Рыцарь Орлиной долины

Глава 6. Случайное свидание

Алайни

Проводив любимую принцессу взглядом, Алайни решил уточнить у своих новых наставников, что ему делать теперь.

– Мне пора собираться в дорогу? – спросил он с важностью рыцаря, владеющего не одной повозкой снаряжения и пятью десятком слуг.

– Мы останемся здесь до тех пор, пока не завершим все дела, – Ягуар подошел к юноше, посмотрел на него с легким пренебрежением, понюхал воздух. – Нам необходимо решить проблему, которая, собственно, и привела нас сюда… Юный воин, ты ждешь, что я приглашу тебя оказать нам посильную помощь в расследовании некоторых происшествий, но я вынужден попросить тебя научиться терпению. Ты пока не прошел обряд посвящения в наш тайный орден, и потому не можешь действовать с нами на равных. Но знай, что с того момента как луны сошлись в одной небесной точке, ты стал частью нашей дружной команды. Ты теперь подчиняешься не Эйлану, а мне и Темному Лорду.

Ягуар обернулся на своего недовольного хмурого соратника.

– Жду ваших приказаний, господин, – Алайни признал новую власть.

– Я не люблю отдавать приказы, – Ягуар обошел вокруг него, сокращая расстояние. – Предпочитаю направлять разумным советом, а не быть тем безумным командиром, что кричит: “В атаку!”, не замечая, что его войско разгромлено.

– Я могу быть свободен? – юноша понял, что время потереться носами, устанавливая прочную мысленную связь с сородичами, еще не пришло.

– Отныне ты никогда не будешь свободным. Забудь это слово, – к ним подошел Лорд.

Не смея пересекать невидимую черту между Алайни и Ягуаром, он остановился плечом к плечу со своим другом.

– Однако сомнительно, что он будет скучать по той иллюзии свободы, которую помнит, – рыжий вампир провел рукой между Лордом и избранным учеником.

– Парень будет помнить горы до конца своих дней, Ягуар. Он – не такой, как мы, – Лорд снял с нижней губы винный след и вернулся за стол, – и никогда не станет одним из нас.

Пить он больше не стал. Откинувшись на высокую спинку и положив руки на подлокотники, Лорд вальяжно расселся в кресле, словно утомленный бесконечными балами пожилой дворянин, владелец огромного богатого имения.

Эйлинан хранил унылое молчание.

– Ты сможешь уйти из дворца, – Ягуар подошел к столу и положил правую ладонь между бокалом вина и фруктовой горкой на белой тарелке, – после того, как поделишься с нами своими планами на продолжающуюся ночь.

– Я собираюсь раздобыть немного корма, забраться на свое дерево и лечь спать, – бесхитростно перечислил Алайни.

– Мы питаемся живой добычей и не спим на деревьях, – просветил его Лорд.

Первому Алайни обрадовался, второму – не очень. Ему больше не придется давиться мерзким комбикормом, но будет трудно привыкнуть спать на человеческой постели.

“Попрошу хозяйственного распорядителя Бориса выдать мне козу и перину”, – он решил воспользоваться преимуществом.

– Я отдаю вам своего воина безвозмездно, и, стало быть, могу попросить вас об ответном одолжении, – вмешался Эйлинан. – Мне не хотелось бы, чтобы вы продолжали охотиться в лагере.

Алайни огорчился. Ему не выдадут козу. Найти добычу в лесу близ шумного лагеря – задача нелегкая даже для искусного охотника Сумрачных Гор.

Ягуар и Лорд безмолвно уставились на Эйлинана. Огоньки их светящихся глаз в полумраке были похожи на смертоносные магические лучи, проникающие сквозь его одежду в уязвимое тело. Просьбу эльфа они приняли за вызов, ультиматум. Лесной королек, повелитель бродяг, смеет указывать им, где можно, а где нельзя охотиться! Он поплатится за свою дерзость!

Эйлинан хранил спокойствие, не замечая опасной перемены настроения почетных гостей.

– Жду вашего ответа, – поторопил он, приправив негромкий голос властными нотками.

– Мы учтем твое пожелание, – кожные складки вздернулись над уголками губ Ягуара – не от почтительной улыбки.

– Могу я откланяться? – спросил Алайни.

– Ступай, – эльф посмотрел на него с тоской.

Ягуар и Лорд проводили его настороженными взглядами.

В голове юного вампира родилась смелая идея поохотиться на домашний скот, и он поспешил ее осуществить.

Животные на скотном дворе чутко дремали, их уши и носы остро реагировали на звуки и запахи, предупреждающие об опасности. Алайни пах апельсиновым шампунем, а выданная ему одежда еще хранила остатки человеческого духа, пробивающегося сквозь запах едкого стирального порошка.

Вампир бесшумно подкрадывался к выбранной жертве – толстобокой черно-белой овце. Пока что ему никто не указ. Из войска Господина он вышел, а в тайный орден советников правителя Маитимэнна еще не вступил. Он может охотиться, где пожелает.

Жирная овца лежала, зарывшись мордой в солому. Один короткий прыжок – и ей придет конец. Алайни пригнулся. Его взгляд остановился на шее овцы…

Завтра женщины поднимут шум, переполошат лагерь наемников. Алайни опустил глаза… Да, утро будет неспокойным.

Вампир прыгнул, не глядя на добычу, следуя намеченной невидимой линии полета. Но вместо выбранной в жертву овцы он повалил на грязную солому свою любимую принцессу, внезапно выскочившую из-за открытой двери, порвал когтями тонкие рукава ее платья.

В хлеву поднялся шум. Овцы и козы сбились в кучу, прижимаясь друг к другу и к крупам привязанных коров и лошадей.

– Принцесса Ниллин! Простите меня, если сможете, – Алайни помог эльфийке встать. – Удивительно, что я вас не почуял… Но что вы тут делаете?

– Я ждала тебя, Алайни, – девушка обошла животных, успокаивая их чарующим шепотком. – Знала, что ты придешь сюда.

– Возвращайтесь в свой дворец, принцесса, – вампир взял ее за руку и вывел из хлева в огороженный плетнем загон.

Шелковые туфельки и бледно-голубое платье девушки были испачканы навозом, но она была настолько погружена в таинственные печальные размышления, что не морщила носик от неприятного запаха. Алайни метался между двух решений – проводить ли Ниллин до господского дома, или лучше не показываться на глаза ее строгому отцу и его приближенным. Голод гнал юношу обратно в хлев, призывал воспользоваться спокойствием животных.

– Спешите, пока ваш отец занят беседой с гостями, – поторопил Алайни.

– Я никуда не пойду, – Ниллин вцепилась в прутья плетня.

– Принцесса, я намерен охотиться, – предупредил Алайни. – Зрелище не для ваших глаз. Вам придется уйти.

Вампир вошел в хлев, но эльфийка поймала его в дверях.

– Не уезжай с ними, мой первый рыцарь! Приказываю тебе! Откажись, еще есть время, – из глаз девушки покатились крупные слезинки.

– Я уезжаю ненадолго, – Алайни взял ее остывшие руки. – Не на всю жизнь. Пройду обучение, совершу пару-тройку великих подвигов, которые увековечат мое имя в легендах, и вернусь прославленным героем. Для вас будет лучше, если в королевскую гвардию поступит знаменитый воин, а не дикарь из заброшенного горного края.

– Не ходи за Ягуаром и Лордом. Они страшные, злые. Я боюсь их.

– Вам трудно их понять, потому что вы – эльф. Я чувствую их, понимаю. Мы одной крови, и я могу очень многому научиться у них. Я хочу получить от них знания, которые не успели мне передать родители. Мне нужна их помощь, принцесса. Я устал в одиночку сражаться против огромного мира.

– Алайни, я верю своему сердцу, – Ниллин приложила его руку к своей груди. – Оно не обманет. Оно говорит мне, что боится Ягуара и Лорда. А еще говорит…

– Что? – Алайни почувствовал, как сердце девушки затрепетало пойманной птичкой в его ладони.

– Мое сердце говорит, что я люблю тебя, – Ниллин боязливо подняла глаза.

Слезинки застыли на ее длинных ресницах сверкающими жемчужинами, переливающимися в свете сошедшихся лун.

– Я вернусь к вам. Даю слово рыцаря, – Алайни забыл о животных в хлеву. Его уши поникли от наплыва чувств, и для важности он снова поставил их торчком. Книжные фразы рассыпались. Слова, в которых он отчаянно нуждался, очень медленно приходили на ум. – Я всегда буду вашим самым преданным защитником, вашим беспрекословным рабом, моя королева…, любовь моя, – прошептал юноша на одном дыхании и прикоснулся кончиком носа к маленькому остренького носику возлюбленной.

Ниллин рассмеялась. Алайни видел много человеческих поцелуев – и раньше, в деревне Бродино, и здесь, в лагере наемников. Он хотел повторить самый красивый из них, тот, что произвел на него сильнейшее впечатление, но у него все получилось не так, как у показавшего пример человека. В его поцелуе нашли отражение присущие ему дикость и безрассудная увлеченность своим идеалом, нечаянно он задел верхним клыком губу эльфийки, но бесстрашная принцесса не испугалась и на этот раз. Ниллин обнимала и целовала его с неистовой страстью, без осторожности, которую проявляла, играя с ним во время праздничного выступления. Юные влюбленные понимали, что за столь яркое проявление запретных чувств они могут получить по ушам, как сказали бы люди. Но неожиданно так обретенное взаимное счастье несло их вперед. Их мысли, соединившись, мчались белоснежными единорогами к солнечным холмам.

– Да тут, Маруська, очередь на сеновал, – хрипло усмехнулся пьяный мужик.

– Ба! Это ж Прынцесса и Горец! – удивилась Маруська. – Мати честная!

– Можешь внушить этим людям, что они нас не видели? – шепнул Алайни испуганной Ниллин.

– Не могу! И не буду! – девушка ускользнула от него и побежала к господскому дворцу.

Ее обильные слезы оставляли горький след на траве.

Неужели принцесса пожалела о том, что случилось между ними, и о том, что еще могло бы случиться, не приведи нелегкая людей на скотный двор?

– Осмелитесь доложить о нас Господину – я разорву вам глотки, – поравнявшись с ошеломленной парочкой, прошипел сквозь зубы Алайни и показал острые клыки.

Пьяные люди оцепенели от страха.

Алайни брезгливо фыркнул, изгоняя из чуткого носа отвратительный запах “бормотухи”, и побежал к палаточному городку. У него не было настроения охотиться, и, казалось, настроения жить у него тоже больше нет. Красочный мир вокруг стал пустым и неинтересным. Для кого ему теперь совершать великие подвиги, для кого завоевывать земли и приобретать добрую славу? Не бывает одиноких героев. Странствующий рыцарь кем-нибудь да любим. Ждет его дама в удаленном от городской суеты замке, затерянном среди гор и лесов.

Будет ли ждать Ниллин его триумфального возвращения из Маитимэнна? Разве может ее любовь, которую он почувствовал сердцем, оказаться иллюзией, дешевым фокусом наподобие трюков ярмарочных волшебников? Достаточно ли ему известно об эльфах, чтобы судить, способны ли они испытывать искренние чувства, или вся их жизнь построена на лжи, на показном благочестии и милосердии? Не окажется ли душа Ниллин точной копией души ее отца – хитреца? Быть может, Воин Сумрачных Гор купился на обманный мираж, уподобился страннику в пустыне, поверившему, что за горизонтом его ждет цветущий оазис?