Рыцарь Орлиной долины

Глава 17. Горечь истины

Алайни

“Вот пробил час, которого я ждал так долго. Восторжествует месть. Зардеет пламя моего родового знамени на башне королевского замка в честь победы…”

Сидя на берегу реки, Алайни думал строчками из красивого романа о путешествиях благородного рыцаря Антендорфа Белемийского.

Воспоминания о приключениях книжного героя помогали ему гасить нарастание собственного страха, но вдруг он будто бы очнулся ото сна.

Пламя… Знамя… Зачем ему все эти лишние слова, рождающие бесполезные образы? Голова и так полна всякой ерунды. Он должен готовиться к поединку.

Толейми-Орри представлялся Алайни удобной добычей, когда молодой вампир планировал напасть на врага со спины и перегрызть ему горло. Но встретиться с ним на арене лицом к лицу… Да, ему предстоит сражение с очень сильным и опытным противником.

– Ты хорошо владеешь мечом, юный Горец? – Ягуар подошел бесшумно и неощутимо.

– Зубами я владею намного лучше, – Алайни чуть оскалился, обернувшись, но злился он только на себя.

Чем глубже он осознавал свою неподготовленность к рыцарскому поединку, тем сильнее ему хотелось грызть от досады плакучие ветки прибрежного дерева.

– Я уступлю тебе свое оружие на время и подарю горсть воспоминаний. Если хорошо усвоишь и запомнишь их, они помогут тебе в бою.

Ягуар положил на колени Алайни великолепный меч эльфийской ковки. Искусно сделанный клинок был удивительно легким, красивым, изящным, от его сияния в неярком солнечном свете у юноши кололо в глазах. Алайни долго не решался притронуться к нему, потом он аккуратно взял резную рукоять, на которой переплелись тонкотелые морские драконы, и поднял меч острием к полуденному светилу, как настоящий рыцарь.

– Это все, чем я могу тебе помочь, – Ягуар ответил на мимолетную мысль ученика о силе его магии. – Колдовать во время боя мне не позволит…

– Эйлинан?! – Алайни вскочил, положив меч на свое правое плечо.

Он был ужасно зол на Господина.

– Эльф – тоже, но для меня важнее, что за честность поединка радеет Темный Лорд.

– Ты – главный?! Если так, тебе не нужно считаться с мнением Лорда. Ты можешь даже уши откусить ему за неповиновение.

– Уши Темного Лорда стоят слишком дорого, чтобы ему было позволительно наносить увечья. Кроме того, у нас не принято кусаться. Да, я лидер нашей команды, но привык решать споры в спокойной рассудительной манере. Мы не разбойники, которые чуть что им не по нраву, пускают в ход кулаки.

Алайни задумчиво покрутил мечом и опустил его.

– Темный Лорд прав, ты должен доказать, что не напрасно носишь титул Воина Сумрачных Гор. Пока у нас до вечера есть время, сделаю тебе еще один подарок. Я принесу тебе в дар правду, за которой ты охотился так долго, – Ягуар движением глаз повелел Алайни следовать за ним.

Плененного Пожирателя Орков стерегли два бородатых богатыря, вооруженные автоматами и палицами. Повинуясь Ягуару, стражники впустили рыжего вампира и его ученика в темный сарай, пропахший гнилой соломой. Алайни вошел первым.

Поникший головой Толейми-Орри сидел, прикованный заговоренными цепями к глубоко вбитому железному столбу. Пленник не мог лечь или встать, не мог пошевелить рукой или ногой. В сарае было мучительно душно для неспособного потеть вампира. Толейми изнывал от жажды. На полу стояла миска с водой, но вампир не мог до нее дотянуться.

Почуяв своего врага, Пожиратель Орков зашипел, медленно поднимая голову. Ошметки кожи вокруг темных ушных дырок шевельнулись. Страх туманился в блеклых глазах Толейми, пульсировал в каждой его жилке, давал команду мышцам заложить откушенные уши.

Алайни понял, что поверженный враг испугался не Ягуара, остановившегося у запертой изнутри двери. Нет. Толейми панически боялся его – Воина Сумрачных Гор.

– Ты расскажешь, что стало с моей семьей, или не доживешь до вечера, – Алайни погладил щеку старого вампира лезвием меча.

– Олрайм и Тэмиа заслужили смерть, – облизав губы, прохрипел Толейми. – Я ненавижу их… Ненавижу даже мертвых… Я защищал своего сына!

– Покажи ему все, – Ягуар вызвал в голове Толейми краткую сильную боль и выплеснул на него взятую с пола миску воды. – А ты смотри, – схватив Алайни за волосы, он прижал его лбом ко лбу врага.

“Они хотели убить моего мальчика”.

Пожиратель Орков показал Алайни племя Сумрачных Гор. Юноша узнал родителей, Рилмана, но другие вампиры – трое мужчин и две женщины – были ему незнакомы.

Еще одна женщина лежала бездыханная, с искаженным последней судорогой лицом. Тэмиа накрыла ее окровавленной шкурой.

– Роды прошли очень тяжело, – старшая из вампирш согрела своей ладонью онемевшие пальцы сидящего на корточках Толейми. – Мы с Тэми старались ей помочь, но… Прости.

Толейми сморщил нос.

– Что с моим первенцем? Он жив? – в отчаянии прошипел он. – Покажите мне ребенка.

– Он долго не проживет, – Тэмиа принесла из пещеры крошечный сверток и отдала Толейми.

Вампир вздрогнул, увидев сына. Младенец был слепым, не издавал ни звука и не двигал ножками.

– Нужно прекратить его мучения, – вздохнула Тэмиа.

– Нет! Никогда! Не трогайте моего сына, – зарычал Толейми, прижав младенца к груди.

– Оставьте их, – призвал Олрайм. – Несчастный отец ослеплен горем. Дадим ему время прозреть.

– Я безумно любил жену, – продолжил рассказ Толейми, – и не мог убить сына. Наш долгожданный ребенок… Его нужно было кормить молоком, и я отправился с ним в деревню. Самоуверенный вождь и его жена порой совершали набеги на скотные дворы. Им нравилось дразнить людей, обходить хитроумные ловушки. Селяне боялись и ненавидели Клан Сумрачных Гор. Я опасался показываться людям на глаза. Думал о том, что меня пристрелит хозяин дома, прежде чем я успею попросить его о помощи. Но мой сын должен был выжить.

Я пришел в деревню днем, когда мужики работали в поле, а бабы хлопотали по дому.

Толейми показал деревню Бродино, залитую солнечным светом. Его пронзенные резью глаза слабо различали очертания домов, плетня, деревьев. Идя на звук тихой заунывной песни, которую напевала копошащаяся в огороде баба, настороженный вампир бесшумно отворил незапертую калитку, вошел в тень раскидистой старой яблони.

– Ой ты, батюшки! – румяная плотная крестьянка, уронив полную лейку, вскочила на крыльцо. – С каких пор ваша негодная братия шастает белым днем за скотиной?

– Я пришел за помощью, а не за добычей, – ответил Толейми. – У вас есть коза или корова, которая дает молоко?

– Есть и козы, и коровы. Всех пока не съели, – подбоченилась крестьянка.

– Моя жена умерла при родах. Ему не выжить без молока, – углубившись в тень, Толейми приоткрыл сверток и показал лицо ребенка.

– Он и с молоком помрет! – женщина прикоснулась грязным пальцем к впалой щечке вампиреныша. – У него ни одного здорового места! Я, дружочек, ведьма. Вижу все как есть. Не слыхал ты разве про знахарку Пелагею, когда лазил за скотинкой?

– Я не охотился в деревне. Ваш скот убивают вождь с женой. Другие вампиры сюда не ходят.

– Верю… Чую… Нравишься ты мне, парнишка! Симпатичный, верный. Не то, что мой муж.

– Помоги мне, ведьма! Вылечи моего сына! Если сможешь помочь, добуду для тебя к зиме пять шкур кэнпана. Хватит и на теплую шубу, и на шапку с муфтой.

– А ну, заходь-ка в хату, – пригласила Пелагея. – Трудная мне работенка предстоит, – тихо запричитала она, положив свиток с вампиренышем на стол. – Есть один лишь способ излечить твоего сынишку. Сложный, но самый действенный. Надо уморить здорового младенца, чтобы его жизненную силу твоему заморышу передать. Ох! Никогда за тяжкий грех не бралась я раньше. В Бродино не сотворить мне зла. Проведают соседи – дом спалят в отместку, и меня заколют вилами, точно свинью. Решено! Поеду в город. На базаре мамочке с младенцем я продам завороженное козье молочко. Как младенец городской околеет, так сын прозреет у тебя и оживет!

– Все случилось так, как предвещала ведьма, – Толейми размял пальцы скованных рук. – Но, видимо, у той мамаши, которой Пелагея продала заколдованное козье молоко, было двое детей. Глаза у моего сына открылись разные: один серый, а другой зеленый.

Я стал частым посетителем деревенской знахарки. Наши встречи переросли в свидания. Благодаря ее колдовству мой сын Интинай выжил, но рос очень слабым, часто простужался, и с годами он становился все больше похожим на человеческого ребенка.

Я разорвал мысленную связь с вампирами родного племени. Не мог слышать, как они думают и говорят обо мне и сыне: “Бедняга потерял рассудок, защищает выродка неведомых кровей. Ланния изменила ему с деревенским мужиком. Жалкий уродец не похож на чистокровного вампира!” Женщины отказывались присмотреть за малышом. Я перестал выходить на охоту. Чувствовал, что любой из сородичей воспользуется моей отлучкой и свернет Интинаю шею.

Затаив дыхание, Пожиратель Орков показал Алайни его отца.

Мокрый Олрайм втащил убитого маленького оленя на утес и сбросил его вниз, где укрывались от сильного ливня Толейми с тощим, безжизненно бледным сыном.

– В последний раз я для тебя охочусь, – мягко спрыгнув, Олрайм оскалился на подчиненного вампира. – Ты должен приносить добычу вождю, а не наоборот. С тех пор, как начались дожди, ты не охотился ни разу.

– Мой мальчик простудился. У него был жар, – печально произнес Толейми.

– Пойми, заморыш никогда не выздоровеет. Ему не стать успешным охотником. Тебе придется от него избавиться.

– Нет! Я этого не сделаю!

– Мне жаль тебя, – Олрайм подошел ближе и присел, вытянув шею и задумчиво нюхая воздух. – Ты был моим лучшим охотником, моим другом. Вернись к нам.

Толейми опустил глаза, прижав уши.

– Приближается зима. Клану не нужна обуза, – вождь выпрямился и откинул спутанные волосы назад, подставив лицо дождю. – Если ты сам не можешь убить несчастного уродца, я помогу тебе… Сброшу его в пропасть.

– Не тронь его! – рявкнул Толейми, высунувшись под ливень.

– Хочешь драться со мной? – Олрайм спокойно повернул голову, медленно повел ушами. – Я жду. Выходи и дерись. Я не хочу тебя убивать. Ты лишишься ушей, а твой сын все равно умрет.

Прервав передачу воспоминаний, Толейми вздрогнул, задыхаясь от ярости.

– Я не рискнул бросить вызов вождю, – продолжил он. – Попросил Олрайма дать мне еще немного времени. До зимы. Я ждал спасительного для моего мальчика события, и оно произошло.

Тэмиа родила сына. Все в нашем племени так и вертелись возле тебя. Женщины восхищались твоей красотой, мужчины говорили, что ты вырастешь великолепным охотником, называли тебя будущим вождем. Я видел в тебе долгожданную добычу. Радовался, что деревенская ведьма сможет уничтожить детеныша нашей расы, и мой сын станет хоть немного похож на меня. Пока сородичи были заняты вознесением хвалы тебе и твоим родителям, я спрятал сына в зверином логове и отправился в деревню.

Алайни зашипел, дрожа от гнева.

– Успокойся, юный воин, – Ягуар опустил руку ему на плечо и слегка прижал подстриженными когтями кожу. – Отомстишь ему на турнире. Ты хочешь остаться в веках прославленным героем, а не подлецом, убивающим беззащитных пленников.

– Да, – ответил парень. – Продолжай, злодей.

Толейми показал ему дом Пелагеи. Радостная краснощекая ведьма поставила на стол широкое блюдо с дымящимися пирожками и нежно приобняла вампира.

– Быстрей выкладывай мне горные известия, – поторопила она. – Скоро вернется муж.

– У вождя родился сын, – придерживая ее за оплывшую талию, доложил Толейми.

– Знаю, милый. В ночь мне карты показали молодого короля. Если мальчонка вырастет, он будет править в Сумрачных Горах.

– Но мы не дадим ему вырасти, дорогая. Мы уморим его.

– Не все так просто, дружочек, – с хитренькой улыбкой отступила ведьма. – Если разом уморить мальца, заклятье будет недолгим. В один прекрасный день оно возьмет и схлынет, и станет твой сыночек вновь похож на человека.

– Так что нам делать? Знай, я не могу позволить ему жить!

– Смотря, что жизнью ты считаешь, – Пелагея закатила глаза. – Ежели она – мученье лютое, то такая вот житуха, я скажу, похуже смерти. Силы и здоровья в том мальчонке хватит на вас с сыном на двоих. Будете вы жить счастливыми, а он годам к восемнадцати зачахнет. Вождем ему не стать, не беспокойся. Принеси мне для обряда колдовского его волосы и кровь. Я все сделаю, как надо. Верь мне.

– Принесу, – пообещал Толейми. – Ты жди.

Ведьма провела обряд. Мой сын выздоровел и стал похож на вампиреныша. Счастливый отец Олрайм согласился оставить его в племени. Все было хорошо, пока однажды Тэмиа не проследила за мной и не подслушала разговор с Пелагеей. После этого меня выгнали из Сумрачных Гор, но сына оставили в живых. Чары ведьмы защитили его.

Спустя несколько лет я вернулся в Сумрачные Горы, чтобы отомстить, и встретил в лесу Рилмана, который сразу же мне предложил свою помощь. Рилман хотел стать наемником. Он заманил охотников племени в ловушку солнечным днем, но вместо легкой увлекательной охоты мы получили настоящую битву. Я быстро понял, что хитрые приемы человеческих единоборств столь же бесполезны в Сумрачных Горах, как шутовское кривляние с ужимками. Автомат Калашникова в моих руках не принес особой пользы, только малое время не давал врагам приблизиться. Сколько ни выпускай очередь по кустам, вряд ли зацепишь стремительного горного охотника.

Я бросил автомат и сразился по-старинке с вампиром Зилиром. Он потрепал меня немного, но человеческий приемчик выручил за миг до гибели. Я сумел крутануться под ним, выскользнуть и дать ему с размаха в лоб, затем и в глаз. Докончил дело боевой ребристый нож.

– Не дикари, а какие-то адские гончие! – в памяти Толейми проорал ему в лицо гладко выбритый верзила в окровавленной панаме и охотничьем костюме цвета грязи, наспех перевязывая шейным платком руку. – Этих тварей пули не берут.

– Еще как берут! – возразил Толейми. – Стреляйте им в голову.

– Мы потеряли половину отряда, а прикончили всего двоих, и то баб, – прошепелявил, сплевывая выбитый зуб, низкорослый бородач с ободранным лицом. Прихрамывая, он спускался по взгорью. Его зеленый маскировочный костюм был разодран в клочья. – Меня клыкастая бабища шарахнула лицом об камни и протащила за ноги до той скалы, – он показал рукой вдаль. – Хорошо, я свой Тэтэшник вытащить успел.

– Троих, – подведя наемников к краю утеса, Толейми показал им убитого вампира, сброшенного на широкий пляж обмелевшей реки.

– Велик улов! – верзила плюнул вниз. – Всего один самец вашей треклятой породы! Да я за это время мог бы завалить десяток львов или уничтожить большой отряд партизан-революционеров в затрапезной африканской стране. Мы на такое не подписывались. С тебя магарыч, Пожиратель Орков.

– Заметано, Андрюха, – Толейми хлопнул верзилу в ладонь и бодро улыбнулся, не показывая смятения.

– Мы много лет учились сражаться, – просипел бородатый. – Как нас могли обставить глупые дикари?

– Олрайм читал книги, – сказал Толейми, – и что-то почерпнул из них.

Он сам не понимал, почему тщательно спланированная операция закончилась провалом.

“Нет, это не конец! – воодушевился вампир. – Так просто я не сдамся”.

– Идем за ними, – приказал он.

– Нас будут ждать. Может, вызовем подкрепление? – засомневался бородатый.

– Мы справимся! – подбодрил его Андрюха. – Нельзя ждать, пока они попрячутся в горах. Пойдем и перебьем диких тварей.

– Вампиры поднялись выше по склону горы, – к соратникам присоединился эльф в мятой человеческой одежде. – Я видел след. Один из них серьезно ранен.

– Мой союзник Рилман ушел с ними, – рассказал Толейми. – Я слегка подстрелил его для правдивости.

– Там кровь не твоего агента, и рана хуже, – с уверенностью произнес эльф. – Иди, понюхай.

Изучив кровавый след, Толейми азартно щелкнул зубами.

– Вождь ранен. Он увел свое племя в лес. Мы их догоним. Вождя беру на себя. Тонлиил, найти его жену, только мальчишку не трогай, – махнул он эльфу. – Андрюха, собери отряд и займитесь остальными.

– Я шел по следу, – Толейми старался сократить рассказ, ему почему-то не хотелось заново переживать битву в Сумрачных Горах, хоть он и вышел из нее победителем. – Слушал хлопки выстрелов, рев и вой. Не обращал внимания на звуки, запахи. Я чуял только кровь Олрайма. Но полный страха и отчаяния визг Тэмии привлек меня. Женщина звала на помощь мужа… Олрайм не успел прийти к ней. Я пришел, чтобы ее убить.

Израненная, продырявленная пулями, лишившаяся левой руки, она сидела над убитым Тонлиилом, дрожа от боли. Я окаменел. Она убила эльфа! Лучшего в отряде воина! Родного брата Лиммиила, прошедшего с ним вместе без единого ранения долгую войну.

Тэмиа не воспользовалась шикарной добычей. Ей нужно было поесть, чтобы раны быстрее зажили. Она не решилась пить кровь разумного существа. Суеверная дура!

“Ты…”

Она учуяла меня и прыгнула ко мне, хотя ей нужно было спасаться бегством. Я испытал всю силу ярости обезумевшей мамаши. С ней было драться тяжело и страшно. Мне показалось, что она сильнее меня, но так не могло быть! Нет! Уже с моим клинком в груди, прошедшим мимо сердца, Тэмиа царапала меня единственной рукой, пыталась укусить. Я перегрыз ей горло. Напиться ее крови мне не дал Олрайм.

Едва не свернув мне шею, он отбросил меня под дерево и подскочил к убитой жене, склонился над ней, лизнул ее разбитый нос.

Я вскочил и напал на него. Перерезал ему горло клинком…

– Ложь! – вскричал Алайни. – Ты не мог так быстро одолеть моего отца! Показывай правду!

– Я рассказал и показал тебе все, глупый мальчишка! – огрызнулся Толейми.

– Ты прав, Горец. Он лжет, – вмешался Ягуар. – Боится выдать темный секрет одного из своих друзей.

– Кто убил моего отца?! – Алайни впился когтями в шею старого вампира.

– Говори, пожиратель падали, и покажи ему истину, – Ягуар отстранил Алайни, взглядом повелев ему успокоиться, и прихватил Толейми за пыльные волосы.

– Смотри, – Толейми наклонил голову, приближая свой лоб ко лбу юноши.

Алайни увидел, как отец перекинул Пожирателя Орков через себя, ослабил его чередой мощных ударов, каждый из которых отбрасывал изгнанника далеко на острые камни, и, прыгнув на него, вонзил ему охотничий нож в живот.

Толейми взвыл от боли. Олрайм сильнее надавил на рукоять ножа, наслаждаясь мучением убийцы его любимой жены. Слюна с его клыков капала на грудь изгнанника.

– Ты умрешь в муках, предатель, – проревел Олрайм, – а твоего уродливого сына я подвешу на горной сишеле, и хищные птицы будут клевать его живьем.

Изо рта задыхающегося от боли Толейми потекла кровь. Олрайм широко оскалился и пронзил клыками его шею. Толейми приготовился умереть, но… хватка вождя ослабла, и его голова покатилась на землю.

– Ты пришел, брат, – сглатывая кровь, простонал Пожиратель Орков.

– Молчи. Я тебе помогу целебным заклинанием, – Алайни услышал знакомый голос и в пелене чужих воспоминаний разглядел эльфийские черты лица, зеленые глаза, желтоватые волосы.

К Толейми склонился Господин! Отец Ниллин! Эльф извлек нож из живота вампира и зашептал целебные заклинания, водя над раной правой рукой.

– Звери убиты! – прокричал, подходя к ним, Андрюха. – Мы нашли детеныша.

– Эйлан, ты сможешь подчистить память сыну Олрайма, – попросил Толейми. – Он моя добыча.

– Я все понял. Сделаю, как ты просил, – тихо проговорил эльф.

Алайни отвалился от врага, упал на грязное сено.

Господин Эйлинан убил главу Клана Сумрачных Гор. Он должен заплатить, как и Толейми, ту же цену. Но не сейчас… Любимая Ниллин! Кто позаботится о ней, кроме отца? Ей без него не выжить. Эйлинан пока единственный, кто может защитить ее от любой опасности.