Рожденный для войны

XVI

Тамар, Зона, оккупированная Кланом Волка

8 августа 3057 г.

Фелан Уорд, Хан Клана Волка, стоял рядом с Наташей Керенской, а ильХан занял место на высокой скамье в палате Великого Совета. Ни Фелан, ни Наташа не надели своих эмалевых волчьих масок, хотя, проявляя уважение, были в серо-черных клановых одеждах. Ульрик, также облаченный в серое, торжественно снял шлем и опустил его рядом с собой на скамью.

— Я, Ульрик Керенский, будучи ильХаном в этом, шестом году после Токкайдского перемирия, объявляю открытым заседание Великого Совета Клана Волка. Как подтвердили мы на Тайном Совете двенадцатого июня три тысячи пятьдесят второго года, мы руководствуемся Кодексом воинских законов, созданных Николаем Керенским. В соответствии с этим и осуществляется данная процедура.

— Сайла! — проскандировали все присутствующие мужчины и женщины клана. Их голоса звучали почти в унисон, а древняя клятва произносилась с акцентом, совершенно чуждым обычной разговорной речи внутри клана.

Если бы Великий Совет созывался в мирное время, он провел бы заседание в палате на планете Мехти — родном мире клана, расположенном далеко от границ Внутренней Сферы. И тогда должны были бы присутствовать все тридцать четыре Хана от семнадцати кланов. Поскольку Кодекс военных законов требовал быстрого решения важных вопросов, то двадцать два Хана из тридцати четырех были представлены изображениями на видеомониторах. Двенадцать других Ханов, представляющих кланы, принимавшие участие в боях за Внутреннюю Сферу, присутствовали лично.

Фелан покачал головой. Хоть он и понимал, что и подозрения, и обвинения ложны, но только после шести недель подготовки к защите появилась надежда, что ему удастся убедить Ханов в этом с помощью логики и трезвого рассуждения. Глядя на лица собравшихся и отмечая на них определенную гамму выражений — от скуки до нетерпения, он ощущал, что почти все настроены на осуждение Ульрика или на то решение, которое даст преимущества их собственным кланам. Я должен стать сегодня воплощением красноречия, иначе все не имеет никакого значения.

Ульрик осмотрел собравшихся.

— Братья и сестры, близкие и далекие, этот Совет связал нас отныне и навсегда, до самого нашего конца. Мы собрались рассудить, правдивы ли серьезные обвинения, что выдвинуты против меня. Утверждается, что я замыслил геноцид против кланов и путем заключения перемирия обрекаю воинов на беззащитность против Внутренней Сферы.

Со своего места поднялся самый молодой из Ханов Клана Нефритовых Соколов Вандерван Чистоу.

— Я, перед лицом моих братьев и сестер Ханов и этого Великого Совета, обвиняю Ульрика Керенского в геноциде.

— Так и начнем. — Ульрик впечатал что-то в компьютер, вмонтированный в его скамью. — Кодекс воинских законов в целях краткости позволяет каждой стороне выставить только по одному представителю. Кто выступит перед Советом в качестве обвинителя?

Поднялся другой Хан Клана Нефритовых Соколов.

— Эта честь предоставлена Элиасу Крисчеллу, ильХан.

Желание Крисчелла выступить против Ульрика удивило Фелана. Он ожидал увидеть на его месте Линкольна Озиса, Хана Клана Дымчатых Ягуаров. Ягуары были столь же горластыми Крестоносцами, как и Соколы, и их Хан, Лео Шоуэрс, будучи ильХаном, как раз и возглавил вторжение во Внутреннюю Сферу. Смерть Лео Шоуэрса привела к выборам нового ильХана, и Ульрик, унаследовавший этот пост во время вторжения, по логике вещей становился Ханом среди ханов, новым лидером кланов. И для каждого из них шанс выступить против Ульрика означал и возможность Клану Дымчатых Ягуаров поправить несколько пошатнувшийся престиж. Тот факт, что дело обернулось по-другому, означал, что произошли какие-то сдвиги в оценке власти.

Размышляя над сложившейся ситуацией, Фелан яснее представил себе всю картину. За время вторжения Клан Нефритовых Соколов завоевал больше миров, нежели Клан Дымчатых Ягуаров, тем самым заслужив и некоторое моральное превосходство. Ягуары проиграли битву за Люсьен, столичную планету Синдиката Драконов, да к тому же потерпели это поражение от двух соединений наемников — позорный факт, стоивший им утраты еще доли уважения. К тому же Линкольн Озис был одним из немногих, кто уже выдвигал обвинение в измене против Ульрика четыре года назад, и после защитной речи Фелана Линкольн должен был потерять право голоса в Великом Совете.

Хоть Фелан и ощутил легкое замешательство, поскольку не предвидел такого вызова со стороны Клана Нефритовых Соколов, но на самом деле не удивился. Как уже отмечал Ульрик, никто из Крестоносцев не ожидал, что вынесенный вердикт вызовет внутриклановую войну, так что легкость, с которой Волки могли взломать негласную границу между ними и Соколами, не принималась в расчет. Ведь должность обвинителя на таком суде давала Элиасу Крисчеллу решимость претендовать после смещения Ульрика на пост нового ильХана.

Элиас Крисчелл возложил руку на верхушку изумрудного шлема, который носили Нефритовые Соколы. Как и остальные Соколы, прежде чем начать говорить, он отбросил капюшон из перьев на плечи. К шестидесяти годам, что считалось уже старостью по меркам кланов, он тем не менее слыл опытным политическим деятелем, железной хваткой удерживая бразды правления в Клане Нефритовых Соколов.

— Уважаемые воины, ильХан Ульрик Керенский, мои братья и сестры, Ханы далекие и близкие. Обвинения против Ульрика являются наиболее серьезными из всех, которые когда-либо выдвигались против ильХана или клана. И они выглядят еще более серьезно оттого, что Ульрик намеревается уничтожить генетическое наследство не одного клана, а всех наших кланов. По его странному воззрению получается так, будто мы, кланы, олицетворяем собою все зло, собранное в мире. Называя черное белым, рассматривая события как бы в зеркальном, перевернутом виде, он утверждает: все, что мы и делаем, и думаем, неправильно, а каждое наше действие согласно традициям на самом деле направлено на уничтожение установленных традиций.

Сверкнув голубыми глазами, Элиас оглядел собравшихся, а затем вперил свой взор в одну из камер, передающих его речь для Ханов, находящихся далеко отсюда.

— Правдивость обвинений не может быть подвергнута сомнению, поскольку доказательство заложено в самом нашем существовании. Когда через пятнадцать лет закончится Токкайдское перемирие, все, чему мы обучились в боях с воинскими частями Внутренней Сферы, будет забыто. Не только наши войска потеряют опыт, но и армии Внутренней Сферы модернизируют свою тактику, так что кланы не смогут противостоять противнику. И вот с чем нам придется столкнуться — с неопытными войсками, ведомыми неопытными командирами. Чудовищность преступления Ульрика самоочевидна. Вы, должно быть, спрашиваете себя, как это делаю и я: зачем Ульрику уничтожать собственный народ? Что изменилось в нем? Почему он предает нас? И не были ли заметны признаки этого предательства еще раньше?

Крисчелл пригладил непокорные седые волосы и продолжил:

— Волки всегда стремились изменить традициям, заложенным Николаем Керенским, нашим основателем. Может быть, мы и были слепы, но то, что Керенские называют гибкостью, на самом деле носит название ревизионизма и революции. Склонный к таким переменам, Ульрик попал под влияние трех личностей. Двое из них оказались выдвинуты наверх, что вовсе не соответствует их ценности. Наташа Керенская, если она действительно та самая женщина, которая покинула кланы полвека назад, оказалась соблазненной Внутренней Сферой и напрямую использует свое влияние в делах, недостойных Хана. Вместе с Феланом Уордом Ульрик продал душу в обмен на информацию, которая позволила им быстро добиться успеха в процессе вторжения. В лице Фелана Внутренняя Сфера имеет среди клановцев своего ставленника — которого они могут контролировать, — и в награду они получили перемирие.

Старший из Ханов Нефритовых Соколов сделал паузу, дабы все разглядели выражение отвращения на его лице.

— Третьим сподвижником Ульрика, с которым тот советовался в процессе вторжения и с кем он выторговывал мир, является регент Ком-Стара Анастасий Фохт. В глазах обитателей Внутренней Сферы за эту победу Фохт получил статус великого воина, равного легендарному Александру Керенскому. Ульрику и этого неприличия оказалось мало, и он стал раболепствовать перед Фохтом, добиваясь разрешения перемещать своих людей во Внутренней Сфере и вне ее. Для воина клана такое унижение является настоящим позором. Эти четверо — Ульрик, Фохт, Фелан и Наташа — вступили в тайный сговор, цель которого не что иное, как создание новой Звездной Лиги. Фелан является кузеном Виктора Штайнера-Дэвиона, которому предназначен трон первого лорда, если план увенчается успехом. Он обвенчается с Оми Курита, и их владения объединятся. Военным министром нового союза станет Кай Аллард Ляо, мясник из Туаткросса, и прежде всего они поглотят Конфедерацию Капеллана и посадят Кая Алларда Ляо править этими владениями. Кай женится на Катрин Штайнер-Дэвион. После этого падет Лига Свободных Миров, поскольку дочь Томаса Марика заставят выйти замуж за Питера Дэвиона, брата Виктора.

Фелан закачал головой, приходя в отчаяние от бессмыслицы, содержащейся в словах Крисчелла. Наверное, Виктор Дэвион и Оми Курита действительно любят друг друга, но любовниками они не были, и никто не питал иллюзий относительно того, что в один прекрасный день они поженятся. Кай, по слухам, идущим от Тамана Мальтуса — тоже Нефритового Сокола, — уже нашел себе жену, и это была отнюдь не Катрин Штайнер. Остальная же часть заявления Крисчелла просто чистой воды фантазия, тем не менее имеющая некое правдоподобие и способная произвести устрашающее впечатление на других Ханов.

— Какую роль Ульрик отводит себе и другим кланам после создания новой Звездной Лиги? — Крисчелл ткнул вверх обрубком пальца. — Он видит себя новым Александром Керенским. Он подчинит нас этому Виктору Дэвиону. Нас используют для умиротворения Конфедерации Капеллана. Нас используют для того, чтобы поставить на колени Лигу Свободных Миров. Нас будут использовать для охоты за бандитами и поддержки коррумпированных правителей, а также укрепления тех сил во Внутренней Сфере, которые в прошлом изгнали оттуда наших предков.

Никто из клановцев не собирается стать марионетками Виктора Штайнера-Дэвиона, но перемирие, заключенное Ульриком, не оставило нам шансов. И если мы поглядим на десять лет вперед при условии, что перемирие сохранится, то в той временной точке кланам не устоять против угроз Внутренней Сферы. Ульрик ослабит нас, пообещав легковерным славу. Он убедит воинов кланов в целесообразности такого альянса, который не принесет нам ничего, кроме исчезновения!

Фелан даже зашипел от намеренного подчеркивания Крисчеллом слова «исчезновение». Из первоначально существовавших двадцати кланов один был уничтожен, а два адсорбированы. Клан Вдоводелов растворился среди Волков, и Наташа носила их красные песочные часы на своем гербе, утверждая, что в ее жилах течет кровь представителей Вдоводелов. Клан Мангусты исчез среди Клана Дымчатых Ягуаров, и от них не осталось ни следа, ни символа. Окончательная и бесповоротная гибель любого клана была причиной вечных страхов лидеров всех кланов, и именно этим страхом воспользовался Крисчелл, чтобы вонзить поглубже острие отравленного красноречия в сердце Ульрика.

Крисчелл высокомерно оглядел присутствующих.

— Итак, мы поняли, что задумал Ульрик, по его действиям и выяснили его истинные намерения. Единственный способ предотвратить наше собственное уничтожение — сместить Ульрика с его поста, прервав перемирие, и возобновить священную войну, от чего ильХан нас отговаривал.

Ульрик взглянул на Фелана.

— Ваш ответ?

Фелан кивнул. Мне и за миллион лет не отразить эту атаку на Ульрика. Разложив перед собой приготовленные записи, он покачал головой. Мы всегда знали, что нам не победить, но Крисчелл сам себе навредил. Все, что я могу сделать, — сократить масштаб его победы, и именно представленные им параноидальные фантазии позволят мне сделать это.

— Я не знаю, как расценивать выступление Хана Элиаса, поскольку в его речи полностью отсутствует убедительность. В разработанном уважаемым оппонентом сюжете встречаются интересные повороты, но только с реальностью они не имеют ничего общего. Вся концепция оратора основана на желании внушить людям страх. Но очевидно, что, рассчитывая на это, он недооценил умонастроения и права более юных поколений. Я убедительно просил бы вас более осторожно относиться к его высказываниям. Хан Элиас разыграл перед слушателями очень хитрый трюк. Он призывал вас поверить в то, что вы живете в зеркально отраженном мире, где все, что бы ни делал Ульрик, фактически не сделано. И следуя его логике, мы должны сделать вывод, что Хан, захвативший больше всех миров, на самом деле ничего не завоевал.

Фелан помолчал, давая возможность собравшимся оценить противоречивость доводов Элиаса.

— Призывая воинов кланов изменить воззрение на происходящие события, Крисчелл тем самым уводит их от действительности. Он уничтожает ваше право пользоваться собственным умом. Он узурпирует ваше право судить по справедливости. Он хочет, чтобы вы ему доверились, ему, этому человеку, этому Хану, чьи войска сокрушил на Туаткроссе один-единственный воин из Внутренней Сферы.

Фелан резко стукнул по столу костяшками кулака.

— Не отказывайтесь от вашего права думать. Включайте в мыслительный процесс собственные мозги. Вглядитесь в его сценарий. Крисчелл же не привел никаких доказательств тому, что Анастасий Фохт, Хан Наташа и я вступили в заговор с ильХаном Ульриком. Все сказанное он просто придумал сам. Хан Крисчелл извратил доказательства. Он не стал говорить о том, что хоть мы и родственники с Виктором Дэвионом, но уже много лет презираем друг друга. Хан Крисчелл утверждает, что я вступил в заговор с Виктором с целью создания новой Звездной Лиги. Когда же это я успел сделать? В то время, когда мы с ним общались, Федеративным Содружеством управлял Хэнс Дэвион, отец Виктора, а сам он, будучи крайне далек от власти, был послан с самоубийственной миссией далеко в глубь зоны, оккупированной Кланом Дымчатых Ягуаров. А поскольку я находился среди Волков, то как же мы могли вступить в заговор, не имея возможности общаться? Разве что по извращенной фантазии Хана Крисчелла.

Фелан широко развел руки.

— Это не секрет, что Клан Нефритовых Соколов ненавидит Клан Волков. Это не секрет, что Соколы являются Крестоносцами, и у них вызывает ненависть тот факт, что какой-то Хранитель отбил все попытки Крестоносцев завоевать Внутреннюю Сферу. Особенно Нефритовых Соколов раздражает тот факт, что Волки одерживают победы с помощью войск, подготовленных точно так же, как мы готовим их и сейчас. Просто Клан Нефритовых Соколов не доверяет собственным методам подготовки войск, и это правильно. Я не сомневаюсь, что Хан Крисчелл должен испытывать страх перед тем, что готовящиеся во Внутренней Сфере кадровые одинокие воины в состоянии уничтожить подразделения Клана Нефритовых Соколов в течение нескольких секунд. Если бы я был Соколом, я тоже боялся бы. И тогда действительно сбежал в зазеркальный мир, где поражение считается победой, а позор — успехом.

Фелан указал на ильХана.

— Вы все знаете, что к победе над Внутренней Сферой нас вел Ульрик. И все вы знаете, что именно безудержное стремление к личной славе обрекло кланы на поражение в битве за Токкайдо, а вовсе не призрачная измена Ульрика. Вот что является реальностью, и все мы об этом знаем.

Своими голосами вы можете отвернуться от истины и присоединиться к параноидальному миру безудержных фантазий Хана Крисчелла. Но, сделав так, вы уничтожите Ульрика, а значит, и сами кланы. Проголосовав за Ульрика, вы обретете реальность будущей славы, которая принадлежит вам.

Фелан сел, и к нему склонилась Наташа.

— Хорошая работа, Фелан. Этим ханам найдется, над чем подумать.

— Ты думаешь, у нас нет шансов на победу?

— Ты был хорош, Фелан, но никто не смог бы быть настолько хорош. — Наташа улыбнулась. — И все же, я думаю, тебе удалось существенно уменьшить их преимущество перед нами, а в будущем это, безусловно, скажется.

Ульрик призвал к голосованию. Четыре клана из тех, кто участвовал во вторжении, Клан Нефритовых Соколов, Клан Дымчатых Ягуаров, Клан Кошек Сверхновой Звезды и Клан Стальной Гадюки — решительно голосовали за признание вины. Клан Призрачных Медведей и Клан Волка голосовали за невиновность. Остальные кланы раскололись по принадлежностям Хранителей или Крестоносцев, так что некоторые ханы невольно нейтрализовали голоса своих партнеров. Окончательный результат оказался таким: девятнадцать голосов за виновность, пятнадцать — за невиновность.

Ульрик встал, когда проголосовал последний.

— Итак, предложение принято. Я больше не ильХан, но хочу сразу же вас предупредить, что потребую испытания отказа относительно этого голосования. Соотношение голосов за виновность к голосам против определяется как одна целая двадцать шесть сотых к единице. В течение одного месяца вы должны решить, кто из вас выступит против меня и моих войск, чтобы состоялась ратификация результатов голосования.

Поднялся Хан Элиас Крисчелл, широко улыбаясь.

— Ульрик, отмени свой вызов. Лучше позволь возобновить вторжение, начатое нами восемь лет назад. Позволь выбрать нового ильХана. Я не сомневаюсь, что он разрешит твоим Волкам присоединиться к возобновившемуся вторжению. Наверняка ты должен понимать, что нет смысла устраивать битвы между собой, когда есть цели покрупнее.

Ульрик изобразил удивление.

— Ты что же, боишься встретиться с Волками, Элиас?

— Конечно же, нет. — Крисчелл кротко улыбнулся. — Мне просто хочется, чтобы ты посмотрел на вещи здраво.

— Я рассуждаю вполне здраво. — Ульрик тоже улыбнулся, но скорее по-волчьи. — И здраво предполагаю, что ты предоставишь другим кланам право защищать твою победу. Квиафф?

— Афф, если нет другого выхода. Ведь я поддерживал обвинение вовсе не потому, что осуществлял вендетту против тебя или Волков.

— А я никогда и не думал, Элиас, что тобой движет личная ненависть. — Ульрик покачал головой. — Зато я действительно питаю ненависть к неуемным Крестоносцам и Нефритовым Соколам. Я намеренно так ясно излагаю свои воззрения, чтобы иметь возможность сразиться с тобой и твоими Соколами. Ты можешь считать, что победил здесь, перед лицом Великого Совета, но я буду считать, что именно тебе достанется в этой победе.

Бывший ильХан раскатисто рассмеялся.

— Так вот, в качестве победы ты получишь Волков и схватку с ними, и пусть твои войска попробуют ее выиграть.

Дворец Марика, Атреус

Лига Свободных Миров

Сун-Цу Ляо постарался сохранить нейтральное выражение на лице. Прошло пять недель с того дня, как он отдал приказ своим агентам на Новом Авалоне активизироваться. Сун-Цу нисколько не волновало, что их шансы на успех минимальны. Если бы им действительно удалось заполучить пробу крови настоящего Джошуа и провести анализ, Сун-Цу все равно изменил бы результат и представил Томасу доказательство, что была произведена подмена. Если бы агенты провалились и погибли, он рассказал бы Томасу именно то, что Марик ждал от него, и всячески заверил бы будущего тестя в поддержке усилий, направленных против Виктора.

Ситуация складывалась беспроигрышная, но ожидание пожирало Сун-Цу, как болезнь. Поначалу, не имея никаких сведений, он решил, что агенты провалились, а его заговор раскрыт. Затем он предположил, что агенты сочли такую задачу непосильной для себя и попросту отказались от попыток разрешить ее. Такой поворот дел показался Сун-Цу унизительным, и он проклял свою мать за то, что та не насадила более качественную агентуру в Федеративном Содружестве.

Затем пришел вызов от Томаса Марика. Когда регент Малькольм ввел Сун-Цу в комнату Марика, по выражению лица хозяина Ляо понял, что его операция прошла успешно. Сун-Цу поразила эффективность контроля, установленного Виктором Дэвионом за средствами массовой информации, — ведь ни одного слова о совершенной попытке не просочилось наружу, хотя Томас Марик, очевидно, что-то пронюхал. И, судя по всему, новость эта его не порадовала.

— Благодарю тебя, Сун-Цу, что так быстро откликнулся на мое приглашение.

Сун-Цу поклонился.

— Для меня является радостью выполнять ваши пожелания, главнокомандующий.

— Хотелось бы верить, что это так, канцлер Ляо, но боюсь, что до радостей нам далеко. — Томас откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. — Я предвижу трудности впереди, и мне понадобится от тебя не одна услуга. Я не знаю, вправе ли я ждать их от тебя, но просить об этом вынужден.

Официальное обращение удивило Сун-Цу, но он успокоился, когда Томас продолжил разговор. Он ясно видел, что главнокомандующий находится в затруднительном положении, и это невольно привлекало его внимание, как крадущаяся в траве полевая мышь привлекает взор ястреба.

— Сочту за честь служить вам, главнокомандующий.

Томас кивнул, но несколько рассеянно, словно вполуха выслушав этот ответ.

— Ты создал и поддерживаешь различные подрывные группировки и революционные силы в пограничной области Сарна, не так ли?

— Так. Моя банда Занзенг активна во многих мирах Дома Дэвиона. Я также поддерживаю связь с тайными организациями китайцев и политическими группами, симпатизирующими или нейтральными к Ляо.

— Хорошо, — сказал Томас. — Сложилась такая ситуация, что я вынужден вступить в переговоры с Виктором Дэвионом. Я хотел бы воспользоваться значительной активизацией твоих агентов в пограничной области Сарна. чтобы Верховный Правитель Федеративного Содружества вел со мной беседу в более покладистом расположении духа. При этом я изображу все дело так, что мы с тобой имеем различные точки зрения на некоторые вопросы. Ты немедленно уезжаешь и возвращаешься в свою столицу на Сиан. Сун-Цу удивленно поднял брови.

— Я понимаю, главнокомандующий, что у вас другие намерения, но кое у кого может сложиться совсем иное впечатление: у нас с вами раскол, мои войска наводят сумятицу в пограничной области Сарна, и стало быть, вы собираетесь вступить в сговор с Виктором Дэвионом с целью устранить меня и расколоть мои владения. Я вас в этом вовсе не подозреваю, но ведь есть и другие люди, имеющие свое мнение.

Томас раскрыл рот и просидел так несколько секунд, не произнося ни звука. Наконец он опомнился и какое-то время попытался сосредоточиться, прежде чем заговорить:

— Что ж, я согласен, такая ситуация вполне вероятна. Какие доказательства нужны тебе, чтобы ты поверил — я не собираюсь бросить тебя в жертву этому хищному волку?

— Всего лишь назначьте дату свадьбы с вашей дочерью.

— Ах, да, с Изидой. — Главнокомандующий задумчиво кивнул. — Через шесть месяцев считая с этого дня мы объявим, что в последующие шесть месяцев ваша свадьба состоится.

— Вполне приемлемо, но только такие договоры легко расстраиваются. Не то чтобы я вас в чем-то обвиняю, но ведь случаются неожиданные помехи…

— Ты прав. Возьмешь Изиду с собою на Сиан. Можешь держать ее там заложницей, как Виктор держал моего… — Томас замолчал и закрыл лицо ладонями.

Что-то еще произошло! Неужели в ходе моей операции открылось и то, что Виктор совершил подмену? Неужели Дэвион настолько глуп? Сун-Цу постарался не показать радости на лице.

— Она вовсе не будет на Сиане заложницей, Томас, а с ней будут обращаться, как с моей будущей супругой.

— Да, я уверен, что с ней ничего не случится. — Томас вздохнул и поднял глаза на Сун-Цу. — Я оплачу эти непредвиденные расходы, а мои войска будут в готовности, если Дэвион решит выступить войной против тебя. Я также свяжусь с лидерами движения За свободную Капеллу — пусть устроят перемещение войск, чтобы разведке Дэвиона жизнь не показалась легкой.

— Очень хорошо, — кивнул Сун-Цу. — Когда мне уезжать?

— Через неделю. Регент Малькольм поможет переслать приказы твоим подрывным группам для активизации их деятельности еще задолго до того, как ты прибудешь на Сиан. Вы с Изидой приедете туда в середине сентября, но мне хотелось бы, чтобы события начали развиваться раньше.

— Будет сделано, главнокомандующий. — Сун-Цу гордо улыбнулся. — Вместе мы дадим Виктору Дэвиону такой урок, которого никогда не получал даже его отец.