Сбросить маски

Эпилог

Темный, серый коридор. Винтовая, каменная лестница, ведущая наверх. Туда мне нужно. Там долгожданный выход. Я устала, но мне нужно подняться. Шаг. Нога соскальзывает со ступеньки, и я лишь успеваю схватиться за каменную стену. Кто придумал эти туфли? В них же бегать невозможно! Оглядываюсь назад — никого.

Значит, ещё успею. Надеюсь, никто не заметит моего побега. Шаг за шагом, дыхание сбивается, но на отдых времени нет. Чувствую, что за мной кто-то уже идет. Хоть шагов и не слышно. Ускоряюсь, насколько хватает сил. Холодная капля пота скатывается по виску. Вбегаю в небольшую верхнюю комнату башни. Ещё чуть-чуть и смогу скрыться за дверью балкона. Судорожный вдох холодного воздуха обжигает горло. Не обращаю на это внимания, распахиваю дверь, и холодный порыв осеннего ветра ударяет в лицо. Узкий балкончик огибает по кругу башню, позволяя скрыться так, чтобы от двери и из окон меня не было видно.

Ещё раз оглядываюсь. Никого. Быстро спрятавшись от глаз невидимого «охотника», замираю и устремляю взгляд в небо. Большие звёзды смотрят на меня и, мерцая, подмигивают. Кажется, что это не небесные светила, а боги неотрывно наблюдают за нами. Невольно улыбаюсь и подхожу ближе к краю. Рано. Успела. Внутри всё ликует, как же я люблю этот момент. Пользуясь тем, что пришла раньше, осматриваю город, раскинутый за забором дворца.

Яркие магические светильники сейчас погашены, чтобы все могли полюбоваться выходом силы в этот день. Аккуратные крыши домов чернеют в ночной мгле, освещаясь только лунным светом. Даже в окнах нигде не горят свечи. В отдалении слышен веселый шум голосов. Это на площади собрались люди на праздник, скоро там начнётся настоящее веселье. Дворец тоже погружается в темноту, всё освещение гасится. Наступает желанная тишина.

— Спряталась, — на талию ложатся руки моего мужа, а плечи укрывает его огромный плащ. Рин снова не снял его, поэтому я чувствую жар его тела.

— Нашел, — шепчу я, прижимаясь сильнее к нему спиной.

— А ты сомневалась? — шутит он и, не дожидаясь моего ответа, продолжает: — Почему с бала сбежала?

— Хочу посмотреть, — признаюсь ему и слышу, как он тихо смеётся.

— Уже успел пожаловаться?

— А ты как думаешь? — он легко целует меня в шею.

— Когда ты уже договоришься с Барским?

— Тогда, когда он перестанет запрещать открывать новые школы, — немного злясь из-за воспоминаний прошедшего разговора, серьёзно отвечаю ему. Наш спор начался чуть меньше пяти лет назад. Когда я приказала открыть восьмую школу-пансионат для одаренных детей, в которую мы могли бы принимать ребятишек и из других стран.

— И чем закончилось сегодняшнее противостояние? Рин выдёргивает меня из неприятных воспоминаний.

— Тем, что мы открываем двенадцатую школу, — с тяжелым вздохом отвечаю я.

— Милый… Я не понимаю, он же осознает, что маги необходимы Аленголии. Сейчас без них невозможно представить дальнейшую жизнь. За эти пятнадцать лет мы полностью перестроили быт.

Всё. Абсолютно всё взаимосвязано с одарёнными: и выращивание урожаев, там работают стихийники с даром воды и земли, помогая фермерам; и врачевание, сколько зельеваров работают на это? И всё мало, не хватает, чтобы охватить всю страну, не говоря уже, чтобы наладить поставки в другие государства. И все ремёсла, и… Да всё! Почему же он постоянно против?

— Потому что каждая новая школа — это новая академия, — весело поясняет он.

— Нет, — я качаю головой.

— Мне кажется, он меня специально дразнит после того, как я отказалась от его уроков.

— Если сама всё понимаешь, то почему злишься?

— Но это же глупо, — я развожу руками, но Рин легко перехватывает их и прижимает к моему животу.

— Я же тогда отказалась из-за того, что разъезжала по всей стране. Да я Рису видела раз в месяц, а ей тогда только полгода было.

— Ариш, он продолжает так тебя учить. Сколько споров ты проиграла?

— Два, — сокрушенно признаюсь я. Они были связаны с нововведениями в законодательстве для простых людей.

— А сколько раз после ваших споров тебя удалось загнать в угол кому-то из послов или представителей других государств?

— Ни разу.

— Вот видишь, — он поглаживает мои запястья большими пальцами.

— А у меня есть хорошие новости.

— Да? Переговоры прошли успешно? — я вспомнила, что Рин только вернулся с совета магов.

— Более чем, маги Арвии готовы перейти под покровительство совета Адетент, — так это же… Да у меня слов не хватает. Наши верховные маги смогут…

— Что хотят взамен?

— Ты стала прекрасной королевой, — шепчет он, но, чувствуя моё напряжение, продолжает: — Введение одного из них в совет.

— Кого? — я прикусываю губу, стараясь просчитать, так ли это выгодно нам.

— Дэнимарка.

— Этого вертлявого и языкастого ректора, — ну, да… До сих пор не простила того, что он всем разболтал обо мне на том балу.

— А ещё умного мага, имеющего огромный опыт работы с молодыми одарёнными.

— А что произошло с Сатией? — как-то этим вопросом я не задавалась после всего произошедшего, а сейчас почему-то вспомнилось.

Вообще, после того, как я вернулась, так сказать, нас ждал очень нелёгкий период. Вспышки восстаний были не самым страшным. Почти уничтоженная ими экономика, вот с чем пришлось потрудиться. Тогда, я помню, почти не спала, занималась с Барским, который стремился всунуть в мою голову все возможные знания в этой области, его сменяли учебники.

Эринер заставлял отдыхать, чуть ли не силой отправляя в защищенный замок. Когда немного наладили её, пошел огромный поток магов из других стран, которые почувствовали стабильность в государстве. Это одновременно радовало и пугало, их же нужно было приобщить к делу. А как можно такое сделать в стране, которая последние десятилетия противилась магии. Те пять лет были сложными, из-за этого и откладывали с появлением первенца. Вернее, я откладывала, а Рин жутко злился.

Теперь же у нас двое славных малышей. Старшему уже почти десять, прекрасный возраст, очень познавательный. Ланас — прекрасный малыш, унаследовавший дар от папы, будущий сильный менталист. А Риса, наша маленькая дочурка, которой еще не исполнилось и пяти, наше маленькое солнышко, такая же светлая и чистая, дар у крохи ещё не проснулся. Надеюсь, и она возьмёт его от отца.

— Сатию Этельвир выдал замуж, если не ошибаюсь, в тот же год за… А вот за кого, не помню, но это кто-то из верхушки Арвии, после истории, случившейся с нами, она стала незавидной партией, — его слова я уже не слушала. Первый огненный луч разрезал небо.

— Не люблю этот день.

Я накрыла его ладонь и немного сжала её. Для Рина этот день всегда был сложным. В первый год он даже хотел отменить его празднование. Я его понимала, но не позволила сделать этого. Лишив людей праздника, мы не смогли бы повернуть события вспять, а для меня было очень важно, чтобы все помнили, чего стоит равновесие, подаренное богами.

Нашу любовную историю, конечно, немного измененную, рассказывали на всех площадях, во всех тавернах Аленголии, чтобы народ знал и верил. В отличие от мужа, я люблю этот день. Он восстановил баланс на наших землях. Нечисть и нежить ушла обратно в глубину лесов и уже почти не встречалась возле населённых пунктов. Да и ден-мины оценили мой поступок. Почти все главнокомандующие, не только одаренные, принесли короне клятву, такую же, как когда-то Рид дал мне.

Стоит отметить то, что из года в год находятся те, которые вновь приносят её. У нас собралась огромная «коллекция» родовых кинжалов. Рин, как настоящий и правильный король, ещё ни разу не прибегал к ним. Для нас это символ поддержки народа, говорящий, что мы движемся в правильную сторону К моей радости войн за это время не было. Рандия пыталась провоцировать нас, но…

После того, как в Аленголию стали прибывать маги, она быстро успокоилась. Я не думала, что быть правителями так трудно, но ни на что в мире не променяла бы это. Я приобрела намного больше, чем потеряла