Рыцарь Орлиной долины

Глава 9. Честный рыцарь

Алайни

“Охотиться на живую добычу и не спать на деревьях…

Алайни при всем желании не смог бы заснуть на шершавой ветке ощетинившегося острой корой дерева веметема, по его ветвям удобно лазать, но их трудно приспособить для сна, даже если застелить одну из них мягкой периной.

Длинные ветви веметема извивались как пружины, то резко устремляясь ввысь, то склоняясь к земле по мере роста. Издали такое дерево, хорошо растущее на просторе, казалось творением безумного скульптора, позабывшего законы симметрии. Кривые растопыренные “щупальца”, покрытые мелкой листвой, переплетались, врастая друг в друга, и распластывали низко над травяным ковром свои ловчие сети. Запутавшемуся в них зверю невозможно было выбраться, не повредив шкуры.

В южных лесах Маитимэнна веметемов росло так много, что они могли бы послужить отличными помощниками на охоте для вампира, способными задержать ускользающую дичь и облегчить ее поиск кровавым следом. Если бы Алайни решился отправиться в лес, то до утра поймал бы одного из “неуловимых” прибрежных козлов. Если бы он прислушался к стягивающему внутренности зову голода. Но вместо того, чтобы пополнить запас иссякающих сил, Алайни сидел как приклеенный к колючей кривой ветке, не сводя глаз с недопустимо близкой, но по-прежнему недосягаемой самой желанной своей добычи.

Толейми-Орри спал в объятиях любимой женщины на широкой лавке под крышей открытой всем ветрам деревянной беседки. Развевающиеся рыжие кудри Русланы щекотали его плечи, но вампир не просыпался. Уверенность в несокрушимости магической защиты притупила его природную чуткость.

Алайни мало что смыслил в магии. Точнее, почти ничего. Он в руках не держал колдовских книг. Зачем изучать неподвластное тебе искусство?

Пугающая неизвестность в который раз удерживала юношу от нападения. Что может сделать с ним Руслана, или как подействует на него магическая защита Толейми? Превратит в мышь или испепелит?

Алайни оскалился от бессильной досады. Скоро он уедет в столицу Маитимэнна, и снова гибель его семьи останется неотмщенной? Нельзя позволить Толейми благополучно дожить до мирной кончины от старости или погибнуть в славном бою! Но разве не обладающий магической силой вампир может противостоять колдовским чарам?

“Охотишься, Горец? – тихо прозвучал мысленный голос Ягуара. – Спускайся и подойди ко мне”.

Ни на миг не задумываясь, Алайни повиновался. Жалея о том, что не рискнул проверить действие магии Русланы на своей шкуре, он пришел на властный зов сородича. Возможно, все-таки успел бы он добраться до горла Толейми, прежде чем превратился в мышь или рассыпался пеплом.

Чутье подсказало, что Ягуара нужно искать у реки, в любимом человеческом месте для рыбалки. Алайни вышел на изъеденный черными язвами костров берег широкой реки, осмотрел кроны деревьев, прислушался к листвяному шуршанию в кустах. Присев на корточки, понюхал утоптанную траву и горсть черных остывших угольков. Следов не обнаружил.

Положившись на то, что старший сородич найдет его сам, Алайни подошел к низкому обрыву и посмотрел на свое отражение.

Все тот же облезлый заморыш, которого много раз он видел у водопоя в горах, взглянул на него. Чуть менее костлявый, одетый на человеческий манер, причесанный, но далеко не принц Сумрачных Гор.

Легкие волны, разошедшиеся из одной точки, как от клева большой рыбы, разрушили его портрет.

Алайни не отступил. Рыба невкусная, в ней мало крови, но ее можно съесть, когда лучшая добыча недоступна. Бросившегося на него из воды речного хищника он поймает на лету, пронзив прочную чешую когтями, и вытащит на берег. Парень присел, напружинившись.

Всплеск повторился сильнее. Из темной мутной реки показались голова, шея и грудь рыжего вампира. Желто-рыжие, как пламя, глаза вспыхнули во тьме. Свернутые для защиты от попадания воды остроконечные уши расправились и настороженно приподнялись. Чуть напряженное длинное лицо было полностью открыто: забранные назад волосы липли к шее и спине.

Необычное для лагеря наемников зрелище потянуло Алайни в омут воспоминаний…

– Прыгай ко мне, сын, – вынырнув из воды, позвал его отец.

– Смелей, Алайни, – подбодрила сидящая на берегу мать. – Тебе пора научиться плавать. Там, под водой, лежат красивые ракушки и разноцветные камешки. Хочешь их собрать?

– Мне страшно, – маленький вампиреныш сжался в комок. – Я видел, как огромная рыба утащила под воду речную птицу.

– Пока я рядом, тебе некого бояться, Алайни, – подплыв ближе, отец подтянулся, взявшись за глинистый край берега. – Я сломаю хребет всякой рыбе, которая осмелится напасть на моего сына и наследника. И не только рыбе, – добавил он, переглянувшись с женой…

Наяву Алайни крепко зажмурился на миг. Злодей не должен уйти от возмездия.

Ягуар стоял по пояс в воде и молча смотрел на юношу потемневшими глазами. Его тело было ухоженно гладким, с отличной не перегруженной мускулатурой. Светло-коричневые “кошачьи” пятна покрывали кожу. Самые крупные из них были нарисованы на груди.

Рыжий вампир заложил назад уши и расставил пальцы. Алайни понял, что несмотря на кажущуюся настороженность, почетный гость настроен мирно. Ягуар дышал носом глубоко и довольно шумно, не открывая рта из учтивости, чтобы не показать клыков. По нему было отчетливо видно, что он только что поохотился в лесу и плотно поел…, даже слишком плотно. Мышечный узор едва различался на его разгладившемся животе, слегка округлившиеся бока скрывали недавние изгибы талии. Теперь он был совсем не похож на эльфа. Ни капельки, как говорят люди.

– Вы решили меня напугать, господин? – Алайни понял, что советник правителя не заговорит первым.

– Я просто искупался после охоты, – рыжий вампир вышел на берег. Вода полилась из его приспущенных коротких кожаных штанов на шнуровке. – Ты тоже так делал.

– Да, – Алайни не думал отрицать истину.

– Не называй меня Господином, и не обращайся ко мне на “Вы”… Никогда, – Ягуар слизнул капли воды с верхней губы и попутно сглотнул обильные сытые слюни. – Я не желаю уподобляться гордому неудачнику Эйлану.

Алайни подумал, что Эйлинана трудно признать неудачником. Эльф умен и невероятно хитер, он мастерски ведет свое дело. Вспомнив, что старший сородич может прочесть его мысли, юноша поспешил выбросить лучезарный образ коварного эльфа из головы.

– Напугать тебя мне все равно не удалось бы. Да я и собирался этого делать. Ты боишься эльфов и волшебников. Я, как видишь, не являюсь ни тем, ни другим, – рыжий вампир подтянул штаны, стряхнул с них крупные капли воды и полулежа расположился в высокой мягкой траве под кустом.

Алайни сел возле него, вытянув ноги. Таинственный советник правителя вдруг показался юноше самым обычным сородичем. Ягуар имел отличительный запах, пусть и очень слабый, его уши двигались, а на мокрой коже подбородка виднелись крохотные осязательные ворсинки. Ложным оказалось предположение, что Ягуар и Лорд подклеивают уши и избавляются от бесцветных волосков на лице при помощи воска.

Почувствовав пристальное внимание, Ягуар повернул к юноше голову, задумчиво прищурил тусклые глаза. Дышал он ровно, но пальцы по привычке подобрались, приготовив когти к бою.

Внезапно инстинкт взял верх над Алайни. Молодой вампир потянулся к сородичу, призывно урча в знак уважения и понюхался с ним, обмениваясь запахом. Ягуар немного удивился, ему не был привычен, и тем более приятен подобный стиль общения. Рыжий вампир не вполне понимал, как реагировать, и напряженно отстранился. Мышцы живота горного воина подтянулись от вспыхнувшего с неистовой яростью голода. Алайни снова приблизился, жалобно поскуливая, и лизнул подбородок Ягуара.

Советник правителя передумал огрызаться и отстранил юношу рукой, прикоснувшись к его лбу.

– Мы не делимся едой друг с другом, – извиняющимся тоном предупредил Ягуар, догадавшись, что младший сородич просит отрыгнуть для него немного пищи. – Иди и поймай свою добычу. Я тебя не задерживаю.

– Да, не ты меня держишь, – Алайни сел, ссутулившись и крепко сложив руки на груди. Ему стало стыдно, что он повел себя глупо перед лицом королевского советника. Попросил поделиться едой, как маленький несмышленый вампиреныш, встречающий вернувшегося с охоты отца. А ведь ему в голодном бреду и впрямь почудилось на миг, что Ягуар и есть его отец.

– Не я, – рыжий вампир устроился поудобней на траве, и больше не смотрел на Алайни.

– Я не могу пойти в лес. Пока, – признался юноша.

– Понимаю, – Ягуар устремил взгляд в ясное звездное небо, – тебе невыносимо смотреть, как Толейми радуется жизни. Тебя лишает силы мысль о том, что враг до сих пор странствует по миру живых.

– Никогда не смирюсь, – вздохнул Алайни.

Ничто так действенно не отвлекало его от вяжущего чувства голода, как мысли об отмщении.

– Ты не сможешь перенять наше мастерство, если тебя будет тянуть вниз, словно камень утопленника, любовь или стремление отомстить врагу. Некоторые мастера боевых искусств считают жажду мести полезным чувством для юного воина. Я с ними не согласен. Я считаю опасными помехами для обучения все чувства, кроме здравых, и главное, быстрых размышлений. Ты должен обрести свободу, прежде чем поедешь с нами в столицу, – предупредил Ягуар.

“Я могу помочь тебе покарать Толейми-Орри, но и тебе в таком случае придется немного потрудиться”, – мысленно продолжил он.

– Я готов на все. Даже убить могущественную ведьму, – вслух ответил Алайни.

“Руслана – слабая неумелая колдунья. Могущественная ведьма. Ты преувеличил, Горец, – усмехнулся Ягуар. – Напрасно ты боишься темной магии. Ее воздействие двояко и обратимо вспять. Я помогу тебе освободиться от тяжкого груза. Есть единственный способ избавить тебя от Толейми-Орри – обвинить его в предательстве Господина и приговорить к казни. Но для предъявления обвинений нужны доказательства”.

“Я их найду”.

“Нет, не найдешь, Горец… Толейми-Орри не предавал Эйлана. Пожиратель Орков верен своему названному брату как собака человеку”.

Алайни в отчаянии опустил голову и заполнил мысли безжизненной темнотой.

“Наши доказательства будут заведомо ложными, – Ягуар приподнялся на левой руке, ища ответный взгляд юноши. – Ты представишь их так, чтобы подданные Эйлана и сам… м-мм… Господин… приняли их за правду”.

“Так неправильно! – Алайни встал, гневно сверкая вспыхнувшими в ночи глазами. – Я не буду играть в твою игру даже ради долгожданного отмщения. Мне нужен честный поединок. Я хочу победить своего врага как благородный рыцарь, а не действовать при помощи обмана как базарный наперсточник”.

“Много ли ты видел честных рыцарей, юный Горец? – спросил с издевкой Ягуар, не думая подниматься с мягкой травы. – Я ни одного припомнить не могу. Помню мошенников, корыстолюбцев, чьи глаза вспыхивают, как у нас во время охоты, едва они увидят золото. Помню хвастливых трусов, наряжающих в свои доспехи сильных слуг, чтобы те дрались с соперниками на турнирах вместо них, защищали их честь, давно оставленную в публичных домах. Помню безудержных игроков и пьяниц, возвращавшихся без штанов в подернутые паутиной тления замки. Помню лжецов, подхалимов и предателей, оставлявших своих знатных покровителей без гроша за душой, без доброго имени, а то и без головы. Помню охочих до чужих земель захватчиков, не жалевших войска для бессмысленной резни… Нет честных рыцарей! Я не нашел их ни в одной из двух столиц, ни в скромных предместьях. Все умерли давно… Разве только на страницах книг, в балладах и сказаниях еще они живут, и будут жить всегда”.

“Если все так плохо, пусть я буду последним честным рыцарем”, – Алайни прошелся от ног до головы Ягуара и обратно.

“Выбор за тобой. Или простить Толейми-Орри расправу над твоей семьей в Сумрачных Горах, или наказать его по справедливости. Способ отмщения всего один. Ты волен принять его или отвергнуть”.

“Я принимаю, – Алайни сел на краю берега, отрешенно глядя на воду. – Пожиратель Орков должен умереть”.

“Толейми-Орри совершил роковую ошибку. Связал себя с тобой мощным заклятием, чтобы отнять у тебя силу и молодость, – Ягуар на четвереньках приблизился к нему и сел на подвернутую под себя ногу. – Глупец не понимает, как опасна невидимая волшебная нитка, протянутая от одного существа к другому…, опасна для обоих существ. По ней можно передать любую болезнь или беду, а можно довести противника до потери рассудка, насылая страшные видения. Горец, ты знаешь, что можешь проникнуть в разум Толейми. Знай также, что магия Русланы не способна воспрепятствовать тебе. Волшебную нитку разрывает только смерть. Пока Толейми спит, покопайся в его памяти. Найди то, что сумеешь использовать против него, и добавь в его разум иллюзию преступлений. Я подготовил ее для тебя”.

Вампиры соприкоснулись носами. В мысли Алайни вкатился темный шар, испускающий разноцветные искры. В центре шара проявились очертания длинной черной штуки с надписью на одном из людских языков.

“Черная флешка – ключ от ложных воспоминаний, – пояснил Ягуар. – Подумай о ней, когда придет время распутать клубок в голове Толейми-Орри. А пока подкрепи силы – поешь и отдохни немного. Утащи курицу со двора. Поверь, никто не заметит пропажи и не узнает, что ты нарушил уговор с Господином. Людям некогда считать кур”.

Алайни встал, вошел в кусты по грудь и обернулся, вспомнив нечто важное.

– Будь осторожен, Ягуар, – предупредил он рыжего сородича. – Вас здесь не любят.

– Мы тоже никого не любим, – без улыбки иронично произнес Ягуар, – но и никого не боимся. Нам никто не страшен.

“Будь готов, Горец. Ты скоро изменишься, – таинственно добавил он и, задержав юношу интригующим молчанием, продолжил мысленную речь. – Когда порвется колдовская нить, ты получишь силу и красоту родителей. Ты станешь другим”.

Шагая по лесу, Алайни старался осмыслить услышанное. Родители, Сумрачные Горы, курица… Да, ему надо подкрепиться перед решающим противостоянием с заклятым врагом.