К счастью, долго кусать локти от одиночества мне не пришлось. Двери в противоположных концах зала одновременно отворились, и в них вошли два существа... Которые вызвали у меня настолько противоречивые чувства, что я сразу напрягся
.
Я что хочу сказать: все мы в детстве читали сказки, так? И тысячи раз видели картинки с ангелами в белоснежных распашонках, с сияющими ободками на головах и крыльями, словно их оторвали у лебедей.
То же о демонах: кривоногие, с раздвоенными копытами, с красной кожей и такими рогами, что коровы тихо плачут от зависти...
Но нигде, ни в одной сказке не говорилось, что они будут ГРОМАДНЫМИ.
Я имею в виду — по настоящему крупными. Да я слонов видал куда мельче!
Как они поместились в зале?..
Я с тревогой взглянул на потолок, но ничего не увидел. В смысле — никакого потолка. Над головой клубились облака, а под ними неспешным хороводом кружили какие-то длинношеие чешуйчатые твари...
Белая фигура плыла над полом бесшумно, лицо ангела выражало безграничное терпение.
Зато тяжелые копыта демона при каждом шаге продавливали в мраморном полу громадные ямы, от которых во все стороны змеились длинные трещины.
И когда двое этих хтонических существ подошли к столу, я почувствовал себя тем самым маленьким мальчиком, который только что осознал: он совершенно зря кричал на всю деревню "Волки! Волки!".
Они возвышались надо мной, как молчаливые угрожающие торнадо. Нависали, как грозящие сорваться глыбы. Давили, как немые укоры совести.
И я не выдержал.
— Что-то тухлыми яйцами запахло, вы не находите?
Вопрос был задан достаточно громко, чтобы не пропустить его мимо ушей.
И это подействовало.
Хтонь, окутывающая фигуры, рассеялась, гигантские размеры усохли до привычных двух с половиной метров, и даже свет хрустальных люстр смог пробиться сквозь плотную завесу облаков.
— Это вовсе не яйца, — обиделся краснокожий демон. Его кожистые крылья сухо зашелестели, когда он сменил позу. — Это запах серы!
— А я всё же думаю, что яйца, — я скорчил презрительную гримасу.
— Уверенность, — вспомнились наставления Розарио.
— Уверенность, граничащая с наглостью, — сделал я поправку на обстоятельства. — Посмотри на них, — посоветовал я себе. — Они ничем не отличаются от бизнесменов твоего мира. Разве что, ростом и замашками, а в остальном — такие же лавочники, готовые продать родную бабушку, если это принесёт лишних десять процентов.
— Ладно, если с эти мы разобрались, может, приступим? — нетерпеливо буркнул ангел, усаживаясь на стул.
.
— Да, не терпится услышать ваше предложение, юноша, — откликнулся демон, складывая крылья, чтобы устроиться с противоположной стороны стола.
Я, изящно поддернув штанины брюк, сел между ними.
Место я себе выбрал заранее, таким образом как бы намекая, что главный на встрече — я.
— Прежде всего... — я посмотрел по очереди на собеседников. — Не хотите ли выпить? Моё казино способно удовлетворить самый взыскательный вкус. Кипящая лава с вишней в ликёре. Амброзия с долькой лимона и кубиком льда... Бумажные зонтики в ассортименте.
— Так значит, это ты — тот выскочка, что обставил папу Коломбо, — презрительно процедил демон.
— Сделка была честной, — я пожал плечами. — Мы играли и я выиграл. И между прочим, мы с папой Коломбо остались друзьями.
— Ладно, оставим это, — буркнул ангел. Его румяные черты больше не выражали терпения. Скорее, брезгливость пополам с едва сдерживаемой яростью. И скажу я вам, видеть такое выражение на личике пухлого херувима — то ещё удовольствие. — Ты сказал, что мы сможем получить что-то такое, чего у нас не было от начала времён.
— О да, — вспоминая, как вежливо, и в то же время хищно улыбался папа Коломбо, я попытался скопировать его улыбку. — Я предлагаю вам вполне заслуженное... Никем не оспариваемое... Уважение.
— В самой глубокой яме, самого низшего из кругов, не найдётся места для такого ничтожества, как ты! — взревел демон, как только до него дошел смысл моих слов. Расправив крылья, он навис надо мной и распахнул пасть — бездонную, как долг по ипотеке.
— Я превращу тебя в соляной столп! Я выдою твою душу — по капле, чтобы ты мог осознать всю неотвратимую близость Смерти!..
И ангел направил мне прямо в грудь огненный меч. Не знаю, откуда он его вытащил, но меч был здорово длинный, и действительно, взаправду полыхал, как... как... огненный меч.
А Розарио был прав: сплошные пафос и мелодрама, — подумал я, доставая идеально выглаженный носовой платок и демонстративно смахивая с пиджака огненные искры.
А потом заявил:
— Вот об этом я и говорю, — я спрятал платок обратно в карман. — Своими вульгарными выходками вы довели народ до того, что в вас больше никто не верит.
Огненная глотка захлопнулась. Меч тоже убрался. Я незаметно, но с ОГРОМНЫМ облегчением выдохнул.
— О чём ты говоришь, наглец? — надменно вопросил ангел. — Мы являемся грозой тысяч измерений. Смертные денно и нощно возносят нам молитвы. Нам поклоняются, как богам. Да стоит нам появиться...
— Он прав, Поганец — тихо сказал демон. Над столом повисла тишина. — Парнишка прав. Мы уже не те, что прежде. Вспомни: когда ты в последний раз появлялся в измерении смертных, чтобы уничтожить город, а жители разбегались в ужасе?
— Это, знаете ли, не так легко, как кажется, — смутился ангел. — Огненный меч поглощает уйму энергии, а в дождь так вообще отказывается полыхать... Они кидались в меня огрызками от яблок! Я не могу работать в такой обстановке!..
— А я давно перестал заключать сделки, — неожиданно пожаловался демон. — Никому не нужна вечная молодость. Вместо этого им подавай жидкокристаллическую панель с двухметровой диагональю.
— Да, мало осталось существ, которые чтут традиции, — поддакнул ангел. — Времена настали не те...
— Убийство, — качнул рогатой головой демон. — Воровство, прелюбодеяние... Они больше не считают это ГРЕХОМ.
— "Не такой, как все" — это НОРМАЛЬНО, — горько процитировал ангел.
И тут случилось удивительное: соперники, не разговаривавшие друг с другом больше столетия, обменялись понимающими взглядами. А потом эти взгляды скрестились на мне...
Я перевёл дыхание. В конце концов! Быть живым воплощением недовольства ангела и демона — это даже почётно. Самоубийственно... Но почётно.
Да, Макс. Твоё безумие сделало ещё один шаг по карьерной лестнице. Так держать.
— УВАЖЕНИЕ, — с нажимом повторил я. — Его невозможно получить задаром. Невозможно купить. Но можно заслужить — и тогда его уже никто не отнимет.
— Но... — попытался возразить демон, но я не дал раскрыть ему пасть.
— Вы на протяжении веков спорите, кто круче, верно? Не жалея сил, пытаетесь доказать себе и окружающим, что один из вас круче, чем другой. Вы затевали войны, которые меняли облик целых миров, вы жонглировали душами людей, словно это песчинки в колбе часов, — я взял небольшую паузу, а потом драматично спросил: — И что? — а потом сам же ответил: — И ничего. Потому что вы НЕ МОЖЕТЕ победить, — я картинно откинулся на спинку стула. — Вы — две стороны одной медали, половинки мандалы, овеществлённый принцип дуализма, если хотите. Ваша битва — не что иное, как переливание из пустого ведра в порожнее. И самое главное: ВАМ САМИМ ЭТО ДО СМЕРТИ НАДОЕЛО.
Незаметно я испустил вздох облегчения. Главного я добился: объединил враждующие стороны против общего противника — то есть, меня.
И ангел, и демон прожигали меня пронзительными и не слишком дружелюбными взглядами.
— Но у меня есть решение ваших проблем! — заявил я прежде, чем дорогой пиджак с чужого плеча задымился. — Без всяких мировых битв, покупки душ по сходной цене и прочих религиозных вытребенек мы можем установить: кто из вас круче.
— КАК? — жадно спросили мои собеседники хором.
— Очень просто! — и я развёл руками, как фокусник на поклоне.
А потом кратко и доходчиво обрисовал им свою идею.
— А кто будет решать? — поджал губы ангел. — Кому мы доверим право определять, кто лучше?
— Обычно этим занимается судейское жюри, — сказал я, и поспешно продолжил: — Но немного ознакомившись с традициями Сан-Инферно, я предлагаю, чтобы голосовали зрители. То есть, любой, кто купит билет, будет иметь право отдать голос за любого кандидата.
— Это уравновесит силы, — задумчиво кивнул демон. — Но как вы это осуществите? Голоса, знаете ли, тоже можно считать не совсем правильно... — и он глумливо подмигнул.
— Есть несколько способов, — я улыбнулся. — Например, раздать всем гостям цветные фонарики. И когда придёт время решать — каждый цвет будет означать голос за определённого кандидата... Например, белый — за ангелов, а красный — за демонов. Таким образом сразу будет видно, за кого голосуют активней.
— Интересно... — задумчиво взявшись за пухлый подбородок, протянул ангел. — И что? Эта победа сделает одного из нас самым крутым на веки вечные?
— Ни в коем случае! — я вновь улыбнулся, теперь уже копируя зубастый оскал Розарио. — На следующий год вам СНОВА придётся бороться за титул. И на следующий — до скончания времён.
Какой-то миг за столом царила тишина, а потом демон расплылся в улыбке.
— Мне это нравится, — заявил он. — Если подумать, это придаст новый смысл нашему несколько застойному бытию, а, Погги?
— Не знаю, Золик, не знаю... Каждый год?
— Монета падает то тем боком, то этим... — промурлыкал демон. — И никто не знает, как она упадёт завтра.
— Что повергнет армию фанатов в восторг или в ужас, — добавил я. — И это без всякого огненного меча.
— Ладно, — решительно хлопнул по столу ангел. По столешнице пошла длинная трещина. — Сделаем это. Посмотрим, как упадёт монета на этот раз.
И они собрались уходить. Я не двинулся с места.
— Притормозите, господа.
— Что такое?
— Я не успел упомянуть, что кроме ваших кандидатов предполагается участие и иных существ. — Ангел с демоном переглянулись. — Не поймите меня неправильно, вы, ребята, конечно выше всяческих похвал. Но в городе есть также и другие. Горгониды, например, согласились выставить своего кандидата, — тут я блефовал, но кто мне запретит? — Вообще-то, мы не будем отказывать никому.
— Это справедливо, — кивнул демон.
— Да, но... Если победит кто-то другой? — нервно спросил ангел. — Что, если победа достанется не... кому-то из нас?
— Всё очень просто, — теперь я улыбнулся своей собственной, простой незамысловатой улыбкой. — На следующий год вы попробуете снова.
После значительной паузы ангел улыбнулся мне в ответ.
— Я согласен, — он протянул пухлую, унизанную перстнями руку, и я её пожал.
— Будем рады поучаствовать, — протянул лапу и демон. Последовало второе рукопожатие.
— А теперь... — я набрал в лёгкие побольше воздуха. — Пора обсудить ваши взносы.
— Не знала, что ты умеешь так торговаться, Оторва, — сказала Лолита, когда Поганец с Золотком удалились в свои офисы, отбирать кандидатов, а я остался за столом в компании двух внушительных мешков с монетами.
— Научишься, когда походишь на базар с бабушкой-пенсионеркой, — устало отмахнулся я.
Лола уважительно взвесила в руках оба мешка и подмигнула.
— Теперь мы сможем позволить себе всё, что захочешь.
— А тут можно достать дымовую машину? — оживился я.
— С этим золотом? — она усмехнулась. — Если такой штуки нет в Сан-Инферно, то наверняка она отыщется в одном из измерений. Ладно, Оторва, пошли домой, — она по-хозяйски упрятала мешочки с золотом к себе за пазуху, и я нисколько не возражал. Охота посмотреть на того, кто осмелится залезть в лифчик к Медузе Горгоне...
— Не так шустро, малыш, — ласково поприветствовал нас Лука Брази. — Папа Коломбо хочет перекинуться с тобой парой слов.
— Разумеется, Лука, — я улыбнулся, одновременно наступая на ногу Лолите, которая грозно сдвинула брови, готовясь отстаивать моё право выхода на улицу. — Я всегда рад повидаться с папой.
И мысленно вытер пот со лба. К этому разговору я готовился может быть, более тщательно, чем к предыдущему.
Не буду утверждать, что я человек, умудрённый опытом. Чёрт побери, и повидал я не слишком много — не считая того, что пришлось увидеть здесь, в Сан-Инферно, за последние несколько дней.
Но могу сказать одно: папа Коломбо, при всей его невзрачности, произвёл на меня самое сильное впечатление.
То как он, не моргнув глазом, поставил на кон своё казино, умение держать лицо при проигрыше, и более того — как быстро он выплатил выигрыш, говорило о нём больше, чем вся показуха, которую устроили Поганец и Золотко.
Папа Коломбо был кем угодно, но только не показушником.
И я буду последним идиотом, если не отдам ему должное.
— Сэр Макс! — поприветствовал он меня, входя в зал.
Коломбо был в вечернем фраке с ярко-алой гвоздикой в петлице, волосы его вновь были гладко зачёсаны назад, придавая лицу некоторую аэродинамичность, и делая его похожим на большую хищную птицу.
— Просто Макс, без сэра, если позволите, — я улыбнулся и протянул руку.
— Перейду сразу к делу, — Коломбо уселся на стул, на котором до него сидел ангел. Я обошел стол и сел напротив, на место демона. — Я слышал, ты затеваешь кое-какое прибыльное дельце.
— Рад, что вы спросили, папа Коломбо.
— Просто папа, сынок. Для тебя — просто папа.
— Спасибо, это большая честь. Так вот...
И я в третий раз принялся рассказывать про конкурс красоты. Надо сказать, с каждым повтором у меня получалось всё лучше и лучше.
— Интересно... — протянул Коломбо, когда я закончил. — Конкурс, я так понимаю, предполагает победителей, — проговорил он задумчиво. — И тут напрашивается некоторое количество ставок...
— И в этом мне понадобится ваша помощь, — я сделал драматическую паузу. — Я прошу вас заняться тотализатором.
— Хмм? — его пронзительные глаза сузились до предела, разбирая моё лицо буквально на атомы.
— Я хочу сказать: ну кто я такой? — продолжил я. — Если подумать, лишь потому, что вы меня заметили, я имею сейчас возможность немного заработать. А вы — профессионал своего дела, так что... — я взмахнул руками. — Будет справедливо, если вы тоже поднимете на этом деньжат. Причём, независимо от того, выиграю я или нет.
Коломбо ещё секунду сверлил меня своими буравчиками, а затем расхохотался.
— Я в тебе не ошибся, сынок! — сказал он довольным голосом. — У тебя есть стиль. И поэтому я соглашусь на твоё предложение... С одним условием.
— Э... Я весь внимание.
— Ты получишь половину прибыли по ставкам.
Прекрасно, Макс. Продолжай в том же духе: шлагбаум опущен, флажок поднят, а ты бежишь по рельсам перед несущимся на всех парах поездом...
— Замётано, — и я протянул руку.
Папа её пожал, и не отпуская, поднялся. Мне, соответственно, тоже пришлось встать.
— Как я уже сказал, — мягко продолжил он. — Мне нравится твой стиль. И разумеется, я желаю тебе победы. Поэтому хочу дать один совет... Поглядывай за спину.
— За спину? — честно говоря, я ничего не понял.
— Эрос Аполлон — не спортсмен, — пояснил Коломбо. — Он не умеет проигрывать. Поэтому оглядывайся почаще, сынок.
— Спасибо, я это учту, — немного растерянно поблагодарил я.
А потом произошло ещё одно любопытное событие, смысл которого я разгадал, к сожалению, намного позже...
Едва мы вышли из казино, как столкнулись нос к носу с комиком из "Чистилища".
— Боббо! — обрадовался я. — Какими судьбами?
— Так, захаживаю иногда поиграть, — казалось, натолкнувшись на нас с Лолитой, он очень смутился.
— И часто это бывает? — я всего лишь хотел поддержать светскую беседу, честное слово.
— А тебе какая разница, сопляк? Играю-то я на свои!
Я моргнул. А потом холодно произнёс:
— Извини. Не хотел тебя обидеть, — и шагнул со ступеней.
— И ты меня извини, — поймав меня за рукав, комик улыбнулся, вновь став похожим на грустного шарпея. — Просто я всегда нервничаю перед игрой...
— Ладно, проехали.
И мы расстались.
Некоторое время мы с Лолой шли молча. Я прокручивал в памяти обе проведённые беседы — я имею в виду ангела с демоном и папу Коломбо, — и находил, что всё прошло очень неплохо, особенно, для третьекурсника экономического факультета.
Но потом я заметил, что Лолита тоже непривычно задумчива. Скажу больше: в этой своей задумчивости она настолько забылась, что волосы, ранее собранные в аккуратную причёску, сами собой растрепались, и теперь отдельные пряди зловеще танцевали вокруг головы, как змеи под дудочку факира.
Я прокашлялся, стараясь привлечь её внимание — не хотелось вновь попасть под каменеющий взгляд...
Не помогло. Она всё так же шествовала по тротуару, погрузившись в себя. Тогда я рискнул тронуть её за рукав костюма.
Надо сказать, этот чёрный шелковый костюм был просто находкой! Изменилось поведение Горгоны. У неё появилась какая-то новая уверенность в себе, сдержанное достоинство — которое оценил не только я, но и Лука Брази, судя по тому, как он проводил её до двери...
— Лолита, — наконец позвал я.
— А? Что случилось, Оторва?
— У меня — ничего. Но ты всю дорогу о чём-то напряженно думаешь, и мне очень интересно, о чём.
— Да так, ерунда...
— Давай, — подтолкнул я. — Колись. Самое время поговорить, пока мы вдвоём.
Честно говоря, я рассчитывал на откровение в стиле "кто виноват, и что делать?" Но вместо этого она сказала:
— Я вот всё думаю о Боббо. Почему он так испугался, когда нас увидел?
— Ну не знаю. Может, просто не ожидал? Он ведь сказал, что довольно редко заходит в казино.
— Кроме последнего времени, вероятно, — хмыкнула Лолита.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что в прошлый раз я его тоже заметила. А он сделал вид, что мы не знакомы.