Рысюхин, надо выпить!

Глава 9

Дома нашлась пропажа — бабушка. Сидела, надувшись, как мышь на крупы, изображая вселенскую обиду. Так, это надо ломать. Иначе она сейчас окончательно убедит себя в своей правоте и «неблагодарности» внука, который «по малолетству» своему «не понимает своей пользы», после чего пойдёт чудить дальше и больше.

— Надеюсь, мне не придётся самому отменять все «договорённости», заключённые за моей спиной и от чужого имени обязывающие меня к чему-либо?

Бабуля гордо фыркнула, задрав нос. В этом даже вроде как какой-то вызов виделся, мол, как ты это сделаешь? Если бы не подсказки деда, которого такое самовольство тоже возмутило, я мог бы и растеряться.

— Например, мне не придётся публично, возможно — в районной газете, выражать сожаление в связи с тем, что солидный возраст зачастую сопровождается изменениями в разуме, которые не всегда на пользу.

Бабуля ощутимо напряглась.

— Например, старческая деменция, которая порой заставляет страдающих ею терять осознание своего положения во времени, пространстве или обществе и совершать непредсказуемые поступки, например — давать заведомо невыполнимые обещания, в том числе — от чужого имени.

А вот теперь никакой оскорблённой гордости, зато испуг вполне искренний. Ну, ещё бы — стоит мне действительно сделать что-то в этом духе, даже не называя никаких имён, и бабушкина репутация в местном обществе, а также положение в нём будут полностью уничтожены, и восстановить их хотя бы даже наполовину она не сможет никогда.

— Я всё помню. Из ума ещё не выжила, как бы ни намекали некоторые, которые его ещё не нажили.

— Да, мудрость приходит с годами. Но зачастую годы приходят одни…

Не давая её втянуть меня в перепалку, где будут благополучно «похоронены» и изначальная тема, и моё начавшее выправляться настроение, я отказался от ужина и отправился наверх — увы, работать.

«А ведь старушка-резвушка свои договорённости отменять даже не собиралась. Видимо, считала, что ты сейчас уедешь — а до твоего возвращения она быстренько всё докрутит так, чтобы тебе деваться было некуда».

«Похоже, что так. Но вариант получить репутацию сбрендившей старухи её сильно зацепил и, надеюсь, заставит действовать как нужно. Честно говоря, не хотелось бы мне устраивать что-то подобное. Всё же, родная она мне, и любимая, несмотря ни на что. А после такого она нос из дома не высунет и быстро зачахнет».

«Надеюсь, она не додумается до того, что ты не собираешься реализовывать эту свою угрозу».

Выпитое с военными шумело в голове, несмотря на то, что я старался правильно, по мнению деда, закусывать и не частил. Прогулка по свежему воздуху тоже, хоть и взбодрила, но полностью хмель не разогнала. Так что серьёзными финансовыми делами я сегодня решил не заниматься, во избежание. То есть, просмотреть-то я их просмотрю, но решений никаких принимать пока не буду. Завтра уезжаю после обеда, вещи собирать недолго — надо только взять тёплые вещи, скоро на нашей изнанке наступят холода, так что времени должно хватить. Ещё гляну то, что прислал майор из Борисова — думаю, там готовые заявки от имени как сто восемнадцатого полка, так и городского гарнизонного собрания, плюс от него лично. Заявки, которые можно сразу передавать Пробелякову для комплектования и отгрузки.

Собственно, в Бурундучкове я не ошибся — только изъять лист с личной перепиской, остальное — готовая заявка по всей форме. Просмотрел остальные бумаги — и, вопреки первоначальному плану, кое-что даже завизировал. Речь шла о сводках «для сведения» и я своей подписью просто подтверждал, что ознакомился с ними. Сводки, кстати, требовалось подшить в отдельную папку для последующего анализа.

Окончательно замучившись с бумагами, я решительно отодвинул их на потом. В крайнем случае — возьму с собой и пришлю домой подписанные бумаги почтой. Подумав, хочу ли я чаю — и решив, что не настолько, чтобы тащиться на кухню и возиться со всем этим делом, даже беря в расчёт наш чудо-чайник. Вот водички в кружку налить из чайника и взять с собой на ночь — это можно.

Утро третьего января началось просто отлично. Никаких последствий вчерашних посиделок, которыми часто пугали старшие товарищи, голова ясная, самочувствие отличное и море энергии в теле. Сделал энергичную разминку, даже помахал во внутреннем дворе своим мечом, отработав по два раза упражнения, заданные для самостоятельного освоения инструктором. Ополоснулся и вышел к завтраку.

Бабуля, вопреки обыкновению, присутствовала за столом. Раскаивающейся она не выглядела, но и вселенскую обиду демонстрировать не старалась. Скорее, она выглядела… загадочно?

«Ой, не нравится мне это!»

«Та же фигня, „внучек“, та же фигня. Что-то эта резвушка-поскакушка затеяла, какую-то какашку в кулаке сжимает и готовится метнуть».

«Дед! За столом⁈»

Но до самого конца завтрака так ничего и не произошло, бабушка с таким же загадочным видом шмыгнула за дверь куда-то на улицу. Может, пронесёт? Хотя, вспоминая выражение лица — явно же что-то задумала. И как бы эта её задумка не вылезла боком, заставив всё же пойти на окончательную конфронтацию.

Буквально через четверть часа после того, как я начал пересматривать прочитанные вчера бумаги и пропечатывать их перстнем рода, в дверь поскреблись и вошла бабуля в компании со старшим из Пырейниковых.

— Здравствуйте, Трофим Ильич. Я всегда рад видеть вас у себя в гостях, просто по-соседски. Но сегодня вас явно привела ко мне какая-то проблема.

Внезапно старик делает три размашистых шага и бухается перед столом на колени:

— Юра! Всеми богами! Одна надежда! Правнук! Помоги!

Очень эмоционально, но совершенно бессвязно, а от того непонятно. Ясно только, что речь идёт о его правнуке. Хм, какая-то из внучек вышла замуж и родила? Двум старшим уже вроде как и пора бы, сколько им, двадцать два и двадцать с половиной? И учёбу закончили, можно и замуж. Только что такого случилось с малышом, что ему понадобилась моя помощь⁈

Дед продолжал стоять на коленях и издавал горестные вопли сквозь прижатые к лицу руки. Нет уж, так дело не пойдёт. Я подошёл к шкафу, где с давних пор прятался бар и налил полную чарку «Пшеничной». Надеюсь, его не вырубит с этой дозы в его-то возрасте и состоянии. В крайнем случае — проспится и всё равно успокоится.

Пырейников машинально выпил поднесённую ему рюмку, задохнулся, потом занюхал рукавом и постепенно пришёл в себя.

— Вот. Если нужно — налью ещё, только успокойтесь и расскажите по порядку, что случилось с вашим правнуком и чем я могу ему помочь? При том, что я только начавший обучение маг металла и кристаллов, а не природник и не лекарь.

У старика опять начали дёргаться нижняя губа и нос, но он взял себя в руки.

— Внучка моя старшая вышла замуж год назад, ещё при окончании училища. Муж простолюдин с проснувшимся даром печатника, согласился войти в наш род. Мы это не афишировали, всего опасались. Недавно родила мальчика. Мы отнесли к Оракулу. Он — «нулёвка», как мой сын. Это проклятие, которое поразило мой род и готово его уничтожить!

— Так, проблема стала понятнее. А чем я-то могу помочь?

Старик, который за прошедшее время успел подняться с ковра и даже сесть на гостевой стул, снова рухнул на колени:

— Юра! У тебя сильный, свежий дар! Подари мне ребёнка!

«Чего, ;*я⁈ Что этот старый извращенец имеет в виду⁈»

Похоже, дед шокирован не меньше, чем я.

— И где я его вам возьму⁈

— Сделайте! С моей внучкой, хоть средней, хоть младшей! Мы всё скроем, найдём мужа — потом! Если ваш дар сможет преодолеть проклятие — я ничего не пожалею!!!

Бабушка, которая всё это время тихонько двигалась вдоль стеночки, подошла вплотную и прошептала на ухо:

— Ты же решил, что взрослый и можешь сам решать взрослые проблемы? Давай, приступай! — и отошла к Пырейникову, вроде как помогая ему подняться.

«Вот же сучка старая!»

«При всей моей любви к ней — я с тобой, дед, не могу не согласиться!»

«Так, внучек. Тема деликатная. Боюсь, ты будешь только мекать, бекать и смущаться. Дай-ка я чуток порулю, только далеко не уходи: смотри, учись и будешь подсказывать по местным фактам, если понадобится».

Я мысленно сделал «пол шага назад» и услышал свой собственный голос:

— Во-первых, встаньте вы, наконец, с ковра. Во-вторых, если надо — выпейте ещё, только успокойтесь. И, в-третьих, это вы сами с бабулей придумали, или такое практикуется в нашей тихой провинции?

— Случается, хоть и не очень часто.

— И как насчёт последствий? Никто никаких претензий не выкатывает потом?

— Всяко бывает…

— Вот потому-то свадьбами занимаются старшие, опытные, кто знает тайны рода. И может, не выдавая лишнего, запретить жениться возможным родственникам.

— Во-первых, почему «возможным», если «старшие знают»? А во-вторых, разве мои предки в подобном участвовали?

— Возможных — потому как не всегда такое по договорённости случается. Есть и просто коты мартовские, как твои дед с прадедом. Только вот люди всё видят!

— Да-да, в том числе и то, чего в помине нет. Резюмирую: в подавляющем большинстве случаев старые дуры, опираясь на ими же когда-то придуманные слухи, безо всякой причины и пользы ломают судьбы молодым.

— Да что бы ты понимал!

— Достаточно! Хватит уже того идиотского слуха про меня и третью Брусникину!

— Если тебе по малолетству не говорили о планах…

— Говорили! В том-то и дело, что мне отец про этот слух рассказал, как о примере дурости местных кумушек. А потом я и у самого Брусникина спросил аккуратно, на всякий случай. Он тоже посмеялся и удивился, что такая чушь могла кому-то в голову прийти. А что трепали про Сурепкину — ту, что сейчас главным бухгалтером?

— Ну, мало ли, ошиблись где-то по мелочи…

— Ошиблись? По мелочи⁈ Несколько лет человека дерьмом поливали безо всякой причины! Да все ваши сплетни — порождение скуки, безделья и скудоумия! А кое у кого — следствие острой нехватки звиздюлей в организме!

На этом месте даже сосед криво усмехнулся. Я же сидел внутри себя охваченные противоречивыми чувствами. Тут и стыд, и обида за бабушку — которая, как ни крути, из того же круга сплетниц, и смущение от темы разговора… Да, дед прав — я бы уже «поплыл» и полностью потерял суть разговора.

— Ладно, про кур — потом. Так вот, Трофим Ильич. Есть два момента, которые нужно прояснить до того, как говорить дальше на эту тему. Во-первых, на мне ответственность за мой род. О чём и как бы мы ни договорились здесь и сейчас — наши дети и внуки могут всё перерешать по-своему. И чтобы не было никаких неожиданных поворотов — с наследством и наследием, а также просто с определением старшинства в отношениях, одно условие абсолютно обязательно: первым моим ребёнком станет законный наследник или наследница, рождённые в браке. Только после этого можно будет вернуться к этому разговору. Не раньше. И это — не обсуждается.

Пырейников недовольно насупился, но согласно кивнул:

— Законное требование. Наследие должно остаться в роду.

А вот бабуля недовольно морщилась. Не то она сама не учла этот момент, не то надеялась, что я не замечу и потом она меня натыкает носом в кучку. А у меня при разговоре о моих будущих детях опять начали уши гореть. Как хорошо, что у меня есть такой дед, которого можно выставить вперёд в таких щекотливых ситуациях!

«Спасибо, конечно. Но не видел ты ещё щекотливых ситуаций! Это так, вечеринка девочек-ромашек десяти лет».

— И второе. Дар не просто так называется именно этим словом. Дар зависит от бога — хранителя семьи. Если вдруг в семье начинают раз за разом рождаться «нулёвки» — то это может быть признаком недовольства бога. В таком случае хоть под самого Кречета внучку подложите — родится или «нулёвка» или ребёнок с даром бога, который покровительствует отцу. Более того — за попытку обойти наказание и обмануть богов — может прилететь и такому «помощнику» или его роду. Так что пока я не буду полностью уверен, что это НЕ недовольство Пырея — даже разговора на эту тему не будет.

Старик после середины «моей» речи взвился было, но потом как-то потух.

— Ищите, семейные хроники, письма, слухи. Вспомните, что вы делали или не делали перед рождением внучек такого, что отличается от вашего поведения перед рождением сына или правнука. Не выполненные обещания или обеты, допущенное умаление имени бога или рода, отказ следовать воле бога — что угодно. Или просто — слишком глубоко зарылись под дёрн и ваш бог забыл про вас? Ищите и думайте.

Дед в моём теле перевёл дух и посмотрел сперва на одну интриганку, потом на её жертву.

— Моё слово вы слышали: наличие у меня законного наследника или наследницы и уверенность в том, что причина ваших бед — не в гневе вашего бога. После этого мы сможем, если это будет ещё актуально, вернуться к данному разговору. Вашей младшей ещё тринадцати нет, так что время терпит.

— Младшая-то да, терпит, а вот у меня годы уже не те, чтобы долго ждать. Так и помереть можно, не узнав, какая судьба ждёт род. Но я тебя услышал и понял, молодой Рысюхин. Требования справедливые, так что придётся ждать.

— А также предлагаю пока всем забыть, что именно тут происходило. Если что — мы обсуждали возможность изменения изображения на этикетках для спиртного. И увеличение их выпуска. Кстати, всё это на самом деле понадобится не позже осени — и новые этикетки, как для новой, так и для старой продукции, и значительное увеличение общего тиража — с учётом введения в строй ещё одного завода.

В соседе проснулся делец.

— А вот это интересно!

— После сессии. Сдам экзамены, приеду на каникулы — и мы с вами всё обсудим. Пока можно отделываться общими фразами, тем более, что незачем посторонним знать детали договорённостей между родами.

На прощание Пырейников крепко пожал мне руку:

— А ты вырос, Юрий Викентьевич. — Надо же, впервые в жизни по имени-отчеству назвал! — Совсем взрослый стал, и рассуждаешь не как пацан, а как глава рода — в первую очередь о его интересах. Молодец.

— Спасибо за лестный отзыв. Вы, в свою очередь, не торопитесь ставить крест на правнуке. Потенциал дара может меняться в зависимости от воли бога и некоторых других обстоятельств. — И, наклонившись к самому уху добавил: — Это я на себе проверял. Работает. Больше сказать не имею права.

Ещё раз пожав руки мы расстались — если и не довольные друг другом и разговором, то, во всяком случае, снявшие остроту проблемы. Тут я краем глаза заметил пытающуюся улизнуть в сторону лавки бабушку.

— Бабуля! А подожди-ка минуточку, у меня для тебя новость есть!

И, догнав её в коридоре, всё ещё управляющий моим телом дед тихонько, но веско сказал:

— Знаешь, милая. Заметку или письмо в газету можно прислать и по почте. И телефон в Смолевичах есть не только у тебя. Или ты прекращаешь изображать обиду на неблагодарного внука, который почему-то не хочет есть дерьмо ложками, и убираешь за собой то, что наворотила — или я буду вынужден делать это сам. Если понадобится — я не только в газету письмо напишу, но и Сребренникову Петру Ильичу, с просьбой организовать официальное освидетельствование. И психиатру знакомому в Минск, с просьбой исследовать потщательнее.

Мне было неприятно даже присутствовать при этом разговоре, и уж подавно я не смог бы так провести его сам, но в то же время я прекрасно понимал его необходимость. Выходкой с Пырейниковым бабуля просто вынудила принять к ней более жёсткие меры. Как-то странно пискнув, бабушка вывернулась под моей рукой и юркнула в свой кабинет, заперев за собой дверь. Главное, чтобы она свои испуг обратила в нужную сторону — на исправление содеянного, а не на сочинение новых интриг и подстав.

Больше в этот день никаких сюрпризов и неожиданностей не было. Дед «вернул управление», как только мы вернулись к себе. Я спокойно собрался, спокойно упаковал оставшиеся бумаги — работать настроения не было совершенно — спокойно вернул гитару соседям, которые по счастью отсутствовали дома, спокойно пообедал и так же спокойно уехал в Минск. Даже «палку-копалку», как обозвал дед мой меч, не забыл.

Тот поезд, на котором я ездил летом, отменили, зато появился пассажирский Минск-Могилёв, отправлявшийся и прибывавший на место назначения примерно в то же самое время, что и ранее опробованный мною вариант. Правда, состав поезда был странный: на пять пассажирских вагонов было пять почтовых, причём один — удлинённый, четырёхосный. Забавно, но мне, в принципе, всё равно.