси все сюда. Ты что, не видишь, я удобно устроился и не хочу иметь ничего общего с местными придурками. Императору необходимо уединение. И ради Новрона, подними мою одежду! Ее нужно аккуратно развесить, чтобы она высохла. — У него на лице появилось насмешливое выражение. — Хм-м-м… полагаю, так следует поступить ради моих предков? Или ради меня. — Он улыбнулся своим мыслям.

У Адриана от такой наглости округлились глаза:

— Тогда я выражусь иначе. Или сам сходи за едой, или оставайся голодным, — заявил он.

Гонт неимоверно рассердился и так громко хлопнул рукой по матрасу, что даже Ройс поднял голову.

— Зачем мне слуга, если он ничего не хочет для меня делать?

— Я не слуга, а твой телохранитель, — с неохотой ответил Адриан, налегая на последнее слово. — А тебе, Ройс, что-нибудь принести?

Ройс даже головой не покачал. Адриан вздохнул и направился к двери. Когда он спустился вниз, оказалось, что «Смеющийся гном» заполнен посетителями. Однако все вели себя на удивление тихо. Никто не шумел и не смеялся, все только тихонько перешептывались. Когда они с Майроном шагнули в зал, все как один повернулись в их сторону, и Адриан сразу заметил, что их появление вызвало разочарование.

— Прошу сюда, господа, — позвал Айерс, проталкиваясь вперед. — Дайте пройти! Дайте пройти!

Когда Айерс вел их к большому столу, находившемуся в отдельной комнате, до слуха Адриана донеслись слова «фальшивый рыцарь» и «чемпион турнира».

— Я посажу вас здесь, чтобы могли спокойно поесть, — сказал им Айерс. — Но я не могу выгнать людей на улицу. Мне ведь придется жить в этом городе, а они будут вспоминать мою жестокость до конца моих дней.

Уайатт, Мовин, Магнус и Алрик уже сидели за столом, перед ними стояли пустые тарелки. Джимми в грязном переднике наполнял стаканы. В каждой руке он держал по кувшину и, пританцовывая, точно ярмарочный жонглер, бегал вокруг стола. Маленькое помещение соседствовало с кухней, половина стены и расположенный в углу камин были выложены плитняком. Верхняя часть стены была сложена из бруса и оштукатурена. Все три окна закрывали тяжелые ставни.

Майрон остановился на пороге и с удивлением оглянулся на посетителей таверны.

— Неужели все они пришли сюда, чтобы посмотреть на нас? — спросил он.

Адриан занял свое место, когда услышал громкие приветственные крики, зазвучавшие в общем зале. Алрик осушил свой стакан и протянул его Джимми, чтобы тот налил вина.

— Вы в порядке? Где вы были? — донеслись до них голоса, приглушенные деревянной дверью. — Вас похитили? Вы снова займете свою должность? Мы скучали без вас. Вы прогоните империю?

— Прошу меня простить, мои дорогие, но у меня сегодня был трудный день, — ответила им Ариста. — Я очень устала и не могу ответить на все ваши вопросы. Но вы должны знать, что тиранов, бывших регентов, которые причинили много зла, больше нет. Теперь страной управляет императрица, она добрый и мудрый человек.

— Вы с ней знакомы?

— Да, некоторое время я жила с ней, а сейчас приехала сюда прямо из Аквесты. Злые люди держали ее под арестом в собственном дворце и правили от ее имени. Но она восстала против них. Императрица спасла мне жизнь. Она спасла мир от угрожавшей нам лжеимперии. А теперь готовит истинного наследника к тому, чтобы он занял трон. Окажите ей такое же доверие, каким одарили меня, и обещаю, вы не будете разочарованы. А теперь позвольте мне удалиться. Я очень голодна.

Снова послышались приветственные крики и аплодисменты. Ариста вошла в комнату, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, словно хотела забаррикадировать своим телом.

— Откуда они все взялись? — удивленно спросила она.

— Известие о вашем появлении распространилось очень быстро, — пояснил Айерс, слегка смутившись. — Извините, мне нужно вернуться. Я не могу надолго оставлять их без выпивки.

Когда Айерс вышел, Адриан заметил Минса, который вместе с остальными мальчиками стоял возле двери. Адриан поманил их, все пятеро вошли и остановились, опасаясь двигаться дальше.

— К нам в комнату зашли и сказали, что внизу можно поесть, — сказал Адриану Ренвик, — но мы не знали, куда идти.

— Садитесь за стол, — разрешил Адриан.

Все мальчишки отреагировали одинаково: на их лицах появилось удивление, смешанное со страхом.

— О нет, слуги не будут есть вместе с нами, — заявил Алрик, заставив мальчишек снова замереть на месте.

— Здесь вполне достаточно стульев, — заметила Ариста.

— Но это же простые конюхи! Ты только посмотри на них. Они даже не слуги — это дети. Им следует есть в другом месте.

— Если позволите… — громко сказал Адриан, он встал из-за стола и перехватил Минса, который собирался выскользнуть из комнаты. — Эти молодые люди, — продолжал Адриан, указав на Элбрайта, Кайна и Бранда, — помогли поднять жителей Аквесты и открыть ворота для вашей армии. А Ренвик, — Адриан наставил палец на старшего, — был моим оруженосцем, когда я выступал в роли рыцаря.

— Я и сейчас ваш оруженосец, сэр, — вскричал мальчишка. — Мне все равно, что они говорят.

Адриан поощрительно ему улыбнулся.

— Кроме того, он сражался во дворе дворца и одним из первых ворвался в темницу, если вы не забыли. Как и этот юноша, — сказал Адриан, стараясь удержать вырывавшегося Минса. — Его зовут Минс. Этого ребенка, как вы его назвали, сама императрица использовала для борьбы с Сальдуром и Этельредом. Без них почти наверняка ваша сестра, Ройс, я и даже императрица были бы мертвы. Кстати, вы тоже, Мовин. Совсем неплохой результат для простых конюхов. Неужели вы полагаете, что за свои подвиги они не заслужили места за вашим столом?

— Да-да, конечно, — торопливо согласился Алрик, на лице которого появилось смущенное выражение.

— Садитесь, — сказал Адриан, и мальчики с довольными улыбками заняли места за столом.

Пухлая женщина с короткими редкими волосами и обвислыми щеками, пятясь, вошла в комнату с большим блюдом жареной на вертеле баранины. На ней было серое шерстяное платье и засаленный передник. Она подошла к столу, резко остановилась, и на лице у нее появилось разочарованное, даже сердитое выражение.

— Троих нет, — визгливым голосом заявила она.

— Я отнесу тарелку Ройсу. Он плохо себя чувствует, — объяснил Адриан.

Ариста внимательно посмотрела на него:

— Может быть, не стоило оставлять его одного?

Адриан кивнул:

— Ничего с ним не сделается. К тому же, если он что-то захочет с собой сделать, никто не сможет ему помешать.

— Эльден тоже остался в комнате, он не любит большого скопления людей, — сказал Уайатт.

Повариха кивнула. Ее огромная грудь выпирала из передника, грозя накрыть дымящуюся баранину. Все молчали.

— А где мерзавец Деган Гонт? — спросила она. — Не могу себе представить, чтобы он отказался от бесплатной еды.

— Мерзавец? — удивился Адриан. — А я думал, что в Ратиборе его считают героем.

— Героем?

Он кивнул.

— Да он покинул Ратибор еще мальчишкой в поисках счастья, стал пиратом, а потом вернулся, чтобы возглавить движение освобождения.

Повариха визгливо расхохоталась, поставила поднос на стол и начала резать мясо.

Все за столом обменялись взглядами. Уайатт пожал плечами.

— Я не знаю его прошлого, но Гонт не был пиратом. Это мне известно совершенно точно.

И повариха снова захихикала, прикрыв ладошкой рот. Ее мощная грудь и плечи колыхались.

— Быть может, ты поделишься с нами, почему тебе так весело?

— Ну, распускать слухи дело неблагодарное, — сказала она и сделала вид, что прикусила нижнюю губу.

Движения поварихи замедлились, потом и вовсе прекратились. Она подняла глаза, и ее щеки заколыхались, повариха расплылась в улыбке.

— Ладно, значит, так, — начала она, понизив голос. — Я выросла через нескольких домов от дома Гонта, как раз на улице Деган. Вы знаете, что мать назвала его Деган, потому что это было единственное слово, которое она умела правильно писать, ведь табличка с названием улицы столько лет провисела у нее перед глазами.

Теперь, когда повариха начала говорить, ее руки вновь принялись за работу. Она отрезала куски мяса и выкладывала их на тарелки, не обращая внимания на капающий на стол жир.

— Так вот, наши матери прекрасно ладили между собой, а я дружила с его сестрой, чудесной девочкой по имени Миранда. Деган даже мальчишкой был настоящим демоном и жалким маленьким подлецом. Мы всегда старались держаться подальше от него. Дюжину раз его ловили на кражах. А ведь его семья совсем не нуждалась. Я не одобряю воровства, но утащить краюху хлеба, когда старый хозяин пекарни Бриклин отвернулся, чтобы порадовать мать на Праздник зимы, это я понимаю. Нельзя считать такое правильным, однако я готова закрыть глаза на такие шалости. Деган же мог разбить стекло в лавке, где продавали всякие диковины, чтобы стащить фарфорового кролика, который ему приглянулся. Дело в том, что все знают, какой он никчемный человек. Достаточно было посмотреть, как его гоняли хозяева лавок. Они видят таких, как он, за целую милю.

В этот момент в комнату ввалился Айерс.

— Джимми, сходи в погреб и прикати еще один бочонок. Этот они уже прикончили.

Мальчишка поставил кувшины на стол и убежал на кухню. Айерс посмотрел на повариху:

— Ты ведь не пристаешь к этим людям, Белла? Она вам не мешает?

— Вовсе нет, — сказала Ариста, и все за столом дружно закивали головами.

— Ну, надеюсь, так и будет дальше. Уж очень она любит нести всякий вздор.

Белла невинно заморгала глазами, полными недоумения. Джимми прикатил из кухни очередной бочонок.

— Сколько у нас осталось? — спросил хозяин таверны.

— Четыре.

Айерс недовольно нахмурился.

— Мне бы следовало заказать побольше, но кто знал? — Он взглянул на гостей и пожал плечами.

Айерс покатил пустой бочонок к выходу из комнаты и закрыл за собой дверь. Белла немного подождала, с опаской поглядывая ему вслед. Потом на ее лице снова появилась улыбка.

— Ну, теперь вы понимаете, каким паршивым парнем Деган был в детстве, — продолжала она. — К нему даже приходили из чеалма и предупреждали, чтобы он успокоился. Конечно, он не изменился, но каким-то образом умудрялся избегать наказания. Мы с Мирандой часто толковали между собой о том, что его заурочили. После смерти матери у него начались серьезные неприятности. Я этого не видела своими глазами, но по слухам, и это очень похоже на поступки идиота Дегана, он напился и изнасиловал Клару, дочь свечного мастера. Ну а старик был со связями. Он не только был доверенным поставщиком королевского гофмейстера, но к тому же его племянник состоял в чеалме.

— Что такое чеалм? — спросил Майрон. — Я не понимаю.

— Чеалм — это «Черный алмаз», — пояснил Мовин.

Майрон недоуменно посмотрел на него.

— О них ты едва ли мог прочитать в книгах, — заметил Адриан. — «Черный алмаз» это могущественная гильдия воров. Они контролируют все противозаконные действия в городе, так же, как рынок фаянса контролируется гильдией гончаров.

Монах кивнул. Повариха опять замерла, держа двумя короткими толстыми пальцами на весу кусок баранины. Казалось, существует прямая зависимость между языком и прочими конечностями ее тела, одно без другого двигаться не могло.

— Прошу меня извинить, — покаянно произнес Майрон. — Пожалуйста, продолжайте.

— Ладно, — сказала она и положила кусок мяса на самый край тарелки Майрона, так что он едва не упал на стол. — Я помню, как солдаты прочесывали город, искали Дегана. Они были очень сердиты и кричали, что повесят его, вот только найти старину Дегана им не удалось. Оказалось, что возле доков его заловили вербовщики. Они не знали, кто он такой. Им требовались моряки, и они посадили его на отплывающий корабль. Я уже говорила, что он зауроченный. Ладно, что было дальше, мне известно от вполне надежных людей. Через несколько лет на корабль, где служил Деган, напали пираты. Они прикончили всю команду, но старина Деган каким-то образом уцелел. Кто знает, как ему это удалось? Наверное, он убедил пиратов, что знает, где спрятано сокровище, или придумал что-нибудь в таком же духе. Короче, ему удалось спастись. Кое-кто утверждает, что пиратский корабль попал в шторм, и Деган вновь оказался единственным, кто выбрался на берег. Кажется, ему просто очень везло, но сам он воспринимал свою удачу как должное. Потом он оказался в Делгосе, и там у него снова начались неприятности. Он взялся за старое, воровал у купцов в приграничных деревушках. Его собирались повесить, но тут он поведал всем свою самую главную историю. Он заявил, что брал деньги только для того, чтобы осуществить свою мечту и освободить простой народ от аристократии. Вы можете в такое поверить, что Деган Гонт — защитник простого народа? Но его слова всем очень понравились. Люди, жившие на полуострове, ненавидели монархию. Они проглотили его историю и не только отпустили Дегана, но и дали денег на его праведное дело! Это понравилось Дегану, и он решил продолжать действовать в том же духе. Он путешествовал, произносил речи и всюду получал деньги. Я однажды слышала его выступление в Колноре. У него неплохо получалось, он громко рассуждал о свободе и, обливаясь потом, стучал кулаками по трибуне. А в конце пускал шляпу по кругу. Но потом… — Она смолкла, пытаясь отделить мясо от косточки.

— И что было потом? — спросил Алрик.

— Ой, простите, — продолжала Белла. — Каким-то образом у него появилась армия, которая провела несколько успешных сражений! Это очень странно. Одно дело быть…

Толпа за дверями начала хлопать, через мгновение дверь распахнулась, и в комнату вошел Деган, на лице которого застыла недовольная гримаса.

— Вы начали без меня? — обиженно вопросил он.

Никто ему не ответил, а повариха поджала губы и продолжила молча раздавать мясо. Деган сел и стал нетерпеливо ждать своей очереди. Но все так долго сверлили его взглядами, что Гонт не выдержал.

— В чем дело? — спросил он.

— Очень хорошее мясо, — заметил Уайатт, показывая на блюдо с бараниной.

— Спасибо на добром слове, — сказала повариха.

— В таком случае в этом месте впервые подают что-то съедобное, — пробормотал Гонт. — Поторопись, женщина!

Повариха у него за спиной скорчила гримасу, означавшую: «Ну, что я вам говорила?»

И она бросила кусок мяса на его тарелку.

— Когда вы собираетесь вставать? — спросила повариха. — Вы ведь захотите позавтракать?

— Мы уйдем рано, — ответила Ариста и, перехватив взгляд брата, добавила: — Не так ли, Алрик?

— Да-да, на рассвете, — сказал он. — Значит, мы должны позавтракать еще раньше. Надеюсь, это будет что-то горячее.

— Да вы такой доход принесли Айерсу, что если вам захочется краденой оленины, он вором заделается, чтобы ее достать. Конечно, его не радует, что вы завтра уезжаете. И он наверняка надеется, что вы проведете здесь еще хотя бы неделю.

— Мы торопимся, — сказала Ариста.

Казалось, Белла хотела сказать что-то еще, но дверь снова распахнулась.

— Белла, кончай морочить им голову. Я плачу тебе не за болтовню. У меня заказ на пять порций похлебки, сыр, хлеб и ветчину.

— Хорошо, хорошо! — крикнула она в ответ, сделала неловкий реверанс и поспешила обратно на кухню.

В комнате было темно, лишь лунный свет проникал в окно и тлели красноватые угольки в камине. На улице дул ветер, в воздухе кружились снежинки. До Ройса долетали приглушенные голоса обедающих, кто-то передвигал стулья и стучал стаканами. Все это он уже слышал раньше. Ройс задержал взгляд на перекрестке за окном. Здесь начинался переулок между кожевенной лавкой Ингерсола и мастерской ювелира. Он долго смотрел в одну точку и наконец произнес:

— Именно здесь я начинал свой путь.

Слова эти гулом отдались в пустой комнате. Облачко пара изо рта Ройса устремилось к окну, отуманив его на несколько мгновений. Он вспоминал похожие ночи, промозглые и ветреные, когда ему не удавалось уснуть. Большую их часть он проводил в бочке, застеленной соломой, но когда становилось по-настоящему холодно, когда начинались смертельные морозы, он забирался в амбары и ночевал среди овец и других животных. Это было опасно. Крестьяне берегли свой скот, и если бы нашли Ройса, то приняли бы его за вора.

Ройсу было восемь лет, возможно, десять. Он замерзал, руки и ноги немели, щеки горели. Дело шло к ночи, когда он забрался в амбар на улице Легенд. Хозяева отгородили здесь закут для четырех овец. Они лежали рядом, напоминая одно большое шерстяное одеяло. Словно живые подушки, вздымались и опадали овечьи бока. Ройс осторожно протиснулся между ними, наслаждаясь теплом их тел и мягкой шерсти. Животные принялись испуганно блеять, но в загоне было тесно, и вскоре они смирились с его присутствием. Через несколько минут он заснул.

Ройс проснулся и увидел земледельца с вилами, которые едва не вонзились ему в живот. Он откатился в сторону, и удар пришелся в плечо. Мальчик закричал, напугал овец, и они начали прыгать на стены закута. В наступившей неразберихе Ройсу удалось выбраться на заснеженную улицу. Было еще темно, и он чувствовал, как бежит по руке кровь. Тогда он еще не знал, что можно ночевать в подземных стоках, и ему некуда было деваться. Ройс вернулся к бочке, стоявшей на углу, забрался в нее и накрылся соломой.

Он вспомнил скрипача из «Гнома», который играл «Женщины из Энгеналла». Ройс лежал в бочке и слушал всю ночь, как люди в трактире пели, смеялись, стучали стаканами, всем было тепло, все были счастливы, а он дрожал от холода и плакал. Плечо мучительно болело. Отрепье, которое он тогда носил, затвердело, когда замерзла кровь. Потом пошел снег. Ройс чувствовал, как снежинки падают ему на лицо, и подумал, что этой ночью он умрет. Он уже не сомневался, что так и будет, и начал молиться, в первый и последний раз в жизни Ройс обратился за помощью к богам. Воспоминания оказались такими яркими, что он даже почувствовал запах соломы. Он лежал и дрожал с зажмуренными глазами, и вслух шептал слова, обращенные к Новрону, умоляя его о спасении, просил о сострадании, напоминал тому, что он еще ребенок, мальчишка… Однако знал, что лжет. Он не был мальчиком, потому что мальчики — это люди.

Ройс не был человеком. Во всяком случае, он мог считаться им только наполовину. Он был двойгер, полукровка, ублюдок. Ройс знал, что Новрон ему не поможет. Новрон и его отец, Марибор, были богами людей. Зачем им прислушиваться к словам эльфа, отвратительной дворняжки, которую собственные родители выбросили на помойку? И все равно он умолял Новрона сохранить ему жизнь. К тому же юный Ройс не был похож на эльфа и надеялся, что Новрон не поймет, кто он на самом деле. Как раз поэтому Ройс умолял бога сохранить ему жизнь…

Он нарисовал пальцем на окне круг. Ройс не забыл той ночи, худшей в его жизни. Он был один, его переполняли ужас и страх смерти. А на следующее утро испытал настоящее счастье, когда понял, что все еще жив. Голодный, дрожащий от холода, с пульсирующим от боли плечом, но переполненный ликованием, несмотря ни на что.

«А теперь я сижу в тепле и уюте в «Смеющемся гноме» и готов отдать все, чтобы вновь оказаться в той бочке», — подумал он.

Заскрипела половица, и в комнату тихо вошел Майрон. Он замер у двери, потом неуверенно пересек комнату и опустился на кровать рядом с Ройсом.

— Было время, когда я сидел так часами, — тихо, почти шепотом заговорил Майрон. — Я вспоминал давние времена, разные вещи и места, хорошие и плохие. Я видел нечто, напоминавшее мне о прошлом, и мечтал вернуться назад. Мечтал стать таким, каким был тогда, даже если это причинило бы мне боль. Однако мне так и не удалось преодолеть эту стену. Ты знаешь, что я имею в виду, когда говорю о стене?

Ройс ничего не ответил, однако Майрона это не остановило:

— После того, как сгорело наше аббатство, я потерял ощущение цельности, — признался он. — Одна моя половина пропала, исчезла. Даже больше половины. Но и то, что осталось, казалось мне утраченным, потому что я не понимал, где нахожусь и как вернуться домой.

Ройс поднял голову. У него участилось дыхание, он и сам не понимал, что с ним происходит.

— Я пытался понять, как жить дальше, видел знакомые следы на тропе моей прошлой жизни, но позади меня всегда оставалась стена. Ты понимаешь, что я имею в виду? Сначала ты пытаешься забраться на нее, делая вид, что ничего не случилось, но стена слишком высока. Потом ты решаешь ее обойти, рассчитывая, что сумеешь все исправить, но стена тянется слишком далеко. Тогда ты начинаешь в гневе лупить в нее кулаками, но это ничего не меняет. Ты устаешь, садишься и упираешься в нее взглядом. Ты смотришь, смотришь, потому что не можешь заставить себя встать и уйти. Уйти значит сдаться, бросить все. Обратного пути нет. Можно идти только вперед. Непонятно, почему ты должен это делать, но ты сдаешься не из-за этого. Настоящий страх, ужас, который заставляет тебя замереть на месте, заключается в том, что ты можешь ошибиться.

Ройс вздрогнул. Казалось, Майрон заглянул в самые глубины его сердца, в самые темные его тайники и кладовые. Ройс бросил на Майрона испепеляющий взгляд. Если бы Ройс был псом, он бы зарычал. Но Майрон, казалось, ничего не заметил.

Маленький монах продолжал:

— Вместо страсти остались лишь сожаления. Ты перестал делать усилия и погряз в воспоминаниях. Ты погружаешься в пустоту, и сердце твое сжимается от отчаяния. Временами, чаще всего ночью, ты ощущаешь физическую боль, одновременно острую и тупую. Мука становится невыносимой.

Ройс протянул руку и схватил Майрона за запястье. Он хотел, чтобы монах замолчал, слушать его было невыносимо.

— Ты чувствуешь, что у тебя не осталось выбора. Твоя любовь к тем, кого уже больше нет, не отпускает, тебя грызет боль потерь. Тебе кажется, что если перестанешь страдать, то предашь их, — продолжал Майрон, положив ладонь поверх руки Ройса и слегка ее похлопывая. — В то время как мысль об уходе кажется совершенно невозможной, вот какой вопрос следует себе задать: как они могут узнать, что ты мучаешь себя из-за них? И хотят ли они этого? И чего хотел бы ты, если бы поменялся с ними местами? Если ты их любишь, ты должен отпустить свою боль и жить дальше. Поступать иначе, значит быть жестоким эгоистом.

В этот момент Адриан распахнул дверь и едва не уронил тарелку с бараниной при виде беседующих Ройса и Майрона. Он с опаской вошел в комнату.

— У вас все в порядке? — спросил он.

— Убери от меня монаха, пока я его не прикончил, — прорычал Ройс, стиснув зубы.

Его голос слегка дрожал, в глазах плескалась ярость.

— Ты не можешь убить Майрона, Ройс, — сказал Адриан, оттаскивая монаха в сторону, как ребенка, который вздумал играть с диким медведем. — Ты ведь не стал бы убивать щенка.

Ройс не собирался убивать Майрона. Он и сам не знал, чего хочет, если не считать желания заткнуть монаху рот. Слова Майрона ранили его, потому что каждое слово было правдой. Более того, этот парень не просто угадал мысли Ройса, он в точности их перечислил, и все его душевные кошмары выбрались на дневной свет.

— Ты в порядке, Ройс? — с нескрываемой тревогой спросил Адриан, продолжая стоять между Ройсом и Майроном.

— С ним все будет хорошо, — ответил за Ройса Майрон.

Пятеро мальчишек и Майрон закончили обедать и ушли, за ними последовали Адриан и Уайатт, которые взяли тарелки для Ройса и Эльдена. Алрик, наевшийся до отвала, распустил пояс, но не собирался уходить. Он с улыбкой откинулся на спинку стула, когда Айерс принес еще одну бутылку вина и поставил перед ним. В первый раз с начала путешествия Алрик чувствовал себя так хорошо. Вот теперь он был доволен. Такое же выражение появилось и в глазах у Мовина. Осуществилась мечта их юности, весь день они скакали вперед, исследовали новые места, а вечером остановились на постоялом дворе, чтобы хорошо поесть, выпить, посмеяться и спеть песню. Наконец-то беззаботные дни его украденной молодости вернулись. Ему предстоит настоящее приключение. Он сможет жить полной жизнью, а это то, к чему стремятся все настоящие мужчины.

— Лучшее вино из моих погребов, — с гордостью сказал Айерс.

— Вы очень добры, — проговорила Ариста, — но завтра нам нужно рано вставать.

— Нельзя обижать хозяина, Ариста, — возразил Алрик, который вдруг почувствовал, что сестра вот-вот задушит его мечту.

— Я и не собиралась, но, Алрик, ты не можешь пить всю ночь, а потом встать рано утром.

Он нахмурился. Вот почему они с Мовином никогда не включали ее в свои планы.

— Этот человек хочет оказать нам честь, верно? Если ты устала, отправляйся в постель и оставь нас в покое.

Ариста громко фыркнула, швырнула салфетку на стол и вышла.

— Твоя сестра тобой недовольна, — заметил Гонт.

— Ты только сейчас это заметил? — ответил Алрик.

— Мне открыть бутылку? — спросил Айерс.

— Я даже не знаю, — пробормотал Алрик.

— Будет лучше поступить так, как она сказала, — заметил Гонт.

— О чем ты?

— Я всего лишь имел в виду, что она тут главная. Ты ведь не станешь с ней драться из-за этого? Я понимаю, почему ты ее побаиваешься, и сочувствую тебе, уж поверь мне. Ты видел, как она со мной обошлась, когда мы уезжали? Но что мы можем сделать? Она здесь всеми командует.

— Вовсе нет, — воскликнул Алрик, — это я командую нашим отрядом! — Он посмотрел на Айерса. — Открывай бутылку и налей нам полные стаканы.

Гонт улыбнулся.

— Я вас недооценил, ваше величество. Со мной в последнее время это нередко случается. Взять, к примеру, Магнуса.

Алрик предпочитал о нем не думать. Мысль о том, что разделил трапезу с убийцей отца, а теперь собирается с ним пить, вызывала у него отвращение.

— Меня оскорбило, что я должен ехать вместе с гномом, но он оказался неплохим спутником. Верно, он не слишком разговорчив, но с ним интересно. Вам известно, его держит здесь лишь борода — в буквальном смысле? Он еще один член нашей компании, кого ваша сестра взяла на поводок.

— Моя сестра меня не контролирует, — бросил Алрик.

— А тебе лучше держать язык за зубами, — посоветовал Мовин Гонту. — Ты ступил на опасный путь.

— Мои извинения. Возможно, я ошибся. Пожалуйста, простите. Просто я никогда не видел, чтобы женщина руководила такой серьезной миссией. Меня это возмущает, впрочем, вы с севера, а я с юга, где женщина должна знать свое место, пока мужчины воюют. Разрешите мне произнести тост в ее честь. — Он поднял свой стакан. — За принцессу Аристу, нашего прелестного лидера.

— Я же сказал тебе, что я главный, — гневно вскричал Алрик.

Гонт улыбнулся и развел руками.

— Я никого не хотел обидеть. — Он снова поднял стакан. — Тогда за вас, король Алрик, истинный лидер нашей миссии!

— Слушайте! Слушайте! — Алрик залпом выпил вино.

Глава 8

ЭМБЕРТОН ЛИ

На улицах пели и танцевали люди. Для них не имело значения, кто с кем танцует. В воздухе кружили ленты серпантина, сполохи света, словно по мановению волшебной палочки, озаряли небо. Играли оркестры, лица людей сияли от радости. Двери всех лавок были широко распахнуты, любой человек с улицы мог зайти и получить бесплатное угощение — хлеб, пирожные, мясо и выпивку. Люди брали что хотели, а хозяева улыбались им и махали руками.

— Удачного основания! — кричали они друг другу. — Удачного основания вам! Пусть Новрон благословит этот дом и людей!

Ариста испытывала тревогу, хотя и не понимала ее причины. Что-то было не так. Она всматривалась в лица людей, и ей было ясно, что они ни о чем не подозревают.

«Чего же они не знают? — размышляла она, сознавая, что нужно торопиться, ибо отпущенное ей время подходит к концу. — Что значит — подходит к концу? Что должно случиться?»

Ей следовало идти вперед, но не слишком быстро. Важно не вызвать подозрений. Необходимо прибыть на место встречи. Она сжала в руке ожерелья. Подготовка заклинания заняла всю ночь. Она даже не успела попрощаться с Элинией, и это разбило ей сердце.

Она быстро шагала по улице, понимая, что больше никогда не увидит Элинию. Свернув на Гранд Мар, она увидела императорских стражников, стоявших у парапета. Каждый отряд возглавлял рыцарь-тешлор. Их можно было узнать по трем мечам, а еще по императорским доспехам. Это были герои страны, защитники императора и одновременно убийцы.

Она должна найти Неврика и Джериша. Замедлив шаг у Колонны Дестоуна, она свернула. До дворца оставалось не более полумили. Она уже видела огромный золотой купол. Там находились император Нарейон и его семья. Сердце у нее отчаянно колотилось, она слегка задыхалась. И все же была уверена, что сможет, сумеет предстать перед ними. Она способна сражаться. Они на это не рассчитывают, и ей удастся произнести первое заклинание. Она взорвет все это отвратительное место, и пусть осколки стекла и камня пронзят окровавленные тела этих ублюдков. Но она понимала, что этого недостаточно. Они не остановятся, но она прикончит некоторых из них и многим нанесет ущерб. Не Венлину и не Йолрику. Они ее убьют, может быть, не Йолрик, но Венлин — наверняка. Венлин не будет колебаться. Она умрет, за ней последует семья императора, и Неврик и Джериш будут потеряны.

Нет, она должна принести в жертву отца ради сына. Таково желание императора, таков его приказ. Линию наследования необходимо сохранить любой ценой. Наследник должен выжить.

Она повернула и побежала по Эбонидейл, старясь скрыть свои следы с помощью магических хитросплетений. Она передаст им ожерелья. Потом они должны скрыться. Империя будет в безопасности, по крайней мере ее небольшая часть. Как только амулеты окажутся на их шеях и они покинут город, она сможет повернуть обратно. И пусть тогда Марибор поможет предателям, она больше не станет скрываться. Они познают могущество Сензара, которое больше ничто не будет сдерживать. Если потребуется, она уничтожит весь город. Все превратится в руины. Она похоронит город глубоко под землей, и пусть они целую вечность ищут его следы среди развалин.

Но сейчас ей нужно спешить. Нужно идти.

Нужно идти.

Нужно…

Ариста проснулась. Было темно, но плащ, как всегда, испускал слабое сияние, и она могла разглядеть свою маленькую, скудно обставленную комнату. Ей показалось, что она провалилась из одного мира в другой. Она куда-то спешила, но это был лишь сон. Она выглянула в окно и поняла, что до рассвета осталось совсем немного. Постепенно Ариста вспомнила, что находится в ратиборской таверне «Смеющийся гном». Она отбросила одеяло и попыталась ногой нащупать сапоги. Огонь в камине погас, и в комнате стало холодно. Она задела ногой пол, и показалось, что она прикоснулась ко льду.

Однако очень скоро она вышла в коридор и принялась стучать в двери. В ответ раздавались стоны недовольства. Она спустилась вниз. Посетители таверны давно разошлись, и казалось, что по залу прошелся небольшой ураган. Белла уже встала. Ариста уловила запах вчерашней баранины и лука. Остальные ее спутники начали спускаться вниз, они покачивались и терли глаза. Волосы у Мовина спутались еще сильнее, чем обычно, несколько прядей стояло торчком. Магнус никак не мог перестать зевать. Алрик без конца тер лицо, словно пытался снять невидимую паутину. Только Майрон выглядел свежим, словно давно проснулся.

Пока они ели, Айерс послал Джимми на улицу седлать лошадей. Адриан и Мовин пожалели парнишку и вместе с мальчиками отправились ему помогать. К тому моменту, когда солнце появилось над горизонтом, они были готовы покинуть таверну.

— Ариста, постой.

Алрик остановил сестру, когда та направилась к выходу из таверны. Они остались вдвоем в общем зале, возле стойки, где стояло несколько кружек, от которых несло прокисшим пивом.

— Я буду весьма признателен, — сказал он сухо, — если ты перестанешь командовать в моем присутствии. Не стоит забывать, что я король.

— А что я такого сделала? Ты недоволен, что я всех разбудила?

— Ну да, если честно, то да. Все остальное, что ты делаешь, мне тоже не слишком нравится. Ты постоянно подрываешь мой авторитет. Из-за тебя я выгляжу слабым и требую, чтобы ты это прекратила.

— Я всего лишь подняла людей с постели, чтобы мы могли пораньше выйти. Если бы ты начал стучать в двери, мне не пришлось бы это делать. Я вчера тебе сказала, что не стоит ложиться поздно, но ты не послушал. Или предпочитаешь проканителиться здесь до полудня?

— Конечно, нет, я рад, что все встали, но…

— Но что?

— Просто ты постоянно командуешь.

— А мне кажется, что вчера я предлагала ехать в Эмбертон Ли, но ты приказал остановиться здесь на ночлег. Разве я возражала?

— Ты была готова начать возражать, и если бы я не уехал вперед, мы бы до сих пор спорили.

Ариста страдальчески закатила глаза:

— Чего ты от меня хочешь, Алрик? Ты хочешь, чтобы я все время молчала и делала вид, что меня здесь нет?

— В этом все и дело. Ты во все влезаешь. Честно говоря, тебе вообще не следовало ехать с нами. Здесь женщинам не место.

— Ты, конечно, король, но это моя миссия. И не Модина мне ее поручила. Я пошла к ней и объяснила, куда отправляюсь. Это моя идея и моя ответственность. Я бы отправилась в дорогу, даже если бы никто со мной не поехал, даже если бы Модина запретила мне покинуть дворец. И позволь кое-что тебе напомнить. Если наша миссия закончится неудачей, ты перестанешь быть королем.

Лицо Алрика покраснело, в глазах загорелся гнев.

— Любящие родственники ссорятся? — спросил Мовин, подходя к ним с улыбкой.

Никто ему не ответил, и он сразу стал серьезным.

— Ладно, не имеет значения. Я забыл перчатки, но лошади уже готовы.

Он взял со стола перчатки и быстро вышел из таверны.

— Послушай, — продолжала Ариста более спокойным тоном. — Мне очень жаль, хорошо? Я постараюсь вести себя, как дама, если ты так хочешь, и позволю тебе отдавать приказы. — Она махнула рукой в сторону двери. — В любом случае они предпочитают, чтобы приказы отдавал мужчина.

Наступила долгая пауза.

— Все еще меня ненавидишь? — наконец спросила Ариста.

Алрик выглядел угрюмым, но гроза уже прошла.

— Пойдем, нас ждут, — сказал он и решительно зашагал к двери.

Ариста вздохнула и последовала за ним.

К полудню они нашли древнюю дорогу. Ройс выглядел получше, и они с Адрианом ехали во главе колонны. Отряд двигался по узким звериным тропам, тропинкам и даже вдоль русла замерзших рек. Алрик следовал сразу за ними. Ариста заняла место в конце колонны и снова оказалась рядом с Майроном. Повозку они пропустили вперед. Крестьянские поля остались далеко позади, и теперь отряд пробирался через глухие места, где не часто бывали люди. Вскоре они въехали в лес и обнаружили широкую дорогу. Когда Ариста была здесь с Этчером, все выглядело иначе. Сейчас камни и проросшая между ними трава были покрыты снегом. Ариста остановила Принцессу и посмотрела вдаль.

— Прямая, словно майское дерево, — пробормотала она.

Монах бросил на нее взгляд.

— Это она, дорога на Персепликвис, — продолжала Ариста. — Под снегом лежат камни, уложенные тысячи лет назад по приказу Новрона.

Майрон посмотрел под ноги.

— Это замечательно, — вежливо согласился он.

Они ехали по следу, оставленному полозьями повозки. В лесу царила тишина. Снег окутал все вокруг мягким покрывалом, он приглушал стук копыт, а шорох полозьев напоминал чей-то шепот.

Они ехали, почти не разговаривая. Вскоре после того, как отряд вышел на дорогу, Магнус заговорил об обеде, и Ариста облегченно вздохнула, когда Алрик сказал, что они сделают привал только после того, как доберутся до Эмбертон Ли. Солнце давно миновало зенит, и тени деревьев удлинились, когда они начали подниматься по крутому склону холма. Как только серые пальцы леса разжались, Ариста увидела засыпанную снегом вершину и каменные руины огромного города, дремлющие под белым покрывалом. Ветхие стены частично ушли в землю, спрятались под снегом в бледном свете подходящего к концу зимнего дня.

«Как же я не заметила раньше, что это могила?» — подумала Ариста.

Спящие курганы наводили печаль, и только теперь она поняла, что именно открылось ее взору. Склоны холма были усеяны обломками колонн и мраморных ступеней. Вокруг лежали руины — гигантское надгробие огромного кладбища. На холме виднелось всего лишь одно дерево, такое же мертвое, как и остальные развалины, ибо его время давно вышло. Над землей, отбрасывая синие тени, возвышались необычные фигуры. Вокруг было невероятно красиво и печально, так замерзшее озеро продолжает хранить свое очарование.

Ройс поднял руку, показывая, что нужно остановиться у подножия холма. Он соскочил с лошади и дальше пошел пешком. Все ждали, прислушиваясь к позвякиванию сбруи. Лошади мотали головами, недовольные тем, что им приходится стоять на месте.

Ройс вернулся и обменялся несколькими словами с Алриком и Адрианом. Алрик бросил взгляд в сторону Аристы, словно собирался спросить у нее совета. Потом отвернулся, и отряд двинулся дальше. Аристе хотелось подъехать к нему и выяснить, что случилось. Ей не нравилось, что ее держат в неведении и чуть ли не наказывают, словно капризного ребенка, но Алрику было важно держать в своих руках бразды правления. Ариста сжала кулаки. Она любила брата, но не верила, что тот способен принимать верные решения.

«С ним Адриан, — подумала она. — Он не позволит совершить глупость».

Благодарение Марибору, что Адриан с ними. Лишь на него она могла полностью положиться, лишь он всегда был готов ей помочь без всяких обид. Ей хватало одного брошенного на него взгляда, чтобы успокоиться.

Всадники поднялись на вершину холма и спешились.

— Теперь мы можем поесть, — заявил Алрик. — Майрон, подойди сюда.

Ройс, Алрик и Майрон о чем-то беседовали несколько минут, Ариста же сидела на камне и с рассеянным видом жевала полоски копченой говядины, пока у нее не заболели челюсти. Ибис снабдил их отличным провиантом, но сейчас ей не хотелось есть. А так она могла жевать, не обращая внимания на остальных.

Она отвернулась от них и заметила, что на нее смотрит Эльден. Он тут же смущенно опустил голову и сделал вид, что ищет какую-то вещь в своем заплечном мешке.

— Не обращайте на него внимания, миледи, — сказал Уайатт. — Или мне следует обращаться к вам: «Ваше высочество»?

— Ты можешь называть меня Ариста, — ответила она и увидела, как округлились от удивления его глаза.

— Серьезно?

Ариста кивнула:

— Конечно.

Он пожал плечами:

— Ладно… Так вот, Ариста, — неуверенно произнес он, — Эльден редко оказывается среди незнакомых людей. Чаще всего он проводит время на больших кораблях, где почти не бывает женщин. Подозреваю, что вы первая дама, которую он видит так близко, во всяком случае, с тех пор, как я с ним познакомился.

Она провела рукой по растрепанным волосам и плащу, который висел на ней, как тряпка.

— Боюсь, я не самый лучший образец. Я совсем не похожа на леди Ленару Пикеринг. Да и вообще, я здесь даже не самая красивая принцесса. Этот титул принадлежит моей лошади. Ее зовут Принцесса. — Ариста улыбнулась.

Уайатт с недоумением посмотрел на нее:

— Но говорите вы совсем не как аристократка. То есть вы, конечно, принцесса, но разговариваете не как принцесса.

— Вы весьма последовательно рассуждаете, мастер Деминталь.

— Вот видите? Это уже слова принцессы, которая красиво и элегантно ставит меня на место.

— Как и следует поступать в таких случаях, — сказал, подойдя к ней, Адриан. — Я вижу, глаз да глаз за тобой нужен. Или я ошибаюсь? — спросил он моряка.

— А я думал, что ты телохранитель Гонта, — насмешливо произнес Уайатт, кивком показывая на Дегана, который так и остался сидеть в повозке вместе с гномом.

Они ели, разложив еду на козлах между собой.

— Ты так думаешь?

— Что обнаружил Ройс? — поинтересовалась Ариста.

— Следы, но довольно старые.

— Какого рода следы?

— Морских гоблинов. Вероятно, здесь был их дозор. Похоже, король Фредрик был прав относительно потопа. Но мы довольно далеко от Виланских холмов. Странно, что их разведчики сюда добрались.

Ариста задумчиво кивнула:

— Алрик, Майрон и Ройс пытаются отыскать вход?

— Да, они ищут реку. В книге Холла написано, что река уходит в отверстие в земле.

— А что со следами?

— В каком смысле?

— Вы по ним прошли до конца?

— Они слишком старые, чтобы представлять для нас опасность. Ройс считает, что их оставили больше недели назад.

— Может, они пришли не с Виланских холмов. Патриарх сказал, что морские гоблины были в Персепликвисе. Идите по следу, он может привести к входу в подземелье. И возьмите с собой Магнуса, он ведь лучше нас в них разбирается.

Адриан бросил на нее быстрый взгляд:

— Да, ты совершенно права.

Он встал, чтобы присоединиться к остальным.

— Одну минуту, Адриан, — остановила его Ариста.

— Да?

— Не говори Алрику, что это моя идея. Пусть она исходит от тебя.

На его лице появилось смущение.

— Ладно. — Адриан кивнул и с сочувствием посмотрел на Аристу, потом махнул рукой Уайатту: — Пойдем, моряк, ты тоже можешь нам помочь.

— Но я все еще…

Адриан усмехнулся:

— Ладно-ладно. Прошу меня простить, миледи… Ариста.

Они взобрались на вершину холма и скрылись из виду. Эльден подошел и сел рядом с ней. Засунул руку в карман и вытащил небольшой кусочек дерева и протянул Аристе на своей огромной ладони изящно вырезанную фигурку женщины. Ариста взяла ее, чтобы внимательно разглядеть, и поняла, что это она. Детали были переданы великолепно, вплоть до спутанных волос и плаща Эсрахаддона.

— Это для вас, — услышала она его шепот.

— Она очень красивая, спасибо тебе.

Эльден кивнул, медленно поднялся на ноги и вернулся на свое место.

Ариста рассматривала фигурку, размышляя о том, когда он успел ее вырезать, сидя в седле или вечером, пока они обедали.

На склоне холма появился Майрон, Ариста помахала ему рукой, и он подошел к ней.

— Что пишет мастер Холл о том, как попасть внутрь?

Майрон состроил смешную гримасу:

— То, что он написал, не слишком нам помогло. Однако он сделал несколько рисунков развалин, так что мы пришли в нужное место. Он сам попал туда через какую-то дыру, больше у Холла ничего об этом не говорится. Там было довольно глубоко, он начал спускаться и упал. Не слишком удачно. После этого его почерк стал очень неразборчивым, и он лишь отписывался короткими предложениями: «Упал в дыру. Нет выхода. Груда! Они все съели! Темный вихрь. Река течет. Звезды. Миллионы. Ползу, ползу, ползу. Они все едят».

Ариста усмехнулась:

— Звучит не слишком привлекательно.

— Дальше становится еще хуже. Внизу, возле подземного моря, он встретил морских гоблинов, но это было не самое худшее. Он добрался до замечательной библиотеки, когда…

Его прервал свист.

— Мы нашли! — закричал Алрик.

Оказалось, что вопреки всем ожиданиям вход в подземелье находился вовсе не на вершине холма, а на его склоне. Адриан видел, как Ройс и Магнус обнаружили его одновременно, причем каждый подобрался к нему со своей стороны. Ройс шел по следу гоблинов, а Магнус, по его словам, простукивал пустоты. Они сошлись на дальнем склоне холма, где подъем становился особенно крутым и опасным. Несколько низкорослых деревьев и густые кусты ежевики закрывали глубокую яму. Лишь далекое эхо льющейся воды говорило о том, что там что-то есть.

— Похоже, тут довольно скользко, — заметил Мовин, когда все они собрались на ледяном карнизе над дырой. — Кто пойдет первым?

Прежде чем кто-то успел ответить, появился Ройс с тяжелым мотком веревки в руках. Он успел надеть свое снаряжение, в том числе страховочные петли и бронзовые кошки для рук. Адриан помог ему все подготовить, затем Ройс лег на живот и стал медленно сползать вниз, оставляя на снегу длинный след.

Почти сразу он заскользил вниз по склону, набирая скорость, как детские санки. Он пытался замедлить падение с помощью кошек, но у него ничего не получилось, и тогда Адриан выбрал слабину у веревки, и она натянулась как тетива.

— Возьми другой конец и привяжи к дереву, — приказал Адриан.

Магнус шагнул вперед.

— Нет, не ты! — закричал Адриан и повернулся к стоявшему рядом Уайатту. — Ты сможешь закрепить конец?

Моряк схватил конец веревки и обвязал его вокруг ствола маленькой березки.

— Как дела, Ройс? — крикнул Адриан.

— Я раскачиваюсь, — ответил Ройс. — Вытрави еще немного веревку.

Участники экспедиции окружили яму со всех сторон, стараясь держаться на безопасном расстоянии, и то и дело вставали на цыпочки, пытаясь заглянуть вниз. Тучи над головой не позволяли определить время. Солнце исчезло за облаками, однако все небо было подсвечено неясным серым сиянием, из-за чего казалось, что все вокруг лишено цвета и окутано туманом. Адриан считал, что до заката у них еще осталось четыре часа.

Мовин и Адриан полностью вытравили веревку, и теперь она свисала с дерева. Однако Адриан продолжал ее держать. Он не видел Ройса и смотрел на тонкую веревку. Она почти скрылась под снегом, оставив на нем едва заметный след.

— Ты можешь добраться до дна? — крикнул Адриан в отверстие.

— Сколько еще веревки осталось? — донесся до них эхом голоса Ройса.

Адриан вопросительно посмотрел на Аристу.

— Десять мотков по пятьдесят футов каждый, — ответила она и крикнула, наклонившись в сторону ямы: — Общая длина пятьсот футов.

— Этого не хватит, — сообщил Ройс.

— Глубокая дыра, — заметил Адриан.

Веревка слегка переместилась по краю.

— Чем ты там занят, приятель?

— Делаю, что могу.

— Опять какую-нибудь глупость?

— Может быть…

Судя по голосу, Ройс задыхался от напряжения. Веревка перестала перемещаться и обвисла.

— Ройс, в чем дело? — позвал Адриан.

Ответа не последовало.

— Ройс!

— Расслабься, — крикнул Ройс. — Кажется, у меня все получилось. Я на карнизе, мы все на нем поместимся. Он обледенел, но вполне надежен. К тому же здесь можно закрепить веревку. Похоже, нам придется слезать партиями. Спускайте снаряжение.

Участники миссии подтащили сани к провалу и приступили к спуску снаряжения и припасов. Мешки один за другим начали исчезать в круглой дыре.

— Я пойду первым, — заявил Алрик, когда сани опустели.

Адриан и Мовин обвязали его страховочной веревкой вокруг его ног и пояса. После этого король взялся за основную веревку, сел на снег и начал сползать по склону. На этот раз Адриан и Мовин вытравливали веревку медленно, и вскоре Алрик оказался у заслонявших провал кустов.

— О Марибор! — воскликнул он. — Вы достаточно крепко меня держите?

— Скажи, когда будешь готов, — крикнул Мовин.

— О боже, боже, — несколько раз повторил Алрик.

Ройс снизу советовал ему, как лучше действовать, но остальные его уже не слышали.

— Ладно, ладно, я спускаюсь, — сказал Алрик, перевернулся на живот и стал осторожно сползать в провал, крепко держась за страховочную веревку. — Теперь помедленнее, — предупредил Алрик, когда Адриан и Мовин начали спускать его вниз.

Дюйм за дюймом король перемещался по склону и вскоре исчез из виду. Из глубины донесся его крик:

— О Марибор, спаси и сохрани!

— Ты в порядке? — спросил Адриан.

— Ты спятил? Конечно, нет! Это безумие.

— Спускайте его! — закричал Ройс.

Они продолжали спускать Алрика до тех пор, пока Адриан не почувствовал, что тот дернул веревку. Очевидно, Ройс втащил Алрика на карниз. Натяжение веревки ослабло, Ройс крикнул, что все в порядке, и они подняли освободившуюся веревку. Следующим решили отправить Эльдена, пока наверху оставалось достаточно мужчин, чтобы удерживать его немалый вес. Он молча спустился вниз, но в его глазах они увидели такой же страх.

— Следующим будешь ты, Деган, — сказал Адриан.

— Ты шутишь, — ответил Гонт. — Неужели ты думаешь, что я туда полезу?

— За этим ты сюда и приехал.

— Это безумие. А что, если веревка порвется? Что если мы не сможем добраться до дна? Что, если не сумеем вернуться? Я не стану… Это просто смешно!

Адриан молча смотрел на него, держа веревку в руках.

— Я не полезу, — заявил Деган.

— Ты должен, — сказала Ариста. — Не знаю почему, но наследник Новрона должен нас сопровождать, чтобы путешествие закончилось успешно. Без тебя нам нет никакого смысла туда идти.

— Вот и отлично, никто не станет спускаться!

— Тогда эльфы всех убьют.

Гонт посмотрел на Аристу, потом с умоляющим видом оглядел остальных.

— Откуда ты знаешь? Откуда тебе известно, что я должен там быть?

— Мне сказал Эсрахаддон.

— Этот безумец?

— Он был волшебником.

— Он мертв. Если он был таким всезнающим, почему умер? Скажи мне?

— Мы ждем! — закричал Алрик.

— Ты должен спуститься, — повторила Ариста.

— А если я откажусь?

— Ты не станешь императором.

— Если я умру, то все равно не стану императором.

Все молча смотрели на Дегана Гонта.

Он опустил плечи и состроил гримасу.

— Как надевать эту проклятую штуку?

— Просунь ноги в петли и застегни пряжку на поясе, — объяснил Адриан.

После того как вниз спустились Гонт и Ариста, Уайатт занял место Адриана у веревки, дав ему возможность поговорить с Ренвиком.

— У вас запасов хватит на неделю, может быть, немного больше, если будете экономить, — сказал он мальчикам, когда те собрались вокруг него. — Ухаживайте за лошадьми и держитесь подальше от вершины холма. Разбейте лагерь в ложбине. И ради собственной безопасности не разжигайте костер днем. Дым можно увидеть на большом расстоянии, а вам лучше не привлекать незваных гостей.

— Мы сумеем за себя постоять, — заявил Бранд.

— Не сомневаюсь, но будет лучше, если вас никто не заметит.

— Я хочу пойти с вами, — сказал Ренвик.

— И я, — добавил Минс.

Адриан улыбнулся:

— Вы очень храбрые парни.

— Но только не я, — заявил Элбрайт. — Нужно быть последним придурком, чтобы забраться в такую дыру.

— Что ж, значит, ты самый разумный, — сказал ему Адриан. — Тем не менее вы все должны остаться здесь. Разбейте лагерь и берегите лошадей. Если мы не вернемся через неделю, значит, не вернемся совсем. К тому же будет слишком поздно. Если вы увидите огонь на севере или западе, значит, эльфы захватили Аквесту или Ратибор. Вам нужно будет уходить на юг. Попробуйте сесть на корабль, отправляющийся в Вестерлинс. Впрочем, я не знаю, что вы там найдете.

— Вы вернетесь, — уверенно сказал Ренвик.

Адриан обнял паренька и повернулся к Майрону, который, как всегда, оставался рядом с лошадьми.

— Пойдем, Майрон, скоро твоя очередь.

Майрон кивнул, в последний раз погладил животное и что-то прошептал. Адриан положил руку ему на плечо, и они вместе направились наверх, где Уайатт и Мовин спускали Магнуса.

— Что ты сказал Ройсу вчера вечером? — спросил Адриан у монаха.

— Просто поговорил с ним о потерях и о том, как с этим жить.

— Ты читал об этом в книгах?

— К сожалению, нет.

Адриан ждал, что Майрон продолжит свою мысль, но монах замолчал.

— Ну, у тебя все неплохо получилось, — одобрительно произнес Адриан. — Он… Я не знаю, как объяснить… Он словно вернулся к жизни. Конечно, это не означает, что он готов петь и танцевать. А если бы начал, у меня появились бы серьезные основания для тревоги. Но теперь он ведет себя нормально, я имею в виду нормально для Ройса.

— Не совсем, — ответил Майрон. — Прежним он уже никогда не станет. Шрам останется навсегда.

— Ну, я лишь хотел отметить, как он изменился, словно зима превратилась в лето. Ему следовало тебя поблагодарить, хотя от Ройса ты никогда ничего подобного не дождешься. Должен сказать, что немногие смогли бы с ним так говорить, как ты. Это все равно что вытаскивать шип из лапы льва. Я люблю Ройса, но он опасен. Из-за того образа жизни, который он до сих пор вел, у него сложились слишком размытые представления о том, что правильно, а что нет. Он не шутил, когда заявил, что мог бы тебя убить.

— Я знаю.

— Правда?

Майрон кивнул:

— Конечно.

— Однако ты не выглядел встревоженным. Что случилось с наивным человеком, который с таким благоговением шагал по земной тверди? Откуда взялась эта мудрость?

Майрон с недоумением посмотрел на Адриана.

— Я монах, — пояснил он.

Адриан шел замыкающим. Он лег на живот, цепляясь за веревку, сполз по склону к самому краю провала и заглянул в него. Под ним разверзлась та же бездна, которую незадолго до него увидели Алрик с другими участниками спуска. Сверху отверстие в каменном склоне казалось небольшим, но это был обман зрения. На самом деле эта большая, идеально круглая дыра напоминала лаз в нору гигантского кролика. А дальше начинался круто уходивший вниз каменный колодец. С его уступов свисали длинные сосульки, во всех углублениях лежал снег. Дна не было видно.

Заходящее солнце освещало противоположную стену, все остальное тонуло во мраке. Внизу, на расстоянии, превышающем дальность полета стрелы, метались крошечные, похожие на насекомых ласточки. Они были хорошо видны на фоне освещенных солнцем черных стен.

У Адриана закружилась голова и перехватило дыхание, когда он посмотрел вниз. Он покрепче перехватил веревку, соскользнул в провал и повис в воздухе. У него засосало под ложечкой. Ощущение было не из приятных. Его жизнь висела на тонкой веревке, как на волоске. Только это и отделяло его от вечности.

— У тебя отлично получается, — крикнула снизу Ариста, словно заправский скалолаз, и ее голос эхом отразился от стен колодца.

Адриан почувствовал, как Ройс подтягивает его в сторону, посмотрел вниз и увидел, что все столпились на узком, покрытом льдом карнизе. Чуть в стороне лежало их снаряжение.

Он коснулся твердой поверхности и почувствовал, что кто-то подтягивает его за пояс к стене.

— Это было весело, — пошутил он, только сейчас заметив, как сильно бьется сердце.

— Да, нам нужно почаще так развлекаться, — ответил Мовин и нервно рассмеялся.

— Веревку оставить или развязать? — крикнул сверху Ренвик.

— Оставь, иначе у нас могут возникнуть проблемы в будущем, — сказал Ройс. — С этого момента я буду спускаться последним и забирать с собой веревку. Уайатт, у тебя опыта больше, чем у всех остальных. Попробуй найти следующий уступ, хорошо?

Адриан увидел, как напрягся моряк, когда ему помогали надевать страховочные петли. На стенах колодца имелось множество выступов, которые могли бы послужить опорой для рук. Адриан подумал, что и сам сумел бы спуститься по этой стене, если бы не лед и не мысль о том, что под ним бездонная пропасть.

Уайатту удалось обнаружить подходящий уступ, и они начали очередной этап спуска. Второй карниз оказался уже и короче. На нем уже не хватало места для всех, и Уайатту пришлось искать следующий выступ до того, как все спустились. Ройс отправил вниз снаряжение, отвязал веревку, обмотал ее вокруг тела и соскользнул на карниз без страховки, используя только кошки.

Следующие два уровня даже не заслуживали названия уступа. На них едва хватило места для троих, и, чтобы не сорваться в пропасть, они вынуждены были цепляться за малейшие неровности стены. Им приходилось прижиматься к стене, а снаряжение болталось на веревках рядом.

Очередной уступ оказался самым большим из пройденных, он был шириной с проселочную дорогу. Некоторые из участников экспедиции, достигнув цели, повалились на спину, тяжело дыша и обливаясь потом. Адриан присоединился к ним. У него заложило уши. Открыв глаза, он увидел на расстоянии вытянутой руки белый луч света, плотный и похожий на уходившую в глубину бледно-серую колонну. Сквозь него сновали туда и сюда ласточки. Они словно танцевали в воздухе, наслаждаясь его сиянием. В этом призрачном свете едва проглядывала противоположная стена.

— Мы здесь словно проклятые богом пауки, — заметил Алрик.

— Я не уверен, что оно того стоит, даже если благодаря этому можно стать повелителем мира, — простонал Деган.

— Теперь я представляю, как падал Эдмунд Холл, но не очень понимаю, как ему удалось уцелеть, — сказала Ариста. — Как можно проделать такой путь в одиночку?

— Он был не один, — сказал Майрон. — Он взял с собой двоих друзей и несколько слуг.

— А что с ними стало? Они также оказались заперты в колодце?

— Нет, — ответил Майрон.

— Они погибли?

— Боюсь, что да.

Адриан сел на уступе и только теперь почувствовал, что весь промок. Отовсюду капало, по стенам текла вода. На них прослеживалась четкая граница между светлым слоем льда и значительно более темной полосой мокрого камня.

— Здесь теплее, — сказал он.

— Смеркается, пора двигаться дальше, — заметил Ройс. — Или вы предпочитаете спускаться с факелами в руках?

— Старайся выбирать более надежные уступы, — сказал Алрик Уайатту.

— Какие есть, такие и выбираю.

Чем ниже они спускались, тем темнее становилось, несмотря на то что солнце еще не зашло, и Адриан понимал, что у них осталось совсем немного времени. Они миновали еще четыре карниза. С каждым разом у них получалось все лучше, но наступившие сумерки мешали быстро продвигаться вперед. Стены здесь были черными, а круглое отверстие у них над головой начало тускнеть, одновременно приобретая неприятный желтый оттенок. С западной стороны оно окрасилось в розово-пурпурный цвет.

Адриан обмотал веревку вокруг талии Аристы и начал спускать ее вниз, как вдруг почувствовал сильный рывок. Принцесса вскрикнула.

— Ариста, — крикнул он, — что случилось?

— Я в порядке, — ответила она.

— Ты сорвалась? — закричал Алрик снизу.

— Я дотронулась до летучей мыши, — ответила она.

— Замолчите все, — приказал Ройс.

Теперь и Адриан услышал слабый писк, сменившийся более громким гудением. Гул перерос в вибрацию, эхом отражавшуюся от стен шахты, и вскоре превратился в настоящий гром. Следом задул таинственный ветер.

— Что происходит? — спросила Ариста, ее голос с трудом перекрывал рев ветра.

— Держись! — закричал в ответ Адриан.

Снизу надвигалось нечто огромное, подобное выбросу вулкана, и вскоре все вокруг наполнилось пронзительным писком и хлопками бесчисленных крыльев. Адриан с трудом удерживал веревку в руках. Ариста снова вскрикнула, когда мимо нее вихрем устремились к небу сонмы летучих мышей, однако Адриан успел заранее намотать веревку на запястье и сосредоточиться. Мовин и Ройс пришли ему на помощь, схватив за плечи, это помогло предотвратить падение Аристы в пропасть. Опасность миновала. Менее чем через минуту летучие мыши пронеслись мимо них в обратном направлении.

— Опустите меня вниз, — попросила Ариста, — пока не стало еще хуже.

Судя по натяжению веревки, принцесса встала ногами на следующий уступ. Адриан стравил веревку и одновременно посмотрел вверх. Маленькое пятнышко сиреневого неба закрыла темная извивающаяся линия. Туча летучих мышей стала похожа на хвост змеи. Адриан смотрел на них, как зачарованный.

«Наверное, их там миллионы», — подумал он.

Когда Адриан опустил глаза, он обнаружил, что снизу бьет яркий свет, озаривший влажные блестящие стены.

— Что там происходит? — спросил он.

— Я устала от темноты, — крикнула в ответ Ариста.

— Она заставила светиться свой плащ, — с тревогой в голосе ответил Алрик.

Когда Адриан спустился, он увидел, что принцесса сидит на краю уступа, спустив ноги вниз. Ее плащ сиял белым светом. Стоило Аристе пошевелиться, как по нему начинали перемещаться тени. Все украдкой поглядывали в ее сторону, словно смотреть на нее было неприлично. А Гонт с нескрываемым ужасом не мог отвести от нее глаз.

Они продолжали спуск в том же порядке, и теперь каждый знал, что следует делать. Тишину нарушали лишь редкие команды «вниз» и «все чисто». Они преодолели еще пять уступов, прежде чем услышали довольный крик Уайатта:

— Все, я добрался до дна!

— Ты висишь на веревке, — удивленно крикнул в ответ Адриан. — Ты коснулся земли? Спустить тебя еще немного?

— Нет! Не нужно! Я бы предпочел не касаться того, что находится подо мной.

— Это река? — спросила Ариста.

— Нет, но оно движется.

— Что там такое?

— Не могу разобраться, здесь слишком темно. Дайте минутку, я отыщу подходящее место, чтобы встать на ноги.

Через некоторое время все спустились на скалистый островок, поднимавшийся со дна пещеры. Несмотря на то, что Ариста с ее сияющим плащом была рядом, все вокруг тонуло в темноте. Одно не вызывало сомнений, они стояли на острове посреди темного колеблющегося моря, от которого шел неприятный запах и доносился тихий стрекот. Здесь витал запах старого куриного помета.

— Что это, Ройс?

— Думаю, вам нужно самим увидеть, — ответил Ройс. — Ариста, ты можешь сделать свет поярче?

Не успел Ройс закончить последнюю фразу, как плащ Эсрахаддона вспыхнул ослепительным светом, и шахта колодца озарилась его сиянием. То, что они увидели, лишило дара речи. Они еще не добрались до дна, их маленький отряд стоял на верхушке острой скалы, достаточно высокой, чтобы пробиться сквозь мощнейший слой помета летучих мышей. Конический утес достигал в высоту не менее трехсот футов. По нему ползали сотни тысяч тараканов, отчего казалось, что вся его поверхность шевелится.

— Клянусь Маром! — воскликнул Мовин.

— Это отвратительно, — сказал Алрик.

Но там копошились не только тараканы. Адриан заметил нечто белое, бегающее по поверхности — это был краб, и не один, — там были сотни его сородичей. Потом Адриан услышал писк и увидел крысу. Она пыталась спастись, когда ее накрыла волна каких-то жуков. Крыса опрокинулась на спину, отчаянно барахтаясь в мягком гуано, и снова жалобно пискнула. Она извивалась, била хвостом и лапами, мотала головой, но все больше и больше погружалась в почву, пока на поверхности не остался один только хвост. Вскоре исчез и он.

— «Ползут, ползут, ползут. Они все едят…» — процитировал Майрон.

— Кто-нибудь хочет попытаться здесь пройти? — спросил Ройс.

Уайатт нервно рассмеялся:

— Нет, серьезно, как мы спустимся вниз?

— А если спрыгнуть и броситься бежать изо всех сил? — предложил Мовин.

Все помрачнели.

— А если почва мягкая, и мы уйдем в нее, как в воду? — пробормотал Магнус.

— Ты что-нибудь придумаешь, — сказал Адриан Ройсу. — Ты видел это сверху и не стал бы спускаться, если бы у тебя не было какого-нибудь плана.

Ройс отрицательно покачал головой и показал рукой на Аристу:

— У меня нет, но надеюсь, что она сможет нам помочь.

Все члены экспедиции впились взглядами в принцессу, а на ее лице появилось выражение крайнего удивления и неуверенности в себе.

— Тебе нужно создать что-то вроде тропы, чтобы мы могли спуститься по склону утеса, — сказал ей Ройс. — Там есть вход, видите? — Он показал рукой на трещину в стене. — Он довольно узкий, но думаю, что нам удастся в него протиснуться. Возможно, нам придется ползти и даже пробивать себе путь. Но сначала ты должна как-то отвлечь жуков-мясоедов.

— Но у меня совсем нет опыта в таких делах, — покачав головой, возразила Ариста.

— Сделай, что сможешь, — сказал Адриан.

— Другой вариант — воспользоваться идеей Мовина. Бежать вниз со всех ног, в надежде, что они не успеют нас съесть.

Ариста поморщилась и снова кивнула:

— Все должны встать за мной. Я точно не знаю, что может произойти.

— Что она собирается делать? — спросил Гонт. — Что происходит?

— Делай, как говорит Ариста, — приказал Ройс.

Принцесса встала у края скалы и посмотрела вниз. Остальные собрались у нее за спиной, стараясь сохранять равновесие и не упасть. Ариста стояла, опустив руки вдоль тела и развернув ладони в сторону кургана. Потом она начала негромко напевать. В следующий миг сияние плаща погасло, и их поглотил мрак.

Единственным ориентиром оставался крошечный кусочек звездного неба у них над головой. Стрекот миллионов насекомых эхом отражался от стен. Участники экспедиции стояли очень близко друг к другу, стараясь держаться вместе, когда к ним начали приближаться крохотные огоньки. Блестящие точки вспыхивали и таяли в воздухе вокруг них. Но пока эти искорки жили, они дрейфовали вместе с потоками воздуха. Их становилось все больше, пока Адриан не разглядел верхнюю часть гигантского пылающего костра. Пламени не было, только скопление искр поднималось высоко в воздух и уносилось вверх, словно шахта превратилась в гигантскую дымовую трубу.

Вскоре к искрам добавился жар, и Адриану стало казаться, будто он стоит перед отцовским кузнечным горном. Он чувствовал, как нагревается одежда и краснеет кожа. Вместе с жаром появился новый запах, намного хуже застарелого запаха аммиака, так пахнут горящие волосы. Груды помета начали испускать свет, это было слабое красноватое сияние, похожее на угольки в угасающем камине. Кое-где начало вспыхивать пламя, на стенах заплясали высокие тени.

— Ладно-ладно! — закричал Алрик. — Достаточно! У меня сейчас обгорит лицо!

Пламя начало слабеть, красный свет исчез, и искры растаяли в воздухе. Плащ Аристы снова засиял, но не так ярко и с легким синеватым оттенком. Плечи принцессы поникли, ноги задрожали. Адриан подхватил ее за локоть и талию.

— Ты в порядке?

— У меня получилось? Никто не пострадал? — спросила она.

— Ну, может, немного поджарились, — ответил он.

Ройс сделал шаг вперед и сошел со скалы. Послышался громкий хруст, словно он наступил на яичную скорлупу. Поверхность склона казалась темной, остекленевшей, и нигде не было даже намека на движение.

Ройс сделал еще два шага и быстро вернулся на островок.

— До сих пор чувствуется жар. Возможно, нам стоит немного подождать.

— Как ты это сделала? — удивленно спросил Деган, стараясь оказаться как можно дальше от Аристы, насколько это позволяло пространство островка.

— Она ведьма, — ответил Магнус.

— Она не ведьма! — возразил Адриан.

В тишине пещеры его голос прозвучал особенно громко. Эхо дважды повторило его слова. Он заметил, что Алрик с удивлением смотрит на него, и Адриану стало не по себе. Он повернулся и быстро зашагал вниз по склону скалы.

Адриан чувствовал, как поверхность утеса проминается под его весом, а жар под подошвами сапог был таким сильным, словно он шел босиком по раскаленному песку. Он уходил все дальше, пиная мыском обугленные останки крабов. За спиной у него мерцал свет, и он понял, что Ариста следует за ним. Они подошли к расселине. Она оказалась больше, чем Адриан предполагал, и ему удалось войти в нее, не сгибаясь.

Глава 9

ВЕСТИ С ВОЙНЫ

Две девочки мчались вдоль зубцов крепостной стены, и темные зимние плащи развевались у них за спиной. Вдруг Мёрси резко остановилась, и Элли едва не сбила ее с ног. Девочки столкнулись и захихикали. Дул холодный ветер, но они не обращали внимания на такие пустяки, как щипавший покрасневшие щеки мороз или серое небо и серые стены замка, на которых они стояли.

Мёрси опустилась на колени, протиснулась между зубцами крепостной стены и заглянула вниз. Стену высотой двадцать футов построили из огромных разноцветных каменных глыб, квадратики которых уменьшались по мере удаления от того места, где она устроилась. Внизу шумела улица, торопились куда-то десятки всадников, пешеходов и возничих на своих повозках. Мёрси стало немного не по себе, у нее задрожали руки, по телу побежали мурашки. И все же было очень интересно наблюдать за миром с такой высоты, смотреть на крыши домов и лабиринты улиц. Выпал снег, все вокруг побелело, но кое-где на этом фоне выделялись цветовые пятна, например, красная стена амбара на далеком холме, трехэтажное небесно-голубого цвета здание, коричневые проплешины на дороге, где из-за постоянного движения людей и повозок быстрее таял снег. Мёрси впервые видела настоящий город, тем более с такой высоты. Когда она оказывалась на крепостных стенах замка, то представляла себя императрицей всего мира или птицей. И то и другое доставляло ей равное удовольствие.

— Он здесь! — закричала Элли, но ветер заглушил ее слова, и Мёрси даже показалось, что они долетают до нее с расстояния в несколько миль. — У него нет крыльев!

Мёрси выползла обратно и прислонилась спиной к стене, чтобы перевести дыхание. Элли стояла перед ней, она сбросила капюшон, на лице блуждала безумная улыбка, темные волосы развевались на ветру. Мёрси перестала обращать внимание на острые уши Элли и необычной, вытянутой формы глаза. Элли вызвала у Мёрси живейший интерес уже при первой их встрече в столовой. Она отошла от стола Пикеринга, чтобы получше рассмотреть странную эльфийскую девочку, а Элли очень понравился Господин Рингс, и с тех пор они стали неразлучны. Элли стала ее лучшим другом, даже главнее Господина Рингса. И хотя Мёрси доверяла свои секреты им обоим, только Элли могла их понять.

Элли сочувствовала Мёрси, когда та рассказывала о том, как Аркадиус запрещал ей гулять в лесу, окружавшем университет. Она страдала от таких же ограничений, когда отец не разрешал ей гулять по родной Колноре. Девочки проводили долгие зимние вечера, обмениваясь при свете свечи страшными историями, почерпнутыми из своего лишенного приключений детства, когда их слишком осторожные опекуны не позволяли искать головастиков или подбирать кусочки металла, которые выбрасывали лудильщики.

Они обменивались одеждой. Гардероб Элли состоял из поношеных мальчишеских курток и таких же штанов дырявых, но Мёрси они приводили в восторг. В них оказалось гораздо удобнее ходить и лазать по деревьям, чем в платье. У Элли вообще было мало одежды по сравнению с огромным количеством платьев и плащей, в которых Мёрси ходила в университет. Но сейчас у нее осталось только то, что надела на нее Миранда, когда они бежали из Шеридана. Поэтому девочки могли обмениваться только плащами. Плащ у Мёрси был более толстым и теплым, но ей нравилась старая накидка Элли, в ней она выглядела, словно герой из дикого леса.

Элли разрешала Мёрси брать запасной секстант, который ей дал отец и научила определять свое местоположение по звездам. В ответ Мёрси позволила Элли играть с Господином Рингсом, но уже начала об этом жалеть, потому что теперь он стал чаще забираться на плечо к Элли, чем к ней. По вечерам Мёрси ругала енота за вероломство, а тот только верещал в ответ, и Мёрси сомневалась, что Господин Рингс понимает всю серьезность проблемы.

— Вон там! — закричала Элли, показывая за забрало стены, где Мёрси заметила крошечную мордочку енота, выглядывавшего из-за угла. Они побежали за ним, мордочка исчезла, енот взмахнул хвостом и был таков.

Девочки, скользя на повороте, выбежали на площадку над главными воротами замка. С внешней стороны крепостной стены раскинулась большая площадь, где торговцы продавали с тележек свои товары, а зазывалы расхваливали на все лады низкие цены на мед и достоинства кож и свечей, которые горят дольше всех других. В кольце стен находилась замковая площадь, а еще дальше высокая цитадель с множеством бойниц.

Енот исчез.

— Вот еще следы! — возбужденно закричала Мёрси. — Этот глупец оставляет следы!

Они помчались дальше вдоль следов крошечных лапок на снегу.

— Ваш зверек побежал вниз по ступенькам башни, красавицы, — сказал стражник, когда они с ним поравнялись.

Мёрси искоса взглянула на него. Он был огромным, как и все стражники, в серебристом шлеме и толстом шерстяном плаще. В руках он держал копье. Стражник улыбнулся Мёрси, и она улыбнулась в ответ.

— Туда! — закричала Элли, показывая в сторону площади, где только что мелькнула под тележкой чья-то тень.

Они сбежали по ступенькам и помчались по двору. Им почти удалось догнать енота, когда обе оказались возле старого сада. Здесь они разделились, совсем как охотники, загоняющие добычу. Элли встала на пути Господина Рингса, вынудив его повернуть и побежать к Мёрси, которая приближалась к нему с другой стороны. В последний момент Господин Рингс метнулся к поленнице дров возле кухни, легко взбежал по ней и нырнул в приоткрытое окно.

— До чего ловок, злодей! — выругалась Элли.

— Тебе не уйти! — крикнула Мёрси.

Мёрси и Элли вошли на кухню и побежали через судомойню, перепугав слуг. Один из них даже уронил большую кастрюлю, которая с грохотом упала на пол. Однако крики и проклятия остались за спиной, когда они понеслись вверх по лестнице, через кладовую с чистым бельем и выскочили в большой зал, где Мёрси изловчилась и в прыжке схватила Господина Рингса за заднюю лапку. Напрасно скребли по гладкому полу его крошечные коготки. Мёрси перехватила енота и прижала к груди.

— Ты арестован! — слегка задыхаясь, объявила она и откинулась на спину. — Теперь тебя ждет виселица!

— Кх-м, — раздалось где-то неподалеку.

Как только Мёрси это услышала, она сразу поняла, что у нее неприятности. Она повернулась и подняла голову. На нее сурово смотрела женщина со сложенными на груди руками. Она была одета в черное блестящее платье, украшенное драгоценными камнями, сиявшими, словно звезды. За столом сидели еще одна женщина и восемь мужчин с мрачными лицами.

— Не припоминаю, чтобы я приглашала тебя на эту встречу, — сказала женщина Мёрси. — Кстати, и тебя тоже, — обратилась она к Элли, которая замерла за спиной подруги. Потом женщина пристально посмотрела на Господина Рингса. — А уж тебя я точно не звала.

— Простите нас, ваше величество, — хором сказали два стражника, стоявшие у дверей.

Они вбежали в зал, один грубо схватил Элли, другой потянулся к испуганной Мёрси, вскочившей на ноги. Красивая женщина слегка приподняла руку, согнула ее в запястье, и стражники замерли.

— Вы прощены, — сказала она. — Отпусти девочку.

Стражник, схвативший Элли, повиновался, и она отступила на шаг, с опаской поглядывая на великана.

— Вы императрица? — спросила Мёрси.

— Да, — ответила красавица. — Меня зовут Модина.

— А меня — Мёрси.

— Я знаю. Элли рассказывала о тебе. А это, если я не ошибаюсь, Господин Рингс? — спросила императрица, протягивая руку, чтобы погладить енота.

Господин Рингс смущенно опустил мордочку, Мёрси прижимала его рукой к груди, так что живот остался открытым.

— Значит, весь этот шум из-за него?