Рожденные в СССР. Прорыв

Глава 36 Москва. Кремль. Днем. 16 августа 1973 года

Генеральный секретарь в этот четверг на работу в Кремль прибыл в мрачном настроении. Да и не было, чему особо радоваться. Решение было принято правильное, но чрезмерно жестокое. Но таковы уж были сложившиеся обстоятельства. Где-то в глубине души он желал свалить бремя ответственности на человека из их возможного варианта будущего. Это ведь именно он настаивал на силовом разрешении конфликта. Видимо, сразу догадывался, что иначе не получится. Но Леонид Ильич слишком хорошо знал себя. Раненого зверя поблизости оставлять нельзя. Так будет лучше для страны.

Брежнева очень рано подняли и каждые десять минут докладывали о ходе штурма и положении в стране. После взятия Лубянки, которое закончилось смертью Председателя, Генсек затребовал к себе всех силовиков и Генпрокурора. Те прибыли на дачу в течение получаса в составе бронированной колонны. По их лицам было заметно, что никто в эту ночь не спал. Но генералы выглядели спокойными, что в свою очередь несколько утихомирило Брежнева. Лишь Роман Андреевич Руденко то и дело вытирал со лба пот, хотя была нежарко. Его в эту авантюру вовлекли фактически только вчера, и Генеральный прокурор СССР здорово нервничал. Не каждый день штурмуют в Собзе государственное учреждение. Да еще какое!

Брежнев встретил их в своем кабинете:

— Доклад.

— Штурм закончился в пять тридцать пять. Потерь среди наших бойцов нет. Если не считать двух легко раненых.

— КГБ?

— Много погибших, товарищ генеральный секретарь, — докладывал Щелоков, это его следаки и криминалисты первыми шли за штурмовиками. — Дежурная смена, связисты, комендантский взвод и неизвестные нам хорошо вооруженные боевики.

— Пока нам неясно, какое подразделение из состава КГБ оказывало нашим штурмовикам яростное сопротивление. Но их было не менее взвода, — осторожно добавил Ивашутин. — У всех армейское оружие — автоматы, пулеметы и гранаты. Документов при них не обнаружено.

— Это ведь тоже наши люди, — еще больше помрачнел и так хмурый донельзя Брежнев. Его брови сдвинулись. — Развел, сволочь этакая, Вервольф. Расследовать это дело тебе, Роман Андреевич, — Генсек смотрел пристально на генпрокурора, — совместно с Николаем Анисимовичем. Не армии и разведке этим заниматься. Хватит с нас штурмов, путь дальше поработает закон. Кто и зачем противодействовал партийным органам, что создавалось на основе структур КГБ? На все эти вопросы я через месяц жду на столе результаты. Понятно?

Руденко снова промокнул платок:

— Следственные группы уже начали работу, Леонид Ильич. Но пока у меня недостаточно информации.

— Все процедуры проводить под грифом совершенно секретно. Ну не мне вас учить, такой опыт за плечами. Полномочия вам дали. И даже сверх.

— Сделаем, Леонид Ильич.

Брежнев еще раз перевел взгляд на силовиков и спросил:

— Где немцы?

— Уже в воздухе!

Ивашутин скосил глаза на Огаркова. Это тот настоял, чтобы немцы шли впереди. Хотя по мнению Начальника ГРУ его парни сработали менее топорно и жертв среди персонала было бы намного меньше. Но что случилось, то случилось, обратно не воротишь.

— И слава богу! Кровь не нас.

Силовики незаметно переглянулись. Выступил Щелоков:

— Но, Леонид Ильич, слухи все равно поползут.

— Да и пущай! Пусть боятся те, кому положено. До поры до времени, — что-то в голосе Брежнева насторожило силовиков. Эх, не просто так взял он эту высокую должность. За внешностью записного весельчака скрывался сильный и волевой лев. Зверь свернет башку любому, кто покусится на его территорию. — И давайте, товарищи, учитывать, что не все в КГБ продажные твари. Кому-то надо и дальше работать. Пусть знают, что их товарищей не свои убивали. А в горячке боя всякое бывает. Похороним с почетом и наградим посмертно всех. Не спорьте, так надо! Генерал Мортин и его первое управление полностью с нами. Я уже отдал распоряжение поставить его ВРИО Председателя. Под мою личную ответственность. Позже решим коллегиально, что нам с наследием НКВД делать. Громить далее или оставим в целостной структуре. Судя по известиям из будущего КГБ в нынешнем виде с задачей сохранения страны не справилось.

Сообщаю вас дополнительно, что по распоряжению Политбюро все областные в РСФСР, и республиканские руководители КГБ временно отстранены от исполнения своих обязанностей. Пока будем разбираться. Николай Анисимович, это уже твоя задача проследить, что эти распоряжения выполнялись неукоснительно. Только попрошу без межведомственных терок. Задача у вас одна — сохранение страны и увеличение её мощи. Кто против — прошу на выход. Достойных наградим!

— Будет исполнено. Хотя часть пересекающихся функций я бы все равно убрал.

— Я же сказал, что вопрос будем изучать, — Генсеку не по нраву было усиление одного силового ведомства за счет другого, и он в последние дни пристально изучал опыт других стран. Брежнев посмотрело на силовиков. — Все еще считаете, что внешнюю разведку надо отделить?

Ответил Ивашутин с армейской прямолинейностью:

— Так точно! Она станет работать эффективней и не будет отвлекаться на политические происки.

Брежнев затем повернулся к Огаркову:

— Николай Васильевич, принимай министерство обороны. Гречко подал вчера в отставку.

Начальник Генштаба был удивлён:

— Так сразу?

— Держи, это постановление о твоем назначении, — Брежнев устало вздохнул и посмотрел на часы. — Не пора ли, товарищи, нам выпить чая?

В столовой их ждали горячие блинчики с припеком, бутерброды и сладкий чай с лимоном. Сам Брежнев начал завтрак с молочной каши. За чаем и перекусом все немного оттаяли. Даже Руденко малость повеселел и рассказал что-то смешное из практики его следователей. Брежнев охотно поддержал разговор, всем хотелось хоть ненадолго забыть утренний ужас. Генералы отлично понимали, что штурмом отчасти подставили под огонь простых сотрудников КГБ. Но к сожалению, иначе никак не получалось. И с этим им предстояло жить.

Брежнев помешал ложкой в чашке:

— Николай Васильевич, я слышал, что у тебя в планах большая военная реформа.

Огарков не стал отнекиваться:

— Леонид Ильич, сначала армии необходимо политическое решение. Будет ли продолжаться разрядка в Европе, какую роль мы отводим странам Варшавского договора, примем ли туда еще кого-нибудь? Замиримся ли с Китаем?

Брежнев весело оглядел всех:

— Ну, гляньте на этого Бонопарта, громадье планов! Николай Васильевич, будет решение, но чуть опозжа. Работа уже ведется, но сначала надо кое-кого поменять во внешнеполитических ведомствах. А дело это не скорое.

Щелоков осмелел и добавил:

— Еще бы МГИМО не помешало почистить. Из золотых деток выходят не самые лучшие дипломаты. Вместо защиты интересов советского государства они зачастую больше думают о собственной выгоде. Так уж воспитаны.

Брежнев задумался:

— Ну и это правильно. Но сначала стоит решить — чего мы хотим. Вот, например, вы, Николай Анисимович.

— Буду изучать документы «Оракула» и начну бороться с организованной преступностью. Чтобы задавить её на корню и не оставить споры на расплод. Мы уже потихоньку начали создавать специальное управление. Надеюсь, Политбюро меня поддержит в плане изменения Уголовного кодекса. Так что могу заверить вас, «воров в законе» через несколько лет в стране не останется. Но вот с экономической преступностью сложнее. Здесь все-таки должны действовать экономические методы. Исчезнет дефицит, пропадут и цеховики, да и с торговлей наладиться.

— Ну это пущай, Косыгин решает, — махнул рукой Генеральный секретарь. Он-то знал, что на полное искоренение дефицита необходимо как минимум две пятилетки и прорва валюты. — Николай Васильевич, твое мнение?

Огарков был готов, не зря он больше остальных пропадал у «Оракула».

— Необходимо радикальное сокращение армии при её непрерывном профессиональном росте.

— Не круто ли так сразу? — крякнул ошарашенный новостью Брежнев.

— Леонид Ильич, такая огромная армия мирного времени нам не по карману. Мы не самая богатая страна. А лишняя тысяча танков, что нам не пригодится в будущем, это не построенные заводы, школы и больницы. Получается, что Вооружённые силы в настоящий охраняют сами себя, к тому же пытаясь снабжать и содержать с помощью военнослужащих. Солдатики занимаются всем, уборкой урожая, покраской заборов, строительством объектов, кроме боевой учебы и охраны границ. Американцы свою профессиональную будут создавать полтора десятка лет, не влезая никуда. У нас есть время на реформы.

Ивашутин поправил своего начальника тихим голосом:

— Если будет на что их проводить.

Брежнев тут же повернулся к начальнику ГРУ:

— У нас никак есть некие планы?

— Имеются, Леонид Ильич, и грандиозные. Но необходима тщательная подготовка. Советскому Союзу нужна валюта. Имея инсайд из будущего, мы можем, пока противник не очухался, заработать огромные деньги. Но действовать необходимо всем государственным ведомствам слаженно и четко. Это миллиарды долларов постоянного дохода.

Генсек внимательно глянул на Ивашутина и задумался. Ему он доверял, как никому. Наверняка тот предлагает стоящее решение. А имея такие огромные средства в финансовой подушке, можно проводить любые реформы.

— Мы подготовим отдельное заседание Политбюро и внимательно выслушаем ваши предложения. Николай Васильевич, а кроме сокращения армии вы что-то еще продумываете?

— Конечно. Реформа уставов, и нам нужен постоянный сержантский состав из профессионалов. Ну и средства, освободившиеся от сокращения, должны пойти на повышение окладов офицеров и сверхсрочников, закупку современного оборудования и учебу новых кадров. Техника у нас современная и нужны образованные кадры.

Все согласились с доводами нового министра обороны. Идея им нравилась своей простотой и наглядностью.

— Хорошо мыслишь? К «Оракулу» катался?

— И не раз, Леонид Ильич. У него много материалов на эту тему. Большой опыт имеется у зарубежных армий. Как положительный, так и отрицательный. Все гадаю, почему так получилось, что наша армия каждый раз натыкалась на одни и те же грабли, не умея по-настоящему воевать. Как в Афганистане…

— Его не будет! — твердо пообещал Генсек и глянул на Ивашутина. Один зарубежный проект уже шел.

— Но тогда он был, как и грабли Чечни, а затем и Грузии. Узкие места оказались одинаковы. Несогласованность действий, плохая связь, неготовность техники. Все покрывалось подвигом русского солдата. А откуда взяться боевому опыту? Кадры, что воевали, уже ушли.

— Ну ты что говоришь такое? А как же Гречко и другие заслуженные генералы?

— Они, Леонид Ильич, всегда готовятся к прошлой войне. А грабли щедро оплачиваются солдатской кровью.

Брежнев не раз видел на фронте абсолютно нелепую смерть и ведал, что это такое. Поэтому помрачнел.

— Работай, Николай Васильевич и знай, что у меня ты всегда встретишь поддержку.

— Спасибо.

После отъезда силовиков Брежнев невольно передернул плечами:

— Её богу, как хунта какая-то?

— Что, Леонид Ильич? — обратился к нему стоявший рядом с оружием в руках старший личников.

— Не дело это военным решать будущее страны. Мы ж не Латинская Америка, — затем он что-то вспомнил. — Альенде, Пиночет! Переворот будет осенью! С этим надо срочно решать. Собирай кортеж, я скоро буду готов.

По дороге в Кремль Леонид Ильич то и дело замечал на улицах большое количество милиционеров. И он знал, что внутри кварталов, вдали от любопытных глаз отдельно прятались дополнительные милицейские подразделения. В остальном столица выглядела также, разве что автомобилей на дорогах меньше. Граждан предупредили о том, что ради спортивных мероприятий будут перекрываться улицы и вводится ограничения на передвижения.

«Провели, называется, мероприятие. Эх, лучше бы он согласился на наши условия!»

Но кто знает, что было на сердце у того странного человека. И кем он был на самом деле. Неужели все-таки американский агент? Ведь сведения о том, что его секретное подразделение искало и хватало пришельцев из будущего, подтвердились. Сейчас тех попаданцев активно ищут по тюрьмам и логовам комитета. А ведь Андропов знал, что этим как раз занимается разведка под присмотром Генерального секретаря. Тогда зачем он так действовал? В интересах кого? Им еще придется долго расследовать, что за внутреннюю сеть создал бывший Председатель КГБ. И что он на самом деле задумывал в будущем. И сколько врагов осталось у Советского Союза внутри системы?

Лицо Брежнева перекосилось. Ему остро не хотелось участвовать в предстоящем бедламе. А пленум ЦК уже так близко. Ведь у многих членов КПСС наверняка появится множество вопросов к высшим функционерам партии. Рано или поздно обязательно появится. И еще надо готовить тезисы в ЦК. Вот прямо сейчас и начинать. Расширенный пленум. Съезд созывать не будем. Хватит с нас двадцатого, до сих пор не расхлебались. Правда — это не всегда хорошо, не все переживут такое горькое лекарство. Так что ну его к черту! Итак, решим, в узком кругу. Потом доведем до народа. Столько, сколько потребуется. В этот раз не будем рубить сплеча, а вмешиваться в историю постепенно. Главное — не останавливаться. Ну это ему уже сделать не дадут.

Автомобили увеличенного кортежа на скорости въехали в Кремль и подкатили к подъезду. Сегодня Генсека сопровождало много охранников. А на крышах близлежащих зданий засели снайперы, кроме них неподалеку стояли наготове группы быстрого реагирования. Леонид Ильич недовольно скосил глаза на вооруженного автоматом «личника».

«Дожили, в Кремле за свое бренное тело боимся! Нет, в самом деле, пора мне на покой. Еще два года и все!»

Молодые пущай, разбираются со страной. Учитывая, что Лигачев и Романов показались ему людьми более современными и не такими дурнями, как многие из его нынешних соратников. Разве что первый излишне горяч. Но это не самое плохое качество. Да и скрытному белорусу Машерову пора готовится к большему. Правда, он там у себя на своем месте. Из республики конфетку сделает. Ну не на придурковатого Кириленко страну оставлять! Поломать тот сможет, но склеить вряд ли. Пусть исполнит переходную функцию карателя партии и также уйдет на покой. Пять лет на посту Генерального секретаря с головой хватит. А то сразу начнется подхалимаж и хана руководителю. На себе испытал. Стыдоба! Дорогой Леонид Ильич! А у самих за пазухами камни. Шаг Брежнева стал тверже, лицо холодней, взгляд решительным.

«Эти суки у меня еще попляшут!»

Около кабинета его встречал Георгий Эммануилович Цуканов, личный помощник.

— Леонид Ильич? Советники и референты уже собраны и ждут.

— Заходите через пятнадцать минут и Черненко ко мне быстро. И передайте в ЦК, чтобы все секретари были на месте. Могу выдернуть в любую минуту. Засиделись, жопы старые!

Брежнев тяжело уселся за свой рабочий стол и потрогал любимые «рогатые» часы. Хорошо хоть он не американский президент и не должен выступать с немедленным заявлением по телевизору. Это пусть пленум ЦК решит, что можно и что нельзя сказать советскому народу. А там советники и редакторы отшлифуют и выдадут дозированную в правильном ключе информацию.

Хотя… надо бы послушать вечером голоса. Наверняка эти гавнюки воспользуются нашей бедой для провокаций. Так, постой. У Ивашутина ведь есть еще один толковый попаданец. Как он здорово составил сценарий второго фильма для заседания Политбюро! И как там говорят в будущем — умеет в пропаганду. А ведь уже можно встретиться и с «Оракулом».

«Так, хватит унывать. Пора за работу»!