Рыцарь Орлиной долины

Глава 7. Фаворит королевы

Ниллин

Ниллин оставила на пороге терема грязные туфли, быстро как при исполнении завлекающего танца, расстегнула крючки платья, сняла его и оставила в прихожей.

В коротком нижнем платьице девушка взбежала по узкой лестнице наверх, распахнула дверь своей комнаты и увидела сидящего на кровати Эйлинана.

– Присаживайся рядом, – он пригласил ее как гостя. – Закрой плотнее дверь. Нам предстоит долгая беседа.

Ниллин выполнила его просьбу и села, ссутулившись и сложив на коленях руки. Слезы кончились, но щеки продолжали гореть и пощипывать. Слова и не начинались. Мыслей тоже отыскалось немного, и их было трудно собрать.

– Поздравляю, ты значительно преуспела в развитии дара королевы, – Эйлинан начал издалека, словно испытывая новобранца своей армии.

“Эйлан готовит новую ловушку? – Ниллин начала понемногу соображать. – Мне уже все равно, я не попаду в его сети”.

– Ты научилась заслоняться от меня. Похвально, – повернувшись вполоборота к ней, продолжал Эйлинан. – Но пока моя сила разума все еще превосходит твою, тебе следует быть осторожнее в выражении чувств… В ночь слияния лун я много думал о тебе, о нас, воскрешал в памяти давний животрепещущий вопрос: “Не напрасно ли я привез тебя сюда?” и отвечал на него неизменно – я поступил правильно. Ты должна учиться жизни, Ниллин, пусть для начала и на собственных ошибках. Когда я вез тебя в лагерь, то понимал, что никто из наемников не оставит любовной печати на тонком пергаменте твоей души. Но этот молодой вампир… Он отличен от наших воинов… В нем есть некое подобие благородства. Откуда оно у горного дикаря, мне неведомо. Всегда считал, что качество это врожденное, и его невозможно приобрести, просто прочитав умную книгу… Вы чем-то похожи с Алайни. Близки по духу. Родись он эльфом, наверное, я не смог бы вас разлучить. К счастью, вас развела по разным сторонам жизни сама матушка природа. Вам не суждено быть вместе. Твое помутнение разума скоро пройдет. Чувство, которое ты ошибочно считаешь любовью, остынет. Алайни уедет с советниками правителя Маитимэнна. Вы больше не увидитесь, и ты забудешь о нем.

– Я никогда не забуду Алайни, – гневно возразила Ниллин. – И он вернется ко мне.

– Прежде, чем стать королевой, ты должна будешь присмотреть себе мужа из числа знатных господ нашего народа, – плавно, будто начиная сказочное повествование, протянул Эйлинан. – Ты выберешь супруга, с которым будешь вместе до конца своих дней, которому ты родишь детей.

– Пусть так. Пусть я выйду замуж за наследного принца, – мелодичный голос Ниллин будто горел в раскаленном воздухе, – но Алайни я сделаю своим первым рыцарем, и мы будем встречаться с ним. Тайно.

Эйлинан расхохотался неистовым безумным смехом. Он вскочил с кровати, потирая сухие глаза, на мгновение отвел руки от лица, посмотрел на Ниллин печально-ироничным взглядом, схватился за щеки, издал еще несколько странных смешков и выдал прямо-таки лекарское заключение:

– Случилось непоправимое… и неизбежное. Ты взяла все от своей матери и немного от меня.

– Что за глупости ты говоришь? Почему смеешься надо мной – над моими страданиями, над моей любовью. Ты не имеешь права меня осуждать… Я…

– Ты – копия своей матери, Ниллин. И – меня в меньшей степени, – иными словами повторил Эйлинан. – Это плохо, наверное. Точно, не хорошо. Ты прости, не хотел признаваться тебе никогда в том, что я твой настоящий, родной отец. Все надеялся, что не придется… Не говори о любви и страданиях. Сам знаю, что это такое. Дай мне набраться смелости, – эльф глубоко вздохнул. – Слушай, Ниллин, внимательно, и смотри.

Он взял ее за руку, и их мысли перенеслись в светлый пиршественный зал королевского дворца.

– Вы – Эйлинан, наш новый главный повар? – Ниллин впервые услышала голос матери и увидела ее.

Королева была прекрасна. Струящееся платье из золотистого шелка с красным орнаментом подчеркивало ее тонкую фигуру, белая кружевная шаль укрывала светлые волосы, словно поземка – неубранное поле пшеницы. Белое овальное лицо, напоминавшее вытянутое отражение луны в прозрачной воде, выражало легкое удивление. Тонкие пальцы правой руки выскользнули из широкого рукава и, коснувшись пышно накрытого стола, сделали пару “шажков” по нему и взлетели в воздух.

– И надежный защитник, – королева нежданно продолжила казавшуюся завершенной фразу.

Ее крупные бирюзовые глаза пугливо замерли, достигнув лица подданного, остановившегося по другую сторону стола.

– Ваше величество… Вижу, супруг рассказал вам немного больше, чем было заранее оговорено, – с незначительным смущением отозвался повар. – Оно и лучшему. Я к вашим услугам со всем своим арсеналом.

– Велик арсенал? Ложки, вилки, ножи? – насмешливо улыбнулась королева. – Говорите прямо, Эйлинан. Мы одни. Нас никто не услышит. Или все вы, наемные убийцы, скромны, молчаливы? Такова ваша судьба – быть карающей тенью безгласной?

– Я не наемный убийца, ваше величество, – деликатно опроверг ее утверждение Эйлинан, – а всего лишь талантливый повар. Но я знаю подобных господ. Знаю достаточно хорошо и давно, так что, если вам будет досаждать завистник, если вас кто-то будет чрезмерно беспокоить, или мешать претворению ваших планов в жизнь, только скажите мне, и я найду воина, который избавит вас от досадной проблемы.

– Вы меня разочаровали, Эйлинан, – королева приложила ладонь ко лбу, выгнув спину и опершись рукой о столешницу. – Я уж было представила вас…, да-да, именно вас, – она резко повернулась и, сощурившись, посмотрела на повара поверх высокой этажерки с фруктами, – в черном плаще с капюшоном, в темной повязке, закрывающей лицо по самые глаза, и с кинжалом в руке. Вы стоите на крыше высокого дома, и внезапно срываетесь вниз, словно быстрый орел. Вы летите, ваша тень накрывает беззаботную жертву, вы пронзаете ее сердце кинжалом!

В мгновение ока монаршая особа взлетела на стол, и у груди прижатого к стене повара сверкнуло лезвие широкого ножа для резки овощей.

– Никогда так не делали? – королева бросила нож, – Жаль…

Ее искрящийся взгляд потух.

– Ради вашей милости я готов рискнуть, – пробормотал потрясенный Эйлинан.

– Надеюсь, применение оружия нам с вами скоро не понадобится, – королева села на край стола, повернувшись к повару спиной. – Однако вы не забывайте, Эйлинан, – она мимолетно взглянула на подданного, срывая мелкую красную ягоду реклию с тяжелой грозди на этажерке, – на кухне готовятся не только изысканные яства к королевскому столу. Здесь варятся сплетни, слухи, – разжевав и проглотив ягоду, королева повернулась к собеседнику, опершись на левую руку. – Не пропускайте их… Надеюсь, вы поможете мне и моему достопочтенному супругу не прозевать наметившийся государственный переворот. Завистников у нас немало, имейте в виду.

– Я всех их знаю поименно, ваше величество. Помню всех ваших влиятельных недругов и их приспешников, и вассалов их приспешников, так – вплоть до конюхов и прачек со всею их родней. Иначе не был бы я приставлен ко двору в роли защитника.

– Да, вы умны, – королева изящно спорхнула со стола, подобрав пышные нижние юбки. – Люблю я беседовать с мудрецами, но только с теми, кто пока не убелен сединами, и немощами возрастными не измучен. О чем со стариками ни толкуй – одно ворчание в ответ услышишь. Все не по нраву им – на них не угодишь. У молодых еще играет кровь, горят глаза, и мысли интересные резвятся в их уме… Вот как у вас.

– Прошу нижайше вашего прощения, милостивая государыня… Виновен, – полушепотом извинился Эйлинан и вдруг воскликнул в чувстве. – Вот так чудо! Никто и никогда не мог меня прочесть до нашей с вами встречи. Ни опытный прославленный волшебник из человеческого знаменитого рода, способный повернуть вспять реку и передвинуть гору, ни ваш венценосный супруг.

– Вы сами, Эйлинан, передо мной раскрылись, – королева жарко улыбнулась. – Как видно, вы влюбились.

– Я все забуду! Обещаю!

– Не надо забывать. Вам стоит лишь закрытыми держать почаще ум и рот, – королева сорвала ягоду реклию и метко закинула ее в приоткрытый рот повара. – Ах если бы знал мой глупый муж, какой он мне подарок славный преподнес, он повелел бы и меня, и вас немедленно казнить.

– По словам величайших мудрецов, король Антейнин – наиумнейший из правителей Немейростэна за многовековую историю государства. Так почему же вы глупцом его зовете, ваше величество? Неужто вам не мил почтеннейший супруг?

– Будь мой супруг хоть чуточку разумнее, не пропадал бы он годами в военных походах, столь разорительных для государственной казны. А коли не сидится ему в замке, взял бы хоть разок меня с собой в дальние земли, населенные свирепыми дикарями, не оставлял бы молодую жену коротать дни и ночи в обществе нудных старцев и невежественных служанок. Вот и вчера муж снова заявил, что скоро поведет войско на Север, чтобы потеснить орков, совершающих набеги на окраинные поселения. Я поручаю вам, Эйлинан, развлекать меня до осени, а может быть, и до зимы, если поход затянется, чтобы не было мне так невыносимо скучно и одиноко.

– Простите, ваше величество, я не умею быть шутом, – смутился Эйлинан. – Я, впрочем, знаю уморительно смешные человечьи байки, но все они непристойны для вашего слуха, им прилично звучать в придорожных трактирах.

– Мой славный герой, не томите! Рассказывайте ваши байки из трактира. Я готова слушать, – королева изящно опустилась на белый стул с высоким изголовьем, обшитый бархатом…

– Я рассказывал королеве шутки, которые слышал от друзей-разбойников, и сам за нее краснел, – прервав мысленную картину, Эйлинан заговорил с дочерью. – Ее белоснежные щеки только чуть порозовели, и то от смеха. Она нисколько не смущалась, просила рассказать еще. Я был настолько изумлен, что пропадала речь, слова терялись. Я был влюблен, и понимал мельчайшей дальней мыслью, насколько это страшно – любить вот так, без оговорок, в нарушение всех правил и законов. Неведомое прежде пугающее чувство скреблось в моей душе, как крыса в подполе.

Эйлинан прервал повествование, глубоко вздохнул, достал из буфета бутылку тимасского вина, наполнил граненый стакан и осушил его одним махом.

Ошеломленная Ниллин таращила глаза, не роняя ни слова.

– День спустя король отправился в военный поход, – промокнув губы батистовым носовым платком, Эйлинан вернулся к дочери. – Мы с королевой стали чаще видеться, нас связала умопомрачительная страсть. Я применял полученные от наемных убийц знания, чтобы сохранить нашу запретную любовь в невидимости от любопытных глаз. Ловил все слухи, россказни клеветников, стараясь уберечь любимую от заговорщиков, жаждущих взойти на престол окольными путями. Таких сперва немало было, но постепенно поубавилось. Не без моего участия, но не моими руками. Помнишь? – я всегда был лишь посредником. Как зверь в лесу, я рыскал по базарам. Лично выбирал наилучшую снедь для королевского стола и попутно производил разведку. Без тени страха я наведывался в людские города, заходил в трущобы, подглядывая, подслушивая, читая мысли жителей, и всякий вор или разбойник, встретившийся на темной узкой улочке, снимал передо мной шляпу и говорил с почтением: “Здравствуй, старина Эйлан”. Вот что значит – иметь нужные знакомства.

Эйлинан улыбнулся, искоса взглянув на дочь. Его привычная лукавая улыбка преобразилась на глазах Ниллин, показав неизгладимую душевную тяжесть.

– Обладая острым умом и изобильной фантазией, нетрудно уберечься от губительной клеветы, но как легко разрушить ложь, так же тяжело скрыть опасную правду, – медленно продолжил он. – Пока король Антейнин со своим войском гонял кочевые племена орков по степям, его жена родила дочь, и замок, словно улей, загудел о том, что отец ребенка – не кто иной, как главный повар, подозрительно часто сопровождавший королеву во время прогулок по тайному саду.

Эйлинан взял Ниллин за руку и показал ей новую картину:

Растрепанная королева бегом спустилась по узкой витой лестнице на кухню, бережно неся сверток с младенцем.

– Эйлан! – сдавленно прокричала она, – Мой муж вернулся раньше срока! Беги из замка! Спаси нашу дочь!

Она вручила ему тонко пискнувший сверток.

– Бежим вместе, Тиллена! – призвал повар. – Мы укроемся у надежных людей там, где нас не найдет королевская гвардия.

– Нет! Я останусь! Отвлеку Антейнина! Вызову его гнев на себя.

– Это безумие! Ты же знаешь, что по законам Анлары супружеская измена в королевской семье приравнивается к государственной измене и карается смертью! Муж сам тебя убьет или приговорит к казни.

– Я не сдамся без боя! Буду защищаться! Использую все приемы борьбы, которым ты меня научил. Я дам вам время на побег. Муж страшен в гневе. Не пощадит малютку, если вас найдет. Стражники обыскивают замок. Выходи не через черный ход, а через ворота для слуг. Открылась ярмарка на Хлебном Дворе. Затеряйся в толпе, и уходи через город в лес.

Королева приоткрыла личико младенца, поцеловала дочь в румяную щечку и произнесла как заклинание:

– Ниллин, мой звонкий лесной колокольчик, живи счастливо и не повторяй моих ошибок.

Видение размылось. По щеке Ниллин скатилась слеза…