Сальто назад

ГЛАВА 5 А Я УШАНОЧКУ ПОГЛУБЖЕ НАТЯНУ

Несмотря на изматывающие головные боли, мне становится невыносимо скучно. Хоть я и расписал день, чтобы набивать руку и в рисунке, и в проектной графике, и в языках, но долгими зимними вечерами меня начинает грызть тоска. Нужно какое-то дело. Как назло, врачи до сих пор не разрешают мне приступить к физической работе. Как заявил главный новосибирский невролог, с которым меня свела бывшая тёща, — как минимум до лета тебе придётся ограничить физическую активность прогулками в спокойном темпе.

— И никакого спорта! — Строго заявил мне светило сибирской неврологии.

— А сексом можно?

— Секс только в пассивной позиции! Впрочем, тут я думаю, у тебя шансов в ближайшее время не будет.

— Не-е-е, что ещё за пассивные позиции? — возмутился я на такой её прикол. — Я на педерастию не согласный.

— Дурачок! — Усмехнулся доктор. — Сразу видно молодого и неопытного. В смешанной паре тоже один партнёр активный, а другой пассивный. То, что в нашей культуре сложилось так, что пассивным обычно выступает женщина, совсем не значит, что по-другому быть не может.

— Не понял? — У меня глаза лезут на лоб. — Женщина в активной позиции?

— Это ты ещё просто молодой и неопытный. Ничего, какие твои годы…

В поисках работы я пробежался по проектным конторам. Начал с наиболее известного, расположенного в самом центре города, почти на площади Ленина, «Гражданпроекта». Там техники оказались не нужны, но посоветовали заглянуть в «ГипроНИИ».

— Если тебе удастся у Кондратьева закрепиться, в Москву будешь часто ездить. В Новосибирске же только филиал. Голова у них в столице. — Директор «Гражданпроекта» ткнул пальцем в потолок. — Техники обычно начальство сопровождают, когда макеты на утверждение в Москву возят.

— Если ГИПРОНИИ проектирует научные объекты, то сотрудники работают в Академе. Ездить на работу из города и обратно каждый день то ещё удовольствие… м-да уж, — несмотря на мороз, моя голова занята прокручиванием плюсов и минусов. — Если в городе для техника работы не будет, то надо будет искать что-то другое.

— Бориска, привет! — знакомый голос возвращает меня к действительности. — Сейчас брякнешься прямо под машину!

— Привет, Олежа, откуда ты в такое время в центре города? — узнал я старого приятеля. — Ты же вроде в парах должен быть.

— Я сегодня прогуливаю на законных основаниях, — Смеётся Олег. — По твоей, между прочим, вине! Ты же мне пару лет назад напророчил работу в «СибЭСПе»[35]. Вот! Там я и подрабатываю. Эта контора за углом как раз, а меня мужики послали за свежими булками в «Золотой колос». У них аврал, а я мальчик на побегушках. Зато при деньгах! А ты тут каким боком?

В двух словах рассказываю приятелю, что ищу работу в проектировании, что хочу техником поработать с годик, а потом уже в Сибстрине восстанавливаться.

— Тебе, Бориска, повезло! — Олег хлопает по спине с такой силой, что я чуть не падаю в сугроб. — У нас в отделе работает один мужик, он уже в годах, аж 45 ему. Так вот этот Николаич во всех проектных конторах работал. Давай, в «Колос» зайдём хавчика купим, а потом к нам поднимемся. Я тебя с ним познакомлю.

«Золотой колос» встретил волной аромата свежеиспечённой сдобы. Чарующий запах слышен даже на улице. Так приятно бывает зайти и вдохнуть воздух, который, кажется можно резать ломтями и есть вприкуску.

Мы быстро кидаем в пакет пару десятков сметанных шанег, кило сахару и быстрым шагом валим институт.

— О! Шанежки! — встречают нас мужики дружным хором. — Класс! Олежа, ты сахар не забыл? Молодец. Получится из тебя правильный сетевик-электрик! Ещё водку с пивом пить научишься и тогда можешь считать себя полноправным инженером.

— Ещё посмотреть надо, кто кого научит водовку кушать, — смеётся Олежка. Видно, что он уже свой в этой весёлой компании.

— Водовка — после сдачи проекта! До 31 числа в рот ни капли, это приказ. — Седой полноватый мужик в коричневом свитере, обрывает общий порыв. — Кто это с тобой?

— Николаич, тут твоя помощь нужна, — Олег обращается к нему. — Дружок мой ищет, куда бы техником-архитектором пристроиться. Ты же все городские проектные конторы знаешь, посоветуй чего-нибудь.

— Лучше всего в Зональный[36], — не задумываясь ни на минуту, отвечает Николаич. — Там и генпланисты сильные, и объёмщики[37] не хуже чем в «Граждане», а уж отдел электрики, лучший в городе. К тому же они сейчас на Северá[38] работают, а это и подряды, и премии, и медали. В общем, лучшее место для начала карьеры.

— А где это? — я влезаю в разговор. — Я что-то такого названия даже не слышал.

— Да, в этом главный недостаток, если живёшь на правом, то каждый божий день мотаться на левый не в кайф. С другой стороны, студенты в НЭТИ и из Академа мотаются и не жужжат. Как добраться я тебе прямо сейчас и нарисую. — За пару минут он набрасывает схему. — На автобусе доедешь до «НЭТИ», по Геодезической, ножками до Котовского, там повернёшь налево и метров через двести уткнёшься в большой четырёхэтажный серый «сундук». Приёмная на втором этаже. Директора зовут Вячеслав Николаевич. Фамилия — Зонов.

«Чёрт с ним, с морозом, тут важно всех на месте застать». — С этой мыслью прощаюсь с Олегом и бегу на остановку, что совсем рядом прямо на площади перед Оперным. На моё счастье, нужный автобус подошёл быстро, и народу в нём не очень много. Так что мне удалось втиснуться без проблем. Через полчаса я выпрыгнул на скользкую обледенелую полоску, зажатую между сугробов перед общагой НЭТИ. Табличка на доме сообщает, что именно эта улица — Геодезическая. С реки тянет стужей. «Чёрт, — проносится в голове, — обратно в темноте в час-пик придётся ехать». Но ретироваться уже поздно. Руки в ноги и перебежками я устремляюсь вдоль по ледяному бульвару.

По Котовского идти легче, — ветер в спину. Лётная куртка на меху — штука хорошая. Здорово, что Морозов подарил мне такое чудо ВПК.

Уже на лестнице в Зональном, я услышал какой-то треск и грохот, раздававшийся из бокового коридора. Шум порождался досками, которые кто-то волочил по бетонному полу. Сопровождалось безобразие гневными восклицаниями.

— Геннадий! Что ж ты такой неуклюжий? — вопрошал глуховатый тенор. — Я же тебя вчера предупреждал! Завтра мы летим в Тюмень. Макет надо сегодня упаковать и сдать в негабарит.

— Вячеслав Николаевич, — голос невидимого мне Геннадия наполнен неизбывной тоской. — Тут дело такое, вчера брат женился. Вернее, ещё не женился, но… Невеста его дала согласие на брак. Мальчишник он закатил. Пришлось идти, ну, перебрал чутка…

— Мальчишник-девишник… свадьбы-поминки… — Ворчит Вячеслав Николаич. — Что-то у тебя всё какие-то причины. Лучше сам по собственному уматывай, а то по статье пойдёшь. Надоело мне твои фокусы терпеть.

— Вот не надо так, Вячеслав Николаевич. Тот раз скончался мой любимый дядя, а отгул вы мне не дали. За помин души мы выпили по обычаю, как русские люди. Поэтому и пришёл я на работу с запашком…

А расставаться — да, пожалуйста, хоть сейчас. — В голосе парня слышится обида. — Тащите ваш макет сами куда хотите.

Последние слова сопровождаются грохотом.

В голове у меня пронеслась мысль: — День сегодня мой! Как раз к моему приходу образовалось место техника и как раз в мастерской занятой на Тюмени. Сейчас посмотрим, что там происходит.

Навстречу мне, чуть не опрокинув мою тушку, проносится как, бешеный носорог, усатый высокий брюнет в полосатом сером свитере. Он громко топочет по ступеням бетонной лестницы и скрывается где-то на первом этаже.

В коридоре стоял, блестя лысиной, мужчина за пятьдесят. Левой рукой он опирался на деревянную коробку размером, наверное, полтора на три метра, а правой вытирал лоб. На шум в коридор выглядывали любопытные женские лица.

— Могу я вам помочь, — обратился я к Зонову. — Это и был директор института собственной персоной.

— Да, молодой человек, — он глубоко вздохнул. — Техники такой капризный народ, что не знаешь как с ними себя вести правильно. Ладно, беритесь за тот конец.

Мы с ним легко дотащили упакованный макет до приёмной.

— Вячеслав Николаевич, — я решил брать быка за рога в стиле искромётного экспромта. — Я хочу поработать техником архитектором. Жизнь сложилась так, что после второго курса архфака мне пришлось брать академ, а летом я инвалидность получил. Не задалось у меня как-то лето… Теперь вынужден искать работу. Хочется не какую попало, а чтобы поближе к реальному проектированию…

— Борис, это ты во время пришёл! Неподкосов теперь утрётся, — довольно потирая руки, Зонов вышел из-за стола. — Если прямо завтра сможешь в командировку отправиться, то будешь не просто техником, а сразу старшим техником. А это зарплата на 20 рублей больше.

— Смогу, — я не раздумывал долго. — А командировка куда?

— В Тюмень, куда же ещё, — хмыкнул Зонов. — Твоя роль простая, принести-унести, собрать-разобрать. С тобой поедет Свирский Борис Михайлович. Он мужик тёртый, всех там знает. Что он тебе будет говорить, то ты и будешь делать.

Сейчас я ему команду дам, чтобы парней с генплана организовал на перевозку макета в аэропорт. А ты завтра к десяти утра сразу и подъезжай. Вылет в Нижневартовск в 11.30. Одевайся теплее, там мороз крепче, чем у нас.

Послезавтра совещание в Тюменском облисполкоме, и на следующий день вы домой улетите. Макет там останется. Хорошая командировка, быстро и ни за что отвечать не надо. А вернёшься, мы с тобой уже детально поговорим, как ты у нас работать будешь.

— Заявление сейчас писать, или уже по приезду?

— Правильно мыслишь, бумажки — прежде всего. Бери листочек у секретаря, пиши на моё имя. Я сразу сегодняшним числом и подпишу.

Пока я сочиняю заявление о приёме меня на работу, Зонов рассуждает.

— …После праздника две недели с Палычем в макетной поработаешь, он скажет, есть у тебя талант к макетному делу или нет. Ты не бойся, если нет, то в группу генплана пойдёшь. К Свирскому, он найдёт, чем тебя занять. Тем более, если ты два года отучился, должен справиться. Вот на «объёмы»[39] техники точно не нужны, там молодых специалистов набрали больше чем нужно.

Довольный таким поворотом событий я поплотнее натягиваю ушанку и снова выскакиваю на мороз. Трамвай «шестёрка» выныривает из предзакатной мглы раннего зимнего вечера. «Западный — Вокзал» светилась надпись на налобном трафарете. Ждать и автобус мне совсем не хочется, к тому же идти до него ещё квартал против ледяного ветра, поэтому влез по покрытым ледяной коростой ступенькам в вагон. Изнутри он напоминал морозильную камеру холодильника.

— Приобретаем билеты в кассах, — сообщил простуженный хрип из динамиков и зашёлся надсадным кашлем. — На линии работает контроль!

Тр-р-р — звякнул троячок в прорези облезлого кассового аппарата. — Кх-х-х, тщик, — я тяну рукоятку на себя и вынимаю из лотка аккуратно отрезанный клочок бумаги. Сую билет в рукавицу, чтобы не потерять и проталкиваюсь поближе к водителю. Там всё-таки немного теплее, кабина отапливается калорифером. Трамвай, размеренно постукивая на стыках, медленно ползёт сначала по Блюхера, потом по мосту через Обь. Перегон между правым и левым берегом длинный и кажется, что мы едем не поперёк великой реки, а вдоль неё.

Когда тот же простуженный голос объявляет — «Стадион «Спартак», следующая остановка «Центральный рынок», я уже не чувствую ног. Хотя всю дорогу я пытался их разминать, но успеха не достиг. Температура за бортом ещё немного приблизилась к космической. У людей входящих в трамвай лица красные как будто их мазали свёклой.

Через полчаса на таком же холодильнике как трамвай, но с дугами на крыше, больше известными в народе как «рога», я добираюсь до родной «Берёзовой рощи». Ещё пять минут бега и, наконец, толкаю дверь родной квартиры. Слава богу! Сестрёнка сегодня вернулась пораньше, и мне не пришлось замороженными руками возиться с ключом. Скидываю сапоги, и на ничего не чувствующих ногах, ковыляю к градуснику. Так и есть! 35 ниже нуля. Через пять минут ноги начинает ломить от боли. Это восстанавливается нарушенное холодом кровоснабжение. «А зимы ещё три месяца впереди» пришла мне в голову печальная мысль. Идея работы в Зональном уже не кажется такой замечательной.