Садовод

Глава 10

Первомайский вечер они провели на даче одной из Настиных подруг, в компании самой подруги и ее молодого человека. Строго говоря, дача принадлежала не подруге, а ее родителям, но те отдыхали за границей, так что деревянный домик с обнесенным ветхим заборчиком участком был в полном распоряжении молодого поколения.

Жарили шашлык, пили красное полусладкое вино. Сергей пил больше, чем обычно, намеренно желая расслабить свой мозг, вытеснить из него прилипчивые мысли, от которых никак не мог избавиться. Пил сам и подливал Насте. Она не возражала.

Накануне он вернулся домой в половине двенадцатого ночи. Увидев его усталое лицо, Снежная Королева не стала задавать вопросов. О беседе со старцем Петром он ей рассказал уже утром, полноценно отоспавшись.

Реакция Насти оказалась вполне предсказуемой: безмерное удивление, смешанное с облегчением. Удивляться было чему: девушка, которую принимали за одну из жертв жестокого психопата, сама оказалась серийной убийцей. Четыре трупа на ней, считая Алену Мхитарову. А могло быть и пять. Сергей нисколько не сомневался, что в парке Белла выслеживала именно Настю. Выслеживала, чтобы убить. И оставить на месте преступления фигурку в виде надкушенного яблока, символ греха. И если бы не вмешательство неизвестного парня, то лежать бы сейчас Насте в сырой земле рядом с дедом, бабкой и старшим братом.

В сущности, та проблема, ради которой Волков добровольно впутался в дело Садовода, благополучно разрешилась. Личность Садовода установлена, Насте больше ничего не угрожает. Сергей решил ничего не говорить своим коллегам до окончания праздников, но сам-то он знал правду, и этого было достаточно.

И все же не мог он не задаваться другим вопросом: а что же это за таинственный Благодетель, который два дня подряд охранял Снежную Королеву и убил безумную фанатичку, выслеживавшую ее? Да еще и цветы прислал с фотографией. Снимок, кстати, получился очень удачным, хотя Настя совершенно не позировала. Волков тоже решил, что фотограф, скорее всего, сидел в машине. Значит, этот парень и сейчас не оставляет ее своим вниманием. С чего бы вдруг?

Совместными интеллектуальными усилиями они пришли к естественному выводу: Благодетель был знаком с Беллой Квашниной. Он мог и не знать о ее предыдущих преступлениях, но он точно знал, что она намеревается убить Анастасию. Не мог же он случайно оказаться в нужное время в нужном месте! Мало того, он и к жизни самой Насти должен иметь какое-то отношение, а иначе зачем бы он стал спасать ее? Правда, она уверенно говорила, что лицо его показалось ей незнакомым. Но ведь личное знакомство и не требовалось. Настя всегда вела насыщенную, активную жизнь, посещала разные места и общалась со многими людьми. Где-то она пересеклась с Благодетелем, запала ему в душу. Такое случается даже в насквозь утилитарном двадцать первом веке: увидит мужчина девушку и потом всю жизнь забыть не может, если даже и не общается с ней.

Сергей был очень рад предстоящим праздникам. Они давали ему возможность не спеша поразмышлять над ситуацией. В том числе и над вопросом: а стоит ли вообще посвящать коллег в детали своей поездки в Волнушку и, главное, в монастырь? Ведь что произойдет, когда следователь Кроликов узнает о подлинной роли Беллы Квашниной во всей этой истории? А очень просто. Уголовное дело опять будет разделено. Убийства Алены Мхитаровой, Олега Волнухина, Ангелины Соколовской и Натальи Пешковой будут считаться раскрытыми, уголовное дело закроют в связи со смертью виновного лица. А вот по делу об убийстве Беллы Квашниной работа продолжится. Ни один нормальный человек не поверит, что она сама себя зарезала тремя ударами в жизненно важные точки. Значит, будут искать Благодетеля. Найдут или не найдут — вопрос. Но Сергей не хотел, чтобы спаситель его жены пошел под суд. Потому и не спешил раскрывать все карты перед своими сослуживцами.

Что же касается Насти, то она вообще была против того, чтобы Волков продолжал работать по этому делу. Настойчиво советовала ему ознакомить коллег с откровениями отца Петра, а потом с достоинством выйти из игры, вернуться к исполнению обязанностей по штатному месту службы. По ее словам, Сергей и так сделал очень много для установления личности Садовода, и ничего страшного не случится, если он не будет участвовать в розыске другого убийцы. Тем более они ведь теперь точно знают, что убийца этот не представляет опасности для их семьи.

Такая позиция жены немного удивляла Сергея. Сколько он знал Снежную Королеву, она всегда отличалась любопытством, обожала решать сложные жизненные задачки и узнавать новое. Потому, кстати, и была круглой отличницей и в школе, и в академии. А сейчас она вдруг не хочет выяснять, кто спас ее от смерти две недели назад! Для этого должна быть очень веская причина. Поразмыслив немного, Волков эту причину нашел. Вероятно, девушка смутно догадывается, кто этот таинственный спаситель. Кто-то из бывших молодых людей. А таковых в ее жизни насчитывалось не то чтобы очень много, но все же порядочно. Тема бывших любовных связей никогда не была запретной в их семье, даже наоборот: они частенько предавались воспоминаниям, делились друг с другом подробностями своих старых романов и романчиков. От Насти Волков знал, что в сексуальном смысле он у нее второй мужчина, и не сомневался, что она говорит правду. Но не всегда же отношения парня и девушки сопровождаются интимной близостью! И вот на кого-то из своих бывших она наверняка и думает и боится в этом признаваться… Хотя что здесь страшного?

Второго мая он заступил на суточное дежурство в своем родном отделе полиции. С утра голова немного побаливала от переизбытка принятого накануне алкоголя, но к полудню он уже чувствовал себя огурцом. Сидел в кабинете, пил чай, устранял мелкие недостатки по служебной документации. Два раза скатался на происшествия. На вопросы сотрудников отвечал уклончиво, отделываясь общими словами. Подполковника Грушина, понятное дело, на службе не было, он по праздникам не работал, так что никто не мог требовать с Волкова отчета о ведущейся работе.

Но ведь праздники закончатся, и ему все равно придется отчитываться! И перед Грушиным, и перед Сашкой Сафроновым, который прекрасно знал о его поездке в Волнушку. Про посещение Сергеем монастыря Сашка, правда, не знал. Но ведь в монастырь Волков поехал только лишь потому, что увидел знакомую фамилию в списке пассажиров поезда Абакан — Москва. Так что если уж дезинформировать коллег, то придется и этот факт скрыть. Да и про хризантемы, столь неосторожно подаренные Благодетелем, тоже придется умолчать. Они ведь не под дверь подброшены, а заказаны через цветочный магазин. Они — единственная на сей момент зацепка для установления личности Благодетеля.

Вот этой зацепкой Сергей и решил воспользоваться. Предупредив дежурного по отделу, он сел в «нексию» и поехал в цветочный магазин, из которого привезли букет. Накануне, когда цветы доставили, Насте пришлось расписаться за доставку, и название магазина она запомнила.

Салон «Mayflower» располагался недалеко от их дома. Улыбчивые сотрудницы сразу поскучнели, когда поняли, что стройный молодой мужчина не букет пришел выбирать для любимой девушки, а вопросы задавать. От ответов, впрочем, они и не думали уклоняться, хотя и не могли взять в толк, какая криминальная составляющая может быть в обыкновенной доставке цветов.

— Как вообще заказывают цветы в вашем салоне?

— Разными способами, — принялась объяснять симпатичная продавщица. — Можно лично прийти, оплатить понравившийся букет и сказать, по какому адресу и в какое время нужно его доставить. А можно сделать заказ через Интернет. У нас есть свой сайт, там все композиции размещены в удобном для просмотра виде. Опять же, нужно выбрать подходящий букет и оставить свой номер телефона. В течение получаса мы связываемся с клиентом, уточняем адрес, время и способ оплаты…

— А какие есть способы оплаты? Кроме наличных денег, имею в виду.

— Можно расплатиться с банковской карты, можно при помощи электронного кошелька, но самое простое — через обычные терминалы, через которые вы деньги на телефон кладете. Нам приходит сообщение, что оплата произведена, и заказ считается совершенным. Все очень просто, как видите.

— Данные о заказах у вас сохраняются?

— В течение месяца.

— Тогда вот что. Меня интересует заказ, который был сделан позавчера по адресу… — он назвал свой домашний адрес, — около восьми часов вечера. Посмотрите, пожалуйста, как он был оплачен.

Девушка подсела к монитору, пробежала пальцами по клавиатуре. Довольно хмыкнула и слегка повернула монитор, как бы предлагая Волкову посмотреть.

— Заказ оформлен при помощи Интернета. Заказчик оставил номер телефона, мы с ним связались. В семнадцать десять. Оплата произведена через терминал в семнадцать сорок пять. Кстати, это я и связывалась, я позавчера работала.

— А записи телефонных разговоров у вас хранятся? — спросил Волков, думая, что это была бы слишком большая удача.

— Хранятся, но всего сутки. Потом автоматически стираются.

— А голос заказчика вы помните?

— Да, вот именно голос этого заказчика я помню. Из-за его особенности. Гнусавый такой, причем преувеличенно гнусавый. Как будто нарочно нос зажимали.

Сергей вздохнул. Да не «как будто», а именно что зажимали. Или еще каким-то нехитрым способом голос изменили, хотя бы с помощью платка, накинутого на телефон.

— Но хотя бы молодой человек говорил или в возрасте?

— Не знаю, — покачала головой девушка. — Я даже не уверена, что это был мужчина. Но голос скорее мужской, чем женский. А может, я так подумала просто потому, что в онлайн-заявке он себя назвал Павлом.

— Вот как?

— Да, у нас там две графы. В одной нужно написать номер телефона, в другой — свое имя, чтобы мы могли как-то обращаться к человеку…

— Номер телефона? — с надеждой спросил он.

— Номер есть, — кивнула продавщица. — Вот, пожалуйста, — глядя в монитор, она написала на квадратном листочке несколько цифр, протянула Волкову.

Утром третьего мая Волков сменился с дежурства в отделе полиции Восточного района. В это же время капитан Сафронов заступил на дежурство в Центральном районе. Предыдущие два дня он лечил психику немалыми алкогольными дозами по случаю праздничных выходных и чувствовал себя не самым лучшим образом. Впрочем, такое с ним и раньше случалось и на качестве выполняемой работы обычно не сказывалось. Есть такие профессии, представители которых способны работать чуть ли не в бессознательном состоянии, да еще и не поспав двое суток.

Третий день мая тоже выдался спокойным в криминальном плане, по вызовам не дергали, и телефоны в дежурной части не разрывались. До полудня Сафронов просидел в своем проникотиненном кабинете, потребляя крепкий кофе и развлекая себя не шибко интеллектуальной компьютерной игрой. В первом часу ему позвонил дежурный майор, попросил зайти.

— Письмо тебе, — загадочно улыбнувшись, сообщил майор, когда Сафронов зашел в помещение дежурной части.

— А вот, гляди, — майор протянул Саше уже вскрытый конверт, на котором кривыми буквами был написан простенький адрес: «Дежурная часть отдела полиции Центрального района».

Саша понял, почему конверт уже надорван, но не понял, почему майор передает послание именно ему. Он вынул сложенный на европейский манер лист бумаги и прочитал текст, написанный синим фломастером:

«Не надо больше искать того, кто убил сестру Варвару. Это я сделал. Имя свое не назову, не хочу позорить родных. Чтобы вы мне поверели, скажу, где лежит нож. В яме, которая на дне оврага. Справа от мостика, если на парк смотреть. Я доброе дело сделал и жизнь спас. Но сам жить больше не хочу и не могу».

Через три минуты Сафронов вломился в кабинет дежурного следователя, который наводил порядок в бумагах одного из девяти числящихся за ним уголовных дел. Еще через десять минут они мчались по центральным улицам в сторону парка культуры и отдыха. Остановились неподалеку от высокого офисного здания. Сафронов вспомнил: он уже был там, когда вместе с Анастасией Волковой просматривал видеозаписи с камер наблюдения. Ему тут же пришла в голову мысль, что неплохо бы известить Волкова о невероятном послании. Он позвонил, но у Сергея телефон был отключен. Все еще отсыпается после дежурства, наверное.

Понятых нашли без труда, благо погода стояла теплая, солнечная и люди шли в парк чуть ли не вереницей. Но возникла другая сложность. На дне оврага, через который был перекинут пешеходный мостик, действительно имелось несколько ям, но во всех стояла талая вода. Так всегда бывало весной, после таянья снега. К середине лета ямы подсыхали, и любой валяющийся в них предмет можно было извлечь, не замочив ни рук, ни ног. Теперь же пришлось искать полутораметровую палку и шарить ей на дне ямы. Но и эта затея не увенчалась успехом. Матерясь в голос, Сафронов сбегал до машины, принес из багажника пластмассовое ведро и начал вычерпывать грязную воду. За двадцать минут яма опорожнилась наполовину, но и он сам успел по пояс перепачкаться и замочиться. В эти минуты он ненавидел предполагаемого убийцу Беллы Квашниной даже не за то, что он совершил убийство, а за то, что спрятал нож в такое неудобное место.

Дальше вычерпывать становилось неудобно, наклоняться приходилось все ниже и ниже. Сафронов снял форменную куртку, закатал рукав рубашки и погрузил руку в темную воду. Нащупал твердый предмет, извлек его на поверхность. Показал понятым. Ну что ж, не зря старался.

Маршрут и без того был самый сложный, а тут еще ветер поднялся. Нижняя веревка раскачивалась и норовила выскользнуть из-под ног. Волков перебирал руками по верхней веревке, заставляя себя смотреть не вниз, а на прикрепленную к здоровенной сосне деревянную площадку, которая была его промежуточной целью. Добравшись до нее, он просунул руки в заготовленные для этого ремни и заскользил по тросу, натянутому между двумя деревьями. Угол наклона был порядочным, так что Волков набрал немалую скорость. Оказался на очередной площадке, посмотрел влево. Метрах в двадцати увидел Настю, мелькавшую среди листьев и хвойных веток. Девушка продвигалась по параллельной трассе, стремясь к той же цели, что и он. Целью был красный воздушный шар, закрепленный на виднеющемся впереди столбе. Кто первым доберется до него, тот и победитель. Таковы были условия состязания, разработанные руководством веревочного парка «Дитя джунглей».

Между Сергеем и Настей было много общего, в том числе мощная адреналиновая зависимость. Без риска они жить не могли и потому частенько пробовали свои силы в различных экстремальных развлечениях, даже в тех, для которых требуется основательная профессиональная подготовка. Спуск на велосипедах по горному серпантину, заплывы на запредельные дистанции при штормовой погоде, катание на необъезженных кобылках — все это случалось в их жизни. Подобные «экстримы» они старались приурочивать к семейным праздникам. «Надо так жить, чтобы твой день рождения не был похож на годовщину нашей свадьбы, а мой день рождения — на годовщину знакомства. Чтобы праздники наши не сливались в одно мутное пятно, чтобы мы каждый из них помнили и через год», — говорила Снежная Королева. Волков с ней соглашался. Действительно, ведь многие семьи отмечают памятные даты по одному и тому же алгоритму: накрытый стол, вино-водка-пиво, старые друзья… Да, могут меняться злачные заведения, но общая концепция праздника остается неизменной. Потому и не помнят люди, чем двадцать пятый день рождения отличался от двадцать шестого. А вот Сергей свой двадцать девятый день рождения никогда не забудет. Они тогда прыгали из чрева винтомоторного самолетика, и у Волкова не раскрылся основной парашют. Тот самый случай, один из сотни тысяч. Запасной парашют осечки не дал, но из-за нескольких страшных мгновений Сергей лишился душевного равновесия, отстранился от управления и окончательно пришел в себя на вершине гигантского кедра, среди густых ветвей. Спуститься ему удалось нескоро, зато как весело они потом отмечали праздник, прямо там же, на учебном аэродроме, в арендованной беседке…

Было и еще кое-что, сближавшее Сергея и Настю: в их семье витал дух конкуренции, аромат соперничества, запах соревнования. Ни в чем они не желали друг другу проигрывать, ни в знаниях, ни в умениях, ни в навыках. Понятно, что касалось это лишь тех сфер, в которых в принципе допустимо соперничество между мужчиной и женщиной. Они друг для друга были как бы ходячими мотиваторами, постоянно действующими стимулами для умственного и физического самосовершенствования. Так и сегодня: оба они твердо решили пройти трассы самой высокой степени сложности, пролегавшие в некоторых местах на десятиметровой высоте параллельными курсами.

То ли Настя тайком от мужа заранее побывала в парке и успела изучить веревочный маршрут, то ли просто меньше осторожничала, но к цели она пришла первой. Издала веселый победный клич, ткнула шарик, и он тут же хлопнул, превратившись в маленькую красную тряпочку. Ухватилась за вертикальный канат и скользнула вниз. Сергей присоединился к ней через полторы минуты, обхватил за талию, и оба они, дурачясь и смеясь, повалились в свежую майскую траву.

Немного погонявшись друг за другом по лесу, они пошли к припаркованной на грунтовой стоянке машине. Напились воды, отдышались. Волков достал из бардачка мобильный телефон, увидел на дисплее пропущенные вызовы. Три. Все — от Сафронова. На секунду задумался, отвечать или не отвечать. Вряд ли у Сашки дело, которое не может подождать до завтра. Но любопытство взяло верх, Сергей ответил. Предварительно отошел, чтобы Настя не услышала.

То, что сообщил капитан Сафронов, буквально взбудоражило Волкова. В жизни вообще редко случается, чтобы убийцы писали письма сотрудникам правоохранительных органов. А этот вот написал. Хоть и не представился, но все же проявил преступную осведомленность, указал место, куда выбросил нож. Стало быть, позаботился о том, чтобы сотрудники полиции поверили, что письмо действительно отправлено убийцей. Ну и для чего? Просто поиграть захотелось?..

— Очень интересно, — констатировал Волков. — И что делать будем?

— Сегодня пока ничего делать не будем, выходной день. А вот завтра…

— Так и завтра выходной.

— Да, но завтра на дежурство заступает Кроликов. Обсудим с ним эту дребедень.

— Согласен. Давай постарайся ночью покемарить, чтоб утром у Кроликова не заснуть. Я к половине десятого тоже приеду.

Волков отключился и покосился на Настю, которая стояла возле машины и слегка подтанцовывала в такт льющейся из динамиков музыке. Ее гибкое, налитое силой и бодростью тело двигалось легко, плавно и ритмично. Волков подумал, что у них впереди еще целый вечер, который они проведут в той самой кафешке, где в позапрошлом году состоялось их знакомство. Будут пить холодное цимлянское шампанское и угощаться вкусными закусками, смотреть друг на друга, тонко иронизировать, припоминать интересные моменты из их совместной жизни, строить грандиозные планы на будущее… А вот о чем не будут говорить, так это о Белле Квашниной и о совершенных ею злодеяниях. Семейный праздник не должен омрачаться подобными темами. Жаль, что кафешка маленькая, танцпола там нет. Но ничего, потанцевать они и дома смогут, и к концу танца одежды на них вовсе не останется. А потом они предадутся эротическим удовольствиям, до которых оба весьма охочи. Присущий их отношениям состязательный дух касался и сексуальной сферы, оба старались перещеголять друг друга в любовных наслаждениях. После интимных ласк с женой Сергей иногда вспоминал свою давнюю любовь, лыжницу Машу. И признавал, что по уровню сексуальной активности Снежная Королева если и уступает Маше, то совсем чуть-чуть, на самую малость. Так что ему приходилось соответствовать ее запросам, дабы не ударить в грязь лицом…

Из троих мужчин, находящихся в кабинете следователя Кроликова, только один выглядел свежим и бодрым. Сам Николай Григорьевич. Собеседники его явно не выспались, это однозначно читалось на их лицах. Правда, причины недосыпа у них были совершенно разные.

У обоих капитанов было что поведать следователю. Волков, стараясь быть кратким, рассказал о своей поездке в Волнушку и Свято-Натальин монастырь. Рассказ его поразил не только Кроликова, но и Сафронова. Сколько сил и времени потрачено на поиски Садовода!.. Еще пару недель назад они приписывали ему четыре убийства, и их на самом деле было четыре, вот только первое из них произошло гораздо раньше. А серийным убийцей оказалась девушка, которую они принимали за очередную жертву…

— Вот и объяснилась та странность, над которой мы голову ломали, — покачав головой, промолвил Сафронов. — При ней не было никаких вещей, кроме телефона. Мы тогда думали, что ее обобрал убийца, но почему тогда он телефон оставил?.. А все просто. Она готовилась совершить убийство, потому и не имела при себе никаких предметов, которые можно потерять или случайно выронить. Мало ли, вдруг бы ей пришлось убегать? Вполне профессиональное поведение.

— Да, она все свои преступления совершала очень грамотно, — согласился Волков. — Следов не оставляла, в поле зрения камер не попадала. Ни в одном ресторане или кафе никто ее не запомнил, ни один свидетель.

— А может, и запомнили, — предположил Кроликов. — Просто никому из свидетелей не пришло в голову, что такая серая мышка может оказаться серийной убийцей. Только вот откуда этот профессионализм взялся? Она кто? Студентка факультета психологии, скромная работница библиотеки, да к тому же повернутая на религии. Стало быть, оторванная от реалий нашего бренного мира. Никакого криминального прошлого…

— Вот именно — работница библиотеки! В квартире Квашниных не обнаружилось ни одной книги по криминалистике или следственной практике, но ведь Белла могла эти книги читать на работе. А в них все есть, что нужно. Любой интересующийся человек может, при некоторой усидчивости, освоить принципы нашей работы. Может узнать, как надо совершать преступления и как не надо их совершать. Как не оставить следов, как сделать, чтобы тебя не запомнили… В советское время, кажется, подобная информация была закрытой, но теперь-то ситуация изменилась. Да даже из обыкновенных детективов, которыми завалены книжные полки, начинающий убийца может для себя почерпнуть много полезной инфы… И не забывайте про Интернет! Это вообще бездонный кладезь самых разных сведений. Можно тупо ввести в поисковую строку: «как не наследить на месте преступления» — и сидеть, просвещаться… Причем я уверен, что просвещаться она начала недавно. Самое раннее — во второй половине прошлого года. Потому что убийство в поезде никаким профессионализмом не пахнет. Оно только по чистой случайности не было раскрыто сразу же. Если бы пермские менты утрудили себя анализом списка пассажиров, ей бы не удалось вывернуться.

— Да, наверное. Ладно, чего теперь сожалеть о прошлом. Надо думать, как нам сейчас действовать. Это очень хорошо, что ты нашел монаха. Но вот лично я не уверен, что показаний этого старца хватит, чтобы закрыть дела об убийствах. Разумеется, я его официально допрошу, под протокол, и он, допустим, не станет артачиться, не станет ссылаться на тайну исповеди… Но почему мы должны ему верить?

— Потому что у него нет никаких причин обливать свою покойную подопечную таким морем грязи, — ответил Сергей. — Клеветать на мертвых — по церковным канонам это еще больший грех, чем клеветать на живых, потому что у мертвых есть другой Судья. Вот Он пусть и судит. Тем более для старца Петра эта мерзавка была как дочь. Он ведь за ее действия несет ответственность перед Богом и совестью, понимаете? Так зачем же возводить на нее напраслину?

— Но ведь тебе же он рассказал о преступлениях своей «дочки», а мог бы этого и не делать, — заметил следователь. — Почему, как думаешь?

Волков про себя отметил, что Кроликов обращается к нему на «ты», хотя в прошлый раз общался более официально.

— Потому что он человек порядочный. Я ему спел красивую байку, будто у нас есть подозреваемый, которого вот-вот отдадут под суд за убийства, к которым он не причастен. Если бы отец Петр промолчал, он бы тем самым взял на себя ответственность за загубленную жизнь этого вымышленного паренька…

— Порядочный человек?! — со злостью выкрикнул Сафронов. — А когда эта больная психопатка рассказывала ему про свои дела, где была его совесть и где была его порядочность? Да он должен был после прошлогоднего убийства, самого первого, запереть Квашнину в каком-нибудь монастырском подвале и сразу же в «ноль-два» позвонить! И три человека остались бы живы! А он с ней разводил философские диспуты, что-то ей доказывал, в чем-то убеждал, пенек! Мне порой жаль, что у нас статьи за недоносительство нет, этому старцу не в монастыре место, а в колонии…

— Ладно, Саш, давай потише, — поднял руку Кроликов. — Криком не поможешь. Священники и монахи — это совершенно особый тип людей, у них свои понятия о добре и зле. У него были свои причины, чтобы не сообщать в полицию о преступлениях Беллы, и нам эти причины не понять. В любом случае привлечь его к уголовной ответственности я не могу, если только…

— Что?

— Если только он не лжет. Есть только одна причина, по которой отец Петр может оговаривать Беллу: он покрывает другого человека. Возможно, кого-то из своих подопечных. Белле-то что, она мертва. На нее легко стрелки перевести.

— Нет, Николай Григорьевич, это невозможно, — убежденно сказал Сергей. — Я ему в глаза смотрел, он не лгал. И повторюсь еще раз, для верующего человека это большой грех, клеветать на усопших…

— Ладно, я его вызову повесткой и поговорю с ним. Одних его слов, конечно, маловато будет, нужны и другие доказательства.

— По крайней мере, по эпизоду с Аленой Мхитаровой доказательная база есть. Белла Квашнина ехала с ней в одном поезде, в соседнем вагоне. Если предположить, что ее все же убил кто-то другой, то слишком уж маловероятное совпадение вырисовывается…

— Сделаем так, — решительно перебил следователь. — Сгоняете в центральную библиотеку, где Квашнина работала. Поговорите с персоналом еще раз. Постарайтесь узнать, был ли у нее на рабочем месте компьютер. Если не было, выясните, за каким компьютером она чаще всего сидела в читальном зале для посетителей. Я знаю, там есть такой зал, наподобие интернет-кафе. Если она выходила в Интернет, в памяти могут оставаться недавно посещенные сайты. Всего две недели прошло, не так уж много. Второй момент: нужно показать фотографию Квашниной всем свидетелям, которые у нас фигурировали в делах о трех убийствах. Черт знает, может, ее и вспомнят. Третье: нужно произвести самый тщательный обыск в квартире Квашниных. Санкция будет, я завтра поговорю с прокурором. В прошлый раз мы там ничего не нашли, но это и не обыск был, а осмотр. Так, по верхам прошлись. Теперь же надо все вверх дном перевернуть…

Волков хотел было сказать, что именно комната Беллы Квашниной пробудила в нем первое подозрение, настолько туманное и расплывчатое, что оно так и не вылезло за рамки подсознания. Сейчас-то он понимал, зачем маньячка держала в шкафу столько однотипной одежды и несколько пар новых кроссовок. Совершала очередное убийство — и тут же избавлялась от одежды и обуви. Да и подчеркивания на библейских страницах о чем-то свидетельствовали: заинтересовавшие Беллу эпизоды преимущественно касались Божьего гнева, изливаемого на головы нечестивцев. Такими моментами Библия просто пестрит, в любой ее главе грешников или испепеляют, или топят, или насылают на них всякую летучую гадость. А уж висевшие на стене иконы сразу вспомнилась Волкову, как только он узнал тему реферата, из-за которого дралась со своим одноклассникам будущая «сестра Варвара». Одна из иконок просто сама за себя говорила.

Но Сергей не стал рассказывать коллегам о своих былых догадках. Все равно их к делу не подошьешь. Вот если они в ходе обыска найдут нечто вещественное, тогда другой разговор будет.

Далее инициативу захватил Александр Сафронов. Выложил на стол анонимное письмо и рассказал о своих вчерашних приключениях в парке, после которых пришлось переодеваться в запасной комплект формы.

— Нож завтра же пойдет на экспертизу, — заявил следователь. — Нужно убедиться, что Квашнину зарезали именно этим предметом.

— У вас есть сомнения? — удивился Сафронов.

— Моя работа требует документального подтверждения для любых фактов. А по-человечески я, конечно, не сомневаюсь. Нож выбросил убийца. И еще я почти уверен, что этот нож он позаимствовал у самой Квашниной. Не забывайте, три предыдущих убийства были совершены однотипным оружием. Эксперты не смогли однозначно ответить, один это был нож или разные, но то, что они изготовлены по одному образцу, — это факт.

— А для чего надо было убивать Квашнину ее же оружием? — спросил Волков.

— Для того же, для чего надо было подкидывать фигурку в виде надкушенного яблока. Чтобы подчеркнуть связь между убийствами. Чтобы труп Квашниной спрятать среди трупов ее жертв…

— А это зачем?

— Я не знаю, — вздохнул следователь. — И это не единственная наша непонятка. Вот, к примеру, зачем он написал письмо в дежурную часть? Есть идеи?

— Подсказку нам кидает, чтобы мы его поскорее поймали, — предположил Сафронов. — Многие серийники так делают, когда устают убивать…

— Саня, че за глупость?! — возмутился Волков. — Серийной убийцей была сама Квашнина, а не тот, кто ее зарезал. Это во-первых. Во-вторых, где здесь подсказка? Нож две недели в водяной яме пролежал, там если и были «пальчики», так сейчас точно нет. А в-третьих, ты письмо-то еще раз перечитай! Это же предсмертная записка. «Не хочу позорить родных», «жить больше не хочу и не могу» — он же не просто так это написал.

— Знаете, был в конце тридцатых такой случай, — задумчиво сказал Кроликов. — Один крупный начальник из киевского управления НКВД со дня на день ожидал ареста. Было за что. Так вот он придумал фокус: бесследно исчез из города, а на столе в рабочем кабинете оставил записку: «Труп ищите в Днепре». Его бывшие подчиненные записке не поверили и этого хитреца спустя полгода изловили и расстреляли. Что, если наш убийца повторяет этот ход? Он ведь может надеяться, что следствие будет окончено в связи со смертью виновного лица.

— Значит, он не очень хорошо знает наши законы, — заметил Волков. — Чтобы закончить следствие в связи со смертью виновного лица, нужно это лицо знать по имени и фамилии. А анонимное письмо — не повод закрывать дело.

— Конечно, — согласился следователь.

— Есть и другое объяснение, но вам в него трудно будет поверить. Он и вправду собирался убить себя и хотел избавить нас от лишней работы. Чтоб мы не мертвого преступника искали, а живых душегубов ловили…

— Ты что, серьезно? — расхохотался Сафронов. — Этот тип, по-твоему, озабочен тем, как бы нас разгрузить, как бы облегчить нашу тяжелую ментовскую жизнь?!

— А ничего смешного. Почему бы не предположить за этим человеком порядочности и достоинства? Он ведь не инкассатора завалил ради мешка с баблом, а сумасшедшую психопатку, которая людей убивала направо и налево. Он жену мою спас. Избавил мир от чудовища, а ведь никакой личной заинтересованности у него не было. А потом неважно, по каким причинам, решил уйти из жизни. Ну и почему бы перед смертью еще одно хорошее дело не сделать, теперь уже для сотрудников полиции?

— Вполне возможно, — кивнул Кроликов. — Но опять же, он не учел, что мы в любом случае обязаны установить его личность. Как мы это будем делать, знаете?

— Да, — поспешил ответить Волков. — Николай Григорьевич, вот вы как думаете, сколько самоубийств ежедневно совершается в городе?

— Я такую статистику не веду… Но где-то читал, что за последнее десятилетие в России ежегодно сводили счеты с жизнью по двадцать — двадцать пять тысяч человек в год.

— Ну, правильно. Наш регион по уровню суицида примерно в середине рейтинга, так что можно примерно прикинуть, сколько самоубийств происходит каждый год в городе. Будем считать, что в сто раз меньше, потому как население города составляет примерно сотую часть от общероссийского. Делим на количество дней в году. И получаем… — он на секунду задумался, — и получаем, что каждые два дня в городе хотя бы один человек добровольно расстается с жизнью. Даже если цифра эта слишком оптимистична, то все рано речь идет об единицах, а не о сотнях.

— Здравая мысль. Пошлем запросы в службу скорой помощи, в морги, да и в наше областное управление… Только я бы немного расширил зону поиска. Не только город, но и окрестности, хотя бы в радиусе ста километров.

— Согласен с вами. Благодетель может оказаться и из пригородов…

— Кто?

— Да так, ерунда, — слегка смутился Сергей. — Получим список, он сильно длинным не будет. И будем искать в этом списке молодых мужчин. От восемнадцати до тридцати, я думаю. Не могла же Настя ошибиться и принять старого деда за пацана! Покажем ей прижизненные фотки. Должна узнать.

— Если только парень, которого она видела в парке, действительно является убийцей Квашниной, — уточнил следователь. — А вот если он там просто околачивался и глазел на твою супругу…

— Нет, он не просто глазел. Я же вам не сказал, он ей тоже кое-что отправил.

Сергей рассказал про фотографию и цветы, отправленные его жене в последний день апреля. Кроликов и Сафронов слушали его с большим интересом. Когда он закончил, следователь озвучил тот вопрос, который три дня назад пришел в голову самому Волкову.

— Почему же он цветы заказал через салон, а конверт с фотографией доставил сам?

— Не знаю, Николай Григорьевич. Но конверт действительно без адреса. Через почту он не проходил.

— Этот тип знает ваш адрес, — констатировал следователь. — Впрочем, в этом нет ничего странного, он же следил за твоей женой. Узнать номер квартиры тоже легко. Но он еще и в подъезд зайти не побоялся… Почтовые ящики где расположены?

— Между первым и вторым, как водится.

— Мог бы и цветы занести сам, под дверь положить. Постеснялся, что ли, — невесело усмехнулся Кроликов. — А вот цветочный салон — это зацепка. Мы ею воспользуемся.

— Я уже воспользовался. Я узнал, с чьего номера звонили в салон.

— Когда ты успел?

— Позавчера, во время дежурства.

— И…

— Номер оформлен на Илларионову Ирину Павловну, семидесятого года рождения. Адрес тоже есть. Разведена, имеет дочь. Никакого криминального прошлого.

— Ты с ней не общался?

— Нет. Я почти уверен, что сим-картой этой она не пользуется. Скорее всего, у нее вообще телефон украли. Тем более я узнал, на ней еще один номер числится, того же оператора. Но поговорить с ней, конечно, нужно.

— Вот и займись этим сегодня. День выходной, она наверняка дома. Давай мне конверт и фотографию, я экспертам поручу. Может, что-нибудь и выжмут. И еще одно, Сереж: жену постарайся разговорить. Не факт, что нам удастся вычислить этого парня только по списку самоубийц. Он мог и отказаться от своего намерения, а мог и вовсе его не иметь. Да и не о каждом суициде становится известно органам власти. Поэтому твоя супруга нам должна помочь. Уверен, она с этим типом пересекалась. Пусть вспомнит любые подробности своей жизни… Все места, где училась. Все места, где отдыхала. Всех своих мужчин пусть вспомнит и всех, кому она когда-либо нравилась…

Из кабинета Волков вышел вместе с Сафроновым. Тот сразу же поехал домой, отсыпаться после дежурства. А Сергей еще четверть часа сидел в машине, задумчиво переключая радиоканалы. Не очень хотелось ему участвовать в поисках человека, который зарезал несостоявшуюся убийцу Снежной Королевы. Но пребывать в туманной неопределенности ему хотелось еще меньше. Поэтому он направился к незнакомой пока еще женщине, на которую был зарегистрирован телефонный номер, полученный им в салоне «Mayflower».

Дверь ему открыла особа, которую Сергей сразу же причислил к разряду так называемых «простых людей». Ирина Павловна оказалась женщиной крупной, дородной, с грубоватыми чертами лица, за которыми явно читались такие качества, как властность и нетерпимость. Про себя он тут же обозвал ее «фрекен Бок».

Сначала он подумал, что хозяйка примет его визит в штыки, но тут же заметил, как выражение ее лица изменилось с решительного и непримиримого на робкое и податливое. Сергей не удивился. Населяющие Россию «простые люди», даже если они сильные и властные, обычно питают уважение к тем, кто облечен хоть какой-то властью. Виной тому — вековечные исторические традиции, русская привычка взирать на государство как на нечто сакральное, всемогущее и божественное, не постижимое человеческим разумом. Повинуясь этой установке, Илларионова предложила визитеру пройти на кухню. Ему даже показалось, что она смущается из-за оставшейся после завтрака посуды.

На вопрос Волкова женщина ответила очень просто. Да, она года два пользовалась сим-картой с таким номером. Месяца два назад сменила оператора сотовой связи и старую карту отдала дочери. Где дочь? Да в ванной она, моется-намывается. Сколько лет ей? В феврале семнадцать исполнилось.

Как раз в этот момент стих плеск воды, доносившийся из ванной комнаты. Волков вежливо попросил Ирину Павловну передать дочери, чтобы она привела себя в порядок и зашла на кухню. Можно не торопиться, он подождет.

Пару минут спустя он слышал приглушенные голоса, доносившиеся из комнаты. Требовательный — Ирины Павловны и оправдывающийся, недоумевающий — девушки. Похоже, мать пыталась добиться ответа на вопрос, отчего это к дочери ни с того ни с сего приходят сотрудники полиции. С кем связалась, чего накосячила?.. Потом послышалось жужжание фена. Сергей ощутил сожаление из-за того, что поневоле заставляет девушку сушить волосы искусственным способом. Наверняка мать ее торопит. Вот Снежная Королева никогда феном не пользуется, и волосы ее после душа источают прохладный аромат арктических морей…

Вошедшая в кухню девчушка показалась ему очень милой. Тоненькая, стройная, с чистым лицом и гладкой кожей. Одета она была по-домашнему, в джинсы и майку. Сергей подумал, что, если ее умело накрасить, она вообще красавицей станет.

— Не волнуйся, Катюша, я просто задам тебе пару вопросов, — мягко сказал он. — Меня интересует твой мобильный телефон.

— Это в каком смысле?

— Ну, хотя бы назови свой номер.

Храня на лице выражение полного непонимания, но в то же время и заинтересованности, Катя продиктовала цифры. Разумеется, это были не те цифры, которые дали ему в цветочном салоне.

— А у тебя еще одна сим-карта есть?

— Да. Мне недавно мама свою отдала.

— И где она сейчас?

— У меня. В сумочке.

— А вот спорим, что ее там нет, — хитро улыбнулся Сергей.

Девушка удивленно выдохнула воздух, отчего ее челка слегка колыхнулась. Вышла в прихожую и спустя полминуты вернулась, держа в руках небольшую сумочку ядовито-малинового цвета. Посмотрела сначала в одном кармашке, потом в другом, потом и вовсе вытряхнула все содержимое на застеленный клеенкой стол. Как и предполагал Волков, сим-карты не оказалось.

— Ты вообще ей пользовалась?

— Да, но редко. У меня телефон рассчитан на одну симку. А ту, другую, я с собой постоянно носила. Я просто очень часто забываю на телефон деньги кинуть, вот в такие моменты мне вторая симка и пригождается…

— Когда ты ее последний раз видела?

— Ой, я не помню… А, вспомнила! Двадцать второго апреля у подруги на дне рождения была, вот там у меня опять деньги закончились, пришлось со второй симки звонить… Блин, где ж я ее потеряла?! Может быть…

Она замолкла на полуслове, и Волков заприметил в ее взгляде испуг. Ожидал, что Катя озвучит свою догадку, но этого не случилось. По его просьбе девушка рассказала, в каких местах она бывала за последние две недели, и назвала нескольких человек, которые имели возможность украсть сим-карту из ее сумки. Напоследок Волков показал ей листок с фотороботом человека, которого они совсем недавно принимали за Садовода. Катя посмотрела, повспоминала, отрицательно покачала головой. Сергей не сильно опечалился. Благодетель должен быть последним дураком, чтобы пользоваться сим-картой девушки, с которой он лично знаком. Вероятнее всего, с Катей его ничего не связывает. А симку она просто потеряла, что для семнадцатилетней девушки совершенно естественно… А Благодетель просто ее нашел.