Рысюхин, надо выпить!

Глава 21

Надежды мои сбылись лишь частично: встретиться-то мы встретились, но мысленно Маша была не со мной, к тому же торопилась в свою академию, что-то там надо было сделать до начала семестра. В итоге я всё же пошёл в лабораторию. Своей работы там было немного, но полиция взмолилась слёзно о помощи — у них была масса отравившихся или уснувших на улице с последствиями разной степени тяжести. Двоих сотрудников лаборатории — злосчастного Гену и Светлану — отрядили на помощь приказом, меня — в условно-добровольном порядке. Благо, требовалось только составить первичный протокол, всё остальное — не моя забота. Всё свелось к ответу на вопрос, есть ли в образце добавленная в него отрава или только та, что возникла «естественным путём» и концентрацию естественного, чтобы следователь мог сделать вывод — наступили последствия от качества выпитого или от количества. Работа простая, монотонная, но — тридцать семь образцов⁈

Наградой я не хвастался, чтобы не пришлось опять отмечать, даже гербовый жетон спрятал, пропихнув в петлицу. Пусть думают, что просто золотые часы ношу, форса ради. Благодаря этому приехал в общежитие уже в начале четвёртого, засветло. Что же, пусть мои планы на конец каникул все пошли прахом, но зато к занятиям подготовлюсь спокойно.

Так и получилось — спокойно подготовился к занятиям, спокойно начал семестр, и вообще, всё шло спокойно до десятых чисел марта — начала весны на лице и пика зимы на нашей изнанке. Нельзя сказать, что не было событий — их хватало, и среди них важные, даже очень. Но происходили они без суеты, нервотрёпки и почти без неожиданностей.

Спокойно подписал новый договор на выпуск пластинок — всё, как и предсказывал профессор, двести тысяч экземпляров на трёх заводах, восемьдесят копеек штука, деньги по ходу реализации ежемесячно, начиная с марта.

Спокойно сходил и оформил аренду участка под Талькой и успел поставить визу об участии в «Программе». Общие требования от инспектора тоже получили, детали будем уточнять позже, равно как и проводить изыскания на местности.

Спокойно получили свои грузовики. Ехали они через Гомель, потому Пробеляковы, вникнув в суть вопроса, смешались в процесс и один из них сгрузили в Осиповичах — младшему, а второй забрал в Минске старший. Владислав, освоившись с управлением, заехал за мной, и мы в одну из суббот спокойно съездили в Шклов. От академии до завода было по дорогам пятьдесят километров, ехали мы больше часа под нудение деда, что «на нормальной машине по нормальной дороге» это полчаса езды максимум.

На этой поездке, хоть она и прошла без эксцессов, стоит остановиться подробнее. Нас там встретил основатель, совладелец и управляющий заводом — местный уроженец, Скрипеницкий[1] Николай Андреевич. Из его рассказа мы узнали, что несмотря на название[2] города стекло в нём никогда не варили — во всяком случае в известной части истории и в сколько-то значимом количестве.

— Тогда почему такое имя⁈

— А это от речки. Причём с ней тоже не всё понятно — есть минимум три исторических названия и минимум семь легенд о том, откуда оно взялось.

— И вы, значит, решили исправить историческую несправедливость?

— Что-то вроде того. Почти все, кто приезжают в город или узнают о нём — первое, что спрашивают, это про стекло. Это же дармовая реклама! Кстати, на самом деле городок знаменит бумажным производством на всю Империю[3] и за её границы.

Производство оказалось современным — стекло выдувалось не за счёт лёгких мастера, а за счёт работы насоса, приводимого в действие паровой машиной. Но всё остальное делалось вручную — загрузка массы, подключение трубок, их вращение (мне называли целую кучу всяких терминов, однако я даже не пытался их запомнить — для меня это остались «трубка» и «формочка»). Вроде как где-то кто-то изобрёл уже полностью механизированное производство бутылок, однако у нас об этом пока только слухи ходили. Но даже так работы заметно ускорились и облегчились. Николай Андреевич с гордостью говорил:

— У меня на заводе семьдесят шесть человек дают больше товарной продукции, чем сто двадцать четыре работника в Слуцке, при меньшем рабочем дне! Потому и жалование мастерам могу платить большее, и никаких волнений и проблем — люди-то видят, сравнивают и понимают!

«На самом деле, тут ещё многое можно модернизировать. Но надо вникать в детали, многое вспоминать и много-много считать».

«Не, деда, давай своими делами заниматься — разгребём то, что уже наворотили, потом уж в новые отрасли лезть станем».

С покупкой тары всё оказалось и просто, и сложно. Стандартных водочных полуштофов тут выдувалось множество, это да — но свободных объёмов почти не было, производство шло под заказ. Некоторый запас на складе имелся, но даже на одну загрузку грузовика не хватало.

— Юра, вы же сами производством занимаетесь. Запас продукции на складе — это мёртвый капитал. Работать на склад, не имея сбыта — последнее дело.

— А резервы мощности есть? Если мы захотим заказ разместить на не совсем обычные бутылки?

Скрипеницкий сперва напрягся, но когда узнал, что тара понадобится только осенью — успокоился.

— За полгода сделаем проект и формы, и мощности освободим.

— Тогда вот ещё что. Есть краски на основе металлической пудры — стоит попробовать использовать их?

Я рассказал про «серебряную», «золотую» и бронзовую краски, отдал образцы для опытов — по килограмму алюминиевого, латунного и бронзового порошка.

— Хотелось бы к юбилею фирмы сделать подарочные наборы стаканов с медальонами, на которых сделать изображения наподобие вот этого.

Я достал из саквояжа пластинку с чибиком.

— Какая прелесть! Очень миленькая рысюха!

«Дед, у меня, как ты выражаешься, глюки? Мне кажется, или с прошлого раза милота этой картинки ещё сильнее стал? Неужели…»

«Юра, как человек, более близкий к высшим сферам, скажу: не все мысли стоит формулировать до конца, даже про себя. Остановись».

«Ладно-ладно».

«Кокетка пушистая».

«Деееед!!!»

В общем, поездка получилась полезной и познавательной. Всё оказалось совсем не так, как я думал, но при этом весьма многообещающе.

Спокойно отдал Кайрину свои наработки по возможному туристическому комплексу под Клайпедой. Ещё более рутинно прошла встреча с художником, организованная по моей просьбе Машей. Разве что я после неё какое-то время ощущал себя каким-то недоделанным.

Художник, представленный просто как Олег, без фамилии и отчества, стереотипам не соответствовал, поскольку не был ни лохматым заморышем, ни лысым громилой. Обычный парень с короткой, армейской, стрижкой и трёхдневной щетиной.

— Мурка говорит, есть какая-то задача, за которую даже денег не жалко?

— Да. Есть вот такое изображение. — Я протянул фанерку с «нерукотворной» Рысюхой.

— Миленько. Нарисовано с душой, не ремесло, но уже почти искусство. И что дальше?

— А дальше — проблема, даже парочка. Во-первых, нужно упростить рисунок. Точнее, переделать так, чтобы при уменьшении изображения до размера где-то два с половиной на два сантиметра детали не сливались в неразличимое месиво. И в то же время надо, чтобы на медальоне диаметром сантиметра четыре или даже пять не выглядело наброском, черновиком. В двух вариантах: трёхцветном, как оригинал, серебро-золото-бронза и для типографской печати.

Пока я подбирал выражения и рассказывал, Олег успел сделать на листке бумаги то самое «упрощённое изображение», которое для типографии. За минуту, даже меньше! Я аж дар речи потерял на несколько секунд, глядя, как он наносит штриховку, заполняя поле рисунка и придавая ему объемность — или как это всё у художников называется?

— Проблемы пока не вижу. И даже работы тут минимум, причём ремесленной, не художественной.

— Да уж. Вторая проблема — излишняя милота исходного образа. Для размещения на этикетках спиртных напитков категорически не подходит. Надо сделать то же самое, но так, чтобы Рысюха выглядела старше. Взрослой и солидной.

— Пф. Да уж, на водку такое не прилепишь, только на лимонад. А в чём проблема-то⁈

Олег, словно издеваясь, что-то подтёр на своём рисунке, где-то подкрасил белым карандашом — даже не думал, что такое бывает — и буквально за минуту, несколькими линиями, сделал из милого рысёнка солидного зверя. Потом немного подумал и добавил:

— Можно ещё лапы сделать мощнее, для полноты образа. Так а в чём проблема-то⁈

— Да уже нив чём. Проблема была в том, что я рисовать не умею. Вот эту картинку сделал, напрямую воплощая в металле образ из головы и убил на это неделю. Чертить — да, песни сочинять — тоже, моделировать из металла — сколько угодно, а художественный образ воплотить — фигушки.

Настроение у меня испортилось. Хоть и понимал, что радоваться надо — то, что для меня казалось неразрешимой задачей — для Олега проходило по разряду «разминка перед работой». Но ощущение своей никчемности никуда не девалось, как и обиды не понятно на кого и на что. Стараясь не выдать себя и своего настроения, я договорился с Олегом о количестве вариантов и о том, в каком виде они должны быть нарисованы, уже привычно отдал маленькие, граммов по пятьдесят, пакетики с металлической пудрой и инструкцию по разведению и аванс за работу. За готовыми макетами решил прийти через три дня — как раз после выходных.

Десятого марта нас собрали всем потоком в лекционном зале для внеочередной встречи с куратором. Тот сразу взял быка за рога.

— Господа и дамы. Надолго задерживать не буду, но прошу отнестись к моим словам со всем вниманием. Ещё раз — все слушаем меня! — Он надавил голосом, дожидаясь, чтобы все шепотки и шебуршания прекратились. — Спасибо. Наступила весна, и начинается сезон прорывов. У нас, конечно, не Сибирь, где местами по два прорыва в сутки на участке в десяток квадратных километров, но здесь, на изнанке ежегодно случается по нескольку инцидентов, и не только в полях, но и под куполом. Вчера на лице случился прорыв в лесу юго-западнее Буйнич. Твари добежали до окраины местечка и утром напали на очередь у колодца. Трое погибших, полдюжины серьёзно пострадавших.

Куратор сделал паузу, пережидая гул.

— Исходя из этого — приказ ректора! До особого распоряжения — ношение оружия студентами обязательно! Кто будет замечен вне защищённых помещений без определённого вам личного оружия — получит штраф, как деньгами, так и баллами. Дальше идёт отстранение от занятий, для особо упорных в своём разгильдяйстве возможно поднятие вопроса об отчислении.

В этот раз гвалт, в том числе и возмущённый, был громче и длительнее.

— Тишина! Мне, ректору, а особенно — изнаночным тварям одинаково глубоко плевать, что у кого-то там клинок, видите ли, «не сочетается с сумочкой»! Если вам мода дороже разума и жизни — подбирайте одежду и аксессуары под оружие! Никаких поблажек никому не будет!

Преподаватель обвёл аудиторию тяжёлым взглядом, под которым умолкали даже самые недовольные.

— Ещё добавлю. Объявляется дополнительный набор в патрули, которые будут ходить в том числе и по маршруту между нашим куполом и куполом «водников», у них в магуче студентов с потенциалом больше двух не так уж и много, так что их руководство обратилось к нашему с просьбой «подстраховать». Все всё услышали? Все всё услышанное поняли? Дойти отсюда до своей комнаты или арсенала — это последний раз, когда вам будет прощено отсутствие оружия. Если вопросов нет — все свободны.

Записаться в патруль, что ли? Осенью уже пробовал, не понравилось, но сейчас, возможно, дежурства будут более «урожайными»? К моему удивлению, записываться набежала масса народа, включая ребят из нашей группы.

— Лёха, Олег, вы тоже решили попробовать?

— Конечно, такой шанс нельзя упускать!

— Думаешь? Я по осени ходил поля охранять, так еле-еле отбил затраты, десять копеек всего заработал.

Ребята рассмеялись.

— Хорошая шутка! Кто ж в патруль за деньгами ходит? Нет, если повезёт куш урвать — то оно замечательно просто, кто ж спорит. А так — не слишком в «минус» уйти, и ладно! Баллов как раз хватает, чтобы льготами «отбить» расходы. Главное — энергия с монстров! Поднятие уровня! Ты как без этого первый барьер пробивать будешь, медитировать три месяца без гарантий⁈

Я почувствовал себя идиотом. Очень, знаете ли, неприятное чувство, в том числе и потому, что полностью заслуженное. Я, по ощущениям, уже недели две как подошёл вплотную к барьеру и никак не мог дождаться, когда уже «капнет» моя законная «единичка». И очень трудно было не дать сокурсникам увидеть степень осознания мною глубины своей дурости.

— Ну, не мог же я не похвастаться, что и с деньгами тоже в плюс вышел!

Мы все посмеялись — вроде как никто ничего не заметил.

— А почему ушёл из патруля? Туда попасть проблема, а ты…

— Потом просто времени не было. А сейчас поджало к барьеру вплотную.

— Олег тоже, а я ещё не чувствую пока упора — отстаю, выходит.

За разговорами очередь шла быстрее, так что вскоре мы уже сидели перед рекрутёром.

— О, а кто это у нас вернулся?

— Извините, Платон Борисович, просто не хватало времени. Других дел было много…

— Как же, как же, наслышан. Поздравляю, кстати.

Он, скорее всего, имел в виду наградные часы, которыми я так и не похвастался в группе, а сокурсники сочли, что речь о общем результате.

— Вот, надумал вернуться — барьер сам себя не пробьёт. И у Олега та же проблема калибра «ноль девяносто девять».

— Ладно, ладно. Места ещё есть так что из уважения к достижениям возьму всех. Но не гарантирую, что попадёте в один патруль.

— Думаю, это даже хорошо — лучше попасть в команду с более опытными людьми, чем просто со знакомыми.

— Здравая позиция. Жаль, что мало кто из первокурсников это понимает.

«Слушай, что за барьеры такие? Вроде на занятиях никто не упоминал, а у тебя в голове пока найдёшь что — забудешь, зачем искал».

«Это как бы общеизвестное. Хотя на самом деле большинство знает ен так уж и много».

«Как обычно, Юра, как обычно».

«Барьеры — они есть и в части потенциала, и в уровне. Самый первый — единичка. Если нет полной единицы в потенциале, то всё. Ты — „нулёвка“, и не важно, полный ли ноль или ноль девяносто девять. Магия и всё, что с ней связано начинает работать только с единицы. Не растёт уровень, нет способностей, если даже родился в дворянской семье и имеешь перстень — он не будет работать, не даст даже защиту от изнанки, придётся как простолюдину, защитный амулет надевать».

«И пробить — никак?»

«В теории — можно, хоть и очень сложно, но не всегда. Я подробностями никогда не интересовался».

«То есть, это рубеж между магом и не магом?»

«Вот именно. В уровне он тоже есть, и тоже важен. Результат сильно зависит от потенциала, но происходит качественный скачок. Полная единица — это знак того, что полностью сформирован внутренний магический контур. То есть — маг становится магом не только по названию, но и по сути».

«И как это проявится в твоём случае?»

«Откроется возможность работать с металлом в объёме, а не с единичным объектом».

«Мы же и так краску гоняли?»

«Ну, во-первых, мне приходилось убедить себя, что это единичный объект — капля краски. А во-вторых, за полчаса упахивался до полного истощения резерва. Взяв единичку можно будет заниматься подобным часами без особых усилий».

«То есть, это доступ к площадным и объёмным заклинаниям?»

«Только если потенциал как минимум три. Иначе — шиш. С той же краской ничего бы не вышло на двух с половиной. Скачок будет тоже, но иной. В основном, будет заметно укрепление здоровья и часть техник перейдут в разряд навыков, которые не требуют для активации ничего, кроме волевого посыла».

«Понятно, что ничего не понятно».

«Второй барьер — на тройке. Тройка в потенциале, я узнавал, не даром стоит в требованиях почти всех ВУЗов — ну, кроме тех, что хотят ещё больше. Там качественный скачок в овладении силой. Как я уже упоминал — возможность применять навыки, заклинания, техники и ритуалы к группе объектов или к площади. Отец своё умение по повышению сахаристости плодов к вишне так и применял — к каждой веточке отдельно, причём для того, чтоб перейти от ягодки к веточке семь лет тренировался и работал. А был бы „троечкой“ — смог бы воздействовать на всё дерево разом, да ещё и сил бы меньше потратил. Или — на грядку клубники».

«А как же бабушка зелень проращивает со своей единичкой ровно?»

«А она за счёт того выкручивается, что это способность, а не что-то ещё. Тренируемая. А то так бы и ускоряла каждую семечку и каждый росток отдельно. Но и сейчас её предел — это кусочек грядки двадцать на двадцать сантиметров, чуть больше. И сливается она полностью за два применения».

«А ещё что?»

«Многое, на самом деле. Кучу техник и заклинаний просто нельзя использовать, если нет трёх единиц в Даре. Они просто не активируются, как усилителями и накопителями не увешайся. За счёт этого маг с потенциалом три ровно превосходит мага с два и девять гораздо сильнее, чем этот два и девять — „единичку“. Не по силе, как запасу энергии, а по доступным возможностям».

«А дальше?»

«А дальше — слухи и догадки. Да даже по второму барьеру более-менее доступна информация только по стихийникам. Что там происходит у магов Смерти, например — вообще тайна. Универсалы, которые в портальщиков обучены, получают возможность в теории пробивать „длинные спуски“, то есть, например, с нулевого уровня сразу на второй, минуя первый. Но на практике не всем сил хватает, и не в каждом тонком месте».

«И всё же, что слухи?»

«Говорят, что третий барьер на пяти или на шести, но я никогда не интересовался им — смысла нет».

[1] Скрыпень валасісты (бел) — Иван-чай.

[2] Шкло (бел) — стекло.

[3] Так оно и было (и есть) в нашем мире тоже.