Рысюхин, надо выпить!

Глава 20

У себя в комнате я всё же не удержался и с чисто терапевтическими целями выпил чарку настойки. Прямо так, без закуски, толком не чувствуя вкуса. Да, «лечить нервы» спиртным — пагубная привычка, но тут речь не о привычке, да и случай не то, что не каждый день случается — скорее, не каждую жизнь.

«Ага. В жизни раз бывает восемнадцать лет. А восемьдесят один — ещё реже!»

«В каком смысле?»

«В таком же, в каком ты про наградные часы рассуждал: не в каждой жизни такое случается. Особенно если неодарённых в расчёт брать».

Затем я пересмотрел документы, переданные мне ректором. Кстати, первой в укладке лежала жалованная грамота, идущая в комплекте к часам. Я вздохнул, заранее смиряясь с тем, что бабушка и её на стену повесит, а копию — в лавку. Стал смотреть дальше — дарственная, нотариально заверенная, всё чин по чину. Далее — документы на сам завод, точнее, финансовый отчёт за прошлый год. Так, какой там объём производства? В смысле, что значит — в тоннах⁈ Вот вы знаете, сколько весит водочная бутылка[1]⁈ А в штуках? В штуках нет, есть в рублях.

«Юра, ну какие тебе „штуки“? Даже бутылки могут быть совершенно разные, их суммирование ну вообще ничего не даст. Это как картошку с мандаринами вместе складывать. Не в том смысле, что в один ящик, а в том, что суммировать».

«Да, ты прав, это я как-то не подумал».

Завод оказался довольно современным, в первую очередь от того, что новым. Годовой доход, без учёта расходов и налогов, составлял триста сорок тысяч рублей, но вот сколько из этого была прибыль — в документах почему-то не значилось. Стало быть, придётся ехать, разбираться на месте. Летом бы по Днепру на каком-нибудь кораблике добрался, зимой же придётся по железной дороге, причём с пересадкой и приключениями: в Буйничах останавливались только дачные поезда, что шли до Могилёва, пассажирские проскакивали местечко без остановки. В Шклове они останавливались, но брать купе для поездки на тридцать вёрст⁈ Придётся как-то подбирать пригородные, они же «дачные», поезда чтобы не ждать в Могилёве слишком долго.

«А на машине от силы час туда, час обратно. Причём в любое удобное тебе время».

«Дед, не дури голову. Честь шляхетская — то немногое, что у меня осталось, и я её не уроню!»

«Так я не про роняние чести, а про машину».

«Ррррр!!!»

Ладно, что-то по заводу можно узнать по телефону, заодно и о времени визита договориться.

Не то выпитая настойка помогла, не то хорошо отвлёкся на работу с документами, но трясти меня перестало. Сразу появилось желание сходить в столовку на обед и готовность после этого связаться с лабораторией — там, наверное, дел накопилось предостаточно.

А вот после обеда, когда вышел на лицо и достал из кармана мобилет, вдруг понял, что не хочу я сегодня работать. И завтра не хочу, но это будет завтра. Понимаю, что надо бы, что люди ждут и всё прочее, но — бееее… Нет, не хочу, и всё. Набрал Машеньку — и провалился в разговор с ней. Очнулся уже на подъезде к Могилёву, даже не помню толком, как лихача ловил.

Гуляли по городу, болтали, грелись в кафе, опять гуляли… Когда снова замёрзли, Маша решительно заявила:

— Что мы ерундой маемся? Пойдём ко мне!

— Опять мама светскую беседу организует…

— Во-первых, не сразу, а во-вторых — лучше чай пить, чем мёрзнуть.

— Хорошо, только надо зайти, купить что-то к чаю. И Ваське пару «мышек» заодно.

Маша засмеялась:

— При ней только такое не ляпни — будешь враг номер три!

— Почему враг и почему такой номер?

— Из-за сочетания фамилии и имени её в совсем раннем детстве дразнили «кот Васька», её это жутко бесило. А номер три — потому что два первых места заняты намертво. Навсегда. Ну, или пока не повзрослеет немножко.

— Слушай, позвони маме, может, ещё что купить надо по дороге? Мало ли — молоко внезапно кончилось или неожиданно пришла мысль приготовить что-то, а нет нужного по рецепту?

— Хозяйственность и заботу проявляешь?

— Как-то так. — Не рассказывать же, что это дед реалиями своего мира живёт и никак не может привыкнуть, что здесь продуктами закупается кухарка по списку, который ей хозяйка дома накануне вручает?

Мы подошли к подъезду Мурлыкиных, когда я заметил на краю дорожки около лавочки тёмный комок. Не то варежку кто потерял, не то… В этот момент комок шевельнулся, выпростав из себя какой-то отросток, что ли? Издавая редкий, прерывистый тихий писк комок подполз к Маше и начал карабкаться по ноге, но где-то на уровне колена остановился, замер и начал дрожать. Маша наклонившись, отцепила его и подняла к лицу.

— Ой, котёнок! Замёрз совсем!

Она расстегнула шубку и спрятала малыша на груди, бросив мне:

— Давай быстрее домой, он совсем уже холодный!

Мы буквально вбежали в дом, а потом и в квартиру. Маша закричала:

— Мама! Мамочка, быстрее, пожалуйста!

Котёнок лежал в ладонях как комок черноты, порой даже казался плоским куском мрака, такой был беспросветно чёрный. Оказывается, сероватый налёт был снегом, который не тая лежал на шкурке. Сил у зверька уже не было даже пищать, только дрожь волнами прокатывалась вдоль тельца.

— Надо отогреть, и молока тёплого, но не горячего, градусов тридцать восемь. С капелькой мёда. И через шприц без иголки вливать к основанию языка. Только хватит ли у него сил хотя бы глотать…

— Так! — раздался сзади голос Екатерины Сергеевны. — Давайте сюда страдальца.

И добавила уже мне:

— Я всё-таки маг Природы. Пусть и не Жизни, но что делать как-нибудь уж разберусь! Моему тотемному животному в моём доме пропасть уж точно не дам!

Она забрала котейку, спрятав в ладошках, и позвала:

— Василиса! Давай со мной, помогать будешь! — И, обернувшись к нам, добавила: — А вы ведите себя прилично тут! И не шумите!

Неприлично себя вести не получилось бы — похоже, всё мысли Мурлыки моей были с котёнком. Точно! У неё же тотем — кошачьего вида! Если не сам Кот, то кто-то из его прайда, какая-нибудь Мурлыка, например, как у меня Рысюха. Я, если честно, пока и не уточнял этот момент.

— Мне не по себе, Юра! Мы там гуляли, в кафе сидели — а он замерзал, страдал, мучился! Почему мы раньше не пришли, а, Юра⁈

«Так, это настроение надо ломать, срочно! Пока у неё не собралась ассоциация, где прогулки с тобой свяжутся с чем-то плохим. А иначе будет очень трудно избежать охлаждения, а то и разрыва!»

«Ты серьёзно⁈»

«Более чем! Сколько пар распалось из подобных случайных совпадений и ассоциаций!»

— Ты когда из дома выходила, его же не было?

— Нет, конечно!

— Значит, он полз откуда-то. И вряд ли быстро — сил у него совсем нет. Так что, если бы мы пришли минут на пятнадцать раньше — могли и не увидеть за сугробом, и не услышать. Он же не мяучил даже — так, попискивал. Так что очень вовремя мы пришли — вовремее не бывает!

Маша начала оттаивать, даже фыркнула:

— «Вовремее», надо же такое слово выдумать! Ты же поэт как-никак, должен чувствовать язык, слово! А ты такое вот выгибаешь!

— В том-то и дело, что чувствую — где и как можно выгнуть, чтоб не сломалось. Хочешь, я тебе слово «когда» по падежам просклоняю?

— Как⁈

— Не «как», а «когда»! Вот, смотри: когда, когды, когде, когду, когдою, о когде!

— Ну ты даёшь! Когды когде ты моё!

— Не-не-не! Мне кличку выдумывать не надо! А вот котёнку — нужно! Кстати, ты лучше вот что подумай: если бы ты из дома на свидание сегодня не вышла вообще…

Маша на несколько секунд задумалась и, передёрнувшись, прижалась ко мне:

— Не пугай меня так, пожалуйста!

— Не бойся, Мурёночек мой! Родная моя, хорошая…

— Юра, а вдруг этот котёнок — он не просто так? Вот откуда ему среди зимы взяться во дворе, да прямо у нас на пути? Да ещё и сам подошёл, сам на ногу залез…

— Что ты имеешь в виду?

— Вдруг это питомец, которых иногда Хранители дают людям? Когда в награду, когда — в испытание?

«Мне тут намекнули, что иногда котёнок — это просто котёнок. А что до остального, так жить захочешь — не так раскорячишься».

— Я думаю, это всё же просто котёнок. Котёнок, который очень хотел жить и у которого больше не было других шансов.

Моя Мурочка прижалась ко мне покрепче. Мы так и сидели, обнявшись, пока не пришла Машина мама.

— Сидите, молодёжь?

— Сидим. Как там Мявекула наша?

— Ваша кто⁈

— Ну, мяукалка и молекула, потому что мелкая. Вместе — Мявекула.

За спиной будущей тёщи хихикнула Василиса, которой слово явно понравилось.

— Жуть какая. Будет жить, мелочь. Сейчас спит. Но очень вовремя вы принесли. Ещё минут пятнадцать — и были бы необратимые последствия. Без сильного мага Жизни необратимые, вплоть до потери конечностей. А если ещё полчаса — то всё, мало какой маг Смерти смог бы воскресить.

Маша прерывисто всхлипнула, уткнувшись в меня носом. Даже не думал, что она настолько чувствительная и сентиментальная. С другой стороны — такую мелочь всегда особенно жалко. Плюс, возможно, влияние тотема.

— А теперь давайте придумывать имя котёнку. Только не такую жуть, как предложил Юра!

Ну, тут мы с дедом развлеклись по полной. Кого только не предлагали, под хохот Василисы, хмыканье Екатерины Сергеевны и тихое хихиканье Маши. Тут были и Кусеяр с Кусимиром, и Вездепрыг, и Стенодрап, и Ноческок и Когтетык, и много кто ещё. Муркентий с Мурмидонтом прошли как уже вполне пристойные варианты, равно как и Пушистотель. А потом Машина мама внезапно заявила:

— Всё это, конечно, забавно и весело, но у нас, вообще-то, кошечка…

Василиса, которая знала пол котёнка, но молчала, как и её мать, в этот момент просто зашлась смехом, зараза мелкая.

— Издеваетесь. — Вопроса в моей реплике не было вообще.

— Нет, наслаждаемся полётом фантазии! — Выдавила из себя между всхлипами Васька.

Хозяйка дома только усмехнулась на это, а вот Маша успокаивающе погладила, как того кота между ушами. Я вздохнул, с трудом удерживаясь от того, чтобы замурлыкать и потереться об неё — и всё началось сначала, разве что и Василиса с Машей приняли участие. Вася в основном выдавала что-то типа Клякса, Вакса или Ночка. Маша халтурила, во всю используя вариации ласковых прозвищ, которыми я называл её, и только под конец выдала венцом фантазии Снежинку. Я же развлекался, как мог, оглашая варианты типа Мурлинария или Мявостасия — на этом последнем будущую тёщу аж передёрнуло почему-то.

Ну, а почему не развлечься, если и мой опыт, и дед говорят, что придуманные вот так вот «в теории» имена могут остаться разве что в документах, настоящее имя придумается само в ходе общения с животным.

Потом котёнок проснулся — не знаю, как Екатерина Сергеевна это определила, разве что «сторожок» какой-то повесила. Потом пришла из гимназии Ира и включилась в суету. Они с Василисой разработали и изготовили три варианта лежанки, два лотка и начинали думать, какой домик делать для кошки. Я устроил небольшую диверсию — рассказал, что такое когтеточка и начертил несколько эскизов многоярусных «лазилок» для котов из памяти деда. Простите, Василий Васильевич, я не со зла. Но, чувствую, вас ждёт много «увлекательных» часов.

Чувствуя себя лишним, поскольку до пациентки меня не допускали, улучил момент позвонить в Шклов. Но там по телефону давать какие-либо сведения о заводе давать наотрез отказались. С другой стороны, они и дед правы — любой хмырь может позвонить и назваться хоть новым владельцем, хоть губернатором — поди, проверь.

Что там говорить — пока что никто не заметил мои часы, точнее, цепочку от них. Либо не обратили внимания на «украшение», что тоже возможно. Кстати, о часах. Надо позвонить бабушке, рассказать о новой награде и о том, что из неё проистекает — тут дед прав, об интересах рода нужно заботиться постоянно.

Разговор с бабулей продлился минут десять, состоял в значительной части из междометий и эмоций. Да и я в гостях был несколько скован, к тому же мимо постоянно пробегала то одна, то другая сестра Маши или она сама. Я уже собирался потихоньку уходить, только не знал, как это сделать, не нарушив приличия.

За всей этой беготнёй девчата даже приход Мурлыкина почти прозевали. Только Василиса, пробегая мимо, бросила:

— Привет, пап! — И убежала дальше.

Правда, пока озадаченный Василий Васильевич переодевался, его жена вышла к нему, рассказала, что они «очень заняты», что служанка «сегодня отпросилась» и «ужинай сам». Поведав, что на ужин и где это искать она снова скрылась где-то в недрах квартиры. Я же вышел навстречу.

— О, Юра! Что здесь творится, понять не могу?

— Кажется, у вас появилась новая дочка! — не удержался я от небольшого хулиганства. Глядя на вытягивающееся лицо господина жандармского полковника уточнил: — Мы с Машей котёнка нашли, чуть живого, прямо у подъезда. Вот, выхаживают, переживают, обустраивают.

— Шуточки у вас, Юра!..

Он покрутил шеей и отметил цепочку на пиджаке.

— Кстати, с наградой. Думаю, это дело стоит отметить.

— Можно. Да и прибавление в семействе — тоже.

Мы с Василием устроились по-простому, на кухне — от суеты подальше, ну и чтобы не таскать еду и прочее туда-сюда. К тому, что приготовила Екатерина Сергеевна, будущий тесть добавил едва початую бутылку перцовки и мясную нарезку, которую мы крошили из найденных в холодильнике «заготовок» вместе.

После пары рюмок и тостов за награду и за то, чтобы у нас обоих она была не последняя, я опять поднял тревожащую меня тему.

— Василий Васильевич, и всё же — не слишком ли много мне за моё участие? Тем более, что я там свой собственный интерес преследовал.

— Ты ректору своему вопрос этот задавал?

— Да. Он сказал, что негоже сомневаться в решениях Императора, в том числе тех, что касаются наград.

— Правильно сказал. Абсолютно верно со всех точек зрения. — Мурлыкин вздохнул. — Но ты же не успокоишься, а я сказать не могу. Давай так — я тебе дам намёк, ты — поймёшь или нет, не важно — вслух свои догадки не говоришь и больше ни у кого ничего не спрашиваешь?

— Согласен. Тут, как я понимаю, без вариантов.

— Правильно понимаешь. Итак. — Он прикрыл глаза, уточняя про себя формулировки. — Если бы кое-кто из списка гостей того мероприятия оказался в списке пострадавших, не говоря уж о погибших, ректор мог пойти не в опалу, а на плаху. И всё на этом!

Ну, всё так всё. Главное, никакой ошибки нет и забирать награду, как незаслуженную, никто не будет. Посидели мы с Мурлыкиным душевно. Под конец девушки успокоились и начали по одной подтягиваться к нам, в итоге за столом собрались все, кроме котёнка, но включая забытый было в прихожей тортик. Кстати, когда и куда исчезло «подношение» для «премудро-прекрасной» я не заметил, но судя по хитрой мордочке — ушло адресату.

После тортика нам с Мурлыкиным наконец доверили посмотреть на спасённую кошечку, но только посмотреть, трогать не позволили. Котейка свернулась в клубок, так, что не было даже понятно, где у неё голова, а где хвост. Угольно-чёрная, с короткой шёрсткой, просто плюшевая на вид. Совершив паломничество к Мявеславе Сугробовне, я распрощался со всем семейством и вышел во двор. Поскольку надежда не просто погулять с Машей, но ещё и пообщаться поближе, назовём это так, не угасла совсем, а тратить время на дорогу до Буйнич и обратно не хотелось — пошёл в гостиницу. Смешно, но ночёвка в достаточно приличном для моего положения месте стоила немногим дороже, чем дорога до общежития и назад в город. Правда, ещё расходы на ужин и завтрак, которые в академии для меня с Нового года бесплатны.

[1] Необязательная и почти бесполезная информация. Простая круглая на пол литра — от 300 до 340 граммов, фигурная от 420 до 600, в зависимости от толщины стекла, вычурности форм и количества «лепнины». Сто лет назад из-за более примитивных технологий толщина стенок была существенно больше, чем сейчас.