Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 3 - 2018

ОЧАРОВАННЫЙ ХРАНИТЕЛЬ ДРЕВНОСТЕЙ. ГЕНРИК ТАТУР (1846—1907)

В истории моего родного Минска немало примечательных имен. Есть там и антиквар, родившийся 170 лет назад в Слониме. Звали его Генрик Татур. Изображение его до сих пор не найдено, не установлено имя матери. Хотя в Государственном историческом архиве Литвы хранится письмо упомянутой матери 1884 года, из которого можно узнать, что в Слониме скончался дядя Генрика — ксендз, сестра Анна учится в женском пансионате в Варшаве. Сравнительно недавно Анатолий Стецкевич-Чебоганов, в чьей родне Татуры, установил дату рождения нашего героя — 17 сентября 1846 года. Но сделанное Генриком Татуром сравнимо с плодами деятельности целого научного института. Только в 1890 году он раскопал 120 курганов возле деревень Дулебы и Нюнищи Игуменского уезда, в 1892-м — 40 курганов возле Станьково, в 1893-м — 40 курганов возле деревни Прилуки Минского уезда. Составил археологическую карту Минской губернии, создал в Минске уникальный музей, написал научные труды об истории Турова, Станьково и Заславля...

Прежде всего Татура вспоминают по яркому отрывку из воспоминаний белорусского ученого Александра Власова: «Мы хлапцамі разам з Казімірам Кастравіцкім сядзелі ў музеі Татура, сотні разоў расказвалі яму свае «беларускія» планы. Строгі старык, лысы, з рудой барадой, падобны да прарока Елісея, быў з намі адной думкі. Седзячы гуртом на змярканні ў яго музеі, заваленым кальчугамі, мячамі, старымі кнігамі, дакументамі, мэбляю, абразамі, ён выслухоўваў нашы «даклады» аб нашых нясмелых яшчэ спрэчках з палякамі і абрусіцелямі, даваў заўвагі: «разумна адказалі!..», «гэта пусты чалавек!..» Прыводзіў нам аргументы з гісторыі Беларусі. Кастравіцкі быў духам з «беларускай пушчы», з народу: ад Татура веяла на нас духам Гедыміна, Ягайлы, Канстанціна Астрожскага, Менскіх, Слуцкіх і ўсіх фундатараў і будаўнікоў беларускай мінуўшчыны. Гэта былі два магіканы, дзве крыніцы, каторыя перахавалі зародыш беларускай ідэі і не далі ёй загаснуць».

Находилась колоритная квартира на улице Торговой, недалеко от набережной Свислочи. Казимир Костровицкий, упомянутый в отрывке,— это поэт Карусь Каганец, родственник французского поэта Гийома Аполлинера. Среди гостей был гимназист Иван Луцкевич, в будущем — основатель «Нашай Нівы» и Белорусского музея в Вильно. И еще уточнение. Многие исследователи считают, будто автор воспоминаний хотел сравнить старого археолога с пророком Моисеем, персонаж-то на слуху... Ошибся, мол, Власов. Однако логика здесь такая: каноничного пророка Елисея узнают по тому, что он лыс и бородат. Именно так его изображают на иконах. Притча о том, как дети дразнили святого за лысину и были наказаны медведицей, распространялась в лубочных картинках. Поэт Серебряного века Саша Черный написал «Сказку о лысом пророке Елисее, о его медведице и о детях». Так что внешность Татура не только у человека воцерковленного в то время вызывала однозначную аллюзию.

У Генрика Татура с четырнадцати лет была страсть — собирать древности. А когда начал делать карьеру, был избран уездным маршалком дворянства, вошел в Минский статистический комитет, его коллекции начали увеличиваться с астрономической быстротой. Как утверждает историк Олег Дернович: «Можна казаць, што, карыстаючыся сваім службовым становішчам, а менавіта доступам да прыватных збораў, Татур меў магчымасць мэтанакіравана папаўняць сваю калекцыю». Именно к Татуру попали собрания минского бенедиктинского монастыря, закрытого властями. Опять же благодаря службе Татур организовал себе разрешение на археологические раскопки. Вспоминая количество раскопанных курганов, представляете, сколько артефактов пополнило его коллекции?

С археологическими раскопками Татура связана загадка древнего Менска. Историки до сих пор спорят, где изначально находился наш город. Возможно, не там, где сливаются Немига и Свислочь, а в районе современных Строчиц, где течет невзрачная река Менка. Но есть и еще одна версия: Менск возник как пограничное поселение, дабы стеречь Койдановский тракт, часть древней дороги, соединявшей Киев и Полоцк. Именно там, в районе реки Лошица, Генрик Татур нашел 29 древних курганов, а также различные предметы, относящиеся к X — XI векам. Как раз время основания летописного Менска! Вот только исследовать замчище не удалось: земли принадлежали минскому помещику Неморшанскому, человеку весьма крутому и глупостями вроде археологии не увлекающемуся. Неморшанский выставил археолога из своих владений. По его приказу валы древнего городища были снесены и там был построен двухэтажный загородный дом с глубокими подвалами. Руины его и по сей день стоят в Лошице.

Мутная история связана с имением Крушины, которое молодому археологу-антиквару завещала помещица С. С. Мезенцева. А. Стецкевич-Чебоганов выдвигает версию: помещица проявила меценатский порыв, поскольку Татур проводил на ее землях раскопки... Тут же в Минской соединенной палате уголовного и гражданского суда появляется дело: вдова коллежского советника К. Лемихова, жена коллежского советника А. Перхурова, инженер-капитан В. Богданович, по всей видимости, родственники усопшей Мезенцевой, оспаривают право на имение Крушины Игуменского уезда у неизвестно как сюда примазавшегося антиквара Татура. И выигрывают. Дело в том, что Генрик был католиком, а таковых наделять недвижимостью запрещалось. Похоже, Мезенцева об этом знала, поскольку внесла в завещание пункт, что если правительство не позволит Татуру получить Крушины в вотчинное владение, то она завещает ему «получить из ее имения 8000 рублей за услуги, а до получения сих денег жить в том имении и управлять безотчетно». Судя по приведенному в книге Стецкевича-Чебоганова письму от 21 декабря 1880 года, отправленному Генрику Та-туру из издательства «Словарь географический» в имение Крушины, Генрик в завещанном имении проживал. Но по списку дворянства 1888 года значится безземельным.

Антикварное дело — это не только коллекционирование, но и бизнес. Чтобы приобрести что-то ценное по белорусской истории, Татур должен был продать что-то ненужное. Филолог Вячеслав Срезневский из Российской академии наук называл нашего героя «белорусом-националистом и врагом поляков», поскольку тот, не имея особых доходов, продавал задорого всякие предметы, которые не имели отношения к Беларуси, и «обычно сильно преувеличивал цену своих вещей и любил в этом смысле посмеяться над представителями родовитых фамилий, предлагая сегодня отдать вещь за тысячу и давая срок на размышления, после которого обещал поставить цену вдвое большую». Историк Олег Дернович иллюстрирует это перепиской Генрика с младшим сыном известного мецената и коллекционера Эмерика Гуттен-Чапского Ежи. В 1895 году Татур так набивал цену за несколько изданий XVII века, что Чапский написал ему: «Дарагі Пане! Ёсць ты ўпартым і цвёрдым, як скала». Еще иллюстрация: в 1899 году Антоний Радзивилл хотел купить у Татура доспехи конного рыцаря. Антиквар тут же запросил 16 000 рублей. Даже для Радзивилла оказалось дорого. При этом Татур вечно находился в долгах, о чем свидетельствует расписка: «Г. Генрик Хризостомов Татур из занятой у г. г. Михалины Дроздовской и Антонины Пекарской денег двести руб. сер. 20 апреля 1870 года, настоящего числа уплатив сто рублей серебром и сверх сего на процент другого года дав десять рублей; из заложенных же драгоценностей принял обратно: перстень с тремя бриллиантами один; и перламутровую табакерку».

С именем Генрика Татура связана еще одна реликвия — Чудотворная икона Божьей Матери «Знамение». В XVI —XVII веках она находилась в Логойске, затем, во времена унии, ее следы потерялись. Обнаружилась икона в собраниях Татура после его смерти. Антиквару она досталась от Тышкевичей, владельцев Логойска. Епископ Минский и Туровский Михаил, получив донесение, вместе с губернатором посетил созданное минским антикваром «древлехранилище». Вдова согласилась возвратить икону церкви. Епископ приказал обрядить святыню в ризу, отреставрировать. Процессия ее перенесения в Логойск была пышной: «Крестный ход вышел из Крестовой церкви в 11 часов дня и направился вниз по Захарьевской улице, к Логойскому тракту. Во главе крестного хода шел Преосвященный Епископ Михаил, почти все священники г. Минска со своими святынями». Но чудо длилось недолго. В XX веке, немилостивом к христианским святыням, икона вновь была утрачена, сегодня есть только ее копия.

Генрик Татур умер в 1907 году, не оставив завещания, не успев закончить каталог коллекции. В то время она оценивалась в 200 000 рублей. Одно собрание книг насчитывало около шести с половиной тысяч томов. Там были Библия Скорины, Статут ВКЛ 1588 года, книги из Несвижской библиотеки Радзивиллов. Конечно, охочих получить ценные экспонаты хватало. И коллекция начала растекаться по миру. Например, предметы униатского культа в 1908 году купил Илларион Светицкий для белорусского отдела Национального музея во Львове. Хотела приобрести коллекцию Российская академия наук, однако в цене не сошлись. Вячеслав Срезневский, представитель академии, оставил свидетельство, как в 1907-м выглядели собрания минского антиквара в двух домиках по адресу: Логойский переулок, 8: «Часть книг и рукописей размещена на полках, часть лежит в ящиках, многое валяется на полу; тут также свернутые карты, рисунки, альбомы, газеты». Что-то увез в Вильно граф Тышкевич, что-то граф Шептыцкий во Львов. Есть и германский след. Вернуть экспонаты Татура в Беларусь — мечта многих исследователей и сегодня.