Рысюхин, надо выпить!

Глава 23

После ужина мы с Мурлыкиным уже традиционно удалились в его кабинет — выпить кофе (а иногда и не только) и обсудить свои вопросы. Там я рассказал и о визите к инспектору. Василий Васильевич воспринял чиновничьи хитрости по-своему.

— Вот ведь сучьи дети, что творят! На самом деле требование по наличию убежища и ополчения распространяется на окраинные, удалённые и слабо освоенные земли. Это они, выходит, раскрутили в обратную сторону положения «Программы»: мол, раз земли осваиваются — значит, они дикие.

Жандарм в восторге аж хлопнул ладонями по бёдрам.

— Ты вот смотри, как вывернули, пёсьи выкормыши! Одной рукой они приписывают арендные земли к плотно заселённым, чтобы увеличить лимит населения выше порога в тридцать «дымов». А потом другой рукой эти же крысоморды причисляют те же самые земли к слабо освоенным, чтобы выкатить требование по самообороне. И ведь не прикопаешься по отдельности ни к одному, ни к другому, хотя в сумме откровенная чушь получается! Нет, ну до чего же хитры, гадоты!

Я озвучил свежее дедово предположение:

— А потом, приехав через час после тридцатой семьи, предложили бы то, что «вторая рука» наворотила отменить, опираясь на решение «первой руки». Но — не бесплатно.

— А знаешь, скорее всего — да. Слушай, может, дешевле будет так и сделать — подставиться под взятку и закрыть тему?

— Может, и дешевле, но ведь земля своя и люди будут — свои. Как я потом себе в глаза в зеркале смотреть буду, если сэкономлю сейчас — а через полгода твари вырежут людей? Там до ближайшей помощи будет десять километров с лишком, причём будет после того, как мы построим дорогу и мост на ней. Сейчас двенадцать с половиной до другой деревни, где тоже никакой военной силы.

— Да, это было бы… Плохо было бы, не поспоришь.

— Просто отвратительно. Зато, если уж нашу Викентьевку приравняли к пограничью — можно легально вооружить людей по тем же нормам и положениям. Твари прорвутся или нет — это вопрос спорный, а вот желающие поделиться с собою нашим имуществом найдутся гарантированно. Сюрприз будет. Особенно если убежище это сделать сразу, одним зданием или комплексом зданий с сельской управой, фельдшерским кабинетом и полицейским участком. Всё на будущей центральной площади.

— Ну, ты размахнулся! Центральная площадь! Будто кроме неё ещё и другие будут!

— Как знать, как знать. Я разные карты смотрел, пытаясь разобраться, что там и как в тех краях, в том числе 1871 года. Так вот, на них Осиповичи вообще не обозначены! Нет, значок и станции, и деревни есть, но не подписаны, как мелочь, недостойная упоминания. В отличие от Протасевич. Перед тем, как по ветке на Старые дороги движение началось — было уже восемь сотен жителей. Две с половиной тысячи было, когда построили, но ещё не запустили ветку на Могилёв. А сейчас?

— Это ты сейчас серьёзно⁈

— Про Осиповичи или про Викентьевку?

— Второе.

— Как знать, как знать…

Мурлыкин на несколько секунд замер в задумчивости, после чего расхохотался.

— Даже не знаю, чего здесь больше — наглости, целеустремлённости или просто наивности. Ну, или ты надо мной издеваешься, что тоже нельзя исключать. Ну, не издеваешься, а шутки шутишь, — исправился он, видя моё возмущение.

Отсмеявшись, Мурлыкин вернулся к предыдущей теме.

— Нет, ну как придумано! Сволочи, конечно, алчные, но хитры, хитры. Кстати, ты бы с ополчением не торопился, а то могут вернуться к первому варианту, что земли населённые и тут уже вплоть до создания банды обвинения могут быть.

Я поневоле задумался. А ведь и правда — если один раз вывернули дело, то и в другой раз могут тоже. Ладно, это не горит, пока что ополчение формировать не из кого. Василий Васильевич тем временем продолжал:

— Удивительно только — по какой причине эту интригу раскрыли раньше времени?

— Сам удивляюсь. Может, какие-то внутренние противоречия, один отдел вставляет палки в колёса другому? Или вообще личная месть?

Дедову версию, связанную с часами, я решил не озвучивать — слишком много говорить, да и домыслов в ней немало.

— Возможно, возможно… — он продолжил листать бумаги. — А вторым производством что ставить планируешь? Лесопилку?

— Далась всем эта лесопилка… Если поселение в лесу — то у всех сразу эта идея!

— А что не так?

— С одной стороны — да. Надо расчищать место под строительство и огороды, прокладывать просеки под дороги, полученную древесину надо бы обработать. Плюс для строительства пиломатериалов надо много. Но с другой — это всё разовые работы! Один раз расчистили — и всё! Где потом сырьё для работы брать?

— А другие где берут?

— Кто как. У кого леса большие, потихоньку чистят от созревших деревьев или вырубают один участок, засаживают, переходят к другому. Кто арендует участки под вырубку. Кто покупает кругляк, кто работает на сырье клиента, получая деньги за услугу по распилу.

— И что мешает делать так же?

— Лес и расположение. Леса вокруг по большей части — мусорные, с точки зрения производства товарной древесины. Или болотная растительность, или топорник. Плюс породы малоценные — ольха, осина, берёза. Нормальный лес только между болотом и Слуцким трактом, мы его лишь краем своей территории цепляем. Да и нельзя его вырубать полностью, если только песчаный карьер на его месте не устраивать — голый песок там под тонким слоем растительности, будет его ветер гонять по всей округе. На привозном работать… Только если с опорой на станцию в Тальке, но всё равно на перевозку с перевалкой много сил, времени и денег уходить будет. Но если ничего лучше не придумаем — возможно, придётся так и делать.

— А что там ещё придумаешь⁈

— Есть пара идей, помимо песчаного карьера — который, кстати, тоже идея, если песок там подходящего для стройки качества. Но все требуют согласования с казёнными организациями, поскольку они так или иначе коснуться окрестных земель или скажутся на них. Плюс по одной из идей ещё надо поднять материалы по части доступности технологий.

— Ишь ты, пара идей у него, да ещё и третью на ходу выдаёт. Тут кроме лесопилки как-то вообще ничего больше в голову не лезет, кроме разве что борделя.

— Не-не-не! Клиентов где искать? Они пока от ближайшего города доедут — два раза себе другое развлечение найдут и придумают. Это не вспоминая о реакции наших дам.

Дальше разговор уже серьёзных тем не касался и через полчаса я откланялся — завтра утром на занятия, а потом первый патруль.

Вопреки ожиданиям, опасениям и канонам приключенческих книг первый патруль прошёл рутинно и даже скучно. Видимо, жизнь от литературы отличается, ну или просто я не главный герой истории. За всё время дежурства встретили одного обычного для этих мест вредителя, которого разыграли по жребию, и он выпал не мне, увы. Только потерял зря время, которое можно было потратить более приятым или полезным способом. Может, в следующий раз повезёт больше, пока же меня ждёт два «мирных» дня.

На второй мирный день меня вызвал к себе ректор. Когда я вошёл в кабинет, он со сложным выражением лица изучал какой-то документ в виде обширной таблицы.

— Проходите, Юрий, присаживайтесь — и давайте сразу, без чинов.

Разрешение обращаться по имени оно у меня попросил и, разумеется, получил ещё в прошлый раз.

— Здравствуйте, Николай Петрович.

— Результаты очередного этапа турнира первокурсников в этом году, увы, для нас представляют чисто теоретический интерес. Но в следующем и мы поучаствуем, обязательно. Но позвал я вас не за этим, разумеется. В роду изучили идею с туристическим комплексом на Балтике, включая ваши выкладки, и признали её интересной. Мне поручено предложить вам два варианта вашего участия в нём. Точнее, три, но от третьего — принять личное участие в реализации и занять место одного из управляющих, вы явно откажетесь.

— Да, вы правы.

— Я так и думал. Второй вариант — можно сказать, антипод первого: мы оплачиваем ваши наработки по ставке консультанта, после чего дальше ведём проект сами. И третий вариант — мы выделяем вам долю в проекте, размер которой обсудим дополнительно. Вы входите в него идеями и новациями, как уже озвученными, так и, возможно, новыми. Мы будем обращаться к вам за консультациями как по ним, так и по другим возникающим проблемам.

«Ну, это выбор без выбора, на самом деле. Нет, теоретически можно взять деньги и разбежаться, но это означает дать знак Кайриным, что дальнейшее общение с ними считаешь не интересным. Так что — только вариант с вхождением в долю, пусть и более хлопотно».

«Не хочется, если честно. Да и надоело. А самое главное — мне о развитии своего проекта думать надо, а не чужого!»

«Это всё понятно. Но обижать ректора своего ВУЗа — идея для мазохиста. И в любом случае, сотрудничество с сильным графским родом, длительное сотрудничество — намного выгоднее даже не деньгами, а связями и статусом».

«Понимаю, да. Но как же не хочется! Хотелось бы закрыть эту тему и забыть про неё!»

«Поверь, Юра — я тебе искренне сочувствую. Но если откажешься это может дать ещё больше нервотрёпки».

«Ууууу!»

— Разумеется, второй вариант. В смысле, тот, который третий, то есть — продолжение работы.

— Я в вас не сомневался.

«Не бойся, внучек, я уже кое-что придумал, осталось только записать на бумаге. Хотят идей — дадим им идей»,

Придя домой — в смысле, в свою комнату в общежитии — я рухнул на койку. Было тоскливо от количества предстоящей работы, от числа проектов и от списка задач в каждом. Причём складывалось ощущение, что эти задачи живые и активно размножаются, так что как я ни стараюсь, а их становится только больше и больше. И смысл тогда стараться, что-то делать?

Весь оставшийся день и вечер отбивался от деда и от пару раз заглядывавших сокурсников одной и той же фразой:

— Я пельмень и мне всё лень!

Проголодавшись, сходил на ужин и сразу после него лёг спать. И плевать на всё, на все дела и задания. Всем от меня что-то надо! А я один, мне себе меня не хватает!

Утром проснулся уже не таким разбитым, даже на секунду стало немножко стыдно за вчерашнюю тихую истерику. После занятий на патрулировании нам выпал маршрут к куполу речников и обратно. Дед бурчал, что в такие патрули надо «выдвигаться на броне», а не «пешкодралом грязь месить», и я в кои-то веки был с ним даже согласен. Особенно когда он показал мне, что значит «на броне» в его понимании. Мы уже подходили к месту назначения, когда нам на встречу показались три монстра, похожих на крупных, с собаку, жаб. Разве что глаз было штук шесть — два навыкате, как у обычных, а остальные рядком поперёк морды, обеспечивая бинокулярное охотничье зрение. Отлично — их трое, и нас трое. Вспомнив, что для лучшего поглощения свободной энергии тварей рекомендуется убивать в ближнем бою, я потянулся за мечом, но тут наш командир, студент-третьекурсник, закричал:

— Стреляй! Стреляй быстрее, не подпускай!

Уже на втором «стреляй» я выхватил свой револьвер и открыл огонь с расстояния метров двадцать пять, что далековато для обычного пистолета, моему же было — приемлемо. Первая пуля на редкость удачно вошла в средний глаз ближней жабе, и она просто ткнулась мордой в грязь. Вторая чиркнула по черепу твари сверху, заставив ту квакнуть и сбив прыжок. Третья прошла мимо, во всяком случае, я не увидел попадания. Четвёртая прошла под брюхом у жабы. Да чтоб тебя! Я перевёл дух и на полувыдохе уложил последнюю, пятую пулю в начавшую открываться пасть зверюги. Та уркнула, кхекнула — но не сдохла, хоть из пасти и потекла синяя кровь.

«Кислородный транспорт на основе меди, а не железа» — удивительно не ко времени прокомментировал дед.

В этот момент третья тварь в прыжке открыла пасть и выстрелила чудовищно длинным языком! Точнее, это выглядело как верёвка с грушей на конце.

— В сторону! — Раздался крик сзади.

Похоже, четвёртая пуля всё же зацепила заднюю лапу, поэтому прыжок получился кривым и «груша» пролетела мимо.

— У них язык двенадцать метров и ядовитые зубы на конце!

Пока «отстрелявшаяся» тварь втягивала язык обратно — жаль, не успел сменить револьвер на меч и попытаться срубить его — посмотрел на последнюю, ту, что «съела» пулю. Она тоже хотела использовать язык, но что-то там было повреждено, и он вылетел метра на два, при этом ещё и причинив боль, поскольку та издала довольно громкий булькающий вопль. На конце языка при этом раскрылась пасть размером с мою ладонь и начала щёлкать игольчатыми зубами, которых было навскидку больше десятка, из них три-четыре крупных.

Третья жаба, считай, обезврежена — если не подставиться совсем уж идиотским образом. Я вытащил клинок, но вперёд идти не спешил — и времени на реагирование хотелось иметь больше, и эгоистом казаться желания не было: так или иначе, но свою я уже завалил.

Пока мои напарники обходили тварь с боков, она опять выстрелила в меня языком в прыжке. Увернуться удалось с трудом, рубануть по языку мечом не вышло вообще. Больше чтобы освободить руку, чем надеясь на значимый результат, я пальнул в монстра картечью. И умудрился почти промазать — большая часть заряда заставила «вскипеть» снежную кашу под сделавшей небольшой прыжок жабой, но две или три крупных картечины попали в брюхо. Я понял, что в третий раз она опять будет атаковать меня и стал пятиться назад, заманивая на себя и помогая напарникам сократить расстояние.

Зверюга сделала ещё два прыжка, каждый из которых сопровождался болезненным воплем и оставлял на снегу пятна синей крови и вновь выстрелила в меня языком, но в этот раз он летел явно медленнее. Собственно, после этого всё и закончилось: пока жаба «сматывала удочку» один из напарников подскочил к ней и вломил лезвием бердыша прямо по лбу, а вскоре и третий из наших воткнул рапиру в глаз последнему недобитку.

Наш главный сказал:

— Не расслабляемся! Они обычно ходят стаями семь-девять особей. Если стая была потрёпана раньше — это одно, если остальные на подходе — другое!

Услышав такое, я первым делом перезарядил барабан револьвера, благо, это недолго, потом — картечный ствол. Минут через десять напряжённого ожидания командир объявил «готовность номер два» и разрешил проверить трофеи. Заодно и рассказал, что это за твари и чем выгодны.

— Это змеекваки, с первого уровня. Язык похож на змею, они хватают пастью на конце добычу и подтягивают к себе — ну, или себя к добыче. В крупных зубах — парализующий яд. Если добыча не пролазит в пасть, они окружают её всей стаей и впрыскивают пищеварительный фермент — задействуют внешнее пищеварение, как у пауков. Поэтому каждый укус — очень болезненный и оставляет раны размером с кулак. А у матёрых тварей язык до пятнадцати метров!

Он ловко отрезал утолщение на конце языка, отступив от него сантиметров тридцать-сорок.

— Из-за того, что все действующие вещества перемешаны, разделять их сложно, потому такая псевдоголова стоит рубля три. Печень стоит рублей пятнадцать, там мощный антидот. Ну, и всё на этом — может ещё макр попасться, если повезёт.

Мне как ни странно повезло. В момент, когда нащупал в разрезанном сердце жабы твёрдый кристалл, меня словно током прошило. Следом накатила волна эйфории, «как после стакана без закуси» по определению деда. А секунд через восемь-десять она сменилась жуткой слабостью и апатией.

— Юра, тебя цапнула тварь? Или…

— Или… — едва-едва выдавил я из себя.

— Прорвался на первый⁈ Поздравляю! Видимо, совсем чуть-чуть не хватало. Правда, боец из тебя в ближайшие пару часов — как ударный инструмент из скрипки: в крайнем случае использовать можно, но недолго и без особого результата. Мы тебя оставим под куполом речников, в караулке есть место на такой случай. Часа через два с другим патрулём вернёшься.

Мне было всё равно — караулка, так караулка. Хоть будка собачья. По сравнению с нынешним состоянием вчерашние страдания казались приступом неудержимого оптимизма и кипящей бодрости. Мне сейчас даже сугроб казался привлекательным и уютным: мягкий, пушистый… Но напарники не дали устроиться в нём, дотащили до купола и сдали на поруки начальнику караула, получив себе нового третьего для возвращения домой.