Сборник произведений

Дороги Гумилева (венок сонетов)

1

Поэту предначертаны судьбой

И «вечный бой», и вечная забота,

В рассвет и полночь – адская работа,

Бессрочный опыт над самим собой.

Как много жизней уместить в одной?

И превзойти хоть в чем-то Дон Кихота?

Не потеряв столь зыбкого оплота,

Быть вечно призываемым трубой?

«Я, верно, болен: на сердце туман,

Мне скучно все, и люди и рассказы,

Мне снятся королевские алмазы

И весь в крови широкий ятаган».*

В каком благом найти ориентире

Особые дороги в этом мире?

--------------------

*«Сонет», 1911

2

Особые дороги в этом мире

Волнуют гумилевское чело…

Здесь Анненский и Царское Село,

И диспуты в директорской квартире,

И Всадник Медный в Северной Пальмире,

И от камина бьющее тепло.

А время так размеренно текло

И нежилась «душа в заветной лире».

«И отвечала мне душа моя,

Как будто арфы дальние пропели:

Зачем открыла я для бытия

Глаза в презренном человечьем теле».*

Все впереди: могучий Нил в Каире,

Дешевый чай в полуденном трактире.

---------------------------

* «Душа и тело», 1919

3

Дешевый чай в полуденном трактире

И над Курой свисающий карниз,

Задумчивый и праздничный Тифлис,

Глаза друзей горят в грузинском пире.

Здесь шашлыки томят в бараньем жире,

И на Мтацминде древней смотрит вниз

Могучий и замшелый кипарис –

Как будто в тоге, в царственной порфире.

А во дворах горланят петухи,

Мешая спать поэту на рассвете.

И первые недетские стихи

В «листке тифлисском»,* утренней газете.

И жизнь влечет, и прямо пред тобой

Волшебный месяц в дымке голубой.

-------------------------------------------------

* «Я в лес бежал из городов…», 1902

(первое напечатанное стихотворение поэта)

4

Волшебный месяц в дымке голубой,

А здесь, внизу, хохочет Мефистофель,

Христос, распятый на седой Голгофе,

Паломники, бредущие толпой.

И праздников победный громобой,

И ром ямайский в запотевшем штофе,

И Ани Горенко неповторимый профиль,

И вот – стихи звучат наперебой.

«Пленительная, злая, неужели

Для вас смешно святое слово: друг?

Вам хочется на вашем лунном теле

Следить касанья только женских рук…»*

И музыка кипит – кларнет, гобой,

Истерзанное сердце рвется в бой.

-----------------------

* «Жестокой», 1911

5

Истерзанное сердце рвется в бой,

Едва лишь защищенное стихами,

Не латами, а хрупкими листами,

Прекрасно в упоении борьбой.

Его легко поранит факт любой,

Ухватит загребущими руками,

Но рок смертельный – он всегда над нами

И первые утраты пред собой:

«К таким нежданным и певучим бредням

Зовя с собой умы людей,

Был Иннокентий Анненский последним

Из царскосельских лебедей».*

…Ждет сердце, растворенное в кумире,

Готовое и к драме, и к сатире.

----------------------------------

* «Памяти Анненского», 1912

6

Готовое и к драме, и к сатире.

К чему еще? Всего не разглядишь –

Влечет его блистательный Париж

И зреют псалмы в собственном Псалтыре.

Подобен стих заряженной мортире,

Что громогласно враз расколет тишь,

Достанет до мансард и старых крыш

И растворится в мировом эфире.

«Неутомимо плыть ручьями строк,

В проливы глав вступать нетерпеливо,

И наблюдать, как пенится поток,

И слушать гул идущего прилива!»*

И стопки книг в расхристанном ранжире –

Гудящий рой стихов все шире, шире.

----------------------------

* «Читатель книг», 1910

7

Гудящий рой стихов все шире, шире,

Растет его неповторимый дар.

Но где-то ждет в морях Мадагаскар,

Живет мечта о горном Бэгемдире. *

И мысль витает где-то на Памире,

Живет в душе мятущийся пожар,

И сновидений сладостный кошмар

От знойной Африки до стынущей Сибири.

«Над тростником пленительного Нила,

Где носятся лишь бабочки да птицы,

Скрывается забытая могила

Преступной, но пленительной царицы».**

Идет поэт заросшею тропой,

Увенчанный и славой, и мольбой

---------------------------------------------------------

* Бэгемдир – провинция в западной Абиссинии,

место путешествия поэта

** «Гиена», 1907

8

Увенчанный и славой, и мольбой

Он верен доброй Музе Дальних Странствий,

Не знающий барьеров и дистанций

Он вечно юн – любовник и герой.

Готовый одолеть простор любой –

Песков Сахары, розовых плантаций,

Всех Абиссиний, Дагомей и Франций,

До боли презирающий покой.

«Мой старый друг, мой верный дьявол

Пропел мне песенку одну:

- Всю ночь моряк в пучине плавал,

А на заре пошел ко дну»*

Но страстно манит аромат эпох,

Мятежный дух нехоженых дорог.

-----------------------------

* «Умный дьявол», 1906

9

Мятежный дух нехоженых дорог,

Где первый луч ласкает спозаранку

«С эбеновою кожей» африканку,

Где бродят и «Жираф» и «Носорог».*

И есть журнал – трудов твоих чертог,

Хранит для нас его стихов чеканку,

И критику, что хитрую обманку

Рукою твердой бросит за порог.

«И мы до сих пор не забыли,

Хоть нам и дано забывать

То время, когда мы любили,

Когда мы умели летать»**

Как в жизни, так и в авторском портфеле –

Исканья неоткрытого доселе.

-----------------------------------------------------

* «Жираф» и «Носорог» - стихи поэта, 1908

* «Ты помнишь дворец великанов…», 1910

10

Любви и счастья хрупкий лепесток

Над лирикой поэта вознесенный.

То чопорный, то резкий, то влюбленный –

Ни в чем он фальши вынести не мог.

Суданский зной или английский смог –

Живет поэт, в себя уединенный,

Но иногда рукою отстраненной

Подводит все же жизненный итог:

«Еще не раз вы вспомните меня

И весь мой мир, волнующий и странный,

Нелепый мир из песен и огня,

Но меж других единый необманный».*

Но песня та, что ангелы пропели,

Едва ль прикроет дикие метели.

-----------------------------------------------------

* «Еще не раз вы вспомните меня…», 1917

12

Едва ль прикроет дикие метели,

Что породил наш жесточайший век,

Где станет мелкой cошкой человек,

Способный выжить только еле-еле.

Где день и ночь – кровавые капели,

Где смерть годами не смыкает век,

Где авторы поэм, библиотек

Не умирают в собственной постели.

«Но что нам делать с розовой зарей

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,

Что делать нам с бессмертными стихами?»*

Что делать дальше, где искать ответ?

В самом поэте – вечный кладезь бед.

-----------------------------------------------

* «Шестое чувство», 1920

13

В самом поэте – вечный кладезь бед,

В России слишком тяжко быть поэтом,

Как много песен было недопето,

Когда разил разбойничий кастет.

Не на глухих тропинках жизни, нет!

А на дорогах, озаренных светом,

Где «Некто», освященный кабинетом,

Давал приказ: «Арестовать сонет!»

«Мои мечты… они чисты,

А ты, убийца дальний, кто ты?!

О пожелтевшие листы,

Шагреневые переплеты!»*

В который раз берут ищейки след,

А в чем, скажите, виноват поэт?!

----------------------------

* «В библиотеке», 1909

14

А в чем, скажите, виноват поэт,

Собой и музой к Подвигу влекущий

В венце терновом, а не в райской куще,

И есть ли справедливость? Где ответ?

Со стоп стихов спадает черный плед,

Является чекист, как дьявол сущий,

И вслед за ним поэт строкой бегущей

Подписывает жизненный обет:

«Но я за все, что взяло и хочу,

За все печали, радости и бредни,

Как подобает мужу, заплачу

Непоправимой гибелью последней».*

Заботы шар земной прикрыть собой

Поэту предначертаны судьбой.

----------------------------

* «Душа и тело», 1919

МАГИСТРАЛ

(акростих)

Поэту предначертаны судьбой

Особые дороги в этом мире –

Дешевый чай в полуденном трактире,

Волшебный месяц в дымке голубой.

Истерзанное сердце рвется в бой,

Готовое и к драме, и к сатире,

Гудящий рой стихов все шире, шире,

Увенчанный и славой, и мольбой.

Мятежный дух нехоженых дорог,

Исканья неоткрытого доселе.

Любви и счастья хрупкий лепесток

Едва ль прикроет дикие метели.

В самом поэте – вечный кладезь бед,