Рутея

Глава 3 Жрецы

Наше общение с Рэдом, сначала не заладившееся, ближе к середине пути уже вполне напоминало доверительное. Перед выездом он прошёл курс визиопрограмматора, и на рутенийском говорил теперь намного лучше. Рэд увидел, что я неплохой человек и, кажется, понял, какие цели я преследую. Я рассказал ему, как познакомился с его матерью, какой она была, рассказал о городе, в котором мы жили, о времени, о войне. Он рассказал о своих приёмных родителях — я попытался убедить его, что они не такие уж и плохие люди, просто с проблемами. Потом он рассказал о Лизе Далтон, своей первой любви. Я дал пару, возможно, неуместных и неуклюжих советов, которые могли сойти за отцовские. Всё же, хотелось верить, что если не я, то хотя бы он обретёт своё семейное счастье.

На пятый день пути мы вышли на главную водную магистраль, одну из одиннацати Великих Рек, ведущую к озёрам и Меомрасоталу. Теперь двигаться приходилось ночью — отчасти из-за жары, отчасти из-за опасности быть замеченными. Трафик днём здесь был более чем напряжённый. Парусные рыбацкие лодки, гребные галеры, что-то вроде паромов, движимых непонятно какой тягой, между которыми приходилось бы лавировать с большим искусством. Баржи, гружёные брёвнами, в лучших традициях Средневековья вверх по течению тащили бурлаки. От берегов рек раскинулись обширные садки с инкубаторами и местами нерестилищ. Благодаря нашему проводнику мы незаметно миновали три крупных поселения, каждое из которых тянуло на миллион жителей, прежде чем начались серьёзные проблемы.

То ли сам по себе от старости, то ли из-за внешнего воздействия, в полночь отказал один из генераторов на вездеходе. Из-за чего накрылась голограмма, синтезатор пищи и часть освещения. Мы доковыляли на дизеле до одной укромной заводи в притоке большой реки, надели комбинезоны и разбили лагерь на берегу. Вокруг крутились полчища комаров-вампиров, лишь дым костра и прочная защита одежды спасали нас.

— На дизеле мы не доедем до столицы, — сказал Ильяс. — Запаса еды хватит ещё на недели полторы, но…

— Надо взять лодку у кого-то из местных, — предложил я.

— Местные могут доложить местным властям, и тогда нам придётся или стрелять, или убегать, — сказала Майя.

— Можно обратиться на станцию заповедного контроля, — предложил Рэд. — Или это строго-настрого запрещено?

Я кивнул.

— Запрещено. Мы подозреваем, что они тоже замешаны в этом.

— Чёрт, но неужели нет пути назад⁈ — воскликнула Майя. — Неужели нет возможности подать знак Адамасу или Роману?

Мы переглянулись с Рэдом. Я знал об одной его особенности, и пришло время сообщить её.

— Есть, — признался Рэд. — Я же чёртов гибрид. На мне Алгоритм работает избирательно, и иногда я слышу, как он стучится ко мне в мозг, и могу что-то ответить взамен. Но пока это очень рано и рискованно.

— Остаётся лодка.

— Есть вариант, — вдруг сказал Амамг. — Вездеход съест и наше масло. Наверное. Надо достать много нашего масла.

— Что за масло?

— Точно! — воскликнула Майа. — В крупных городах продаётся аналог дизельного топлива, они используют его в шлюзах.

— У них что, есть сложные механизмы? — удивился я.

— Да, но только на крупных артериях. Это появилось всего пару десятилетий назад и было, кстати, предметом большой Игры. Наш Дворец был против такого прогрессорства и нарушения естественного разивтия технологий, но Авалонер продавил проект.

— Я займусь этим, — сказал Амамг, снял с шеи амулет-переводчик и ушёл по крутому берегу куда-то в сторону города.

Вечером наш проводник не пришёл, и мы приняли решения остаться на ночлег. Я проснулся ночью от толчка в бок. В это время дежурил Рэд, он молча показал в заросли, где за кострами, под листьями исполинских папоротников виднелся чей-то силуэт.

Человеческий силуэт.

— Кто это? — спросил я.

— Я думаю, со станции.

— Меомрасотал-пятнадцать?

Он кивнул.

Я вскочил, на ходу застёгивая защитный комбинезон. Заметив движение, незнакомец взобрался по склону холма и нырнул в чащу леса. Вылезли из палатки. Ильяс тоже заметил движение и высунулся из вездехода, воткнувшегося в берег.

— Сиди, мы догоним! — скомнадовал я.

Мы двигались синхронно, молча, стараясь не шуметь. Хоть мы и выдали своё местоположение, мне вовсе не хотелось убивать кого-то, но я понимал, что мне нужно поговорить с этим человеком.

Впереди, в полукилометре от реки, сквозь заросли виднелись огни. Я скомандовал присесть, Рэд понял меня, и остановился. Огляделись. «Шпиона» нигде не было видно.

Скорее всего, он включил голографическую маскировку. Вспомнив, что в наших комбинезонах есть точно такая же, мы тоже включили её.

— Что там горит? — спросил Рэд.

— Подойдём чуть ближе. Только на опушку леса не выходи.

Огни впереди, на обширной поляне, формировали что-то вроде большой геометрической фигуры. Огонь светильников, закреплённых на длинных шестах, выхватывал из темноты высокие, в пару десятков метров, обелиски, стоящие по углам квадрата. В центре квадрата виднелось два строения — треугольная хижина и широкий навес.

Я вспомнил, что видел что-то подобное в старых документальных фильмах про Мрисса.

— Это храм, — одновременно со мной понял Рэд. — Храм со жрецами.

Спустя минуту из шалаша вышел мрисса в цветном балахоне, несущий в руках ёмкость с какой-то жидкостью — видимо, маслом или топливом, и прошёлся вдоль светильников. Затем отнёс ёмкость обратно в хижину, вылез оттуда полностью голый и скрылся в зарослях.

— На речку пошёл, — шепнул Рэд. — Или пошла, я до сих пор не различаю их пол.

Изнутри, из-под навеса, слышалось пение — примерно такое же протяжное, горловое, странное пение, которым Амамг-са ещё недавно утихомирил горных бандитов, только ещё более высокое, со свистом. Оно манило и вводило в транс. Я вышел из-за ствола сосны, за которым скрывался, и сделал пару шагов в сторону опушки.

Под ногами хрустнул сучок дерева.

Спустя секунду что-то невидимое схватило меня, подсекло ноги и бросило на землю. Воздух колыхался перед глазами, и я почувствовал удар в челюсть. Размахнулся и ударил вслепую — кажется, попал.

— Антон! — крикнул Рэд и тоже вылез из укрытия. Я успел подумать, что он так и не решился назвать меня «папой».

Его отбросило назад, к деревьям. Я привстал, пытаясь поймать невидимого соперника и опрокинуть на землю. Схватил что-то, зацепил, дёрнул вниз. В бок врезался тяжёлый ботинок — умный комбинезон смягчил удар, спасая рёбра, но всё же я скрючился от боли. Я увидел глаза и фрагмент лица, тёмным пятном видневшегося на фоне звёздного неба. Меня прикратили бить, лишь прижимали коленом к земле.

— Кто вы такие⁈ — послышался голос. — Что вам нужно здесь⁈

— Мы не контрабандисты, — прошипел я, чувствуя на губах кровь. — Поисковый отряд. Нас послали найти здесь кое-что. Ты со станции заповедного контроля?

— Ты боишься, — послышался голос сзади. — Я слышу, что ты боишься, что мы тоже полусеяные, как ты. И это правда.

Наступило молчание. Меня отпустили.

— Я ничего не знаю, — послышался голос, теперь уже с расстояния в пару шагов. — Я доложу начальству обо всём. Убирайтесь отсюда!

Разумеется, «отсюда» — не из Заповедника, подумалось мне. Я послушно кивнул, и отправился обратно в лагерь.

Мы обсудили случившееся и решили не торопить события. К утру Амамг вернулся. Правда, не один, а в сопровождении десятка боевых Мри. На них были металлические кольчуги, стёганые доспехи, в руках держали арбалеты и ещё какие-то хитрые орудия.

Но самое дикое, что мы увидели — это четвёрка поджарых двуногих рептилий ростом около метра, сверкающих острыми зубами, которых воины держали на поводке.

Рапторы. Я слышал о них — это были одни из немногих уцелевших на Рутее потомков динозавров. Как и на Земле, здесь тоже было массовое вымирание и понижение уровня кислорода в воздухе, однако прошло оно более мягко, благодаря чему некоторым видам удалось выжить — таким как рапторы и левиафаны.

Мы укрылись в вездеходе и стали думать, что делать.

— Наверняка они известят власти о том, что мы здесь, в ближайшие часы. У них то ли система костров, то ли какая-то голубиная почта, — сказал Ильяс.

— Они будут его пытать, и он всё расскажет, — предположил Рэд.

— Нет. Они очень редко пытают друг друга. И редко убивают — разве что головастиков для отсева потомства.

— Я предлагаю выйти и просто поговорить. Всё равно это неизбежно, — сказал я, нашарил на сиденьях брошенный нашим проводником амулет-переводчик и вылез наружу.

Мимо пролетела пара стрел. Амамг что-то долго и быстро проговорил, переводчик еле успевал за ним, и я выхватывал фразы «путешественники», «проверка», «станции». Я поднял руки вверх и медленно опустил их. Затем предложил кому-то из солдат надеть переводчик на шею.

— Это переводчик, чтобы говорить, чтобы понимать, чтобы разуметь, — сказал Амамг.

Солдаты молчали. Наконец один из державших раптотов на поводке подошёл к броневику и жестом показал:

— Кидай.

Он надел переводчик на шею.

— Мы пришли с мирными намерениями, — сказал я. — Кто-то крадёт наших людей, и их след теряется в ваших лесах. Мы пришли проверить станции Заповедного контроля около вашей столицы. У нас нет оружия, кроме одного ружья от диких зверей.

— Вы Мри или Са? — спросил солдат.

— Мы Са. Мы путешествуем, путь ведёт нас сюда, к Меомрасоталу. Амамга его путь сначала вёл к нам, теперь повёл всех нас к вам.

— Вы путаете, — сказал солдат.

— Да это переводчик что-то путает, мать его побрал! — выругался я. — Нам не интересны ваши вожди или кто у вас там во главе. Я ищу жену, я ищу правду, я помогаю своей стране и своему народу.

— Сеете разрушения. И так слишком много людей здесь.

— Много? Есть ещё люди?

Насколько я понимал, все станции заповедного контроля остались в стороне от нашего маршрута, и один проверяющий, болтающийся в лесу, вовсе не «многие». Оставалась лишь вероятность, что они имеют в виду кого-то из снабжения станций, но насколько я знал, всё нужное им поставляют на беспилотниках.

— Ещё трое людей прилетели недавно на большой летающей птице. В двух днях пути на юг. Тоже говорили, что приехали проверять ваши поселения. А на деле убили двоих Гигл.

— Нам очень важно знать, кто эти люди. Мы можем остановить их.

Солдаты отошли в сторону и о чём-то долго и оживлённо беседовали несколько минут. Потом один из них убежал куда-то в сторону города, а наш собеседник ответил.

— Они в окружении. Мы сторожим их. Мы должны получить разрешение, чтобы вы могли пойти с нами. Отдайте нам оружие. Ты главный?

Я кивнул. Собеседник махнул рукой в сторону леса и молча, не сговариваясь, пошёл передо мной. Сзади, словно конвоир, зашагал солдат вместе с раптором.

Как я и догадался, мы шли по тропе к храму. Уже издалека я заметил, что в светлое время суток здесь гораздо более многолюдно — между потухшими светильниками, вокруг шалаша стояли мрисса — в разной одежде, разного возраста. Подойдя поближе, я увидел, как все они держали в руках какие-то маленькие свёртки, которые по очереди отдавали двум служителям, одного из которых я видел ночью. Служители стояли у входа под навес.

Толпа расступилась, увидев нас и солдат. Послышались удивлённые возгласы, дети и подростки, завидев меня, испуганно спрятались за спины взрослых.

Я заметил, как к навесу от дальней его стороны идёт узкая канава с непривычно-чистой водой, вдоль которой идёт тропа. Канава заканчивалась под навесом, и я увидел, что под бревенчатой крышей расположен небольшой бассейн.

Сопровождающий что-то отрывисто сказал служителям, и они пропустили нас двоих внутрь.

Солдат опустился на колени и осторожно, тихо коснулся воды — мутноватой, резко пахнущей.

Из глубины вынырнула голова. Она напоминала голову взрослого мриссы, только была меньше раз в пять. Тонкая, белая, полупрозрачная кожа альбиноса, торчащие за ушами отростки жабр. На шее у него был тонкий браслет не то из латуни, не то из золота. Он уже не был головастиком, но и взорослым так и не стал. Я вспомнил всё то, о чём смотрел когда-то в фильмах и читал в книгах. Фратрия Гью — дитя неотении. Это особые, не то отбракованные, не то специально выбранные головастики, которых с момента вылупления кормят какой-то особой отравой. Из-за этого они так и не вырастают большими, оставаясь в форме головастика, но со временем точно также приобретают способность к размножению, способность говорить, мыслить, размышлять.

Солдат запел. Переводчик плохо переводил пение, но он выхватил из потока слова «Чужаки», «пустить», «проверить». Его монолог продолжался недолго. На пару минут всё стихло, даже негромкие разговоры из очереди у шалаша. В меня пытливо вглядывались красные, немного безумные глаза жреца-головастика. Мне показалось, что он смотрит мне прямо в душу, читает мою память, как могут её читать Сеяные у простых людей.

И я вдруг понял, кто является настоящим правителем мрисса. Нет никакого верховного императора, тайных правящих семей. Есть такие вот крохотные бассейны, разбросанные по всей центральной части страны, и есть полубезумные головастики, которых посещают видения. И не важно, что где-то за спинами у всего общества стоят Дворцы Сеяных, именно Гью, и только они были и будут истинными владыками своего странного народа.

Внезапно жрец тонко, пронзительно засвистел, переводчик на шее у солдата перевёл:

— Пустить, его путь, пустить, пусть идёт!

— Пустить, его путь, пустить!.. — из воды высунулись ещё три головы в браслетах, одна из которых была угольно-чёрной.

Солдат повернулся ко мне.

— Мы отправимся с вами. Путь лежит через Меомрасотал.