Сантрелья

Глава сорок четвертая НАЗАД В БУДУЩЕЕ

Святогор больше ни словом не обмолвился о своем предложении, хотя мы не расставались с ним ни на минуту. Мы вышли прогуляться по осеннему саду. Он нашел в себе силы шутить, а я смеяться. Мы предались воспоминаниям о том, как он наткнулся на меня в подземелье. И я поведала ему, что приняла его тогда за дикаря-отшельника, обитающего в развалинах старинного замка. С легкой иронией мы вспоминали обо всем, что связывало нас эти почти два месяца. И лишь раз я поймала себя на мысли, что подобные беседы могли послужить хорошим началом как длительной совместной жизни, так и длительной разлуки — навсегда.

Мы почти совершенно не сомкнули глаз ночью. Мы без умолку болтали друг с другом, целовались самозабвенно, точно школьники, только что открывшие для себя сладость поцелуя, сидели молча, прижавшись друг к другу и глядя в одну точку, и снова беседовали ни о чем.

Я упивалась тем, что он был рядом, и старалась не думать о предстоящем. Я даже еще не знала, какой выбор сделаю. Утром Святогор отлучился в святилище для молитв, и я малодушно решила переложить свою проблему на крепкие мужские плечи брата.

— Коленька, что мне делать? — жалобно проскулила я. — Я люблю его. Мне не будет жизни без него.

Коля вздохнул и ответил:

— Аленушка, я не имею права быть тебе советчиком. Только ты сама вправе распоряжаться своей судьбой.

— Но ты можешь, по крайней мере, высказать свое мнение?

— Могу. Но не буду. Это будет равносильно попытке давать советы.

И Святогор молчал, ничего не спрашивая. Днем нас пригласил в главный зал дон Ордоньо. Собралась вся его семья и придворные. Я опасалась и в то же время подсознательно ждала, что он потребует от меня ответа, и мне придется сделать выбор. Но добродушный басовитый бородач упорно молчал, словно вовсе не он заявил накануне о своем благословении. С одной стороны, я была ему благодарна за это, с другой же — я злилась на всех, что никто не хотел мне помочь.

Ко мне неожиданно подошла Беренгария и просила простить ее. Я обняла девушку и заверила ее, что все давно осталось позади, и в моей душе нет ни обиды, ни зла. С любопытством рассматривал нас с Колей юный Габриэль и отважился, наконец, задать моему брату несколько вопросов о будущем. Донья Эрменехильда, как всегда, сдержанно сказала, что была рада знакомству с нами. Это напоминало прощальный прием в нашу честь. Под конец дон Альфонсо отвел меня в сторону и с жаром проговорил:

— Я полюбил тебя, Элена, с первой минуты, как увидел. И я горжусь встречей с вами — с тобой и твоим братом. Знай, что ты всегда будешь в моем сердце, прекрасная гостья из будущего.

— Спасибо тебе, Альфонсо, — ответила я ласково, — спасибо за все, что ты для нас сделал. Я тоже никогда не забуду тебя.

Он порывисто обнял меня, а я громко чмокнула его по-русски три раза.

— Ну что ж, настает время прощанья, — провозгласил вдруг падре Эстебан. — И я думаю, нам не стоит всем быть свидетелями ухода чужестранцев. Пусть Сакромонт один проводит их и проследит, как сработают врата в будущее.

Мы простились со всеми. Прощание всегда грустно. Растрогался даже жизнерадостный хозяин замка.

В покоях Святогора я переоделась в собственную летнюю походную одежду, проверила содержимое рюкзака: даже рукопись оказалась на месте, но я не рискнула ее рассматривать. Коля остался в подаренном Святогором экзотическом одеянии, так как от его собственных вещей после тюрьмы остались лишь лохмотья. Но все свои дорожные "колдовские предметы" он тщательно упаковал, оставив поблизости фонарик.

Мы деловито собирались. А Святогор все молчал. Я же не думала ни о чем, ничего не взвешивала, ничего не пересматривала в душе. На душе было пусто. Я просто не представляла себе ни жизни без Святогора, ни жизни в этом чуждом мне одиннадцатом веке.

— Сколько времени? — спросил Святогор.

— Четыре, — ответила я, взглянув на часы.

— У нас есть еще около часа, — облегченно вздохнул он.

Прошло несколько минут, и вдруг Коля встрепенулся:

— Аленка, у тебя что-то с часами. Уже пять часов!!!

— Бегом! Следующая стрелка только через неделю! — вскричал Святогор.

И стена уже медленно освобождала выход в подземелье.

— Мы не успеем, — вдруг спокойно и обреченно констатировала я.

— Успеете. Она действует около четверти часа, — он уже выбегал в темноту, хватал факел на ходу.

Коля подхватил оба наших рюкзака, и мы ринулись в темный холодный проем. Мы бежали по коридору, и наш бег гулким шуршанием раздавался в сыром замкнутом пространстве. Миновали деревянную скульптурку Христа. Вперед! Вперед! Срывающееся дыхание и стук сердец сливались в едином ансамбле. Замаячил переливающийся белый свет, уже тускнеющий, но еще в силе.

Мы с Колей вскочили на стрелку, и брат пробежал по ней, исчезая на глазах. Я же рванулась назад:

— Святогор!

— Елена! Жизнь моя! — он протянул ко мне руки.

— Я люблю тебя! — в отчаянии крикнула я.

Он наклонился и спешно поцеловал меня в губы. Дальше все было, как в тумане. Он как будто оттолкнул меня. Я спиной попятилась назад — в будущее. Мне почудилось, что Святогор подался за мной, и я счастливо зажмурилась. Он уйдет со мной, в мое время. Я ждала этого. Я не думала сейчас о последствиях. У нас много друзей, неужели мы не найдем ему место в нашем все-таки чуть более демократичном мире? Он будет со мной! Почему же я раньше не подумала об этом? Ай да Святогор! Он не оставит меня!

Его поспешный поцелуй горел у меня на губах. И я улыбалась, представляя, как я, счастливая, с благодарностью брошусь сейчас ему на шею в двадцатом веке. И я смело повернулась и прошла по стрелке. Я тут же обернулась и распахнула глаза, ожидая появления самого любимого и светлого в моей жизни человека.

В поблекшем свечении темнела фигура Святогора, такого, каким я видела его однажды во сне — в джинсах и рубашке. Я тряхнула головой и вгляделась: передо мной стоял не Святогор. Волосы его были коротко подстрижены, бороды не было, только светлые усы. Он держал в руках фонарик. На современном русском языке он произнес — голосом Святогора:

— Я знал, что вы вернетесь.