Садовод

Глава 4

Утром следующего дня он входил в массивное здание строительного института, одного из старейших вузов города. Только успел окинуть взором кишащие студентами коридоры, как почувствовал щемящую ностальгическую грусть. Свои студенческие годы он всегда вспоминал с удовольствием и не отказался бы прожить их еще раз.

Особа, с которой намеревался встретиться Сергей Волков, ждала его на втором этаже возле библиотеки, как и договаривались. На вид ей было лет девятнадцать; стало быть, паспортный возраст совпадал с возрастом физиологическим. Первым делом он взглянул девушке прямо в глаза и поздоровался, потом незаметно оглядел ее, от кончиков темных, слегка вьющихся волос до носков модных туфель. Оценил по высшему баллу. До Насти, конечно, далеко, но Настя — идеальная, сравнивать с ней любых других девушек просто нечестно по отношению к ним.

— Где бы нам пообщаться, Света?

— Только не в библиотеке. Там студенты занимаются, в читальном зале…

— Тогда нужно найти пустую аудиторию.

— У нас все аудитории запираются на замок. Преподаватель приходит, открывает, запускает студентов, проводит занятие. Потом снова запирает дверь… Хотя подождите, в триста десятую можно пройти, там замок сломан.

Они поднялись на этаж выше. Искомая аудитория пустовала. Судя по развешанным по стенам чертежам и рисункам, здесь обычно проходили практические занятия по ландшафтному дизайну.

— Сергей Васильевич, у меня пара начинается через двадцать минут, опаздывать не хочу. У вас много вопросов?

— Света, вы можете называть меня просто по имени. Не такой уж я старый, — стараясь выглядеть обаятельным, улыбнулся он. — А вопросов у меня вроде бы и нет… В январе вас уже допрашивал следователь, и все ваши ответы запротоколированы. Я пришел к вам с простой просьбой: расскажите мне о ваших отношениях с Олегом Волнухиным.

— В смысле, о нашей новогодней вечеринке в ресторане «Рапунцель»?

— Нет, о вечеринке вы уже рассказывали. Именно об отношениях.

— Зачем вам?..

— Долго объяснять, Светочка. Но если коротко, у следствия имеется версия, что убийство вашего молодого человека связано с его личной жизнью. Или с вашей. Есть основания полагать, что мотивом стала ревность…

— Подождите, но как это возможно? Я слышала, что с тех пор произошло еще два убийства того же типа. Мне в середине марта ваши сотрудники показывали видеозапись из какого-то другого кафе, спрашивали, не узнала ли я кого-то из посетителей. Я так поняла, там девушку в туалете зарезали?

— Да.

— Тогда при чем тут мои отношения с Олегом? Если я правильно поняла, в городе действует очередной маньяк, который убивает молодых людей и девушек, разве не так?

— Не так. Нет никакого маньяка, все три убийства совершены разными лицами по разным мотивам. На сегодняшнем этапе расследования в этом уже нет сомнений.

Волков лгал непринужденно и уверенно, серьезно глядя в глаза Светлане. Теперь он не чувствовал и тени того ощущения, которое возникло у него при разговоре с убитой горем пенсионеркой Верой Ивановной. Да и чего стыдиться? Сами по себе его выдумки не могут никому повредить. Зато девушка Света разоткровенничается и расскажет ему то, что он хотел бы услышать.

И она действительно рассказала. По словам Светланы, с Олегом Волнухиным она познакомилась за месяц до его гибели, в начале декабря прошлого года. Пришла на день рождения подруги, встретила там красивого парня. Не просто красивого, а еще и обладавшего искрометным чувством юмора, умевшего и любившего всегда быть в центре внимания, живущего по известному принципу «бери от жизни все». На молоденьких девушек он с первых встреч производил убойное впечатление, и они у него не переводились, хотя на долгое время и не задерживались. По счастливой случайности (или несчастливой, это как посмотреть), знакомство Светланы с Олегом состоялось в тот временной зазор, когда у пацана не было постоянной подруги. Весь вечер девушка громче всех смеялась над его остротами, томно закатывала глаза и призывно наклонялась в сторону балагурящего красавчика. Отдав должное алкоголю, компания приступила к танцам. Поскольку однокомнатная квартира не совсем предназначена для активных музыкальных телодвижений восьми человек, пришлось ограничиться ритмичным переминанием на месте. Для такого рода танцев обширное пространство и не требуется. Ближе к ночи захмелевшая Света полусидела-полулежала на диване, положив головку на плечо своего свежеиспеченного бойфренда, тоже изрядно окосевшего. Наверное, именно избыточное действие высокоградусных жидкостей и помешало молодым людям в ту же ночь перенести огонек взаимной симпатии в сексуальную плоскость. Здесь ведь правила такие же, как в преферансе: брать и брать, но не перебрать.

А может, и не только в алкогольном переизбытке крылась причина того, что Света и Олег не стали «плотью единой» в ту же ночь. Слушая девушку, Волков для себя сделал вывод, что не в ее стиле отдаваться понравившемуся парню в первый же день знакомства. По словам Светы, радикальное решение сексуального вопроса у них состоялось только в новогоднюю ночь. А до этого молодые люди просто встречались, четыре раза сидели в питейных заведениях средней престижности и один раз ходили в кинозал. Случавшиеся между ними интимные ласки соответствовали ситуации: то, что можно позволить себе в уютной спальне, вряд ли осуществимо в публичном месте.

Была ли Света довольна отношениями с Олегом? Этот вопрос Сергей настойчиво повторил дважды и получил твердый ответ: да, была. Ну что ж, ничего удивительного, подумал он. Один месяц — не тот срок, за который мужчина может в полной мере раскрыться перед девушкой, особенно если их любовь ограничивается эпизодическими встречами. Какие качества замечает и ценит молодая девушка в начальной стадии любовного романа? Да, именно те, которыми буквально светился Олег Волнухин. Юморной, общительный, праздничный, ресторанно-дискотечный, не обремененный никакими делами, которые бы отнимали много времени. Вот таким он и был. Сергей хорошо знал этот тип молодых людей. Бывший парень Насти, погибший в прошлом году, тоже излучал флюиды веселья и смеха и обожал тусоваться в больших шумных компаниях. Девушки разочаровывались в нем через два-три месяца, когда начинали думать о более серьезных отношениях. Тогда к ним и приходило понимание, что для совместной жизни в жестоком материальном мире человек-праздник не подходит в силу своей неприспособленности к самостоятельному принятию трудных решений…

Светлане не повезло. Во-первых, ее любимого зарезали прямо у нее на глазах, когда они под ручку прогуливались по ночному зимнему городу. Получив смертельное ранение, он упал, судорожно хватаясь за бок, и Света расширенными от ужаса глазами наблюдала, как кровавое пятно расползается по снегу, искрящемуся в свете уличного фонаря. Душевное потрясение? Конечно, еще какое! А во-вторых, Олег погиб именно в тот момент, когда Светино чувство к нему находилось в наивысшей точке подъема. За минуту до нападения Садовода она могла бы назвать себя счастливой, и вот это счастье в один момент приказало долго жить. Еще до приезда сотрудников полиции она впала в полузабытье и лежала рядом с трупом, как еще живая Джульетта возле уже мертвого Ромео. На другой день заботливые папа с мамой повели ее к психотерапевту. Одним визитом дело не ограничилось, пришлось ходить еще и еще. Специалист, видать, попался неплохой, знает толк в методике врачевания человеческих душ. Во всяком случае, сейчас, через три с половиной месяца после убийства Олега, девушка Света не выглядит ни поникшей, ни заторможенной. В меру эмоциональная речь, умело наложенная косметика, ухоженные ногти, сладковатый аромат псевдофранцузских духов… Интересно, появился у нее кто-нибудь или еще нет? Наверное, все же появился. И хорошо. Красивая девушка не должна долго оставаться одна, это обидно.

— Света, припомните, у Волнухина были враги? — спросил он, дабы поддержать легенду о «новой версии», будто бы появившейся у следствия.

— Нет. А если и были, мне он ничего о них не рассказывал.

— А о своих прежних отношениях он рассказывал?

— О бывших девушках, в смысле? Нет, конечно. Олег же не больной был.

Волков не смог сдержать улыбку. Значит, он сам — больной… Почти обо всех своих любовных интригах он поведал Насте еще в первые месяцы знакомства и ни разу не заметил в ней признаков неудовольствия или возмущения. Да она и сама не считала зазорным рассказать ему о своих бывших парнях. Больные? Не больные они, а очень даже здоровые! Наоборот, нездоровыми и нравственно ущербными Сергей считал тех мужчин и женщин, которых воротит от самой мысли, что они у своих половинок не первые. Тех, которые самозабвенно обижаются всякий раз, когда любимый человек случайно или намеренно упоминает свои прежние отношения. Ничем, кроме патологической ревности к прошлому, объяснить эту обиду нельзя. Да уж. Ревновать к прошлому — разве это поведение нормального индивида?

В час дня он припарковал машину возле автосалона «Мустанг», располагающегося в двухэтажном полустеклянном здании. Именно здесь трудился в должности менеджера по продажам бывший молодой человек Ангелины Соколовской, второй жертвы Садовода.

Менеджер Андрей оказался тридцатилетним здоровяком с ребячливым лицом и заметным пивным животом. У него как раз начался обеденный перерыв, поэтому они оба прошли в близлежащую забегаловку, предлагавшую посетителям традиционные бизнес-ланчи. Количество еды, заказанной менеджером, вполне соответствовало его комплекции. Волков же взял себе только чашку кофе без сахара. Он не любил есть в присутствии малознакомых людей, тем более в непроверенных заведениях.

Просьбу Сергея рассказать о романе с Ангелиной менеджер Андрей воспринял без энтузиазма. Пришлось опять лгать. Когда Волков доверительным тоном изложил «точку зрения следствия» о том, что убийство Ангелины совершено вовсе не маньяком, а личным врагом девушки, настроение Андрея сразу переменилось. Он недобро сверкнул серыми глазами и сильно сжал в руке ложку, которой хлебал молочный суп.

Из его унылого монолога Волков понял, что заколотая четырнадцатого февраля Ангелина Соколовская была самым светлым явлениям в бесцветной жизни Андрея. Тем самым лучом света в темном царстве, который вселяет надежду на безоблачное счастье. По большому счету Андрюха был вполне успевающим парнем: окончил среднюю школу в райцентре и автодорожный колледж в городе, отслужил полтора года в воздушно-десантных войсках, вернулся, устроился механиком в автосервис. С техникой дружил, зарабатывал неплохо, но спустя пару лет в его душе взыграли амбиции. Надоела роль синего воротничка. Захотелось стать воротничком белым. Иначе говоря, сменить труд физический на труд… нет, не интеллектуальный. А просто на нефизический. Перешел на новую работу, в автосалон «Мустанг», где быстро освоил искусство продаж. С каждого проданного при его участии автомобиля имеет неплохой процент да плюс оклад. На жизнь хватает.

А вот с личными отношениями парню не везло. Во-первых, с подростковых лет не умел знакомиться с девушками. В принципе, так и не научился. Во-вторых, мешал избыточный вес. Оказывается, дело не в пиве и обжорстве, как сначала подумал Волков, а в нарушении гормонального обмена. Из-за лишних килограммов Андрей отчаянно комплексовал, терялся, никак не решался проявить инициативу. Подсознательный страх нарваться на обидный отказ прочно сидел в его голове, мешал устраивать личную жизнь и в старших классах, и в колледже. На беду, нравились ему отнюдь не толстушки, которые бы просто вынуждены были отнестись к его недостатку более терпимо. Так нет же, парня привлекали стройные миниатюрные девушки с кукольными лицами, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала. При этом парень и сам осознавал, что шансов на благорасположение такой «куколки» у него чуть больше чем ноль, потому что никакими особыми достоинствами, могущими компенсировать его полноту, он не обладал. Даже несмотря на взятую в кредит «мазду» последней модели и собственную однокомнатную квартиру в глухом районе.

Конечно, Андрей к тридцати годам не остался унылым девственником. Он имел связи с несколькими дурнушками, видевшими в нем подарок судьбы и единственный шанс не превратиться в старых дев. А также периодически пользовался услугами девушек легкого поведения, старательно подбирая таких, которые соответствовали его любимому типу внешности. От дурнушек он избавлялся на следующее утро со щемящим чувством глубокой жалости. К ним. А проститутки сами уходили, добросовестно выполнив свой профессиональный долг, и Андрей жалел уже самого себя.

Случалась в жизни молодого человека даже абсурдная попытка приручения ночной бабочки, наставления ее на истинный путь и дальнейшей совместной жизни с ней. Однако, когда он внес на рассмотрение девушки свое предложение, она в ответ весело посмеялась и порекомендовала ему прочитать купринскую «Яму», где очень поучительно повествуется о низкой эффективности и пагубных последствиях подобных экспериментов. Начитанная путана попалась, сам Андрей из творчества Куприна был знаком только с «Олесей» и «Белым пуделем».

Одним словом, секс в жизни автомобильного менеджера Андрея присутствовал, пусть и не в самых шикарных формах. А вот любви не было. И так бы он и состарился, не познав сладостного чувства любовной взаимности, если бы в один прекрасный вечер не позвонил в службу поддержки сотовой связи пожаловаться на подключенную без его ведома и согласия платную услугу. Ответила ему девушка с волшебным голосом, представившаяся редким именем Ангелина. Все волшебство заключалось в том, что Андрей, слушая ее объяснения, четко и ясно представил, какая она из себя. Само собой, тонкая, стройная, с лицом куклы Барби. Когда вопрос с отключением ненужной услуги был решен и оператор уже произнесла дежурную фразу: «Я могу вам еще чем-нибудь помочь?», Андрей, ничего не планируя и ни на что не надеясь, поинтересовался, почему у нее такой грустный голос. К его удивлению, она не отключилась, а спокойно ответила, что голос грустный из-за плохого настроения, а плохое настроение вызвано неверностью любимого мужчины. Несмотря на тяжеловесный склад ума и неспособность к экспромтам, Андрей сумел найти нужные слова, побудившие Ангелину к дальнейшим откровениям. Впрочем, уже через минуту она вспомнила, что разговоры с операторами службы поддержки иногда прослушиваются отделом контроля качества, и попробовала деликатно попрощаться с необычным абонентом. Чувствуя себя Иванушкой, который вот-вот схватит за хвост драгоценную Жар-птицу, Андрей попросил ее перезвонить попозже на его номер.

И она перезвонила. И они поговорили. И решили встретиться лично. Увидев в первый раз Ангелину, молодой человек ничуть не удивился, что она именно такая, какой он ее представлял. В первые минуты знакомства ему померещилась легкая тень разочарования, тронувшая лицо девушки, но это было единственное, что омрачило их отношения. С Ангелиной он совершенно не напрягался, вел себя предельно естественно. Он ощущал ее симпатию к нему, видел в ее глазах заинтересованность в общении с ним. У них нашлись общие интересы и общие темы, они понимали друг друга с полуслова и не стыдились откровенничать на самые интимные темы. Как и Андрей, девушка тоже была родом из маленького городка, провинциальную жизнь знала не понаслышке. Училась заочно, на втором курсе, а свою работу в компании сотовой связи рассматривала как временную, мечтая о лучшей доле.

Очень скоро молодые люди осознали, что духовная близость не обеспечивает полной гармонии отношений без близости телесной. Все чаще Ангелина стала ночевать у Андрея, все большее количество ее вещей сосредотачивалось в его жилище. Через пару месяцев он задал подруге вопрос: так ли ей необходимо платить за съем квартиры на паях с подругой, если она в той квартире все равно практически не бывает. В сущности, уже с ноября прошлого года они жили, как обычная семейная пара, хоть и не скрепленная в официальном порядке брачными узами.

Андрей просыпался счастливым и засыпал счастливым. Видимо, гормоны счастья благотворно повлияли на обмен веществ в его организме, и парень за время жизни с Ангелиной успел сбросить одну десятую своего прежнего веса. Возможно, рано или поздно эмоциональный подъем в их отношениях сменился бы пассивно-усталым существованием, какое чаще всего и ведут утратившие интерес к жизни супружеские пары. Но не случилось. Молодежно-популярный Валентинов день оказался последним для их беспроблемного счастья.

— С того самого вечера я постоянно проклинаю самого себя, — поникшим голосом говорил менеджер. — Я сидел в двадцати шагах от Ангелины, когда ее убивали. И я не смог ей помочь…

— Но вы на самом деле не могли, — мягко заметил Волков. — Вашу подругу убили в дамском туалете. Вы бы ведь не стали ее провожать туда! Да и откуда вам было знать, что с ней кто-то захочет расправиться…

— Но кто? Кто ее убил?! — чуть ли не закричал Андрей, так что на них опасливо обернулись двое молодых парней за соседним столиком, судя по внешнему виду, предпочитавших не совсем традиционную форму любви.

— Вот я и хотел, чтобы вы мне помогли найти зацепку. Вы с Ангелиной вместе жили, много общались. Она вам наверняка рассказывала о своем прошлом. Припомните, не говорила ли она вам о человеке, затаившем на нее зло?

— Вроде нет. Не помню такого.

— А вы не торопитесь, подумайте. Не обязательно сейчас. Если вспомните, позвоните мне обязательно, вот на этот номер, — Сергей положил на стол визитку. — Да, и еще: она ведь и сама могла не догадываться, что какой-то человек ее ненавидит до такой степени, что мечтает убить. Например, она могла расстаться с молодым человеком, и для нее это расставание прошло совершенно безболезненно. А для него — трагично. Вот он и затаил обиду. Или как вариант, ей завидовала некая женщина, у которой она в свое время отбила мужика…

— Да у нее до меня только двое парней и было, — глухо произнес Андрей. — Первый — это ее одноклассник, она с ним рассталась, когда уехала из своего поселка в город. — А вот второй… Короче, это тот самый козел, который ей изменил за два дня до нашего телефонного знакомства. Они вместе работали. Кажется, он и сейчас работает в той же компании. Мне Ангелина буквально за две недели до смерти говорила, что ей иногда приходится с ним сталкиваться в этом их телефонном офисе.

— Имена помните?

— Одноклассника звали Володей. Но вряд ли он на Ангелину зло имел, потому что, когда она уезжала, он не особенно переживал, по ее словам, и вообще охладел к ней. А где-то год назад она от своей матери узнала, что он женился на другой женщине.

— Фамилию не знаете?

— Нет.

— Ладно, а второй?

— Женя, блин, — с неприкрытой неприязнью выдавил менеджер. — Фамилию тоже не знаю, она не говорила. На хрен мне его фамилию знать…

— А какие у нее были грехи? — неожиданно для себя выпалил Сергей. — В каких аморальных или безнравственных поступках она вам признавалась?

— Слушайте, я во всех этих высоких материях не спец, — недовольно пожал плечами Андрей. — Не знаю, что считается грехом в религии. Но вообще-то у Ангелины грехов не было. Какие грехи? Она ж ангелом была. Само имя за себя говорит… Ангелок мой, единственный…

В третий раз за жизнь Сергею пришлось увидеть мужские слезы. Несмотря на всю свою непрошибаемую флегматичность, он отчетливо почувствовал, как частица душевной боли сидящего напротив торговца автотранспортом перешла в его сознание. Понял, что никакими словами здесь не помочь. В знак утешения легонько хлопнул Андрея по плечу и вышел из кафе.

Последний гражданин, с которым Волков считал нужным побеседовать, разительно отличался от Светланы и Андрея. По телефону говорил сухо и недовольно, от встречи отнекивался. В конце концов договорились встретиться у него в офисе.

Стаж полицейской службы у капитана Волкова был невелик, но кое-чему он уже успел научиться. Например, он твердо уяснил, что к разговору со свидетелем необходимо готовиться загодя. Следует собрать хотя бы самые общие сведения о человеке. Уточнить основные черты его биографии. Продумать варианты возможного поведения свидетеля и свою ответную реакцию. А в данном случае это было совсем не трудно: ведь и со студенткой строительного института Светланой, и с менеджером автосалона «Мустанг» Андреем, и с исполнительным директором торговой фирмы «Центр-Строй-Торг» Александром Матвейчуком сотрудники полиции уже общались, с каждым в свое время, и кое-какая информация поднакопилась.

Уроженец города Шадринска гражданин Матвейчук, неделю назад отметивший двадцать восьмой день рождения, имел в прошлом нелады с законом. В семнадцать лет получил первую судимость за участие в розничной наркоторговле. Взяли тогда не его одного, а целую преступную группу, в которую мальчик Саша входил на правах мелкой шестерки. Причем вышло так: сначала задержали Сашу, а буквально на следующий день раскрыли и всю сеть. Взрослые преступники получили немалые сроки, а двое молодых, в том числе Матвейчук, отделались условным наказанием.

Судейский гуманизм не пошел впрок. Отсутствие моральных ориентиров и жажда легких денег не позволили парню спокойно жить. За неделю до предполагавшегося ухода в армию он попытался грабануть продуктовый ларек при помощи стального прута и газового пистолета, нанес увечья продавщице и охраннику и поехал в места лишения свободы, имея в багаже уважаемую в криминальном мире «разбойную» статью.

Колония, в которой «отдыхал» Матвейчук, располагалась в окрестностях города, и капитан Сафронов был знаком кое с кем из ее сотрудников. От них он и узнал, что парень во время отбывания наказания активно сотрудничал с администрацией, состоял в секции дисциплины и порядка, а одно время даже числился помощником начальника отряда. Сафронов имел некоторое представление о тюремных делах и разъяснил Сергею, что казенный штамп «сотрудничество с администрацией» предполагает отнюдь не ударный труд на производстве и не участие в конкурсах самодеятельности, а кое-что другое. Пацан наверняка работал на «кума», то есть сливал информацию, провоцировал драчки, усмирял не согласных с режимом осужденных. В пользу этого предположения работало и то, что уже через полтора года осужденный Матвейчук был переведен в облегченные условия, а еще через два года освободился условно-досрочно, откусав половину срока. Кому попало такое счастье не выпадает, Волков и сам это понимал, хотя ни разу в жизни не переступал порог исправительного учреждения.

После освобождения из колонии криминальная карьера Саши Матвейчука вроде бы прекратилась. Во всяком случае, не задерживался и не привлекался. По всему видать, нашел себя в бизнесе. Два года назад на пару с другом основал фирму «Центр-Строй-Торг», занимающуюся не столько производством стройматериалов, сколько продажей оных. Числился исполнительным директором. Пару раз фирма попадала в поле зрения налоговиков. Понятно, что вести в России абсолютно честный и чистый с точки зрения закона бизнес практически нереально, и мелкие финансовые нарушения за руководством фирмы имелись. А у кого их нет? Главное, чтобы нарушения эти не выходили за рамки разумного и допустимого.

Как Волков и ожидал, Саша Матвейчук не проявил ни особого гостеприимства, ни большого желания рассказывать о своих отношениях со своей бывшей подругой, убитой в ночь с восьмого на девятое марта. Для того чтобы его разговорить, Сергею пришлось прибегнуть к легенде, несколько отличающейся от той, которую он впарил студентке Свете и менеджеру Андрею.

— Ты пойми, Александр, нет никакого маньяка. Убийство Пешковой было не третьим в серии, оно было первым. А вот кого зарежут во вторую очередь, это большой вопрос. Тебе не страшно?

— Не понял, — настороженно переспросил Матвейчук. — А мне-то почему должно быть страшно?

— У нас есть основания полагать, что с тобой кто-то сводит счеты. Наталью могли убить из мести.

— Мне?

— Да.

— За что?

— А ты у нас типа безгрешный, да?

— Слушай, капитан, вот не надо только на меня давить. Наша фирма чисто работает, понял? А что кредиты пока отдать не можем, так это лажа. Если б за такое убивали, в стране уже людей бы не осталось…

— А я не про фирму твою говорю. Я про зону.

Глаза Матвейчука беспокойно забегали, и Волков понял, что не ошибся в своих подозрениях. Чувствует парень за собой грешки.

— А что зона? Я отсидел и вышел, какие проблемы?

— Ну ладно, все, выключи дурачка. Ты же не с продавцом обуви разговариваешь, а с оперативником. А оперативники, они друг другу как братья. Даже если одни служат в МВД, а другие во ФСИНе. Твоим кураторам из оперативного отдела ты был нужен, пока на них работал. А сейчас ты для них ноль, отработанный материал, так что факт твоего сотрудничества с ними большим секретом не является.

— И че? — мрачно спросил Матвейчук.

— А то, что есть много людей, которые б тебе с удовольствием глотку перегрызли. Ты же свое условно-досрочное отрабатывал честно, да? Сколько зэков по твоей наводке пострадало, помнишь? Таких, как ты, за колючкой раньше ссученными и красноперыми именовали. Такие, как ты, раньше освобождаться боялись! Может, слыхал, в Тюмени недавно случай приключился. Освободился зэк, который на зоне завхозом карантинного отряда работал. Неделю всего свободой наслаждался! Сидел у себя во дворе, пиво пил, не трогал никого, вдруг подошли трое, вырубили его монтировкой, а потом за руки-за ноги приподняли и спиной о бревно приложили. Вот и все, и кранты позвоночнику. Сейчас в коляске путешествует.

— И че? Хотели бы мне что-то предъявить, на меня бы и наехали. Наташка-то при чем, я с ней полгода как познакомился.

— А тебе знакомо такое понятие, как нравственные страдания?

На лице Матвейчука отразилось искреннее непонимание, и Сергей понял, что понятие это парню все же незнакомо.

— Расшифруй, капитан.

— Без одной почки или со сломанным позвоночником жить тяжело, так? А без любимой женщины разве не тяжело? Ты заметь, ее ведь не абы когда убили, а в тот вечер, когда вы с ней в кафе сидели. Женский день отмечали. Помнишь?

— Ну, помню.

— Вот, значит, сидел ты с любимой девчонкой, пил-закусывал, все у тебя классно было. Она вышла в туалет. А через двадцать минут ты уже ее труп видел, окровавленный. Ведь так было?

— Ну так, и че? — опять задал свой любимый вопрос Матвейчук.

— Не тупи, Саша, — покачал головой Волков. — Убийством Пешковой тебя хотели наказать. Тебя, не ее. Да только мне почему-то кажется, что ее смерть для тебя наказанием не стала. Я прав?

Матвейчук закурил. Сергей скрипнул зубами, но сдержался. Ничего страшного, табачную вонь можно и потерпеть. Не стоит обострять отношения со свидетелем, который вот-вот заговорит о важных вещах.

Беспринципность и бессовестность бывшего осужденного в данной ситуации пришлись очень кстати. Не каждый мужик мог бы откровенно рассказать о таком. Убитая полтора месяца назад Наталья Пешкова не являлась его любимой и обожаемой девушкой. Она была своеобразной визитной карточкой, аксессуаром делового человека, каковым считал себя Матвейчук. Известно, что в мире бизнеса действуют свои неписаные законы, несоблюдение которых могут себе позволить только финансовые олигархи, которые уже достигли заоблачных высот и почивают на лаврах. Один из таких законов предписывает бизнесменам иметь набор аксессуаров, подчеркивающих их деловой статус. Директор крупной фирмы не может подписывать многомиллионные контракты шариковой ручкой из «Союзпечати». Он не может разъезжать на «Жигулях» девятой модели и носить часы, приобретенные на оптовом рынке. И, уж конечно, не имеет права появляться в деловом сообществе с замызганной, неухоженной бабой, напоминающей бледную поганку.

Понятно, что далеко не все представители отечественного бизнеса свято чтят сии правила. За четверть века российская бизнес-культура прошла большой и трудный путь, бесповоротно распрощавшись с бритоголовыми отморозками в бордовых пиджаках и славными традициями решения спорных вопросов при помощи пули и биты. Тем не менее нормы делового этикета не выкристаллизовались окончательно, не вошли в плоть и кровь российской коммерции. Как ни странно, но молодой Саша Матвейчук, дважды судимый предприниматель средней руки, относился к этим нормам более серьезно, чем иные финансовые воротилы, подмявшие под себя целые отрасли.

Волков внимательно посмотрел на строгий серый костюм Саши, буквально светящийся своей непомерной дороговизной, на полосатый галстук, стоивший, вероятно, не меньше самого костюма, и на роскошные золотые часы, украшающие правое запястье. Пацан явно не экономит на имидже. Интересно, какая у него машина? Уж наверняка не «нексия» и не «форд-фокус».

— Значит, Наталья для тебя была просто частью имиджа, так, что ли?

— Ну да, — бесстрастно подтвердил исполнительный директор. — Она ж ничего такая была, статная, длинноногая. Одеваться умела, и я ей кучу шмоток надарил для всяких разных мероприятий. К тому же два языка знала. Классная баба.

— Ну и где ты с такой классной бабой познакомился?

— В спортивном комплексе. В элитном, — уточнил Матвейчук. — Там у них годовой абонемент стоит полторы штуки баксов. Но зато все есть и высшего качества. И тебе сауна, и бассейн, и тренажерка… Я туда хожу раз в неделю, чаще не получается, загружен сильно. Вот там ее и встретил. Поговорили немного, я ее поужинать пригласил. То да се…

— Проснулись вместе, да?

— Проснулись вместе. И я тогда сделал ей предложение…

— Да ну? — удивился Волков.

— Не, другое предложение. Я ей так и сказал: нужна красивая телка, которая будет рядом со мной только тогда, когда мне это будет надо. Чтоб сопровождала меня в разные места, особенно на праздники всякие, корпоративные посиделки, неформальные встречи с партнерами и прочее… В мои дела чтоб не лезла, никаких упреков чтоб я от нее не слышал. И за это я ей платить буду.

— А секс как же?

— Это тоже входило в стоимость. Только без всяких там бабских отнекиваний типа «голова болит». Надо — значит, надо.

— Подожди, а жили-то вы вместе или нет?

— Когда я хотел, она приезжала и оставалась у меня. А так она жила на съемной хате. Тоже свою жизнь вела, я ее не ограничивал. Одно только условие поставил: если кто-то из моих друганов узнает о ее шашнях на стороне, наш договор сразу же расторгается.

— Ревновал то есть?

— Да какая, нахрен, ревность? — усмехнулся Саша Матвейчук. — У нас отношения не любовные были, а договорные, пойми ты. Дело в имидже. Когда пацан бабе изменяет, это ему только престижа добавляет перед друганами. А когда баба мужику рога наставляет, это вообще позор. Зачем мне, чтоб надо мной ржали?

— Разумно, — кивнул Сергей. — И как же Наташа восприняла твое предложение?

— Нормально. Мы обсудили сумму, и она согласилась.

— И за сколько?

— Пятьсот баксов в месяц.

— Как за четыре месяца пользования спорткомплексом?

— Чего?

— Ничего.

Волков представил себя в роли Саши Матвейчука. Интересно, как бы он сам относился к девушке, согласившейся играть роль его любовницы? Наверное, все зависело бы от того, стала бы она ложиться с ним в постель. В конце концов, эскорт-услуги принципиально ничем не отличаются от любых других услуг. Ну не может мужик никого любить или не хочет, а для престижа красивую женщину иметь надо. Вот и приходится платить. И со стороны самой женщины нет ничего постыдного. Все мы каждый день торгуем своим временем, своими знаниями, умениями, способностями… А вот телом собственным торговать все же позорно. Любопытно, а как бы отреагировала Снежная Королева, если бы он в позапрошлом году, при знакомстве, сделал ей подобное предложение? Наверное, улыбнулась бы своей убийственно-холодной усмешкой и ушла, не обернувшись.

— Когда вы с Пешковой сговаривались, ты о ней что-нибудь знал? Где она работает, например, и чем вообще занимается?

— Ну да. Она школу моделей закончила, одно время в ночных клубах выступала, потом в салон красоты устроилась, администратором…

— Это все ты с ее слов знаешь?

— Да. А че?

Сергей вдруг почувствовал приступ мальчишеского озорства. Очень ему захотелось поведать зацикленному на престижных мелочах бизнесмену об истинных занятиях его… любовницы по вызову, точнее не скажешь. После ее убийства оперативники на всякий случай пособирали сведения о ней, хотя и были уверены, что девушка стала очередной жертвой маньяка. В салоне красоты Наташа Пешкова действительно трудилась, но она также трудилась и в другом салоне, носящем говорящее название «Холостяцкий шалаш». Андрюха Черновский лично опросил некоторых сотрудниц данного заведения и узнал, что у Пешковой была своя фишка: при интимном общении с возбужденными клиентами девушка всегда меняла свою внешность с помощью рыжего парика, цветных линз и экстравагантного макияжа. Теперь понятна причина: если узнают папа с мамой, это ничего, это пережить можно, а вот если узнает Саша Матвейчук, месячный доход разом сократится на пятьсот долларов. А узнать он мог бы запросто: кто-нибудь из коллег или деловых партнеров наведался бы в «Холостяцкий шалаш» да и увидел бы знакомое личико, а потом бы Саше рассказал, с эротическими подробностями. Так что личико это приходилось маскировать.

Невелика премудрость: мужчины вообще мало внимания обращают на женские лица, а уж всматриваться в лицо рыжеволосой бордельной шлюхи точно никто не будет. Ну и, само собой, в ходе предварительно-ласкательных бесед Пешкова представлялась не Наташей, а Маргаритой.

Просвещать исполнительного директора Волков все же не стал. Не для чего. Сам должен был сообразить, что если девушка продается за деньги, то не ему одному.

— Ты хорошо помнишь ваш последний вечер?

— Помню. Мы тогда на самом деле не Женский день праздновали, а заключение сделки с одним оптовиком из Челябинска. Бабам своим не сказали об этом, понятное дело. Поздравили, выпили за них, все честь по чести. Сидели, блин, вчетвером, все нормально было… Потом Натаха в туалет пошла, а потом — визги, вопли…

— Ее визги?

— Не. Тех двух телок, которые ее в туалете нашли.

Сергей уже решил для себя, что отвлеченные понятия Матвейчук понимает плохо. И все же спросил:

— Слушай, Санек, а ты в тот вечер был счастлив? — И тут же поправился, взглянув на недоуменное выражение лица собеседника: — Я имею в виду, вы с Наташей Пешковой были похожи на счастливую любящую пару?

— Да откуда мне знать… Я ж на нас со стороны не смотрел.

— Ну, а все же?

— Наверное, да. Ну а как иначе, капитан? Праздник ведь был, Восьмое марта. Когда люди празднуют, они всегда выглядят довольными и счастливыми. А Натаха свою роль хорошо играла. Никто из моих корешей так до сих пор и не догадался, что между нами никаких чувств не было…

— А у тебя сейчас есть женщина?

— А какая тебе разница? — ощетинился Матвейчук. — Вот уж это точно не имеет отношения к делу.

«Действительно не имеет, — думал Сергей, выруливая на дорогу. — Какая разница, нашел этот упырь себе новую эскорт-девочку или еще в активном поиске?.. Главное, что в компании своей шлюшки он выглядел так, как и должен выглядеть мужик, которому повезло в любви. И Пешкова выглядела так же наверняка. Она за то и получала пятьсот долларов в месяц, чтобы производить впечатление счастливой девочки…»

Нажав кнопку пятого этажа, Вера Ивановна вдруг подумала, что, если лифт по какой-нибудь причине отключат, она вообще не сможет выйти из квартиры. Если на спуск по лестнице сил еще хватит, то на подъем — точно нет. Проклятая немощность… На поход в ближайший продуктовый магазин пришлось потратить сорок минут. А магазин-то не дешевый. С точки зрения экономии она бы предпочла отовариваться в универмаге на соседней улице, куда обычно Белла ходила, да разве ж она сможет?..

Пенсионерка вставила ключ в замочную скважину, и тотчас же с шестого этажа донесся звук открываемой двери.

— Тетя Вера, я вас из окна увидел, как вы возвращаетесь. Мне бы поговорить нужно с вами. Можно?

Сосед сверху, Виталик. Под пятьдесят лет, внука имеет, а все как мальчик: «тетя Вера». Детская привычка. Виталика она знала с самого рождения, равно как и его покойных родителей. Много лет назад он был близким другом Виктора, хотя совсем на него не походил. Вел себя скромно, старшим не грубил, к учебе относился прилежно. Вера Ивановна долго не могла понять, на чем держится дружба таких разных подростков, а потом все поняла: на зависти и на восхищении. Робкому и несмелому Виталику до боли хотелось быть таким же наглым и развязным парнем, каким был Виктор Квашнин. Он, дурачок, даже пытался подражать привычкам Витьки, довольно комично. А Виктору, понятное дело, такое отношение к себе грело душу. Приятно сознавать, что твой ровесник хочет быть похожим на тебя.

Вера Ивановна знала, что, когда ее сына посадили, Виталик с ним переписывался. От Витьки тогда все друзья отвернулись, да и не только друзья: они сами, родители, предпочли не иметь с вором и насильником никаких контактов. А вот сосед остался верен своему другу детства. Квашнина не могла в толк взять: теперь-то чему завидовать и чем восхищаться? Впрочем, у самого Виталика жизнь складывалась тоже не очень складно, в начале девяностых закрыли за ненадобностью военный завод, на котором он трудился, парень остался без работы и запил. Другие, кто посильнее да понапористее, в те годы шли в бизнес и наживали миллионы, а у него кишка тонка оказалась. Пару-тройку лет пропивал зарплату жены и собственную бытовую технику, потом вроде взялся за ум, устроился в автомастерскую. Две дочери у него родились, одна за другой, а теперь уже и внук растет.

С самой Верой Ивановной он всегда здоровался, поздравлял с праздниками, несколько раз помогал заносить и выносить крупногабаритные вещи. Не пригласить его на похороны Беллы, которую он знал с младенческих лет, старушка никак не могла.

— Заходи, Виталик, — предложила она.

— Я, собственно, что вам хотел сказать, — неуверенно замямлил мужик, когда она усадила его на диван. — Беллочка умерла, мы очень вам сочувствуем, и я, и моя супруга…

— Спасибо, Виталик.

— Я вот на вас смотрю: вы так тяжело двигаетесь, просто сердце сжимается. Трудно вам одной жить, наверное?

Старушка вздохнула. Не стала отрицать очевидное.

— Вот мы и подумали… А давайте мы вам помогать будем, а?

— Как помогать?

— За продуктами и за лекарствами ходить, в квартире прибираться, ковры хлопать, сантехнику и электрику налаживать, если проблемы возникнут… Хотите, могу вас в поликлинику возить, у меня «Жигуленок» есть, вы знаете. Вам только и останется, что покушать себе приготовить да посуду помыть. Можем вам даже деньгами помочь. Наша младшая дочка недавно замуж вышла, с нами теперь не живет, так что у нас с финансами попроще стало.

Слушая соседа, Вера Ивановна осознавала, что он озвучивает только первую часть предложения. По его тону, по его интонациям, даже по его взгляду было понятно, что непременно последует и вторая. Так и получилось: Виталий предложил старушке составить завещание в его пользу. Иначе говоря, оставить ему и его жене трехкомнатную квартиру как плату за услуги. Все равно близких родственников у нее теперь нет, жилплощадь передавать некому, так почему бы и не облегчить себе оставшиеся годы жизни? Взаимовыгодная сделка, по мнению Виталика.

Предложение соседа не заинтересовало Веру Ивановну. По поводу завещания у нее имелись свои соображения.

— Не понимаю, почему вы не хотите принять нашу помощь, — огорченно произнес Виталий. — Столько лет знакомы, вы ж меня еще мальчишкой помните. И с сыном вашим я всегда был дружен. Почему вы не хотите, чтобы мы вам помогали? Мы же от чистого сердца…

— Не обессудь, Виталик. Ты парень славный, и я к тебе очень хорошо отношусь. Но не привыкла я помощь принимать от других людей, зная, что не смогу отблагодарить. Сама как-нибудь справлюсь. Уж я все же не колода какая, проживу.

— Да вы как раз можете нас отблагодарить, тетя Вера! Квартира-то ваша каких денег стоит! У меня две дочки, и обе замужем, и обе по съемным квартирам мыкаются с мужьями, а у Машки ведь уже сын растет. Вот бы мы вашу трешку между ними и поделили, и славно было бы. Вы подумайте…

— И думать нечего. Не могу я квартиру вам оставить, Виталик.

— Почему? У вас же ни детей, ни внуков больше нет.

— Так у меня зато сестра есть, родная, из Тюмени. Ты ее на похоронах видел. А у нее трое детей и не помню, сколько внуков. Вот им и оставлю квартирку, коли Беллу Бог прибрал… Родная кровь.

— Тетя Вера, так они ж все далеко, в Тюмени! Они ж вам не будут в магазин и в аптеку ходить…

Старушка засмеялась мелким, почти судорожным смехом.

— Ничего страшного, сынок. Сама доковыляю. Да мне и жить-то осталось всего ничего. Может, завтра и помру.

Обиженный сосед направился к выходу. Уже в прихожей спросил, понизив голос:

— Тетя Вера, а кого вы на кладбище-то увидели? Вы так перепугались, что чувств лишились, я еле вас подхватить успел…

— Так я ж тогда сказала, Виталик. Покойного супруга увидела. Галлюцинация это, мираж, призрак, понимаешь? На нервной почве.

— Ну да, вы так менту объяснили. Но я-то поумнее мента буду. И я ведь тоже его заприметил, тетя Вера.

— Кого? — испуганно спросила она.

— Сами знаете кого. Совесть-то вас не мучает по ночам, а?

— Иди к себе, Виталик. Устала я.

Старушка распахнула дверь, сосед вышел. Несколько минут Вера Ивановна стояла с зажмуренными глазами, вспоминая похороны Беллы и свое видение, не имевшее никакого отношения к ее покойному мужу. «Про совесть заговорил, гаденыш, — со злостью подумала она. — А сам на мою квартиру пасть разинул. Ничем он не лучше Витьки, только мямлит и смущается. Совесть… И почему она меня грызть должна?»