Сага о пурпурном зелье (СИ)

Глава 4. Торговка и графиня

Графиня Алиция Айлендер, урожденная леди Длиннот, пребывала в удивлении. Весной, когда ее сын заезжал в столицу, обычно безразличный к светским развлечениям молодой человек взял с матери слово, что та заедет во дворец на Летний Королевский сезон. Заедет хотя бы ненадолго, на несколько дней. Три недели представители алонсийских аристократических семей жили во дворце, участвовали в разнообразных забавах, танцевали на балах, знакомились друг с другом, создавали союзы, вели переговоры, сватали детей или сватались сами, строили козни и плели интриги. Распорядители приглашали нескольких представителей известных родов, остальных собирали каждый год разных, от графов до баронетов. Иногда попадались и вовсе без титула — за кого попросили приближенные. Графиня Айлендер неизменно отклоняла приглашения — летом она уезжала на острова. Но в этот раз сын убедил ее остаться. Как раз на время сезона король назначил встречу с командирами всех приграничных гарнизонов, и полковник Айлендер непременно будет во дворце. Может быть, и младшему удастся вырваться в столицу? Маркус — капитан, служит при полковнике, но Ариус намекнул, что попробует договориться. Давно Айлендеры не встречались все вместе.

Алиция Айлендер, или, как ее прозвали, Неукротимая Графиня, была известной личностью в столичных кругах — редкость для тех, кто вырос и всю жизнь прожил на дальних рубежах королевства. Но за три года графиня заставила говорить о себе, хотя вовсе этого не желала.

Ее брак был договорным, но удачным. Графы Айлендеры давно собирались породниться со своими вассалами, баронами Длиннотами, но все как-то не складывалось — то не находилось подходящих по возрасту детей, то невеста сбежит к офицеру гарнизона, то жених откажется возвращаться из столицы, пока помолвку не отменят. Но Алиция была примерной дочерью, а сын графа — серьезным молодым человеком. О любви речь не шла, но дети знали друг друга с малолетства.

На помолвке шестнадцатилетний Алан Айлендер дал четырнадцатилетней Алиции Длиннот обещание: "Леди, как бы ни сложилась жизнь, я сделаю все, чтоб не стать причиной ваших слез".

После помолвки обоих отправили в столицу, ее — в Институцию, его — в Штудию, и молодым людям хоть и нечасто, но все же дозволялось увидеться. На острова они вернулись добрыми приятелями. Через месяц Алиция стала виконтессой Айлендер, а через несколько лет, после смерти старого графа — графиней.

Не испытывая никаких романтических чувств к мужу, Алиция, тем не менее, была счастлива: двое сыновей здоровы и растут смышлеными и резвыми; муж уважает и не препятствует заниматься чем бы ей не придумалось, а придумывалось ей много: то соберет на острова со всей Алонсии голодных художников, а после устроит в столице выставку островных пейзажей, то посадит мастериц ткать невиданные узоры (нарисованные самой Алицией), то устроит на самом маленьком острове сад из местных растений со сказочными домиками, где можно прожить неделю или две, и отдохнуть летом от жары центральных провинций.

Графиня была довольна жизнью, но Алан не выполнил обещания. Один-единственный раз графиня все-таки плакала навзрыд, когда через пятнадцать лет брака Алан Айлендер умер от бурой лихорадки.

Пока сыновья учились в Столичной Штудии, служили и продвигались в чинах, Алиция управляла делами графства. Но время шло, и через семь лет вдовства графиня задумалась о том, что никто не вечен, и рано или поздно следующие Айлендеры должны вступить в права. Она поделилась со старшим сыном сомнениями, и Ариус тут же отозвался, согласившись вернуться к обязанностям графа. К счастью, командование решило оставить ему должность командира Айлендерского гарнизона — генералам на руку бы местный офицер, который не станет рваться в столицу на балы.

Алиция же решила повидать другие края, останавливаясь подолгу в Капси, где представляла интересы графства. Она редко принимала приглашения на светские рауты и чаепитиям с леди предпочитала знакомства с людьми, которые могли ее порекомендовать солидным торговцам, владельцам кораблей, оружейникам, главам гильдий и магам первого круга.

За ней закрепилась бы слава чудачки, если бы не умение внезапно появиться там, где ее не ждали, и в несколько слов разрушить тщательно выплетаемые сети, после чего попавшие в них мушки преисполнялись благодарности за избавление от паука.

Первым таким случаем стал приезд графини на взмыленном коне в Кленовую рощу. Ворвавшись на лужайку едва ли не между готовыми к бою дуэлянтами, Алиция громко поинтересовалась, по какому поводу здесь собралась благородная публика. От неожиданности лорд Льем опустил меч и сообщил:

— Я получил от его милости записку, содержание которой не оставило мне иного шанса, кроме как вызвать барона Мальма на дуэль.

— Графиня, что вы здесь делаете? Прошу вас, леди, оставьте мужчинам разбираться с мужскими делами, — опомнившийся барон Мальм нахмурился, глядя на неожиданную гостью.

— Будьте добры, покажите мне эту записку, — графиня не обратила на слова барона ни малейшего внимания.

— Графиня, вы забываетесь! — барон двинулся в их сторону, но Льем уже протянул лист бумаги Алиции. Та лишь глянула на него и показала барону. Мальм впился глазами в бумагу и ошарашенно посмотрел на Льема:

— Вы решили нас надурить? Это не мой почерк и совершенно не то, что я вам писал!

— Но подпись ваша, и мне доставили это от вашего имени.

Что происходило после, графиня не слышала. С чувством исполненного долга она покинула поляну, лишь злые слезы смахнула из глаз. Подлинную записку Мальма ей принесла вчера служанка из дома барона:

— Ваше сиятельство, если меня здесь застанут, то выпорят и выставят без рекомендаций, но я не знаю, как быть. — Девушка всхлипнула и вытащила из-за корсажа сложенный, слегка смятый и чуть обгоревший листок. — Сын его милости подменил письмо от отца к Льему, чтобы лорды поубивали друг друга на дуэли. Вы столько сделали для нашей семьи, а его милость ваш друг, и я решила, что… — она замялась.

— Вы правильно решили, милая. Ни о чем не беспокойтесь. Благодарю вас.

Утром она послала к Мальму выяснить про дуэль, и узнала, что забияки уже выехали на место. Она успела. Сынок барона остался с носом и, по слухам, с поротым задом, несмотря на свои шестнадцать лет. Вот только что делать с подлинной запиской, со строками "Приманимаю ваше пари, Льем. Эта гордячка с островов окажется в моей постели не позже чем через три дня. Ставлю три бутыли Боржойского против вашего Левланского, что вы и за неделю не управитесь. Мальм."

Через месяц графиня отходила хлыстом двух молодых людей. Напившись вина для храбрости юные остолопы решились скомпроментировать тихую юную леди Мран. Большое приданое стало сущим наказанием для девушки. Охотники за богатой невестой не переводились. Едва выпустившись из Штудии, новоиспеченные лейтенанты пробовали применить знания стратегии и тактики вживую, но недооценили степень осведомленности противника.

Притащив обоих за уши в гостинную полковника Мрана, Алиция оставила их на растерзание вышестоящего офицера. Прежде чем уйти, графиня предложила Мрану встретиться, чтоб обсудить будущность дочери — промедление и выбор партии поудачнее могут сыграть с ним злую шутку.

Алиция окончательно стала Неукротимой Графиней, когда доказала, что растрата городской казны целиком и полностью на совести бургомистра, а гильдия магов вовсе ни при чем.

***

Благородные леди и лорды гадали, откуда же у графини подобные сведения. Аристократов подводила привычка не замечать чернь. Редко кто, выкидывая бумагу в еле тлеющий камин помнит, что прислуга может уметь читать; переговариваясь в таверне за очередной бутылкой забывают, что у подавальщицы есть не только приятные округлости, но и милые ушки; а все самые тайные бумаги проходят через секретарей.

Та сторона жизни Алиции, о которой не ведал свет, началась с секретаря магистрата, а точней, с его дочери, которая служила у Алиции камеристкой. Заметив у девушки красные глаза, графиня принялась выяснять причину слез. Острова — не столица, там обученного человека потеряешь, где нового найдешь? С прислугой Айлендеры обращались бережно, да и прочих простых людей зря не обижали. Природа островов достаточно сурова, чтоб еще и господа подбавляли.

Оказалось, кузину камеристки за долги забрали в одно из тех заведений, где лорды и господа изволят отдыхать и развлекаться. Правда, в то заведение, куда приволокли два дня назад несчастную, лорды не заглядывают, да и господа не такие уж господа.

— Тетя Триша, маменька ее, сильно болела. Маг такую цену заломил, что папеньке пришлось все накопления отдать, и не хватило. Муж у тети Триши помер давно. Кристи заняла у тех, кто ссужает, обещала отработать. Только никто не говорил, как ей отрабатывать надо. Она думала, что прибиральщицей пойдет, — камеристка плакала. — Отец еще не знает, а если узнает, что сделает? Он у бургомистра одолжиться просил, а тот отказа-а-а-ал… — зарыдала девушка пуще прежнего.

— Вот что. Иди умойся. Где заведение, знаешь? — камеристка кивнула.

Поразмыслив, графиня отправила камеристку за одеждой в готовую лавку. Графиням по таким местам ездить не пристало. Туда поедет госпожа Майбер, почтенная торговка. Через четверть часа переодетая Алиция в нанятой повозке отправилась на Сливовую лицу, взяв с собой, кроме кучера, еще и сына булочника, что работал через два квартала — детина здоровый, хороший малый и молчаливый, особенно после трех серебряков.

Одежда торговки пришелась кстати, торговались они с держательницей притона знатно. Войдя в раж, графиня указывала на порченность товара после двух дней в веселом доме и возмущалась мошенничеством при договоре: "Так дела у нас, честных торговцев, не делаются!" В конце концов, выложив пять золотых, забрала зареванную Кристи и привезла всю компанию к черному ходу дома Айлендеров. Позже кучер доставил Тришу, а к вечеру, вызванный запиской, прибежал секретарь из магистрата. Немного порвав на себе волосы и посетовав, что ему не рассказали всего раньше, секретарь рассыпался в благодарностях — из веселых домов того пошиба по своей воле можно уйти, только когда клиенты больше не хотят покупать истаскавшуюся плоть. Но из города лучше уехать и Кристе, и маменьке ее Трише.

Поселив обеих в гостевой комнате, Алиция написала несколько писем, и через две недели объявила женщинам, что их ждет приют при Обители Пресветлых Сестер в двух днях пути от Капси. Преподобная Мать в Обители — давняя подруга Алиции и всей душой старается устроить оступившихся. Вновь переодевшись госпожой Майбер, Алиция наняла повозку и отправилась в путь.

Через полгода секретарь магистрата принес Алиции несколько листков, которые доказывали невиновность ее друзей-магов и прибавил, что Триша вышла замуж за печника, а Кристи работает белошвейкой и копит на приданное.

С тех пор немало "женских" обозов отправилось по проселочным дорогам в Обитель. Служанки, которых обрюхатил сынок хозяина или сам господин; сироты, которых выставили на улицу безо всякой защиты; избитые мужьями; проданные отцами немилому мужу, а то и в веселый дом… Если отдать записку сыну булочника на углу Розовой и Мучной, может статься, госпожа Майбер найдет возможность помочь. Иногда приходилось разбираться со стражей, но «госпоже Майбер» везло на хороших людей, и разбирательства заканчивались в ее пользу, лишь иногда приходилось немного заплатить тем, у кого Алиция выкупала несчастных.

Вскоре Алиция обнаружила, что обладает такой сетью благодарных осведомителей, что сам король в зависти искусал бы корону.

Но, увы, у всего есть обратная сторона. За сорок два года на островах Алиция не видела столько подлости и мерзости, сколько за три года в столице. Романы стали совершенно невозможными — Неукротимая Графиня читала кавалеров как открытую книгу: этот явно поспорил на нее, от этого служанки шарахаются и провожают возмущенными взглядами, тот проигрался и ищет, чем покрыть долги, другой решил развеять скуку скандалом…

Мэтр Леан, статный белокурый красавец, который вышел из-за решетки благодаря бумагам секретаря, выказал Алиции интерес и пригласил ее пройтись по королевскому саду. Графиня благосклонно приняла его внимание и приглядывалась к мужчине, пока они неспешно дефилировали по цветущим аллеям. В конце прогулки их ждал накрытый в беседке столик. Допивая игристое, Алиция ясно видела: обходительный, галантный, умный кавалер чувствует к ней всего-лишь благодарность. В самых учтивых выражениях Алиция дала ему понять, что прогулки и пикника было достаточно.

Лишь один раз сердце графини заныло, затомилось и забилось часто-часто.

Прошлой осенью в дверь столичного дома Айлендеров послучал мальчишка от сына пекаря, сунул в руку прислуги записку и убежал. Графиня с трудом разобрала кривые буквы: "Спасите Астию из сада Морель". Алиция удивилась — "Ночной сад" мадам Морель слыл заведением респектабельным, "мотыльки" знали себе цену и другой жизни не желали. Мадам свято блюла правило: "мотыльков" не обижать, разве что, по договоренности и за солидную цену, но без серьезного членовредительства. На случай несерьезного у мадам был маг-лекарь по соседству, и на его услуги мадам не скупилась. Бывшие "мотыльки" покидали заведение во цвете лет и с достаточными сбережениями. После того, на что насмотрелась Алиция, мадам Морель вызывала некоторое уважение. Что же произошло, что понадобилось кого-то спасать?

Алиция позвала конюха и сына пекаря, хоть против мордоворотов мадам им было не пойти. Время было чуть за полдень, прием в заведении начнется с темнотой. Подумав, Алиция оделась в обычное для графини платье — торговке Майбер в "Саду" делать было нечего. Перед ее светлостью двери, ожидаемо, распахнулись, но это был единственный успех.

— Астия? О да, это новенькая. Ничем не могу помочь, ее готовят для клиента.

— Мадам Морель, некая госпожа Майбер сообщила мне, что девушка не очень довольна своей участью, и я бы хотела с нею поговорить.

— Ваша светлость, это невозможно. Девушка ангажирована на ближайшую неделю. Приходите после.

— Тем не менее, мадам, я вынуждена настаивать. Или мне обратиться к высокопоставленным покровителям? — Алиция лихорадочно перебирала, кого из своих знакомых в свете она может попросить о таком одолжении.

Мадам приняла позу непробиваемой скалы, сложив руки на груди:

— Ваше сиятельство, будь вы чуть ниже титулом, я бы не погнушалась распорядиться охране выставить вас вон, но исключительно из уважения к вашему положению я предоставлю это сделать страже. Морган! Сходи за дозором.

Мордоворот выскочил вон. Графиня со "свитой" уселась в кресла твердо решив устроить скандал с рукоприкладством, если в заведении появится хоть один клиент. Но стража явилась первой. Да не просто стража, а во главе с капитаном. При виде вышивки у ворота мадам слегка занервничала и прошипела Моргану:

— Ты зачем его приволок, дубина?

— Дык… я стражу найти не мог, а тут этот, ну, спросил… — Морган тоже заметно трясся, поглядывая то на мадам, то на капитана, то на графиню.

"Странно", — задумалась графиня. — "Моргана не было долго, и глазами странно стрельнул. А не сходил ли ты за капитаном нарочно? Кажется, я знаю, кто писал записку".

Тем временем, мадам рассказывала дозору, как ее светлость мешает работать приличному заведению, у которого все подати уплачены, а в клиентах — здесь мадам сделала многозначительное лицо — очень, очень серьезные люди.

Капитан обратился к Алиции:

— Графиня Айлендер, я полагаю?

— Да, капитан, это я, — Алиция приготовилась к бою.

Капитан дернул углом рта и о чем-то задумался. Глянув на мадам, он развел руками:

— Думаю, не будет большой беды в том, чтобы спросить девушку, в действительности ли она мечтает о клиентах вашего почтенного заведения.

"Вот это везение", — подумалось Алиции.

С раздувающимися от гнева ноздрями мадам процедила другому мордовороту:

— Лестер, приведи Астию. Предупреди, — она внимательно посмотрела на слугу, — чтоб вела себя пристойно.

Алиция заскрежетала зубами: похоже, девушку собираются запугать. Увы, одна Алиция ничего не сделает. Может, поехать к герцогине Райсер? Ее покойный муж любил "Сад", и у герцогини зуб на мадам за изрядно пощипанное состояние. У дома Райсер есть несколько крепких слуг. К полковницу Мрану? С помощью Алиции тот удачно устроил дочь и благодарен на спасение от скандала. Или к мэтру Леану? После объяснения в королевском парке он признался, что к женскому полу совсем не расположен, и графиня свела с ним чистую и незамутненную дружбу. Лучшей пары для выходов в оперу ей не найти. В столкновении с мордоворотами маг будет кстати.

Размышления прервал приход Астии под конвоем мрачного Лестера. Девушка была бледна, и ее глаза все еще сохраняли чуть красноты. Мадам повернулась к ней с широкой акульей улыбкой:

— Милая, развей сомнения леди, что ты сама сюда пришла. Можешь поклясться магией, что пришла по доброй воле.

Графиня вскочила:

— Я не сомневаюсь, что Астия пришла сюда по доброй воле. Вряд ли вы тащили бы силой женщину по центральной улице. Вот только знала ли Астия, куда идет, и чем ей придется заниматься? Астия, ответь мне прямо на один вопрос, только да или нет: ты хочешь принимать мужчин в заведении мадам Морель как ее "мотылек"?

Казалось, от мадам сейчас повалит дым. Девушка всхлипнула, с ужасом посмотрела на мордоворотов, но собиравшись с духом выпалила: "Нет!" Алиция выдохнула и обратилась к капитану:

— Вы позволите мне забрать Астию?

— Разумеется. — Он повернулся к хозяйке, которая покрылась неровными красными пятнами и пристально смотрела на графиню. — Мадам, я уверен, что произошло недоразумение, и вас не поставили в известность, что девушка против. Вы непременно найдете себе достаточно работниц. Засим позвольте откланяться.

Рыдающей от пережитого страха Астии принесли вторую чашку успокоительного отвара, когда в дверь дома Айлендеров постучался Морган. Графиня приказала открыть шепнув, чтоб позвали кучера. Но смущенный мордоворот никакой агрессивности не выказывал, он лишь мял шапку и топтался на пороге:

— Позволите войти? Мадам догадалась, что это я вас туда… вот… А я сбежал, пока остальных не кликнула. Мне теперь тут никак. Эта Астия с племяшкой моей одних лет… я слышал, что плачет, и… неправильно это. Так никогда не было раньше, девки все сами шли, еще дрались за место. Но тот лорд на прошлой неделе…

История оказалась обыкновенной, мерзкой и денежной. На прошлой неделе некий лорд потребовал непременно девственницу, чтоб воспитанную, не из отребья, и настоящую, без магических штук. Мадам отпиралась, мол, девственниц, готовых пойти в "мотыльки", только в трущобах найти можно, вот там едва свистни, но у нее заведение приличное, а замарашку даже если отмыть, все одно как рот откроет — сразу видно. Но лорд заплатил столько, что мадам решила отодвинуть собственные правила.

Через несколько дней поисков ей шепнули, что вдова ювелира помалу спускает наследство, слишком часто заглядывая в бутылку. Приданое для дочери, отцом отложенное, она уже пропила, поэтому ищет, кому бы пристроить девушку замуж повыгоднее. Этим утром мадам лично съездила к вдове и убедила ту, что деньги за неделю в заведении будут нелишними, а девушку и после пристроить замуж можно, мадам сама подыщет покупателя.

Лорд заплатил за один вечер, но ничто не мешает выдать "мотылка" за невинную девицу еще несколько раз, пока не заживет. А потом все по-честному, назад к матери, как договорились.

Ударили по рукам, мадам отдала задаток, и вдова кликнула дочь, наказав ей съездить с госпожой и привезти остальные деньги — ни словом не соврала. Внутри "Сада" с девушкой не церемонились: пару раз дав по щекам (осторожно, чтоб не испортить вид) заперли в комнате без окон, где избранные "мотылки" принимали клиентов с необычными вкусами. Девушке наказали смириться и готовиться — к вечеру ее вымоют, надушат, оденут подобающе, и чтоб была с клиентом ласкова и не кочевряжилась. Ублажить лорда так или иначе придется, и либо Астия сделает это на шелковых простынях, либо… мадам показала на деревянную скамью с кандалами по углам.

Морган услышал плач, перебросился парой вроде бы ничего не значащих фраз с охраной и, выяснив достаточно, подозвал мальчишку — отнести записку в пекарню.

Алиция почувствовала мрачное удовлетворение: пусть теперь мадам объясняется с лордом, как знает.

Астию отправили спать в гостевые покои — о том, чтобы вернуть ее матери, и речи быть не могло. Астия со вздохом сказала, что мать немедленно спускает все деньги на выпивку, и чем больше денег, тем больше бутылок. Если матери дали большой задаток, то через неделю та уже и не вспомнит, что у нее дочь была. Моргана устроили в комнате для слуг, и Алиция стала собирать "женский обоз". Это будет последний до конца зимы — ночи становятся холодные, а ехать до Обители долго.

***

Увы, им не повезло. Лишь стемнело, под порывами ледяного ветра посыпала мелкая крупа раннего снега, столь редкого в этих краях. Когда повозка приближалась к броду, графиня наказала закутаться потеплее. До села осталось около часа — обогнуть скалы, затем через лес. Но как раз, когда все четыре колеса оказались в ручье, передняя ось с треском ухнула в воду. Морган помог женщинам выбраться на берег, но телегу сдвинуть он мог, а уж о том, чтоб ее починить, и речи не шло. Морган распряг лошадь и поехал на ней вперед, в деревню, раздобыть помощь.

Холодный воздух драл горло Алиции. Как же она не заметила легкой простуды еще в столице? Но теперь не время, нужно пережить эту ночь. Они попробовали собрать хворост для костра, но огонек не желал разгораться. Отходить дальше казалось опасным — крупа превратилась в полноценные хлопья снега, и видеть дальше нескольких шагов не получалось. Алиция чувствовала себя совсем худо. Ее трясло от холода, а может, не только от холода. Но приказав себе не обращать внимания на такие мелочи, графиня посоветовала девушкам сгрудиться вместе и греть друг друга, пока она пыталается разжечь огонь еще раз. Из-за шума ветра Алиция не сразу услышала стук копыт. Сквозь пелену снега она увидела неяркие пятна огней и смутные тени, которые вскоре превратились в четырех всадников с факелами в руках.

— Госпожа? Что вы здесь делаете?

Широкоплечий обладатель окладистой бороды, кустистых бровей и голоса с приятной хрипотцой соскочил с коня и приблизился к графине.

— Ого, вас тут много, — удивленно протянул мужчина в мундире капрала. — Эй, ребята, проводите женщин в нашу пещеру!

— В пещеру? Прошу прощения. Госпожа Майбер к вашим услугам. С кем имею часть? — графиня выпрямилась, отряхивая юбку от снега, и вдруг раскашлялась.

— Капрал Ольсен. Что с вами?

— Телега сломалась посреди ручья. Мы послали за помощью.

— Боюсь, если даже ваш человек дойдет до деревни, сейчас никто не рискнет выйти в ночь. Но я спрашивал, отчего вы так сильно кашляете.

— Не стоит внимания, — графиня поплотнее запахнулась в плащ. — Куда повели женщин? Я за них отвечаю. О какой пещере вы говорите?

— Здесь есть небольшая пещера. Мы собирались укрыться в ней от непогоды, когда я заметил ваши искры. Вы можете не волноваться, моим людям можно доверять, они не сделают вашим подопечным ничего дурного. Думаю, нам стоит к ним присоединиться.

Графиня приняла его руку и сделала несколько шагов, но голова закружилась, и Алиция пошатнулась. Со стороны капрала послышалось глухое ругательство, и Алиция взлетела вверх. Капрал донес ее до пещеры и крикнул:

— Гаррет, забери моего коня. У нас больная.

— Я не больная! Поставьте меня на землю! — Алиция упорно пыталась встать, но перед глазами вспыхивали разноцветные искры, а голоса доносились будто издалека.

— Госпожа Майбер, — в голосе капрала послышалась усмешка. — Я очень сомневаюсь, что вы сможете стоять. Лейк, разожги костер, набери снега и сделай отвар. Пригодится всем, но госпоже в первую очередь.

При свете огня Алиция осмотрелась. Пещера была и правда небольшой, ветер задувал снаружи во все углы, но солдаты дали женщинам одеяла и закрыли от стужи, усевшись между ними и выходом. Капрал с Алицией устроился в другом конце пещерки, усадив графиню к себе на колени. Несмотря на туман в голове, графиня тут же попыталась с них слезть.

— Не переживайте, госпожа Майбер. О женщинах позаботятся. Меня волнует ваше здоровье. Вы горите и бледны до синевы. Боюсь, вас нужно всерьез лечить. Благо, у меня есть немного лекарской магии, но мне придется передавать вам силу понемногу несколько часов, прикасаясь к вам.

— Что вы себе позволяете? — попробовала возмутиться графиня, но вместо голоса услышала осипший писк.

Принесли плошку отвара, и Ольсен осторожно помог ей сделать несколько глотков. Потом, чуть погодя, еще немного. А потом Алиция уснула. Спала она беспокойно, снились чудовища, за ней кто-то гнался, она отбивалась, отмахивалась от горящих глаз и внезапно проснулась от сильной боли. Алиция лежала на постилке из хвороста и плаща, капрал сидел рядом и держал ее за руку. Другой рукой водил над распущенной шнуровкой, из пальцев лилось неяркое свечение.

— Не шевелитесь. Похоже, кто-то зацепил вас проклятием. Оно слабое, но вместе с простудой и жаром может быстро вас доконать. Попробуйте еще поспать.

— Не могу, — просипела Алиция. — Мне снились кошмары, и… очень больно…

— Увы, снять боль одновременно с лечением у меня не хватит сил. Вы можете потерпеть?

Алиция кивнула. Ольсен сидел спиной к костру, она не видела его лица, но от его руки, от его рокочущей хрипотцы ей стало теплее и спокойнее.

— Что вам понадобилось в лесу в такую ночь? — Алиции было трудно говорить, но хотелось снова слышать его голос.

— Мы возвращались в столицу, но пришлось задержаться по дороге. Я надеялся доехать до селения на той стороне леса, но снег повалил сильнее. Мы уже останавливались в этой пещере, поэтому решили тут переночевать. Ваша телега удачно сломалась. Остановись вы раньше на дороге, и мы бы до вас не доехали.

Графиня содрогнулась.

— Вам хуже? — встрепенулся капрал.

— Нет, я представила… я вам очень благодарна, капрал Ольсен. Если бы не вы, боюсь, нам с моими подопечными не выбраться бы отсюда.

— Не так уж холодно, чтоб здоровый человек не мог пережить ночь под одеялами и плащами, но что правда, то правда, вы сами здоровой уже не были. Где вы подхватили проклятье? Не будь простуды, вы б отделались ночными кошмарами и слабостью.

— Одна… м… госпожа была расстроена, что ей не удалось заставить мою подопечную на нее работать.

— Хм. Как далеко она стояла от вас?

— С дюжину шагов.

— Она слабый маг, сильные маги используют дар иначе. На дюжине шагов ей понадобились все ее силы. Полагаю, та госпожа сегодня мучается мигренью.

Несмотря на боль, Алиция хихикнула.

— Не могу сказать, что я расстроена. Вы хорошо знаете проклятия?

— Приходится. Помню, был у нас случай…

Забыв боль, Алиция слушала этот чудесный голос, смотрела на седые пряди, вспыхивавшие в волосах капрала при всполохах костра, ахала над его историями и сквозь туман в голове и боль в теле понимала, что она, графиня, светская дама сорока пяти лет, влюбилась в простого солдата.

Наутро она проснулась от ощущения пустоты. Ни капрала, ни солдат не было. Морган с мужиками из деревни чинили телегу, которую уже вытащили из ручья. Ранний снег расстаял. Увидев, что графиня проснулась, Астия подбежала к ней:

— Ваше сиятельство, как вы себя чувствуете? Капрал уехал, наказал дать вам еще отвара, как проснетесь, и просил передать, чтоб вы поберегли себя. Он вас подлечил, но слабость еще будет.

Графиня с благодарностью взяла протянутую чашку.

— Как остальные? Как Морган?

— Остальные в порядке, нас утром снова напоили теплым отваром. Морган заблудился в метели, выехал к хутору в лесу на огонек, замерз совсем, его отогрели, но уже не пускали никуда, сказали, что дорогу все равно не найти. Утром довели до деревни, чинят сейчас.

— Спасибо, Астия. Как починят, поедем.

Графиня тихо вздохнула.

Позже с помощью своих знакомых из бедных кварталов она попробовала разыскать капрала, чтоб поблагодарить, и… кто знает… Но в столичном гарнизоне Ольсена не обнаружилось. Ей удалось узнать, что его перевели в Бронв, но и в Бронв она опоздала. Следы широкоплечего бородача окончательно затерялись.

Вернувшись домой, Алиция переоделась в домашнее и открыла свежий томик стихов. Кто-то внутри ехидно заметил: "Только не про любовь. Романтические страсти не для тебя. Барон Мальм, мэтр Леан, капрал Ольсен… Довольно."