Рожденные в СССР. Прорыв

Глава 24 Подмосковье. Загорский район. Засекреченная база ГРУ. 11 июля 1973 года

Ракитин представлял генерала Ивашутина немного другим. Затем понял, что ошибался из-за мнения людей, с начальником ГРУ никогда не общавшимися. Да, человек он был скромный, себя не выпячивал. Но генеральский сан и связанное с ним барство проскальзывало сразу. Еще бы, столько лет быть на таком важном посту! И по сути, никто ему не указ. Так или иначе, но значительная должность оставила отпечаток на лице генерала и его поведении. Но с человеком из будущего Ивашутин вел себя подчеркнуто вежливо.

— Семен Степанович, чем так обусловлено ваша нарочито открытая неприязнь к КГБ? Пострадал во время репрессий кто-то из родственников?

«Понятно, мало ли кто был в репрессированных. Мелкая месть серого человечишки!»

— Пётр Иванович, давайте сразу договоримся — я личное с общей политикой не мешаю. И крови кого-то из будущих предателей не требовал. Но сейчас и здесь на кону судьба державы. Разве вам не приходилось жертвовать людьми во имя государственных интересов?

Начальник ГРУ помрачнел, его нос «уточкой» стал как будто больше. Сидевший чуть поодаль Мясников сделал Ракитину страшное лицо. Видимо, он сам никогда не мог позволить с начальством подобного разговора. Военная косточка всегда соблюдает пиетет перед вышестоящими. Так им вбивают в голову еще с училища. Непослушные и самовольные отсеиваются на первом этапе.

— Мне правильно доложили, для вас нет авторитетов.

— И преклонения перед кем-либо. Пётр Иванович, я же умер, попал в иное поле жизнедеятельности. Чем меня можно испугать?

Вот здесь у генерала в глазах промелькнула улыбка.

— Хорошо. Принимаю вашу позицию. Тем более что первыми же действиями в нашем времени вы себя неплохо зарекомендовали. Совершили преступление, завладели чужими средствами, подвергли опасности офицера ГРУ.

Семен не понял, издевается над ним генерал или нет, но натянуто усмехнулся и добавил:

— И еще планирую государственный переворот. По мне Гулаг плачет, товарищ генерал.

— Интересный вы тип, Семен Степанович. И очень наглый. В такой же манере будете с Леонидом Ильичом общаться?

— Так он вроде мужик компанейский.

Ивашутин все-таки не выдержал и издал вместо смешка нечто подобия кашлянья ворона.

В комнату заглянул Ахмет с неизменным подносом, дождавшись немого разрешения, все быстренько расставил на столе. Почему-то у Феткулина получалось ловко сервировать и готовить особенный Ташкентский чай. Начальник ГРУ с интересом посмотрел на Ракитина, долившего в кофе сливки. Больше никаких добавок туда он не признавал. Генерал пил чай с сушками. Совместное чаепитие лучше всего сближало людей.

— Пошутили и хватит, займемся делами нашими грешными. Мне обещали материалы по Андропову.

— Вот, пожалуйста. Я вчера на полтора часа выгнал техников и составил дайджест с информацией и фотографиями. Ночью они его пересняли и напечатали текст отдельно.

Ивашутин бросил взгляд в сторону портативного компьютера. Один он уже являлся веским доказательством того, что это не розыгрыш или провокация. Специалисты доложили начальнику ГРУ, что понятия не имеют, как скачать с такой машины информацию. Вскрывать ноутбук им пока запретили, но Ракитин нашел файлы по компьютерным технологиям, которые были пересняты и переданы кому следует.

— Кстати, не вредно твоей машине столько работать?

— Мы делаем перерывы и выключаем компьютер на время. Но он и так работает в щадящем режиме, в основном включен только Уорд, — заметив недоумение, Семен поправился. — Это текстовая программа. Ну и также проги для просмотра изображений и фильмов. Процессор грузится мало и не греется.

— Столько незнакомых слов и англицизмов. Последнее из-за превосходства американской техники?

— В вычислительной технике они впереди, согласен. И вы будете смеяться, но основу их превосходства в программном обеспечении заложили наши эмигранты в девяностые годы. Да и в последующем Америка постоянно скупала лучших ученых во всем мире. У них нет научной школы, но имеются деньги для покупки мозгов. Эти ресурсы хоть и восполняемые, но для экономики не менее важны, чем нефть или газ.

Ивашутин кивнул и погрузился в материалы. Ракитин пока занялся подготовкой новой презентации, уже для «дорого Ильича».

— Здесь слишком много косвенных улик и совсем нет железных доказательств, — кивнул в сторону закрытой сразу же после прочтения папки Ивашутин. — Пойдем, прогуляемся.

Они вышли в лес. Вокруг стояла обманчивая тишина, лишь ветер свищет в соснах и птицы щебечут в их ветвях.

— Пётр Иванович, боитесь прослушки?

— А она в помещении ведется в обязательном порядке, — Ракитин чуть не запнулся на месте, а генерал с ухмылкой повернулся. — Ну а на что вы рассчитывали, Семен Степанович? Вы творите историю. И знаете, ваши так называемые файлы все-таки подтвердили мою догадку. Мутный этот тип — Андропов. Мы с товарищами его уже разрабатываем.

— Товарищи у нас кто? — осторожно спросил Семен.

— Контрразведка. Не бойтесь. Если они работают в одном ведомстве, то это вовсе не значит, что они предатели.

Ракитин вздохнул:

— Там далеко не все предатели. От этого и горше. Но с этим гадюшником все равно надо кончать. Как и с профилированными институтами.

— Вы что сейчас имеете в виду?

— Институт Соединенных Штатов Америки и Канады, а также все связанные с ними структуры. Это рассадник грядущей чумы и предательства. Заметьте, там много креатур именно Андропова. Например, будущий предатель Владимир Поташов. Или взять известного прораба «перестройки» Александра Яковлева. Помните прошлогодний скандал с ним, с его статьей «Против антиисторизма» о будто бы развившемся русском национализме. Даже Михаил Шолохов был вынужден возглавить волну возмущения и обратиться в ЦэКа. Не забываем, что он креатура Суслова и этот взбрык произошел не просто так. Это был удар по так называемой «русской партии» в Центральном Комитете. Яковлева сослали послом в Канаду. Проверьте его траты там. Они ведь наверняка превосходят его финансирование. Есть основание полагать, что этот нам не товарищ был завербован еще во время его стажировки в Колумбийском университете в США в 1958−59 годах. И вот такие представители советской элиты дорвались до власти в стране.

Ивашутин остановился на дорожке.

— Вот оно даже как. Мы сами взрастили внутри себя семя погибели. Сейчас я лучше вас понимаю. И что предлагаете?

— Аресты, тщательное расследование. Чистка организации. Жесткая и принципиальная. И, — пришелец из будущего посмотрел прямо в глаза начальнику ГРУ, — их нельзя оставлять в живых. Показать американцам, что мы отрубили голову дракона окончательно.

Ивашутин внимательно смотрел на странного пришельца из будущего. Внутри молодого тела мозг взрослого и повидавшего жизнь человека. Биографию Ракитина генерал изучил сразу. Так что нельзя скинуть излишнюю жестокость на военный «синдром».

— Я вас понимаю, но решать все равно не мне.

— Я буду настаивать. Гнилые зубы надо удалять безжалостно.

— Не слишком жестко?

Семен шагнул на боковую дорожку:

— Вы просто до конца не поняли, что они и их последыши потом со страной сделали. Россия во времена смуты и приватизации потеряла больше, чем в Великую Отечественную войну. Вместо развития мы оказались отброшены на десятилетия назад. И не забывайте, что нас все те годы грабили. Экономическое благосостояние Европы и Америки итог ограблений республик бывшего Союза и Варшавского договора.

— Есть выкладки? — по-деловому поинтересовался Ивашутин.

— Будут. Я статью писал на эту тему, в одной из папок полно материала. И не из пальца высосанного, а из государственной статистики. Добыта по знакомству.

— Вы же занимались преподаванием.

— Одно другому не помеха.

— И как, вашу статью напечатали? Была в демократической России свобода слова?

— Да куда там! Это сразу писалось для Интернета, всемирной компьютерной сети. Была в те годы одна вольная площадка для выражения различных мнений. Интересные там люди собирались. Но не под своими именами.

— То есть не все мнения считались правильными?

— Доказать просто сложно. Ведь много фактов добывалось окольными путями, иногда незаконно, подтвердить их документально не всегда было возможно. Но общая аналитика не могла врать. Дважды два всегда четыре!

— То есть цензура существует и в будущем.

— Политическая и идеологическая, несомненно. Телевидение подмято под себя группой олигархов и обслуживающих их политологов и журналистов. В области искусства и кино полный бардак. Наверху прочно уселась еврейская мафия, популярны махровая антисоветчина и подтасовка исторических фактов. Пропаганда антипатриотизма работает круглые сутки. Ну и насаждается сверху разврат и безумная пошлятина. Власти нужен потребитель и электорат.

Ивашутин перебирал в уме свежее словечко, затем кивнул, поняв, что это.

— В принципе ничего нового. Буржуазия с национальными особенностями. А что, эти за чертой оседлости и у вас создают проблемы?

— А как без них? Большая часть олигархов и нуворишей совсем не русского происхождения. Процветают национально окрашенные криминалитеты. Если уж президент, глава страны заявляет, что лозунг «Россия для русских» вредный. А тогда для кого она? При том что я считаю народы, что живут в нашей стране русскими, пусть и с иными национальными особенностями. Все равно мы воспитаны в одном культурном коде.

— Спасибо за информацию, и еще больше за вашу сопричастность. Я примерно представляю, что вам пришлось пережить, — Ивашутин остановился в тенечке. — Скажите, Семен Степанович, а много там в будущем осталось настоящих патриотов? Как я понимаю, их тщательно пропалывали?

— Не так мало, как кажется. Просто они не на виду. Война на Донбассе выявила, что нас даже оказалось слишком много для тогдашней компрадорской власти. Они нас по настоящему испугались. Воспитаны мы по-другому и чаще всего умнее пропагандонов.

— Как? Пропаган…

Договорить генерал не успел, буквально из ниоткуда появились фигуры в темном камуфляже и раздался хриплый голос одного из них:

— Товарищ генерал, в лесу чужаки. Срочно эвакуируемся!

Ивашутина тут же окружили «живым щитом» и потащили к гаражу. Семена также обступили три вооруженных военных, один из них кивнул в сторону ближайшего здания. Шли быстро, но не суетились. Ракитина постоянно прикрывали со всех боков. Такой он стал важной персоной, что бойцы готовы были пожертвовать собой ради него. Из вспомогательного здания его быстро перетащили в жилой дом. Послышался шум моторов, это уезжал кортеж с начальником ГРУ. Семена удивил знакомый рокот, никак БТР шел в охране? Все так серьезно? Перед тем как он зашел в помещение, Ракитин услышал стрекот автоматов.

«Ох, ничего себе!»

— Сеня, сюда!

Мясников протолкнул попаданца во внутреннее помещение без окон, и сам встал на входе с АКС в руках. Чуть далее виднелся Феткулин, сжимающий РПК. В коридоре мелькнули тени «прикрепленных».

— Парни, а мне оружие дадите?

Иван коротко кивнул на самодельную закрытую пирамиду. Там как раз стоял новенький АКС. Еще не веря собственным глазам, Семен подхватил в руки знакомое оружие, отстегнул магазин, в нем блеснули заряженные патроны. Передергивать затвор он пока не стал, а подобрал подсумок с тремя набитыми магазинами.

«120 патронов, не так плохо!»

У обоих офицеров разведчиков к тому же висели наплечные кобуры с «Макаровыми». Пусть этот пистолет и принято ругать, но в умелых руках очень грозное оружие. А вот у одного из «прикрепленных» Ракитин заметил неизвестный ему пистолет-пулемет. Пристроив подсумок на ремень и подхватив оружие поудобнее, попаданец внимательно прислушался. Внезапно пахнуло военным прошлым, и мужчина успокоился, переключившись на строгий анализ происходящего. Он мимоходом отметил ошибки ГРУшников и с опозданием понял, что их здание плохо защищено. Один выстрел из гранатомета и защитников сметут.

«Вот тебе и хваленое ГРУ!»

Через пять минут у «прикрепленного» заработала рация, и он махнул остальным:

— Отбой! Взяли голубчиков. Но не всех живыми.

Офицеры дружно выдохнули и аккуратно сложили автоматы обратно в пирамиду. Но пистолеты оставили. Разоружившись, Семен прошел на кухню, где застал Феткулина, ставившего чайник.

— Что это было, ребята?

— Незаконное проникновение группой вооруженных людей на запрещенный объект. Ты пока следи за чайником, а я пройду, узнаю новости.

Ракитин покачал головой, похоже, что не все ему доверяют. Хотя, чего он хотел? Эти офицеры давали подписки. А он им, по существу, кто? Затем в голову полезли разные мысли, и вскоре попаданец сидел за ноутбуком, стоявшим в защищенной комнате. Он вспомнил, что у него есть прямые доказательства!

— Снова тот же кабинет на Лубянке. Звонок.

— Барсуков взяли.

Снова многозначительное молчание.

— Они могут вывести на нас?

— Никак нет.

— Вводите в действие план Опричнина.

— Вас. Товарищ Председатель.