Сатана вас поздравляет

Глава 17

Я осторожно развёл руки в стороны.

— А ключом не легче будет?

— Ключа с собой нет. Действуй. У тебя хорошо получается.

Словно бы он был доволен мной! Но его лицо выражало совсем другое. Особенно его глаза. Такие глаза вы видите в любом рыбном ряду, если только я справедлив по отношению к дохлой рыбе. И всё же проникнуть в чулан мне требовалось даже более настоятельно, чем ему. Минуту назад я только догадывался, теперь же знал точно.

Я вновь принялся действовать молотком и отвёрткой. Теперь можно было не бояться шума, наоборот — я старался производить его как можно больше в надежде привлечь внимание людей. Надежда не оправдывалась. Когда вы забиваете гвоздь в стену, чтобы картинку на него повесить, никто не станет вызывать полицию, а именно столько шума я и производил, никак не больше.

Вот остриё отвёртки вошло в дерево по-за накладкой, и я попытался вырвать эту последнюю. Не смог; тогда вогнал под ручку торчащей отвёртки головку молотка плоской стороной и начал орудовать его рукояткой как рычагом; шурупы начали выдвигаться из гнёзд. Я выронил молоток, надеясь что теперь он загремит как следует, а шурупы вытащил, отодвинув накладку от дерева лишь одной отвёрткой. Проделав это, я выронил и отвёртку, а дверь распахнул. Дядюшка Эм был внутри, живой. Это первое, в чём я уверился. У него колыхалась грудь.

Он был связан и с кляпом во рту, только это было лишнее, поскольку он был накачан наркотиками. Но живой.

Теперь ситуация частично для меня прояснилась — не полностью, но достаточно, чтобы понять: стоило мне выйти от Честера, как тот позвонил Тоби, и последний отправился сюда прикончить дядю Эма и удалить его из Честеровой комнаты, пока я не собрался с мыслями. А я думаю быстро, потому-то и голову в крысоловку всунул незамедлительно. Теперь, несомненно, прикончат и меня. Имелся у меня, правда, туз в рукаве — та кобура с револьвером… Тоби явно этого не подозревал, иначе отобрал бы моё оружие ещё до того, как велел продолжать и удалить накладку. Да только у него-то пистолет был в руке, а не в кобуре, и нацелен мне в кострец.

— Вот ты его и нашёл. Вытаскивай, да тащи в свою комнату.

Дальнейшее мне не надо было расписывать. Стоит мне затащить дядю в нашу с ним комнату, — это чтобы Честер Дэгон оказался ни при чём, — как пистолетная рукоятка опустится мне на голову и убьёт меня — так убили Карла Делла, — а затем та же участь постигнет и дядю Эма.

Тоби полностью владел положением. Я ведь имел возможность развернуться, одновременно вытаскивая пистолет, и попытаться выстрелить раньше, чем это сделает Тоби. Только шанс был один из тысячи. Правда, если я вынужу его выстрелить сейчас, ему уже не преуспеть в том, что он задумал.

От сорок пятого калибра будет ого-го сколько шума. Тут уж много чего воспоследует. После выстрела из подобной пушки Тоби не отважится тратить время на то, чтобы таскать нас обоих, меня и дядю, из комнаты в комнату. И ему, вынужденному бросить нас в комнате Честера, терять будет нечего, — дядю Эма он прикончит. Будет ли хуже Честеру с двумя трупами в своей комнате, чем лишь с одним-единственным да с человеком в бессознательном состоянии?

Чтобы рассудить подобным образом на словах, требуется чертовски много времени, но когда все эти мысли проносятся у вас в мозгу, да в подобном положении, времени им не требуется. И почти одновременно со всеми этими мыслями я сумел осознать, что если мне предстоит поучаствовать в этой игре, то не худо бы использовать свою голову, чтобы уменьшить плохие шансы насколько возможно.

Я взошёл в чулан и начал склоняться над дядей Эмом, протягивая к нему одну лишь левую руку, но стараясь, чтобы снаружи выглядело так, словно я тянусь к нему обеими руками. Правый локоть я прижал к боку, кисть просунул за отворот пиджака и нащупал пистолет.

Большим пальцем я тронул предохранитель, но двигать его не отважился, поскольку мог послышаться щелчок, а спустить курок я не был ещё готов. Но я извлёк пистолет из кобуры, а сам склонился ещё ниже, широко расставив ноги над дядюшкой Эмом; моя рука легко скользнула ему за пазуху, под мышку, поскольку его пиджак не был застёгнут пуговицами. Тоби мог заметить блеск пистолета, пока я это проделывал, но, кажется, пронесло. Свет в чулане был тусклым, пистолет чёрным, а руку я просунул быстрым и естественным движением, прикрываясь собственным туловищем.

И вот, широко расставив ноги, с руками, засунутыми дяде под мышки, я немного приподнял его за плечи и наполовину перетащил через порог чуланной двери, пока не оказался лицом к лицу с Тоби Дэгоном. Теперь мне оставалось лишь вытащить руку да выстрелить из пистолета, попутно снимая его с предохранителя, и у меня был значительный шанс, даже при том, что пистолет Тоби всё ещё был направлен в меня.

Но мне подвернулась даже лучшая возможность. Тоби произнёс: «Стой. Подержи так», — и направился к двери, желая приоткрыть её левой рукой. Он явно желал убедиться, перед тем как мы будем переправлять дядю Эма из комнаты в комнату, что в коридоре никого нет, что никто не поднимается и не спускается по лестнице.

Он слегка приотворил дверь. Головы в проём не высовывал, но замер, прислушиваясь. Пистолет его всё ещё был направлен в меня, но голова Тоби слегка повернулась, ухом по направлению открывшейся щёлки. Взгляд сместился в ту же сторону.

Лучшего момента быть не могло. Возможно, это не совсем в традициях Одинокого Рейнджера — палить в противника, который ещё даже не посмотрел на вас, просто в эту секунду я был больше озабочен спасением жизни дядюшки Эма и своей собственной, чем исполнением спортивного кодекса.

Я распрямился, и я выстрелил. Всё-таки Тоби глядел на меня, когда я спускал курок; щелчок предохранителя предоставил ему на это время. А вот времени спустить курок своей сорокопятки у него уже не осталось. Возможно, он собрался это сделать, но умер и передумал.

Я не хочу сказать, что у меня получился добрый выстрел, но он подействовал. Я вообще первый раз в жизни стрелял от бедра, а потому попал высоковато. Целился-то я в грудь, но пуля вошла Тоби аккурат под левым глазом. Хотя убила его будь здоров, — даже, возможно, быстрее, чем если бы я попал, куда целился.

Тоби рухнул с тяжёлым стуком, от которого, казалось, содрогнулась вся комната.

Стараясь смирить дрожь, я открыл было рот, чтобы позвать миссис Брэйди, но тут услыхал множество приближающихся шагов — выстрел прогремел как взрыв бомбы, — а потому просто склонился над дядей Эмом, вынул кляп у него изо рта и принялся его развязывать.

Правда, мне пришлось подойти к двери, чтобы помочь её отворять, поскольку Тоби Дэгон, истекавший кровью на пол комнаты своего братца, прижал её своим телом. Я оттащил его в сторону, и только тогда дверь смогли открыть. На пороге появилась миссис Брэйди, за ней виднелись другие.

— Дядя Эм нашёлся, — объявил я миссис Брэйди. — Развяжете его до конца, хорошо? И не обращайте внимания на этого второго парня. Он вас не побеспокоит. Я пойду вызову скорую.

Миссис Брэйди справится, я это знал. Дипломированная медицинская сестра в прошлом, она не завопит при виде трупа, а для дяди Эма сделает больше моего.

Я сбежал по лестнице и позвонил Бассету. Сначала я попросил его сходить отправить к нам полицейскую санитарную машину, затем, когда он вернулся к аппарату и заверил меня, что машина послана, я кратко поведал ему главные подробности.

— Нужно сейчас же объявить Честера в розыск, — сказал я. — Вам лучше оставаться там и создавать движуху. По моему мнению, он где-то ждёт Тоби. Ваши его приметят, вы прекрасно сможете его им описать. Пошлите за ним автомобиль группы быстрого реагирования.

— Да, инспектор, — откликнулся Бассет. — Тотчас этим займусь, так что тебе лучше позвонить своему боссу, если не отзвонился ещё. Хорошая работа, Эд.

Я позвонил Старлоку и всё ему вкратце изложил. Он сказал, что сейчас будет. Я ответил, что здесь он меня может не застать, поскольку я собираюсь ехать с дядей Эмом в полицейской санитарной машине, если они мне позволят, в противном случае последую за ними на такси.

Вернувшись к подножию лестницы, я крикнул миссис Брэйди, как там дядя. Она отозвалась:

— Норма, Эд. Без сознания, но дыхание и сердце в норме. Его только побрить не мешало бы.

Я хмыкнул и вернулся к аппарату. Подходило время выяснить, не врал ли мне Оги Грейн, обещая пять тысяч долларов за нужные сведенья. Я позвонил ему и назвал себя.

— Это Тоби Дэгон обжуливал вас, Оги, — сообщил я ему. — С помощью своего брата Честера, который под именем Рамы Сингха подвизался местным предсказателем. Честер подбирал для Тоби паразитов, подробности позже.

— А где Тоби?

— Тоби мёртв. Я его пристрелил. А Честера сейчас ищут.

— Тогда, Эд, даю наводку. Полчаса назад Тоби сюда позвонили. Он сразу же ушёл, но перед этим сам позвонил куда-то. Разговора я не слыхал, но случайно расслышал номер, который он назвал телефонистке. Звонил он в муниципальный аэропорт. Если они собирались вместе дать дёру…

— Спасибо, — бросил я. Пяти тысяч я не упоминал — пусть сам решает теперь, когда я сообщил ему всё, что он желал знать. Не мог же я потребовать эти деньги по закону; тут было бы просто-напросто его слово против моего, так что вымогать у него эти деньги я не собирался.

Послышалась сирена; это, должно быть, подъезжала скорая помощь из полиции, но телефонного аппарата я не оставлял: нужно было звонить Бассету. Я сказал ему, что есть высокая вероятность схватить Честера Дэгона в зале ожидания муниципального аэропорта.

Повесил трубку я как раз вовремя, чтобы увидеть, как санитары поднимаются в комнату Честера с намерением забрать дядюшку Эма. Они позволили мне ехать в госпиталь вместе с ними.

Там, в вестибюле, я прождал, кажется, годы, пока врач не вышел и не сказал мне, что они постепенно приводят его в чувство, но пока он ещё не вполне в сознании, хотя оно скоро к нему вернётся. По словам врача выходило, что, поскольку дядя уже у них, его здоровью ничего не грозит, просто он в течение нескольких дней будет слаб от воздействия наркотиков, которые ему вводили на протяжении трёх дней. Возможно, мне разрешат повидать его на некоторое время, как только он полностью придёт в себя, а случится это не позднее чем через час.

Ещё до истечения этого часа прибыл Бассет, а с ним и Оги Грейн. Улыбаясь, Оги протянул мне конверт.

— Тут те билетики, которые я обещал тебе, Эд. Фрэнк позволил мне послушать, что поёт Честер. Теперь мне всё известно. А тебе расскажет Фрэнк. — Объяснив, что не станет здесь задерживаться, Оги с нами простился.

— Мы взяли Честера в аэропорту, — приступил Бассет к объяснениям, — и он заговорил. Много чего наговорил, желая обелить себя и взвалить вину за убийство Карла Делла на Тоби; утверждал, что не желал убийства Карла. Но он был соучастником и признает иск и за это, и за похищение твоего дяди. И знаешь что, Эд; я думаю — не исключено, что он спас Эму жизнь. Тоби бы его убил. А вот как вся каша заварилась. Тоби долгое время обжуливал Оги — по маленькому. Его система была вполне надёжна, правда действовала лишь при небольших объёмах. Числовые билеты у него печатались в двух экземплярах (под одним и тем же номером) — печатник думал, что это часть бизнеса. Один набор Тоби сохранял у себя. Время от времени он вызывал какого-нибудь своего приятеля, — кого-нибудь, кто обязательно впоследствии поделился бы с ним, — купить билетик средней стоимости. Не имело значения, у какого распространителя его покупали или какое число вписывали. Главное, чтобы этот приятель позвонил Тоби и назвал серийный номер купленного билета, понимаешь? И когда на следующий день в газетах появлялись числа, Тоби доставал дубликат того билета и вписывал туда выигрышное число. Он подменял корешок, эту копирку, которую распространитель сдал ему накануне, своей новой. Затем отдавал оригинал — с выигрышным числом — этому приятелю. Приятель относил квитанцию распространителю, тот видел по серийному номеру, что продал этот самый билет, и когда начинались выплаты, число на квитанции сходилось с выигрышным числом на корешке, который, как казалось распространителю, он самолично вернул Тоби. Получив деньги, приятель делился с Тоби. У тебя тоже сложилась такая картина?

— Примерно, — ответил я. — Только удивительно было, как срабатывало при единичном экземпляре. Дубликаты — вот ответ. Продолжайте.

— Так что единственная загвоздка была в том, что такие дела годились для малых ставок, а желалось ему большого куша. Загвоздка, собственно, — в наборе нужных людей — и в достаточном количестве — которые подставлялись бы вместо него и потом делились. И он додумался привлечь своего братца-предсказателя. Честер открыл заведение в том же околотке, где действовал и возглавляемый Оги тотализатор. А для подбора нужных людей в этом оказалась весьма счастливая возможность. Предсказатель, к которому приходят пооткровенничать готовые на всё жулики, притом — мелкие! Склонные к подобным делишкам да способные помалкивать. Честер проводил время в отборе таких и ни в одном не ошибся. И вот они начали разворачиваться и приготовились сорвать большой куш. Выстроив цепочку из полудюжины лучших из тех, кого набрал Честер, они собирались приобрести полудюжину или более дорогих билетов — долларов по десять или по двадцать, за которые и выплачивают помногу, — все на выигрышное число одного и того же дня. Оги пришлось бы выплатить сполна, даже пусть бы ему пришлось закрыть свой тотализатор. Он так бы никогда и не узнал, что именно нанесло ему ущерб. Цепочка выстроилась, и был назначен день — понедельник, то есть послезавтра. Тем временем Честер пристраивал к цепочке всё новых проходимцев в преддверии решающего дня и большого куша. А Тоби действовал сообща с Оги над выяснением того, куда уплывают денежки последнего. И держал Честера в курсе всего, что они с Оги предпринимают. Честер всё знал про Ричарда Бергмана, знал также о походе Оги и Тоби в агентство Старлока и с кем они там разговаривали. Поэтому Честеру было известно, что Эм встречал Тоби и знал, что Оги водят за нос.

— И тут, — продолжил я сам, — в среду после обеда Эм приходит в предсказательную лавочку к Честеру, пытаясь собрать сведенья о Томми Рейнале, который дал дёру на автомобиле. Рейнал был одним из Честеровых проходимцев; получив свою долю от выигрышного билета, он бросил жену и сбежал из города. Вот только не пойму, почему визит моего дяди к Честеру так того напугал. Ведь напугал же?

— Потому что когда Эм пришёл, Честер отсутствовал. И когда Честер вернулся, то увидел, что Эм читает книгу с этажерки и как раз книгу этого Чарльза Форта — не полное издание в одном томе, а просто одну из его четырёх книг. «Книгу проклятых». После ухода Эма Честер забеспокоился, заглянул в эту книгу и увидел, что забыл изменить на титульном листе имя владельца. Книга была надписана «Честер Дэгон». Он понял, что раз Эм узнал, что его фамилия «Дэгон» — а это не вполне обыденная фамилия — и поскольку Эм беседовал с Оги и с Тоби Дэгоном, значит Эм может в любую минуту сложить два и два и получить результат — понимание того, что происходит с деньгами Оги. И если он сходит к Оги, то много чего выудит из этого небольшого фактика. И Честер вывел — из чего-то там, что он мог услышать от Эма, пока они разговаривали, — что Эм увидел-таки имя в книге, которую читал в приёмной. Поэтому он придумал план. Полностью его собственный; он понимал, что если поставит в известность Тоби, тот просто убьёт Эма. А Честер говорит, что ненавидит убийства.

— Да, он мне сказал так однажды, — подтвердил я. Проговорив это, я вспомнил, что слышал это Четстерово признание лишь прошедшей ночью, только мне казалось — уже очень давно.

— И ему подумалось, что если на пяток дней вывести Эма из обращения, до вторника, они с Тоби сорвут свой большой куш и сбегут, так что уже не будет иметь значения, решит ли Эм их загадку. И он придумал, как изъять Эма из обращения на пять дней. Далее тебе почти всё известно, кроме одной вещи.

— Продолжайте, — сказал я. — Таких вещей две.

— Он выскочил из своей конторы, арендовал машину и припарковал её поблизости от здания, в котором располагается агентство, ожидая увидеть, как Эм входит внутрь. Честер дал ему время подняться в контору и затем, из телефонной кабинки там же в здании, у лестницы на первом этаже, он позвонил и позвал Старлока; подробности разговора тебе известны. И вот…

Я прервал Бассета.

— Но отчего он всё это так обставил? Трюк с Амброзом Коллекционером да номер Бергмана в отеле?

— Номер Бергмана он использовал потому, что Бергман трудился вместе с Оги над загадкой потери им денег. Он решил, что если рассорит Бергмана с полицией, у первого окажется меньше шансов выйти на что-либо, что можно начать раскручивать. А дело с Амброзом Коллекционером он затеял, потому что книга, которую, как он приметил, читал Эм, это была книга Чарльза Форта — правда, не та именно, в которой говорится про коллекционера Амброзов, так что Эму о таковом ещё не было известно, — а про Чарльза Форта они немного поговорили, пока Эм был там; я полагаю, Честер пытался выяснить, увидел ли Эм надписанную фамилию, и Эм мог сказать нечто такое, из чего Честер заключил, что видел. В общем, поскольку Чарльз Форт уже высунул голову (из той книги с надписью), у Честера, вероятно, пробудилось чувство юмора: захотелось самому начать коллекционировать Амброзов, используя для этого соответствующие имя и фамилию. Он, правда, утверждает другое: не поразвлечься он хотел. По его словам, он надеялся, что мы подумаем на какого-нибудь сумасшедшего изверга — в любом случае на ненормального, — а использование этой идиотской зацепки лишь быстрее наведёт нас на такую мысль. Умным оказался, чёрт его дери.

— А теперь одна вещь, которая мне не понятна, — сказал я. — Как он завладел дядюшкой Эмом, когда тот вышел из здания?

— Это для него оказалось проще всего. Как только Эм показался на улице, Честер вышел из машины и кинулся к нему, сделав вид, что только что подвернул к тротуару. Он сказал, что с тобой произошёл несчастный случай — машина сбила — и тебя отнесли домой, поскольку это случилось рядом с вашим домом, а у тебя имелось при себе удостоверение личности с адресом, и там теперь врач, и… В общем, он усадил Эма в машину и повёз домой, скармливая разными подробностями, звучавшими вполне правдоподобно, так что Эм не заподозрил подвоха.

Некоторые детали, возможно, звучали и сомнительно — например, почему он приехал за Эмом на машине, вместо того чтобы просто позвонить, — но мне кажется, что Эм слишком встревожился, слишком торопился к тебе, и не увидел в том, что скармливал ему Честер, никаких прорех.

— А когда они поднялись на наш этаж, — продолжил я, — Честер, надо полагать, стукнул дядю обтянутой кожей дубинкой.

— Верно. Временно припрятал его под кроватью и только потом, вечером, как раз когда ты забеспокоился отсутствием Эма, он с твоей помощью навесил замок на дверь своего чулана, где собирался продержать Эма все пять дней, на которые следовало Эма устранить.

— Чувство юмора у него и впрямь дьявольское, — сказал я. — Попросить меня помочь ему с замком!

— Честер сказал, что дело в другом. Ему просто нужно было, чтобы ты видел этот его чулан, пока тот стоит пустой, и чтобы потом не думал про запертый на замок чулан в связи с Эмом, после того как обнаружишь, что тот действительно пропал, а не просто запоздал с приходом домой.

— Я и в самом деле не думал. И всё это время, пока дядя считался пропавшим, я спал от него в шести футах! — Тут я вспомнил нечто худшее и хлопнул себя по лбу. — Под кроватью! У Честера, пока я смотрел, как тот прилаживает накладку! И я сидел тогда на этой кровати. На нём!

Бассет усмехнулся.

— Переходим к Карлу Деллу. Удалось тебе разгадать, что с ним произошло?

— Знаю, что, но не знаю, как. Расскажите.

— В среду Карл вернулся домой с головной болью, как и сказал тебе, и прилёг вздремнуть. Было около четырёх. В четыре-двадцать — это предположительно, поскольку Карл уже об этом не расскажет — он услышал, что пришли Эм с Честером. Он признал голос Эма и…

— Четыре-двадцать! — воскликнул я. — Это число стоило мне пять долларов.

Бассет рассмеялся.

— А мне лишь полтинник. Наверно, я не столь азартен, как ты. А Старлоку сколько?

— Два доллара. Но что дальше? Лучше не вспоминать, как мы сглупили с этим числом.

— Это что касается среды; Карл, кстати, забыл про это. Всё со средой, переходим к четвергу, ко времени сразу после полудня, когда Карл сидел в свой комнате и выяснял с помощью астрологии, что приключилось с Эмом. Некоторые выкладки — неортодоксальные, если верить тому астрологу, которому мы их показали, — дали ему четыреста двадцать. Возможно, то было время, и возможно он решил, что именно в четыре-двадцать нечто и произошло с Эмом — что ведь очень близко к истине. Но думая о четырёх-двадцати вчерашнего дня, Карл внезапно вспомнил, что когда он лежал у себя, то приблизительно в четыре с четвертью или в четыре-двадцать слышал голос Эма — Эм тогда поднимался по лестнице. Карл понял, что Эм вернулся домой из конторы и был не один. Астрология астрологией, но Карл осознал, что у него для тебя чертовски важная новость, а потому он бросился вниз к телефону и позвонил Старлоку. А тут и ты отзвонился Старлоку от «Жийяра». Тем временем у Честера находился Тоби; они совещались. Я к тому времени уже повидался с Тоби, и тот знал, что нечто затевается; ему захотелось выяснить у Честера, известно ли тому, что происходит, потому он и пришёл. Честер признался ему в том, что он сделал; говорит, что сперва Тоби захотел убить Эма, но Честер не отдал ему ключа от чулана, и в конце концов он убедил Тоби, что Эм и так больше не стоит у них на пути, устранён таким способом, который даже лучше убийства и трупа на руках.

— И пока они там разговаривали, — продолжил я за Бассета, — то услышали, что Карл сбежал вниз, как будто что-то случилось. Они приоткрыли дверь или даже подошли к лестнице и слышали, что он говорил по телефону.

— Верно. У него всплыло это «четыре-двадцать», а они понимали, что это то самое время, когда Честер привёл Эма домой и ударил его дубинкой, при этом Честер знал, — потом ему стало это известно, — что Карл тоже был дома, у себя в комнате, в то же самое время. Они поняли, что Карл обладает чем-то таким, что приведёт нас к Честеру, как это и случилось.

— Честер показал, что Тоби спустился вниз, и как только Карл, поговорив с тобой, повесил трубку, Тоби сунул ему в рёбра дуло пистолета и повёл его наверх, в комнату к Честеру. На сей раз Честер был напуган до смерти и позволил Тоби командовать собой — но клянётся, что не знал, что Тоби собирается убить Карла. Как бы то ни было, Тоби велел Честеру угнать машину и поставить её у дверей. Когда Честер выполнил, они свели Карла вниз; при этом Тоби с рукой в кармане, держащей пистолет, шёл позади. Тоби велел Честеру сесть за руль, а сам вместе с Карлом сел назад. Они проехали один-два квартала, когда Тоби велел Честеру найти где припарковаться и стать там. Честер подчинился; затем он оглянулся назад и увидел, что Карла нет. Он посмотрел вниз — Карл лежал на полу под задними сиденьями. По его словам, он думал, будто Карл всего лишь оглушён, хотя тот, скорее всего, уже был мёртв. Тоби велел Честер отправляться домой и заручился алиби — стакнуться с теми, кто поручится за него, и оставаться у них на глазах. А о Карле он позаботится. Честер отправился домой, по пути купил двух окуней на рынке, которых и предложил миссис Брэйди, рассчитывая, что она пригласит его отужинать с нею. Она так и поступила. Вот почему Честер ужинал с миссис Брэйди в то время, как автомобиль с Карлом внутри оказался брошен за десять миль оттуда.

— И тогда, — опять продолжил я за Бассета, — Тоби умышленно вдавил кнопку звукового сигнала. Так Честерово алиби оказалось незыблемо.

— Верно. Пришлось ему рискнуть покинуть автомобиль с трупом внутри, после того как он просунул руку через окно и как следует вдавил кнопку звукового рожка, зато он был теперь уверен, что автомобиль обнаружат почти тотчас, и на это время Честер будет обеспечен алиби.

— Да, он-таки провёл нас.

— Провёл. Послушай-ка, Эд. Тот конверт, что дал тебе Оги. Он и впрямь решил не отлынивать от…

Я вынул конверт из кармана и раскрыл его. В нём лежали пять новеньких долларовых банкнот — банкнот с тремя нулями после, собственно, доллара. Прекрасные образчики гравировального искусства.

Я взял одну банкноту и протянул её Бассету.

— Возможно, они фальшивые. Пусть-ка сперва какой-нибудь полицейский чин пустит одну в обращение; он скорее избежит проблем, если появятся.

Бассет посмотрел на билет, а затем на меня, словно бы не мог поверить в существование нас обоих. Секунду спустя мне показалось, что он сейчас заплачет.

— Господи Иисусе, а я места себе не нахожу из-за того, что моя жена нуждается в операции стоимостью в шесть сотен долларов. Но Господи Боже, ведь это ты, Эд, раскрыл дело. Я отсиживал задницу в кабинете, когда ты позвонил и просветил меня. Нечего нам с тобой делить.

— Назовём это взяткой, — сказал я. — Мы с дядей Эмом вскоре собираемся организовать собственное агентство. Нам нужен друг в головном управлении полиции.

Бассет вновь промолвил «Господи Иисусе», что отнюдь не прозвучало молитвой. Он сунул банкноту в карман. Затем он достал сигарету и закурил; при этом его рука едва заметно дрожала.

— Осталась лишь одна вещь, которую я не могу встроить в общую картину, и Честер не может. Зачем Тоби вернулся в комнату Честера? Игра в любом случае была окончена, ему не светило ничего сверх. Честер ожидал в аэропорту, и стоило Тоби туда прибыть, они сели бы на первый же самолёт. Почему он вернулся? Убить Эма забавы ради?

— Не совсем, — ответил я. — Честер не преступник, а вот Тоби — прирождённый. Он ещё не сдался. Когда Честер позвонил и доложил ему о моём приходе в его логово, сказал, что игра проиграна и лучше им сматываться, Тоби, вероятно, сказал «О’кей» и велел Честеру отправляться в аэропорт и ждать его там. Но Тоби ещё не отступил. Он подумал, что я могу предпринять то, что я на деле и предпринял — отправлюсь домой обыскать Честерову комнату. Он подумал, что если застанет меня там, то ему удастся убить и дядю, и меня, перетащить нас в нашу же комнату, и тогда ничто не наведёт нас на след Честера, как и его самого. Если бы задуманное им сработало, — а всё к тому и шло, — он бы отправился в аэропорт и вернул Честера, вместо того чтобы им вдвоём смываться. А затаись они ещё на два дня, то сбежали бы с капиталом в четыре или пять раз большим того, что имели.

Бассет вздохнул.

— Мне, Эд, следовало об этом подумать. Ну вот, я немного с тобой задержался. Сейчас справлюсь у дежурной наверху и заодно позвоню оттуда. Постой-ка здесь.

Через пару минут он вернулся.

— Врач просил дать ему ещё полчаса. Но мне надо бежать; передай Эму, что я навещу его завтра утром.

— Конечно, Фрэнк.

— Да, и забыл сказать. Старлок велел передать тебе его приязнь и признательность. Он присутствовал, когда мы допрашивали Честера. Сказал, что ему нужно вернуться в контору и начать нагонять кое-какую работёнку, которую до поры задвинули в сторону; ты уж сам перезвони ему, как только удастся поговорить с Эмом. Он также собирается вечерком заглянуть сюда проведать Эма.

Бассет ушёл, а спустя полчаса — уже было слегка за шесть — мне передали, что я могу подняться наверх и повидать дядю Эма. Что его состояние стабильное, но он ослаблен, а потому оставаться с ним мне надлежит лишь полчаса, но не дольше.

Врач выходил из той палаты, когда я поднялся на этаж, и я с минуту поговорил с ним перед дверью. По словам врача, дяде Эму придётся остаться в госпитале на четыре или пять дней, после чего ещё неделю пролежать дома, перед тем как он сможет вернуться к своей нормальной деятельности.

Дядюшка Эм поднял взгляд и усмехнулся мне, когда я вошёл. Его ещё не побрили; дядино лицо покрывала трёхдневная щетина, а кустистые усы торчали пуще прежнего. Но взгляд да улыбка у него остались теми же.

— Вот и Эдди, — проговорил дядя. — Что, чёрт возьми, произошло? Мне сказали, что ты мне объяснишь.

Я хмыкнул в ответ.

— Да ничего особенного. Всего лишь тебя похитили. Мы добрались до парня, который имел на тебя виды. Мне пришлось пристрелить его, но это был не тот, который тебя похитил. Правда, он убил другого человека. Мы потеряли три дня, зато будем с прибылью в три тысячи долларов, после того как я выдам кусок Старлоку.

Дядя Эм прикрыл глаза, затем вновь их открыл.

— Теперь всё понятно. За исключением того, что произошло и где я был.

— Большую часть времени в двух футах от нашей комнаты. Один раз я даже присел на тебя, но ни один их нас об этом не догадывался.

Но тут, взглянув ему в глаза, я понял, что лучше рассказать всё напрямую. Я постарался сделать свой рассказ как можно более кратким, и всё-таки он занял у меня почти все отведённые полчаса. Несколько раз дядюшка перебивал меня вопросами, а один раз я сам прервался, чтобы спросить его:

— Дядя Эм, так ты видел надпись на форзаце той книги в приёмной Честера?

— Видел, Эд. «Честер Дэгон». Эта часть, «Дэгон», показалась мне знакомой, но ни за какого чёрта я не мог припомнить, где недавно её слышал. Совершенно выпало из памяти имечко этого громилы, который сопровождал Оги Грейна в наше агентство. Поэтому тогда это ничего мне не говорило, хотя позднее и могло бы навести на след.

Я продолжил рассказ и закончил его на том, что у нас появилось, после некоторых вычетов, три тысячи наличных. Ведь Старлок заслужил компенсацию даже больше, чем Бассет, поскольку бросил большую часть сил своего агентства в поиск на целых три дня, а, как ни крути, эти дни стоили ему не менее пяти сотен. На стороне Бассета был, правда, тот факт, что мы нуждались в его помощи в деле учреждения нашего собственного агентства, и тогда Старлок оказывался для нас уже конкурентом.

— А с этими тремя тысячами да с теми деньгами, которые нам удалось накопить, можем мы учредить собственное агентство?

— Разумеется, малыш. Завтра с утра и начнём.

— Не ранее, чем через две недели. Именно столько тебе отводят, чтобы отдохнуть, а я извещу Стралока о таком же сроке моей работы у него и уж отработаю: он вернулся к текущим делам, и негоже мне будет просто взять и бросить его.

— О’кей, малыш. Только назваться нам всё же надо будет «Хантер и Хантер». — Тут сиделка, появившись в дверях, объявила, что моё время вышло.

— Секундочку, — сказал я ей и вновь обратился к дядюшке, озадаченный не на шутку. — Что ты имел в виду, говоря «всё же»? Есть, разве, лучший вариант?

Дядюшка хмыкнул.

— Он бы подошёл, если бы мы собирались специализироваться только на взимании долгов. Мы же не собираемся? Тогда следовало бы использовать лишь одно моё имя, не фамилию. «Коллекторское агентство Амброза».

А, дядюшка Эм почувствовал себя лучше! Я покинул его с лёгким сердцем. По дороге в агентство я вспомнил об Эстелле; когда события завертелись, мне было не до неё. Было всего лишь семь вечера; девушка, вероятно, была дома и готовилась к выходу в «Голубой крокодил». Я позвонил домой; трубку сняла миссис Брэйди. Я спросил её, там ли Эстелла.

— Здесь уж больше Энни не живёт, — ответила миссис Брэйди.

— Чего? Это Эд, миссис Брэйди. Я говорю об Эстелле.

— Это песня такая. Ты, наверно, был ещё ребёнком в эпоху её популярности и не помнишь. «Здесь уж больше Энни не живёт». Должно быть, тебя-то она и ждала.

— Послушайте, миссис Брэйди, о чём вы говорите?

— Съезжает она, Эд. Сейчас её нет. Но вещи ещё здесь, так что вернётся. Желаешь оставить… постой-ка… Вот и она. Как раз пришла забрать остальное.

Тут в трубке раздался голос Эстеллы.

— Эдди? Как здорово. Ты нашёл Эма и всё такое прочее. Забегу завтра в госпиталь повидать его; сегодня они ведь уже не примут визитёров, а?

— Слушай, Стелла, мне хотелось бы отпраздновать, что ли, — ну, как повидаю Старлока. Нет у тебя возможности отпроситься на вечер? Или мне после работы тебя встретить?

Пауза в трубке. Затем Эстелла произнесла:

— Нет, Эдди. Я хотела сказать, не надо. Я… сегодня я не работаю. Я выхожу за Оги. Мы уезжаем в Уокиган.

Несколько секунд я не мог вымолвить ни слова. Значит, про предложение от Оги она не шутила.

— Но, Эстелла, я… я люблю тебя! — Выдавил из себя, в конце концов.

— Возможно, Эдди, — ответила Эстелла. — Немножко. Но недостаточно. Вот я — я давно любила тебя, Эдди. И я рада тому, что между нами было. Возможно, это помогло тебе легче перенести эти три дня. И… в общем, давай больше об этом не говорить. Прощай, Эдди.

В моём ухе мягко раздался щелчок.

Я нашарил в кармане ещё одну монетку и вновь набрал номер. Голос миссис Брэйди произнёс:

— Эд? — И когда я отозвался, она продолжила: — Спустится через одну-две минуты. Не вешай трубку.

Я подождал на проводе, и очень скоро услышал Эстеллин голос:

— Да, Эд?

— Выйдешь за меня?

— Спасибо, Эдди. Но — нет. Не благодари, Эдди.

И вновь мягкий щелчок у меня в ухе.

До агентства было неблизко, но мне хотелось поразмыслить, а потому я пошёл пешком. Я был и счастлив и несчастлив разом, — в таком, сложном, состоянии. Но я знал, что Эстелла права; то, что я люблю её, я выяснил слишком поздно, и то любил недостаточно. Будь это не так, жениться на ней я вознамерился бы раньше, намного раньше. Она была чертовски права.

Но от этого понимания мне не было легче.

Затем я вспомнил, что у нас с дядей будет собственное агентство, и почувствовал себя немного лучше. Зажглись звёзды. Я загляделся на них и вспомнил рассказ, прочитанный мной в журнале научной фантастики. Рассказ назывался «Число пи на небосводе», в нём звёзды двигались по небу и создавали слова. Мне подумалось, что сегодня ночью они непременно проделают то же. Если астрология чего-нибудь да стоит, звёздам сейчас же надлежит написать «Хантер и Хантер».

Они, кажется, не собирались…

Но нет — спустя секунду — внутри моих глазных яблок, если не снаружи — они исполнили. Так что стало, как положено.

И даже более того. Я покинул улицы и побрёл верхушками домов, а там и прямо по небу.