Рожденные в СССР. Прорыв

Глава 26 Москва. Штаб-квартира ГРУ. Хорошевское шоссе. 15 июля 1973 года

В этот раз обстановка в «Аквариуме» была достаточно напряжённой. Опытному глазу это становилось ясно еще на въезде. Тщательно спрятанные «посты», внутри периметра и зданий много вооруженных людей. Проникнуть в «святая святых» посторонним стало практически невозможно. Но и работу учреждения такие чрезвычайные меры несколько замедлили. Но больше всего разведчиков напрягало то обстоятельство, что вокруг «усиления службы» висела жесткая завеса секретности.

Многие задавались неотвеченными вопросами. Брежнев только что вернулся из США, с ними намечается долговременный мир. Тогда почему службы и подразделения ГРУ приведены в повышенное боевое состояние! И всем сотрудникам пришлось подписать новые документы о неразглашении. Только вот что им вскоре придется не разглашать?

Но люди в разведывательной структуре служили опытные и повидавшие разное. Они острым взглядом замечали некие шевеления на самом верху и благоразумно предпочитали молчать. В отличие от обычной армии ГРУшники в течении своей службы могли запросто оказаться на «острие атаки», и потому к различным невозможностям и потенциальным проблемам всегда старались быть готовыми. Для этого они сюда и шли служить.

Совещание в этот раз проходило в расширенном составе. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами к тайне «Объекта Оракул» оказались привлечены специалисты разных управлений и отделов ГРУ. «Новички» с интересом поглядывали на тех, кто занимался попаданцем в последние недели. Словечко из будущего уже вошло в лексикон разведчиков. Ну а зачем придумывать велосипед? Как и новые вводные от руководства, совсем не похожие на уже ставшие привычными для армейской службы. Большая политика это вам не тут и не там!

Внезапно перед разведчиками проявился не только внешний, но и внутренний враг. И с противником внутри страны в этот раз придется разбираться не только членам правительства и функционерам партии. Пахнуло еще не забытым и жестоким прошлым. Оттого даже у ГРУшных «волкодавов» ёкало внутри, многим из них стало жутко от познанной только что тайны. Одно дело просто исполнять свою работу — и совсем другое смотреть при этом в зеркале вечности.

Будущее внезапно приблизилось вплотную. И это чудовищно пугало даже самых стойких. А не ошибутся ли они опять?

Ивашутин выглядел усталым и озабоченным, но спокойным, как удав. Его сложно было согнуть. Вчерашний разговор с «обновленцами», так себя назвала новая партийно-правительственная фракция, неплохо успокоил его. Сейчас его негласным методам и действиям придан некий статус законности. А это уже совсем другой колер. Да и опираться на второго человека в партии и председателя правительства это совсем другое, чем действовать в одиночку на свой страх и риск. Ответственность ведь никто не отменял. Даже при таких непростых обстоятельствах. Что тот тут же сообщил присутствующим:

— Товарищи офицеры, считайте, что мы действуем по заданию партии и правительства.

— Достигнута договоренность?

Народ дружно выдохнул и заметно повеселел, но все так же внимательно смотрел на начальника. Не время расслабляться! Тот в первую очередь решил выяснить обстоятельства по недавним чрезвычайным событиям:

— Что-то уже есть по группе неизвестных?

Генерал Супрун, отвечающий за оперативное сопровождение «объекта», глухо кашлянул. В его глазах одновременно промелькнули недосып и природное упрямство.

— Нам пока не удалось определить принадлежность боевой группы. Сами они отказываются отвечать, документов с собой не было. Оружие нигде не числится.

Майор Стопоров, оперативник непосредственно с «Объекта», сначала взглянул на начальника ГРУ, и получив молчаливое согласие, спросил:

— Применялись спецсредства, товарищ генерал?

— Нет, — покачал головой глава оперативной разведки. — Поначалу пытались колоть по горячему, потом их допрашивали достаточно опытные люди. Создалось такое впечатление, что их используют вслепую.

— Или это тайная группа специального назначения, подготовленная к подобному.

Толоконников кивнул соглашаясь:

— Я склоняюсь к последнему.

Ивашутин внимательно посмотрел на своего заместителя и руководителя всей операции «Оракул».

— Почему вы так считаете?

— После озвученного на Политбюро скандала со слежкой контора стала действовать намного осторожней, но наблюдение за нами и «Объектом» не было полностью снято. По нашим контактам удалось выяснить, что действует некая непонятная структура. Официально управления КГБ в слежке и ведению интересующих их объектов не задействованы. Обвинить их ни в чем не получится.

— Пока мы не выйдем на то спецподразделение, что и занимается всем, — подытожил сообщение Супрун.

— Лев Леонидович, имеете что-то сказать?

— Пётр Иванович, если эти чертяки не полные отморозки, то наверняка потекут после встречи с кем-нибудь из верхнего эшелона. Кириленко или Косыгин смогут подъехать к нам на объект?

— Обоснуй, пожалуйста, — Ивашутин никак не отобразил свое состояние на лице, но его карандаш очертил характерную загогулину, указывающую на явное волнение.

— Одно дело просто исполнять приказ, совсем другое — идти против правительства и партии. Никакой советский офицер не станет покрывать откровенное предательство.

— Если он не «оборотень».

Супрун повернулся к майору:

— Точное замечание. Но если это так, то мы ведь можем начать применять иные методы? И все равно добудем информацию.

— Нам только «Вервольфа» в своих рядах не хватало!

Генерал-лейтенант Ткаченко, управляющий Пятым управлением не смог сдержаться. Все руководители, сидящие за широким столом, переглянулись. Ситуация складывалась аховая. И будущее мрачно, и в настоящем появились непонятные тайны.

— Майор Стопоров, зайдете ко мне через час и получите приказ. Пока свободны. Остаются только руководители управлениями.

Когда остались лишь озвученные лица, Ивашутин продолжил:

— Я сейчас еду в Генштаб, и мне нужны ваши соображения. По самой ситуации, и как из нее выкарабкиваться с меньшими потерями.

Генералы переглянулись. Это было прямо высказанное требование полной лояльности, а значит, приходилось выбирать, на чьей ты стороне. Хотя для них вопрос давно решен, иначе бы здесь не служили. Разведка — самое корпоративное учреждение во всей армии. Случайно сюда не попадают и просто так не остаются.

— Мы готовы выполнить любой приказ, — ответил за всех Толоконников.

— Это будет, Лев Сергеевич, не мой приказ, а приказ партии и правительства. Но выполнять мы его будем неукоснительно. Невзирая ни на что.

В кабинете воцарилось молчание. Опытные разведчики чутко уловили скорый запах крови. Если их Родину в будущем предали и продали, то враги уже внутри страны, и работают не её разрушение. И такое без ответа оставлять нельзя.

— Лев Сергеевич, усильте охрану «Объекта Оракул». Ты чего усмехаешься?

— Да этот самый… «Объект» после попытки проникновения попытался учить нас уму, разуму.

— И как? — повернулся к коллеге Супрун.

— Каком! Мои ребята сначала его вежливо послали, а потом задумались. Отчасти наш будущий прошлый солдат оказался прав. У него же был настоящий боевой опыт. И он вдобавок нашел у себя на компьютере весьма любопытные файлы по тактике специальных подразделений мира грядущего. Очень нахваливал «Массад», скаутов Родезии, британскую САС. Не в далеком будущем нас ждет большая волна терроризма.

— Удивил, она уже идет, — Ткаченко покачнулся в кресле. — Взрывы в прошлом году в Германии, которые устроила РАФ. И палестинцы не так далеко ушли.

Толоконников, выслушав начальника пятого управления, неспешно выложил:

— Они все есть в списке, что составил нам «Объект». Самые громкие террористические акты. В том числе и в Советском Союзе. Сейчас он составляет список серийных убийц. Но это уже дело МВД.

— У него есть такая информация, и он её утаивал?

Толоконников поднял предостерегающе руку:

— Константин Никитович, ничего он не утаивает. Просто объем информации так велик, что не все можно найти и опубликовать быстро. А здесь, вообще, все намного интересней. На диске памяти ЭВМ оказался записан художественный фильм «Комплекс Баадера-Майнхоф». Как раз про террористов из РАФ.

— Художественный?

— Но по известным к тому времени материалам. Семен пояснил, что информация даже в его будущем была все еще засекречена. Западные спецслужбы и государства, как я понял, не торопятся снимать грифы секретности даже с давно минувших дел.

Ивашутин тут же спросил:

— Чего ожидать от немцев?

Толоконников бросил выразительный взгляд на своего начальника. Тот тут же отреагировал:

— Не мни, говори. Решать все равно нам.

— ГДР будет до конца с нами. Западная Германия с попустительства тогдашней советской верхушки фактически захватит восточные немецкие земли. Никаких протоколов, ни решений по европейской безопасности подписано не будет. Лишь ускоренный вывод нашей группы войск запросто так. «Оракул» во многом прав, ругая нас. Даже сейчас мы редко проводим совместные операции со спецслужбами стран Варшавского договора. Это уже знак, который мы упустили. А вот с немцами у нас, наоборот, достаточно тесное сотрудничество.

— Ты к чему это клонишь, Лев Сергеевич?

— Константин Никитович не даст соврать, ради нас немцы пойдут на многое. И лишних вопросов задавать не будут.

Генерал Супрун подался вперед:

— Мы готовимся к острой акции?

Ивашутин проговорил сквозь зубы:

— Готовится, товарищи офицеры, надо ко всему. Но вашу мысль я, Лев Сергеевич, уловил.

Генералы в этот раз не переглядывались. И так понятно, что одно дело стрелять во врага, другое в советских людей. Пусть и оказавшихся на иной стороне. Волкодавы выполнят приказ в любом случае, но как они потом будут смотреть в глаза товарищам. Ведь по обе стороны советские офицеры, и они все исполняют свой долг, как его понимают. Обстоятельства просто так сложились.

— На что конкретно мы можем рассчитывать?

Толоконников открыл папку, достал несколько фотографий и отправил их по столу Ивашутину:

— Это кадры с учений так называемой Спеслужбы Реферат IX, подразделение спецназа народной полиции ГДР.

— Почему именно их?

Ответить вызвался Ткаченко, в конце пятидесятых до шестьдесят третьего года он служил в ГСВГ начальником Разведывательного управления.

— Это была моя идея. Нам нужно подразделение, умеющее штурмовать в условиях города. Лучшим в ННА является парашютно-десантный батальон «Вилли Зангер». Поначалу была мысль использовать их. Но это армейцы, они заточены под другие задачи. Диверсии и разведка. А нам нужны штурмовики, уже обладающие специальными навыками боя в тесных городских условиях. Ведь, возможно, времени на подготовку у нас вовсе не будет.

— Правильно мыслите, Константин Никитович. Но ведь насколько помню, это подразделение создано под эгидой «Штази».

— Пока Реферерат 9 под крылом криминальной полиции. У меня остались там связи, и мы можем выдернуть парней сюда в любой момент.

Ивашутин кивнул:

— Действуйте, составьте список людей и необходимого оружия. Перебросим их нашими бортами сначала на базу бригады спецназа под предлогом учений, а затем переправим в Подмосковье. А что такое в руках у них?

— Польский пистолет-пулемет PM-63 RAK под макаровский патрон.

— За малые габариты, вес и высокую точность стрельбы наряду с чешским пистолетом-пулеметом «Скорпион» пользуется большой популярностью у террористов, — добавил Супрун.

— Очень удобная вещь для боя в тесных условиях… — задумчиво резюмировал начальник ГРУ. — Значит, они лучше для этого подготовлены. Отберите тогда и наших «волкодавов» для совместных тренировок. Политический аспект с немцами я решу.

Вот сейчас генералы деловито переглянулись:

— Начинаем после отмашки от Политбюро?

— Только так. Или уходим на вторую фазу.

Никому не нужно было объяснять, что та означала переход на секретные и частично подпольные методы работы. Не мытьем, так катаньем заставить политическую систему измениться и спасти страну.

— Тогда не буду вас задерживать, товарищ офицеры. Приказы получите позже. Задание вы знаете, как и ответственность. Вижу, что волнуетесь. У меня и у самого поджилки трясутся, — в кабинете раздались осторожные смешки. И в самом деле, нервы у всех за последние дни расшатались. — Все свободны и пришлите ко мне майора Стопорова.