Рожденные в СССР. Прорыв

Глава 37 Москва. Общежитие фабрики «Большевичка». 25 августа 1973 года

Ну чего встал как истукан? Давай сюда, солдатик!

Послышался сверху порывистый девичий шепот и зашебаршила отодвигаемая занавеска в окне на третьем этаже.

«Однако, а Иван Петрович был ходок!»

Семен несколько секунд ошеломленно взирал как его «подельник» ловко карабкается по стене к начинающейся выше пожарной лестнице, а затем исчезает в окне, откуда тут же появилась светловолосая женская голова и вниз что-то полетело.

— Парни, цепляем!

Кинутая сверху бечевка тут же была крепко привязана к обычному армейскому сидору, в котором заманчиво звякало.

— Осторожно, не разбей!

— Без сопливых. Семен, вперед к победе коммунизма!

Из окна послышался звонкий смех, женский, стоит отметить, смех. И это живо подстегнуло «человека из будущего» к действиям. Делов-то! Подпрыгнуть, зацепиться, подтянуться, дальше проще. Лестница пусть и ржавая, но крепкая. Общежитию и десяти лет нет, здание построено основательно. И общага именно женская швейной фабрики. Расположена фактически в центре Москвы. Отличное окончание «увольнительной»!

После взятия «Бастилии» Ракитина и его соратников из ГРУ сначала немного отпустило. Такое дело смогли провернуть! Считай новая «Августовская революция». И ведь не зря Семен с самого начала утверждал, что Андропов — враг. Его упорное молчание, неизвестная структура внутри КГБ, похищение новых попаданцев, а затем бойня на Лубянке. Все один к одному. Странно, что этот человек так себя выдал. Мог бы пойти на сделку, начать хитрить. Или он подумал, что в будущем о нем известное больше и пошел ва-банк? Ну тогда бывший Председатель КГБ не очень умный человек. Как бы его ни хватили, но порыва против системы не хватило.

Так что тайн и проблем от кровавого разрешения конфликта отнюдь не убавилось. Кто были те бойцы в темной «березке»? Какая из структур КГБ осуществляла закрытое наблюдение за ГРУ и поиск людей из будущего? Где весомые доказательства предательства Андропова? Все это еще будут расследовать и не факт, что соизволят сообщить Ракитину. Кто он правоохранительным структурам? Мавра сделал свое дело, и мавр должен уйти. В эти дни гостей из министерств и Кремля стало заметно меньше. Все были заняты политическими дрязгами и утрясанием последствий штурма. Вообще, месяц август для России несчастливый. Путч ГКЧП, утонувшая подводная лодка, сгоревшая Останкинская башня, бойня на Донбассе. Но этого все еще не было и скорее всего не будет. Так что остается кровавое событие 1973 года.

Но Семен совсем не горевал по этому поводу. Его переполняло чувство причастности к великому событию. Так или иначе, но политический бомонд Союза удалось здорово встряхнуть. И всех причастных к решению о штурме запомнили, им это даром не пройдет. Система не любит, когда на неё кладут с прибором или начинают вырывать корни с мясом. Она еще отомстит. И про этот тайный план Ракитин благоразумно помалкивал. Пока ветви властей грызут друг друга, можно протолкнуть в жизнь много чего хорошего. Огромный минус советской системы был в том, что внутри страны пропала конкурентная среда. Это в итоге привело к загниванию и проигрышу более жесткой системе глобального капитализма.

А вот ребят, что участвовали в бойне, можно было пожалеть. Боевое крещение вышло предельно жестоким. Хорошо хоть сами не пострадали. Хотя это как сказать. Рашид два дня ходил мрачным, а затем запил. И откуда только он и доставал водку? Старлей никак не мог пережить увиденную им смерть. Особенно людей посторонних. Немцы крошили всех, кто попадался им на пути. Досталось и девчонкам связистам, вся вина которых было в том, что им выпало это ночное дежурство.

Разговоры не помогали и в один из дней Феткулина с бойцом из «волкодавов» забрал майор Стопоров, чье подразделение контролировало «санаторий». Майор поведал, что вновь испеченного капитана переводят куда-то на восток. Наверное, и к лучшему. Сменит обстановку и займется делом. Правда, отвальную провести им не дали. Наскоро попрощались, и командировочных увезли в аэропорт. После штурма в расположении стало заметно меньше вооруженных людей. Дышалось как-то легче и вели себя вольготней.

Тогда и родилась идея с «увольнительной». Ведь Ракитин, как нашел Мясников, так фактически и не был в этом мире. А ему в здешнем СССР еще жить и потому стоит ознакомиться с реалиями советского бытия. Их немного промурыжили, но с разрешений генерала Толоконникова отпустил «с миром». Под ответственность капитана Мясникова. Видимо, большую роль в согласии на отдых сыграло то обстоятельство, что Иван был москвичом.

Вышли втроем. Ракитин, Мясников и шебутной белорус Прохоревич. Последний по идее и должен был приглядывать за «первыми». Так пару Ракитина и Мясникова за глаза называли в Центре. Но по факту это Ивану то и дело приходилось сдерживать порывы пошедшего в отрыв сержанта. Иначе бы до вечера они не дожили. Обязательный променад по центру, знаковым местечкам Москвы не произвел на Семена особого впечатления. Все в будущем здесь оставалось похожим, разве что старых зданий стало меньше и везде положили асфальт и брусчатку. В этом времени такого гламура не наблюдалось. Хоть и подметали, но в целом улицы выглядели по сравнению с двадцать первым веком неряшливей. Трещины, зазубрины, лужи и вездесущие окурки. Народ, вообще, курил люто. Буквально везде.

Поход по обычным магазинам и учреждениям быта оставил любопытному попаданцу странные впечатления. Он, оказывается, совсем забыл, что такое очереди. А они были здесь буквально за всем. В Советском Союзе сложилась целая субкультура очередей. Следовало занять их сразу несколько в разные отделы, обязательно запомнить, кто стоит спереди и сзади, и не одного человека. Договориться с соседями по очереди. А ведь существовали «ночные» за дефицитом, перекличка и номерки на руках. Целая система, на которую советские граждане тратили львиную долю свободного времени. В очередях знакомились, находили старых знакомых, влюблялись и даже создавали семьи. Да что говорить, чтобы попить газированной воды из автомата, им пришлось отстоять очередь. Но газировка того стоила! Что они тут добавляют в сиропы?

Ракитина после проведенных вдали от людей месяцев впечатлили толпы народа на улицах. Это же все-таки огромный город с многомиллионным населением, плюс каждый день сотни тысяч приезжих и проезжих торопиться что-то увидеть или найти. И уже полновесным шагом наступала на завоевания социализма знаменитая эпоха дефицита семидесятых. Так что многие рвались в столицу именно за ним родимым, считая, что уж в столице все найдется. Семен так и не мог понять, как постоянный экономический рост и внушительные показатели добычи угля, выплавки стали и прочего чугуния совмещались с нехваткой самого необходимого.

Иван и Миша как-то не задавались такими вопросами, они жили во всем этом. Но понемногу начали в ответ спрашивать Семена, как там в их будущем. И затем не некоторое время выпали в осадок, выяснив подробности бытия двадцать первого века. Когда можно заказать в любое время дня необходимый тебе товар, готовую еду. И её еще горячей привезут тебе домой из ресторана. Что в огромных магазинах спокойно продается десяток другой сортов колбасы, сыра, а также круглый год лежат фрукты и овощи. И сантехнику не нужно с подобострастием совать трешку, он сам тебя искать будет, чтобы заработать.

Чтобы переварить озвученные факты их троице пришлось забуриться в рюмочную. Та располагалась в темноватом полуподвале со всем сопутствующим развитому социализму антуражем. То есть грязными углами, стоячими, плохо затертыми столиками и соответственной «жаркой атмосфэрой». Обеденный перерыв уже удалился в прошлое, потому народ в наливайке подобрался надлежащий. Для кого слова «рабочее время» ничего не означали. И они готовы начать принимать вовнутрь, не дожидаясь его завершения. Некоторые «лечатся» так с самого утра, выходя проветриться и возвращаясь с новоиспеченными собутыльниками.

Ну, таковой типаж был показан в замечательном кинофильме «Афоня». О нем, обозрев «теплый» контингент, Ракитин сразу товарищам в красках и поведал. Сюжет парням пришёлся по душе.

Мясников перехватил у буфетчицы тарелки с заказанными закусками и утвердительно кивнул:

— Жизненное кино! У нас еще не сняли?

— Вроде как нет. Горькие пьяницы, к сожалению, были везде и во все времена. Но вряд ли так скоро озвученная проблема разрешится, так что можно снимать смело. Уж не знаю, кто скорее поможет человечеству в её решении — медицина или новый тип социума.

Они решили не размениваться на разведенное пиво и взяли запыленную бутылку пятизвездочного грузинского коньяка. Видимо, в рюмочной пользовались успехи иные напитки, к тому же он оказался неплохим на вкус. Иван многоопытным взглядом выцепил среди лежащей на витрине снеди бутерброды со шпротами, попросил нарезать им сверху на отдельную тарелочки буженинки и лимон, сразу выложив поверх десятки рубль и многозначительно посмотрев в глаза пухленькой буфетчице неопределенного возраста. Подмазал заржавелую машину советского обслуживания, и она не подвела. Им на стол даже салфетки принесли и полный совдеповский набор специй — соль, черный перец и ядреная горчица. Семен с этого еще в молодости пригорал.

— Первый взвод пошел!

Прохоревич выпил стопку залпом и сразу же впился зубами в дольку лимона. Семен сначала понюхал коньяк, затем осторожно отпил. Резковат на его, но вполне приличный. Это точно не та бурда, что была выставлена в большинстве магазинов Российской федерации. Да и сделан он точно был из виноградного сырья.

— Арманьяк напоминает, — прокомментировал он под озадаченными взглядами переглянувшихся товарищей. Они и слов таких не знали!

От лимона Ракитин отказался. Его эта советская привычка, взятая от южан, откровенно удивляла. Поэтому ему пришлось потратить некоторое время на объяснение технологии питья бренди. Он сам предпочитал к нему хороший твердый сыр вроде Пармезана, хамон и каперсы.

— Да у вас там настоящий коммунизм! — не выдержал рассказа об обилии выпивки и закуси в будущем Михаил.

— Если быть точнее — неразвитый капитализм, — поправил его Семен.

Налили еще по одной, и Мясников заметил:

— Тогда, может, зря мы огород городим?

Ракитин удивлённо уставился на него:

— Ваня, ты ничего не путаешь? Родимые пятна капитализма не помнишь?

— Ты мне политинформацию прочитать хочешь? — сузил глаза новоиспеченный капитан. До штурма его не допустили, и он здорово переживал за Рашида.

— А хотя бы и так. Капитализм у нас что — это прибыль любой ценой. То есть тебя могут обмануть на каждом шагу. Например, под яркой этикеткой продавать голимую химию, а не натуральный продукт. И поверь мне — с бумагами у этих ублюдков будет все в порядке. Вот вы на колбасу жалуетесь, целлюлоза в ней типа находится. Да пусть даже так. У нас в этих десятках сортах колбасы есть все, кроме мяса.

— Ты серьезно? — вскинулся Прохоревич.

— Серьезней некуда. Идем дальше. Например, ты раскрутился как бизнесмен. У тебя работающее предприятие, ты даешь возможность заработать людям и даже платишь им зарплату в белую. То есть со всеми налогами. Но рядом есть человек, у которого рука кого надо рука, — Семен внимательно посмотрел на товарищей. Ассоциацию с известным фильмом они четко уловили. — В итоге твой бизнес могут легко отнять на почти законных основаниях. И это будут вовсе не бандиты. Проще купить судей, прокуроров даже гэбэшников.

— Вот так по закону и отнимут? — удивился Мясников.

— Так и отнимут. Есть у нас такие темные людишки — рейдерами их называют. Сколько они принесли кому-то радости!

— Ага, мы — честные пираты! Я уловил твою мысль, Сеня.

— Прибавь к этому всеобщее бесправие перед кем-либо. Полицией, службами безопасности, чиновниками всех мастей. Для тех ты просто ты клоп, то есть никто! В стране процветает наркомания, погубившая десятки миллионов молодых людей. Она, кстати, скоро начнется. Проституция, уличная преступность. Иван, ты хочешь получить весь этот флэш-рояль с полными полками в придачу? Иначе при капитализме не бывает. Кто-то гниет на самом дне, а кто-то купается в золоте. Иного в мире пока не придумано.

Мясников задумчиво разлил коньяк по обычным стаканам:

— Тебе точно надо политинформацию у нас проводить. А то некоторые типы бревна в глазу в упор не видят.

— Точно! Всякие фантазии о западной жизни в народе рассказывают. Как там молочные реки в кисельных берегах текут.

— А все что — шмоток импортных всякой дряни не хватает для красивой жизни.

— Ты, Миша, палку не перегибай. Со шмотками у нас плохо. Хотя мысль в целом правильная. Часть населения на старте и готова предать.

Иван закончил с бутербродом и вытирал салфеткой рот:

— Нам что требуется — шмотки покупать или тупо убирать зарвавшихся?

— А вот здесь стоит подумать, — Семен вытер воображаемые усы. — Господа гусары, ямбись оно хореем!

— Всегда готовы!

На них начали оборачиваться. Пьют коньяк по-буржуйски, шумят, слова незнакомые выкрикивают. Народ же в заведении собрался попроще. Пили бормотуху и водку, закусывая «курятиной» или бутерами с яйцом или селедкой.

Прохоревич прочухал возникшее напряжение обстановки и громогласно объяснил публике:

— Звиняйте, звездочки обмываем товарищу.

— Сколько звезд на небе?

— По коньяку не заметно?

— Молодой да ранний!

— Давай служивый, и мы за тебя выпьем.

— Спасибо, товарищи! — расчувствовался внезапно Мясников и поднял стакан.

Так что вышли они на свежий воздух в приподнятом настроении. Собирались прогуляться по парку, но помешал набежавший дождь. Все-таки конец лета, погода уже шепчет. Семен с тоской подумал, как он тут будет без своих удобных зимних ботинок и пуховика? Но его уже волокли в кино. Переждать дождик и провести время в тепле, сидя в удобном кресле.

Вкусив столичного эскимо с лимонадом, они задумались о продолжении. Вот тут и подоспело интересное предложение шебутного белоруса. Если Иван как порядочный человек еще раздумывал, то человек из будущего оказался падок на сладкое. Ну а что он должен был ответить на возможность провести вечер в женском обществе! И так уже яйца звенели. Так и Железным Дровосеком стать недолго. И вот они внутри общежития швейной фабрики «Большевичка» с полным набором подарков — сухое вино для дам, армянский коньяк для мужчин, конфеты, палка сырокопченой колбасы и неизменный лимон на всех.

Девчата оказались покладистыми, приняли, обогрели, даже ужин моментально сообразили. Ты ведь сначала мужика накорми, а потом спать уложи — сказывает русская женская поговорка.

Одна из хозяек комнаты причесанная по последней моде миловидная шатенка провела рукой по плечам Семена:

— Какие у нас мальчики крепкие! Такие на многое способны.

— А что, советские офицеры могут все! — ответил, хохоча Прохоревич. Он уже вовсю миловался с бровастой брюнеткой, скосив шальные глазенки на полуоткрытый внушительного размера бюст девушки.

— Так вы офицеры? — расширила глаза миловидная блондинка, ловко сервировавшая стол.

«Полный набор!» — мелькнуло в голове у Семена, а в голову бросился жар. Так крепко в этот момент к нему прислонилась молодка. Тонкая ткань цветастого платья совершенно не скрывала горячечность молодого тела. А ведь он ведь в этом образе еще ни разу не был с женщиной!

«Как оно — снова пережить первый раз?»

Мысли начали путаться, гормоны били через край. Лучше их покамест отвлечь.

— Девчата, давайте бокалы, у нас с собой вкусненькое взято.

— Оооо! А какое?

— И беленькое, и красненькое! И даже крепенькое! Иван, открывай закрома родины.

Девчата восторженно встречали подарки, доставаемые из неприглядного мешка, особенно приветствовали коробку шоколадных конфет. Судя по её цене, она не всем работягам была по карману. Семен, наконец, немного пришел в себя и повернулся к шатенке, тут же попав в водоворот её смешливых зеленых глаз.

— Я Семен.

— Света.

— А где мы можем найти штопор?

— Штопор?

Светлана задумалась ненадолго:

— Поищем вместе? Мы сами обычно чего попроще употребляем. А у вас марочное, грузинское.

— Всегда надо привыкать к хорошему.

Девушка удивленно повернулась к Ракитину:

— Красиво слова складываешь. Пойдем за мной на кухню. Ты тоже военный?

Они вышли в темный коридор. Видимо, здесь по вечерам экономили свет.

— Нет, но на службе.

— А вот сейчас проверим, какой из тебя гусар, — внезапно Света крепко обхватил его шею руками, и он ощутил горьковатый вкус её губ на своих. Это было так необычно! Закружилась голова и совсем не хотелось отлипать от девушки, ощущая её животворное тепло и все выпуклости. Руки сами побежали вниз, обхватывая крепкие ягодицы. Девушка не отстранилась, но смешливо скосила глаза.

«Ох, дьявол! Главная-то выпуклость сейчас принадлежит именно ему!»

Светлана хищно улыбнулась:

— Целуешься, как настоящий офицер! Да и в остальном гусар хоть куда! Пошли, только тихонько. Есть у нас тут одна вредная. К ней никто не ходит, вот и злится. Поищи штопор в том шкафчике, заодно вилки прихвати. А я пока тарелки возьму.

Вечеринка вскоре перешла ту грань, которая отделяет встречу незнакомых доселе людей с приятельскими посиделками. Девушки оказались на поверку хохотуньями, их отчаянно развлекал Миша, вскоре к нему присоединился Семен. Его юмор людям из семидесятых показался несколько необычным. Светлана сидела рядом, не отпуская его, и как-то в ответ на его очередную шутку заявила:

— А ведь ты был заграницей? Даже жил там?

— С чего ты взяла?

— Да был у нас мажорчик в школе, вы одни и те же словечки употребляете.

— Ну да, такой яркой девушке можно признаться. Я шпион и заслан в Советский Союз для соблазнения красивых комсомолок. Ведь ты комсомолка? Выпьем на брудершафт?

— С поцелуем?

— Обязательно!

Минут через десять они вдвоем переместились в свободную комнату. Случайно в этот день соседки уехали. А может, поэтому девушки лихих парней так спокойно приняли? Было где пошалить. Нравы в московских общежитиях царили простые, так что вскоре Света и Семен помогали раздевать друг друга. Ракитин заметно нервничал, и Светлана подшучивала над ним:

— Ты, моряк, давненько дома не был. Осторожно, я сама сниму. Ого, а ты молодец, подумал о главном, не то что некоторые. Да он никак импортный? Один?

— Обижаешь!

— Иди ко мне.

Дальше Семен уже мало что соображал. Неужели они и сам в молодости был таким идиотом? Или это так напряжение последних недель так сказывается? Лишь позже он вспомнил полезные навыки, удивляя девушку. По темпераменту они неплохо подходили друг к другу. Был секс в СССР, да еще какой!

Расстались они перед рассветом. Спросонья девушка выглядела еще симпатичней и естественней.

— Ты знаешь, где меня искать, соколик, — поцеловала Светлана Семена на прощание. — Осторожней, идите вдоль забора. Там вас никто не увидит.

— Спасибо!

Семен был искренне благодарен этой простой русской девушке. Но он знал, что у них ничего не может быть. Так что лучше даже не подставлять её под удар. А то отправят за сотый километр. Он с легкостью соскользнул вниз по лестнице и прыгнул на землю. Товарищи его уже ждали. Прохоревич довольный, как слон, лыбился во все тридцать три. Мясников выглядел до странности расслабленным. Они быстрым шагом устремились вдоль забора в сторону метро. Его как раз должны были скоро открыть. Прохладный ветерок обдувал разгоряченные лица молодых людей, но им не было зябко. Парни смеялись и нисколечко не жалели о вчерашнем вечере.

— Ох, попадет нам! — внезапно вспомнил что-то Михаил, но улыбаться не перестал.

— Не ссы, я позвонил кому следует, — успокоил его Иван, затем глянул на Семена. — Ты как?

Вместо ответа Ракитин зашагал нарочито широко, заявив с улыбкой:

— Слышно же — больше не звенят!

Товарищи несколько секунд осмысливали сказанное, а потом заржали в голос.

— Ну, ты орел! Самую кралю отхватил. И как вы технично исчезли! Нам пришлось в одной комнате чихпыхаться.

— Так льготы.

— Это еще какие? — подозрительно обернулся на товарища Мясников.

— Ветеранские. Ты забыл, что я был на войне? У меня и корочка была, не раз помогала. Иду в кабинет без очереди, а там морда усатая — куда типа прешь? А я ему прямо в морду ветеранское удостоверение и сую. Все по закону!

— То есть в морду или удостоверение? — весело спросил Прохоревич.

— Бывало так и так! Это уже как получится.

Снова среди стен спящих зданий раздался задорный молодецкий смех. Его остановил вышедший из метро на шум милиционер.

— Нарушаем, товарищи?

— Тишину, товарищ сержант?

— Нарушения нарушаем, — поправил Ивана Ракитин. Нахмурившегося представителя порядка остановило от дальнейших разборок веселое пояснение хохмача Михаила:

— Друг, от девок идем. Чего нам, скажи на милость, не смеяться?

— Ага, понятно. — лицо служивого разошлось в улыбке. — Никак со швейки чешите?

— С нее родимой!

Милицейский сержант ощерился, затем внезапно козырнул и показал на двери метрополитена:

— Ну тогда прошу. Мы уже открываемся.

— Благодарствуем.

Молодые люди живо поскакали вверх по ступенькам. Они были полны сил, радости, совершенно не ощущали усталости от бессонной ночи. Семен внезапно заново ощутил полнокровность новой жизни и то, что она ему сулит. Будем жить!