Счастье в кредит. Книга 2

ТОЛЬКО ВДВОЕМ…

За ежедневными хлопотами время летело незаметно.

Вот уже и первый снег пронесся крупными хлопьями над дачным поселком. А потом и прочно улегся пушистым, скрипящим под ногами покровом.

В Москве чавкала под ногами смерзшаяся серая грязь, а здесь, за городом, словно в сказке, держали на ветвях казавшиеся невесомыми снежные подушки ели и сосенки. И такая слепящая белизна после городской слякоти…

«Скоро Новый год…» — каждый раз вспоминала Наташа, спеша по утрам к электричке по нетронутой свежей пороше, и в сердце, как в детстве, возникало радостное предчувствие праздника и ожидание волшебства.

Ей хотелось встретить Новый год вдвоем с Андреем, без компании и друзей. Это будет так необычно… затерянная в снегу избушка, елка, свечи… И они всю эту ночь посвятят только друг другу. Ведь существует поверье, что как проведешь новогоднюю ночь, так и весь год пройдет. Радостно и шумно — к веселью. В слезах и тревогах — к грусти… Поэтому и хотелось чего-то необычного, светлого, чудесного… Чтобы этот заряд длился весь следующий год, а тяготы и сомнения, горе и разлуки навсегда остались в прошлом, оставленные на пороге года, как старая обувь.

Но Андрей, едва она заикнулась ему о своих планах, вдруг начал категорически возражать.

— Мы и так каждый вечер проводим вдвоем! — с каким-то омерзением заявил он. — Я хочу праздник по-человечески отметить!

У него уже, кстати, были предварительные наметки. Во-первых, Ирина звала с собой в хорошую компанию, во-вторых, Антон предложил собраться на его даче, подальше от родителей. Туда, кстати, Андрей мог повезти и Ирину… Но было одно «но», мешающее осуществлению этих планов, — Наташа.

Ей почему-то втемяшилось в голову пришпилить его на праздничную ночь к своей юбке. Андрей вполне себе мог представить, какая предстоит тоска и фальшивое сюсюканье.

Но, с другой стороны, он же не может уехать в компанию один, оставив ее на даче. А ни в Иринину, ни в Антонову компанию она никак не впишется. К тому же Андрею вовсе не хотелось оказаться между двух огней, под перекрестными взглядами ревнивой жены и еще более ревнивой любовницы.

Вот если бы Наташа пошла к своим однокурсникам… Андрей осторожно расспросил и выяснил, что их группа собирается в общежитии. Ребята уже скидываются на выпивку и распределяют, кто что приготовит для общего стола. И предстоит общая дискотека на всю ночь…

— Так это же здорово! — сразу же сказал он. — Конечно, тебе надо пойти. А то ты все время как-то обособляешься…

— А ты пойдешь со мной? — с надеждой спросила Наташа.

— Чего ради? Я там почти никого не знаю, — заявил Андрей. — И потом, ребятам не понравится, что ты чужого притащила… Все же своя компания…

— Ты не чужой. Ты же мой муж… — ласково сказала Наташа, удивляясь, откуда вдруг у него эти комплексы.

— Нет-нет, всю ночь чувствовать себя не в своей тарелке… — запротестовал Андрей. — Не могу. Не упрашивай.

— Ну вот, я так и думала, — вздохнула Наташа. — Я потому и решила, что лучше нам ни от кого не зависеть. Нам и вдвоем интересно, правда?

Андрей кивнул, скрывая досадливую гримаску.

И почему это женщины придают такое значение всяким праздникам? Чем этот день так уж отличается от остальных? Если просто Андрей пойдет к друзьям, они будут пить и веселиться, то это нормально. А если в новогоднюю ночь, то криминал…

Если бы только одна Наташка ныла — полбеды. А то еще и Ирина начала закатывать истерики, что не желает быть в праздник одна, как дура. Все подружки будут с ребятами. Так что если она Андрею дорога, то пусть решает…

«Разорваться мне, что ли?» — тоскливо думал Андрей и не находил выхода. Он отнекивался и отмалчивался, переводил разговор на другое, оставляя все же обеим своим дамам небольшую надежду.

Ирина щебетала, обещая удивить его и всех собравшихся сногсшибательным платьем.

Наташка таскала из Москвы тяжелые сумки, заготавливая заранее продукты к праздничному столу.

А Андрей все тянул с решением, пустив события на самотек. Как сложится, так и будет…

Дни, как сумасшедшие, мелькали один за другим, не успеешь оглянуться. И последняя неделя года как-то незаметно подошла к концу. А у Андрея еще не было ни подарков для Наташи и Ирины, ни полной ясности по поводу того, чего же он больше хочет и как максимально деликатно вырулить из сложившейся ситуации.

— Ну, смотри, Андрюшка! Я жду! — решительно заявила ему Ирина при последней встрече.

— Я, может, опоздаю немного… — замялся он. — Ты иди без меня. Я подойду.

— Но это точно? — слегка прищурилась Ирина.

— Точно, точно… — заверил он.

И Наташа суетилась перед его глазами весь вечер накануне. Замешивала тесто, варила холодец, смахивала со лба пот и смотрела такими сияющими глазами, что у Андрея не поворачивался язык сказать, что он собирается уйти.

«Побуду часиков до двух с ней, — решил он «разумно». — А потом смоюсь, как заснет. Или под утро, первой электричкой. У них еще в компашке веселье будет в самом разгаре. Ирка подуется и простит — все же полночи я с ней проведу. А Наташка проснется только днем и не поймет, когда я уехал. Оставлю записку, что к вечеру буду».

Понимая, что сопротивляться бесполезно — уж если женщине что-то втемяшилось в голову, то она костьми ляжет, а исполнит задуманное, — Андрей неохотно поплелся на Томилинский рынок за еловыми ветками. Наташке загорелось украсить дом хвоей, чтобы непременно пахло настоящей елкой.

А она тем временем решила устроить Андрею сюрприз и быстро принялась наряжать игрушками маленькую елочку на участке рядом с резным крылечком их дома. Большую коробку с игрушками она нашла, разбирая антресоли, и не сказала об этом Андрею, предвкушая, как он удивится, ведь чем их молодая семья так и не успела обзавестись, так это елочными украшениями. А все эти разноцветные шарики-фонарики стоили столько, что Наташа со вздохом отошла от прилавка — купить полный комплект было не по карману. Она выбрала только три — самых красивых, посеребренных инеем, — и решила, что каждый год будет покупать по нескольку игрушек, пока у них с Андреем не наберется такая же коробка, как у Мартынова на даче. К тому же каждая игрушка будет напоминать о прожитом годе… В ее воображении рисовалась идиллическая картинка, лет эдак через десять: она, Андрей, дети — непременно мальчик и девочка — и елка, на которой каждый шарик вызывает ностальгическое: «А помнишь?..»

В коробке, которую Наташа осторожно сняла с антресолей, укрытые пожелтевшей ватой, лежали старые игрушки времен Ирининого детства. Ярко-золотые початки кукурузы — забава семилетнего плана, крученные из мягкой проволоки парашютисты и балерины, красные звезды, гномики и фигуристки из прессованной крашеной ваты, картонные золотые рыбки и стеклянные разноцветные бусы… Наташа перебирала их, мягко шевеля пальцами, словно прикасаясь к кусочку чужой судьбы.

Она вынесла коробку на крыльцо и стала привязывать новые ниточки и надевать игрушки на колючие зеленые лапы молоденькой елочки. Это не составляло труда — елка была едва ли выше Наташи. И под Наташиными руками она словно с удивлением поглядывала на себя — что за диво? что за наряд? — и преображалась. Соседи, проходя мимо дачи по тропинке, бросали через забор любопытные взгляды и улыбались. И Наташа тоже улыбалась им в ответ — настроение было таким превосходным, словно все люди братья и поклялись в вечной любви друг к другу…

Андрею, который давился в полубезумной толпе у загородки елочного базара, скорее приходили мысли о всеобщей братской ненависти — так нетерпеливо и озлобленно пихались ближние, желая быстрее прорваться к заветной цели.

Он потерял пуговицу от куртки, шапка съехала набок, когда он наконец прорвался за дощатый заборчик к бренным останкам ободранных палок, пышно именуемых елками. Он мысленно крыл Наташу последними словами за то, что погнала его на это идиотское мероприятие. Исхитрившись, он нырнул под чью-то руку, выхватил из-под носа у замешкавшейся тетки топорщащийся еловый веник и начал продираться к выходу, усиленно работая локтями.

— Андрюшенька, что ты так долго? Я уже начала волноваться… — встретила его Наташа, стоя на крылечке.

Он молча ткнул ей ветки и ушел в комнату. Сел к печке, надувшись, протянув к огню замерзшие руки.

— Ты озяб? — Наташа почувствовала себя виноватой. — Бедненький…

— Отстань, — процедил он. — Я замерз и есть хочу, как собака…

— Потерпи, немного осталось… — несмело сказала Наташа.

Но Андрей так зыркнул на нее из-под сползшей на лоб шапки, что Наташа стремглав метнулась на кухню, накладывать на большую тарелку понемногу от всех приготовленных блюд.

— Перебьешь аппетит… — жалобно сказала она.

— Что за идиотизм — начинать жрать под бой курантов, — с набитым ртом заявил Андрей. — И имей в виду: я ходил за елками первый и последний раз. Ясно?

Наташа торопливо кивнула. Ей не хотелось его раздражать и ссориться сейчас, накануне сказочной ночи. Лучше она промолчит. Его можно понять, он устал, намаялся, нанервничался…

— Ты видел, что у нашего крылечка стоит? — подлизываясь, спросила она.

— А что? — приподнял брови Андрей. — Ведро?

— Почему ведро? — удивилась Наташа.

— Ну, не знаю… Что еще можно поставить у крыльца?

— Ты что, правда не заметил?

— Ну правда, правда…

Наташа пожала плечами. Слепой он, что ли? Вся улица издалека видит ее произведение.

— Тогда не скажу… — как можно загадочнее протянула она. — Сам увидишь, только в следующем году…

Андрей торопливо доел и ушел в спальню, плюхнулся, не раздеваясь, на кровать.

А Наташа, поглядывая на часы, заметалась по дому, накрывая стол, украшая комнату, боясь не успеть к назначенному сроку. Казалось бы — столько было времени, а все равно никак не управиться…

Она повесила на принесенный Андреем веник купленные ею красивые шары и поставила его в вазу поближе к печке. От тепла живой сок вновь побежал по упругим хвоинкам, и по дому начал распространяться волнующий лесной запах…

«Ой, ведь точно так же пахло там, на стройке, когда мы с Андреем впервые…» — смущенно подумала она.

Ей хотелось надеяться, что этот запах вызовет у Андрея те же самые воспоминания, пробудит в нем такую же, как тогда, любовь и нежность…

Она накрыла стол подаренной Вианой скатертью, поставила две свечи, два прибора и заставила всю свободную поверхность своими пирогами, холодцами и салатами — этого на десятерых бы хватило… В маленьком ведерке в настоящем льду хранилось шампанское — как в лучших ресторанах. И свернутые колечком салфетки на тарелках…

А под вазой с еловыми лапами — на подносике перевязанный ленточкой сверток — сюрприз для Андрюшки. Несколько выходных подряд, пока его не было дома, Наташа вязала длинный модный шарф и предвкушала, как он обрадуется… Шарф получился красивый, толстый, с яркими полосками, как раз под цвет его куртки.

«О Господи! Уже одиннадцать!»

— Андрюшка! Одевайся! — крикнула она.

— Я и так одет, — лениво отозвался он.

А Наташа сверила свои часики с профессорскими настенными, с кукушкой, подтянула гирьки в виде еловых шишек и завела скрипучий механизм. Ведь у них ни радио, ни телевизора, ни музыки. Роскошная видеодвойка без телеантенны отказалась работать вдали от телебашни. А комнатную не достать — дефицит.

Наташа даже думала порой, что, если бы видик работал, Андрей не исчезал бы из дома так часто — сидел бы, уткнувшись в экран, чтобы потом похвастаться в институте, какой клевый боевичок ему удалось достать посмотреть…

Она последний раз окинула стол взором и охнула. Как она могла забыть?! Раз уж они вдвоем, то зачем эти пошлые рюмки? Подаренный Вианой свадебный сервиз — серебряные именные чашечки — вот из чего они будут пить шампанское…

Андрей вышел к столу в свитере и джинсах, полусонный, и уставился на нарядную накрашенную Наташу.

— Чего это ты вырядилась? Ведь мы одни…

— Для тебя, — шепнула она, проглатывая обиду.

— А… — протянул он и оценивающе окинул ее взглядом. — Ну ладно, сойдет…

— Андрюшенька, ну я тебя очень прошу… Ну переоденься…

Наташа ласково потерлась щекой о его плечо. Он фыркнул и отодвинул ее.

— Ну я же сказал. Что за глупости…

— …и побрейся… — по инерции на той же ноте продолжила Наташа. — Такой колючий…

— М-да? — Андрей провел ладонью по щеке. — А горячая вода?

— Есть! — Наташа, обрадованная его согласием, побежала за чайником.

Действительно, если ехать первой электричкой, то побриться и одеться лучше сразу… Андрей поразмыслил и решил не упрямиться и уступить Наташе. В конце концов, ему тоже так удобнее.

— Вот умница! — всплеснула руками Наташа, когда он появился перед ней вновь в новом костюме, чисто выбритый, как денди… Настоящий будущий дипломат…

Слегка чопорные, они сели друг напротив друга. Наташа зажгла свечи и погасила свет. Две тени косо легли на стены комнаты, колеблясь от колышущегося язычка пламени, то сплетаясь, то разъединяясь…

Наташа потянулась вперед, взяла Андрея за руку и повернула так, чтобы его тень оказалась на стене рядом с ее…

— Колдуешь, что ли? — хмыкнул Андрей.

— Ага… — она загадочно улыбнулась.

В зыбком свете свечей все казалось таким таинственным… Морозные узоры на стекле отгораживали их от всего мира, оставляя, как и хотелось Наташе, только вдвоем.

Андрей глянул на часы и принялся откупоривать шампанское. А Наташа подвинула ему и себе маленькие листочки бумаги и карандаши.

— Напиши свое желание и сожги листок, пока будут бить куранты, — сказала она.

— У нас нет курантов, — возразил Андрей.

— Ну тогда… пока будет кричать кукушка, — показала на часы Наташа.

Андрей пожал плечами — детство какое-то… Хотя можно, конечно… А в глубине его скептической души все же гнездилась тоже детская надежда, что загаданное в новогоднюю ночь должно непременно исполниться…

Он наполнил серебряные чашечки бурно пузырящейся пеной.

— Ой! Через край! — взвизгнула Наташа. — К счастью!

Со скрипом отворилось окошко на часах, и старая облезлая кукушка едва выползла на порожек. Хрипло пробулькала и заявила:

«Ку… ку…»

— С Новым годом!

Наташа вскочила, торжественно посмотрела на Андрея и подняла свою чашечку…

— Нет, не так… Подожди, не чокайся!

Она быстро взяла из его руки «Андрея», а ему дала «Наташу».

— Вот так! Я пью тебя, а ты меня…

И залпом опрокинула ее в рот, словно неким магическим ритуалом влила в себя то, что было судьбой предначертано Андрею, испила его чашу. А он глотнул шипучую квинтэссенцию судьбы из чаши под названием «Наталья»…

— Мы будем жить долго и счастливо! Правда? — шаловливо вопросила Наташа кукушку.

Но та вдруг запнулась, дернулась на пружинке и уползла обратно в домик, виновато потупив облупленную головку.

У Наташи мурашки пробежали по плечам. Она испуганно глянула на Андрея.

Но он лишь скептически усмехнулся.

— У наших курантов завод кончился. Значит, писать желание нет смысла?

— Пиши, — решительно сказала Наташа. — Все равно.

Она загородила свой листок ладошкой и торопливо вывела на нем:

«Хочу быть любимой и счастливой. Хочу родить сына».

И поднесла листок к пламени свечи. Он вспыхнул крохотным факелом и моментально обжег Наташе пальцы. Она бросила его на тарелку, глядя как завороженная, как чернеет и корчится объятая пламенем бумага, превращаясь в горку пепла.

«А вдруг я что-то напутала? — в испуге подумала она. — Вдруг все сгорит и превратится в прах, рассыплется и исчезнет?»

Она остановила занесенную над другой свечой руку Андрея.

— Погоди! Не надо!

— Почему? — удивился он.

— Не надо… умаляюще сложила ладошки Наташа. — Лучше спрячь. Пусть до следующего года сохранится…

Андрей пожал плечами и сунул записку наугад между страниц какого-то томика из профессорской библиотеки. И естественно, тут же выбросил из головы — в какой.

Тот, кто когда-нибудь откроет эту книгу и прочтет оставленную много лет назад закладку, видимо, согласится с Андреем. Его желание — так универсально и понятно всем. И в глубине души каждый желает именно этого…

«Хочу жить легко и свободно» — написал Андрей.

И тот, кто не хочет того же, пусть первым его осудит…

В то же самое время Ирина с бокалом в руках слушала бой курантов в компании приятелей и приятельниц.

Ноздри ее раздувались от бессильной злости, а губы изображали прелестную довольную улыбку. Не может же она всем показать, что оскорблена и расстроена, что возлюбленный бросил ее в новогоднюю ночь. Не дождетесь! Ирина ловила на себе косые заинтересованные взгляды подружек: «Ну, и где же твой хваленый Андрей?» — и чувствовала себя униженной. Хотя внешне выражала безмятежное веселье, смеялась шуткам, строила глазки мужской половине компании, напряженно стараясь угадать, кто из парней сегодня тоже один, без пары. Ей сейчас неважно было, хорош он собой или нет, высок, низок, туп или умен. Главное, разыграть перед подругами внезапную смятенную увлеченность… И конечно, смыться отсюда как можно скорее, если Андрей не придет. А то, что он не появится, она уже поняла, хотя все еще вздрагивала от каждого хлопка входной двери, напряженно прислушиваясь к голосам в прихожей. Не он ли? Может, чудо случится?..

«Сидит там на даче со своей Наташенькой… А про меня и думать забыл… Ну погоди! Я тебе напомню, милый! Не ожидаешь, а я тут как тут… В конце концов, это моя дача, и я могу появиться там в любой момент… Вот именно! Когда хочу, и… с кем хочу!»

Она начала повнимательнее присматриваться к присутствующим мужчинам, выбирая посолиднее, чтобы явно имел машину. Не на электричке же она попрется в Томилино! Ей надо произвести эффект разорвавшейся бомбы — и она это устроит. Ха!

Вот какой-то смазливый типчик позвал ее танцевать, прижимая к себе и глядя масленым взором.

— Вы надолго здесь задержитесь? — томно шепнула ему Ирина.

— До самого утра, до метро… — ответил он.

— Извините, — Ирина отстранилась. — Мне жарко…

Она, обмахиваясь, села за стол, продолжая цепко выхватывать взглядом необходимые детальки. Вот невысокий дядечка отказался от коньяка, решительно отставив рюмку и ограничившись бокалом шампанского.

«Или трезвенник, или язвенник, или за рулем», — хмыкнула про себя Ирина и мягкой кошачьей походкой направилась к нему.

— Вы танцуете? — протянула она, изогнувшись над его стулом.

— Танцую, — дядечка с готовностью поднялся, с удовольствием глядя на Ирину. Он был ей не выше уха.

— А я пою… — с очаровательной улыбкой заявила она и села рядом. — Это из фильма, помните?

— Да-да… — растерянно кивнул дядечка.

А Ирина доверительно шепнула ему:

— Вижу, вы скучаете… Я тоже, признаться… Нудно как-то… Пить да плясать…

— Вы правы, — согласился с ней дядечка.

— Я сейчас, пожалуй, все же уйду… — как бы раздумывая, сказала Ирина.

— Да что вы? — всполошился дядечка. Такая девушка, сама подошла… и вдруг уйдет… — Куда же вы?

— На дачу махнуть, что ли? — мечтательно протянула Ирина.

— Сейчас? — удивился дядечка. — Ночью? Но ведь Новый год…

— Вот именно! — подхватила Ирина. — Ночью, в Новый год, в лес, одной, затеряться там и слушать, как шумит ветер в верхушках сосен… А какой там снег… Как это романтично…

— Ну… — с сомнением протянул дядечка. — Пожалуй…

— Не люблю людей, в которых умер дух авантюризма! — воскликнула Ирина. — Серые, неинтересные людишки! Между нами, если мужчина способен на безумство, то… мягко говоря, на что он не способен в… Ну, вы понимаете? — доверительно «поделилась» она.

— Понимаю, — торопливо согласился с ней дядечка. — И, надо сказать, вы совершенно правы. Ведь многие смотрят на плечи, на рост… А эти качки совершенная серость… Умная женщина всегда разглядит в мужчине искру… этого… авантюризма…

Ирина усмехнулась про себя. Быстро клюнул. Не может же он признаться, что ему до смерти неохота вылезать из-за обильного стола от теплой компании. Ведь тогда она подумает, что он и в сексе полный ноль… А он-то… перышки распушил…

Она деланно зевнула и поднялась.

— Ну ладно… Пойду, пожалуй… Тачку поймаю…

И как она и рассчитывала, дядечка тут же предложил:

— Зачем ловить? Это опасно. Одной за город… Я вас могу отвезти. У меня машина…

— Вы? — Ирина «задумалась». — Ох нет, не хочу вас утруждать…

— Мне самому хочется вырваться на природу, — горячо заверил ее дядечка.

— Ну… ладно… — протянула она. — Только сматываемся незаметно…

Но, естественно, сама сделала свой уход как можно более эффектным.

— Ирка, ты куда? — недоумевали подруги.

— На дачу, конечно, — «изумилась» она. — Я ведь на минутку заскочила. Там Андрюшка ждет. Чао! Мы пошли!

И гордо выплыла из двери под руку с коротышкой. Ну да, хоть и неказистый, а все же — мужик…

Они подкатили на машине к даче как раз тогда, когда Наташа вручила Андрею перевязанный ленточкой пакет.

— А это подарок, — сияя, объявила она. Андрей невольно покраснел.

— Ой, а я… Ты знаешь, не подумал… Да и денег не было…

— Ну разве дело в подарке? — мудро успокоила его Наташа. — Просто мы с мамой всегда дарили друг другу что-нибудь, на каждый праздник, пусть пустячок… А у вас так не принято было, правда?

Андрей кивнул. Действительно, кроме дня рождения, отец никогда не дарил ему ничего. Разве что в детстве он находил утром под елкой новую игрушку и сладости. Так то — в детстве.

А теперь в нем проснулось радостное предчувствие, такое же, как когда он мальчиком вскакивал с кровати пораньше и спешил в большую комнату, чтобы побыстрее узнать, что же там…

Андрей потянул ленточку, и из пакетика вывалился в руки пушистой грудой пестрый шарф, связанный Наташей.

— Ну как? — она смотрела чуть настороженно: угодила или нет.

Андрей намотал его на шею и заглянул в зеркало.

— Ничего…

Наташа ждала большего — восхищения, радости, благодарности. Ведь она так старалась…

— Я сама связала.

— Да? Оно и видно… — критически оглядывал себя Андрей.

«Не буду показывать, что мне обидно, — решила Наташа. — Не хочу портить настроение».

Но оно все равно испортилось.

И тут громкий топот раздался на крылечке, и стук в дверь — резкий и бесцеремонный.

— Кто это? — Наташа изумленно глянула на Андрея. Он пожал плечами и пошел открывать.

Ирина была настроена по-боевому, но едва подавила смешок, увидев его такого нелепого в элегантном костюме и аляпистом самодельном шарфике.

— Боже! У вас что, маскарад?

Она ввалилась в дом, таща за собой незнакомца, который, казалось, был весьма недоволен тем, что на даче оказался кто-то еще.

Андрей ошеломленно отпрянул. Ничего себе, сюрпризик!

Но он не успел даже ничего сказать Ирине, потому что в коридор выбежала Наташа.

Девушки целовались и щебетали, обмениваясь поздравлениями, хотя внутри у каждой клокотало чувство недовольства и протеста.

Наташа досадовала, что Ирина нарушила их уединение. И зачем ей понадобилось явиться на дачу? Неужели не было подходящей компании? То, что Ирина могла примчаться к Андрею, почему-то не приходило ей в голову. Видимо, потому, что за Ирининой спиной маячил незнакомый дядечка.

А Ирина, расцеловав Наташу, злорадно думала, что сломала ей кайф. «Нехорошо быть такой собственницей, милая, надо делиться с ближними». И она желает получить свой кусочек счастья, и немедленно.

Она небрежно достала из сумки и бросила Андрею пакетик.

— Держи! Дед Мороз пришел.

Секунду подумала и достала свою новую компактную пудру.

— А это тебе, от Снегурочки.

Не оставлять же Наташу без подарка, она может догадаться…

Наташа опять стала суетиться вокруг стола, ставя приборы для непрошеных гостей. Их милый тет-а-тет был безвозвратно нарушен, и она быстро убрала сервизные чашечки — как-то слишком сентиментально, словно посмотрела на все Ириниными глазами.

Восторженный вопль Андрея заставил ее обернуться.

Он рассматривал шикарный импортный шарф благородных темных тонов, невесомый и пушистый. Потом притянул к себе Ирину и радостно поцеловал, словно забыв о Наташе.

— Ирка! Ты чудо! Но это так дорого…

— Носи, — снисходительно сказала Ирина. — Платоше два привезли в презент. — Она покосилась на Наташу и не удержалась, добавила: — Людям нашего круга неприлично ходить в самопале.

Наташа закусила губу и отвернулась.

— А у меня… — растерянно тянул Андрей. — Ничего… Ты меня застала врасплох…

— Ну да, врасплох, — скептически заметила Ирина. Мало того что она ждала его, как последняя идиотка, пока он наслаждался семейной идиллией, так еще он, оказывается, и не готовился к встрече с ней! Слава Богу, что Наташка сказала:

— Не обижайся, он и мне ничего не подарил…

Ну раз и ей ничего, то все-таки не так обидно…

Они вчетвером продолжили полночную трапезу. Ирина проголодалась и уплетала за обе щеки, напропалую кокетничая со своим спутником. Невзрачного дядечку очень вдохновила ее фраза, что она собирается заночевать в своей комнатке наверху, а то он уж было приуныл, поняв, что на первом этаже двум парам разместиться негде.

Андрей сидел как на иголках. Ирка все время его подначивала, отпуская шпильки. Да еще хмыря с собой притащила… Он чувствовал глухую ревность. Что она, собралась с ним тут ночевать? На глазах у Андрея? Ну разозлилась, ну обиделась… но зачем так его унижать?

«Стерва… шлюха… — озлобленно и оскорбленно думал он, наблюдая, как Ирина виснет у незнакомца на шее. — С первым встречным готова… А может, это и не первый встречный? Может, она не с одним мной развлекается… Потаскуха…»

Наташа не могла скрыть удивления от того, какого невзрачного Ирина выбрала себе спутника. На его фоне она просто королева… Впрочем, сердцу не прикажешь… Может, он человек интересный? В разговоре выяснилось, что он вроде кинорежиссер…

— Второй режиссер, — для порядка уточнил дядечка. Но для Наташи не было особой разницы, она все равно не понимала этих киношных градаций. А по словам Иркиного ухажера, он столько фильмов снял, что просто ужас… Рассказывал всякие истории, называя знаменитых актеров просто: Вася, Алик, Люся…

Наташа с интересом слушала его россказни, понемногу начиная примиряться с Ирининым выбором и проникаясь к дядечке почтительным уважением.

— А вы видели нашу елочку? — спросила она. И потащила всех на улицу — любоваться.

Дядечка громко восторгался, памятуя о том, что душа загадочной Ирины жаждала романтики и природы.

— Как это прелестно! Как необычно! Какой образ! — Он схватил девушек за руки, образуя хоровод. Наташа потащила за собой Андрея. А другую его руку крепко сжала Ирина.

козлиным фальцетом завывал дядечка на все окрестные участки. Наташа от души смеялась и вторила, Ирка тоже пыталась поддерживать «веселье». Только Андрей упрямо молчал, злясь, что из него пытаются сделать идиота.

Они топтались вокруг елочки — но хоровод не объединял их. Каждый был сам по себе…

— Ну все! Хватит! Я замерзла! — закричала вдруг Ирина. Она вырвала руку у дядечки-режиссера, обиженно зыркнула на Андрея и ушла в дом.

Андрей услышал, как заскрипела лестница, ведущая в Иринину «светелку». Дядечка попытался было подняться следом, но пулей слетел вниз под раздраженный Иринин окрик:

— Отцепитесь все! Я сплю!

Наташа недоуменно поглядывала из окна кухни на дядечку, неловко топтавшегося рядом с Андреем на крылечке. Они молча курили, причем Андрей демонстративно повернулся к незваному гостю спиной, оперевшись о перила.

«А этого-то куда девать? Умница Ирка, сама смылась, а мне расхлебывать… — думала Наташа, собирая грязные тарелки. — Может, его на диванчике положить? Он маленький, поместится. А с другой стороны — на фиг он здесь сдался! Ну почему у меня никогда не получается так, как я хочу? Хотела волшебную ночь с Андреем — и на тебе, получила… Полный бедлам…»

— Ты постель постелила? — раздраженно спросил Андрей. — Ложиться пора! До утра, что ли, хороводы водить?

— Сейчас, Андрюшенька… — Наташа метнулась в спальню. Дядечка еще немного потоптался.

— Ну, я, пожалуй, поеду… — нерешительно сказал он, тоскливо глядя на темное окно Ирининой мансарды.

Андрей только плечами пожал. Была без радости любовь — разлука будет без печали…

Ирина, прижавшись лбом к стеклу, проводила взглядом отъезжавшую машину. «Мавра сделал свое дело — мавра может уходить».

Она с каким-то мазохизмом, словно желая себе лишней боли, жадно ловила доносящиеся снизу звуки. Вот прошлепали Наташины шаги… Вот тяжело скрипнули половицы под ногами Андрея…

«Ложатся… — думала она. — Сейчас он ее обнимет… Нет, это она к нему прилипнет… Липучка противная… И зачем я осталась? Надо было уехать с этим типом. Или уж с собой его уложить — пусть Андрюшечка позлился бы… А то теперь я здесь не пришей кобыле хвост… Андрюшенька, миленький… Ну поднимись ко мне… Ну поднимись… Услышь, что я тебя зову…»

…И он услышал. Отодвинул Наташину руку, обвившую его шею, и встал.

— Ты куда? — напряженно шепнула Наташа.

— Пить хочу…

Он вышел в коридор, погремел кувшином с водой, потоптался у разоренного стола с оплывшими, поникшими свечами… Тоска… А там, наверху, под пушистым пледом лежит Ирина…

Он не мог не думать о ней, о ее жарком ненасытном теле… Этот жар словно доносился до него из ее «светелки» и обжигал, вызывая мучительную дрожь. Как у Крылова в басне: «Зелен виноград…», «видит око, да зуб неймет»… И рядом она, и близка, и желанна — и невозможна, запретна…

«Ирка… кошка… Хищница моя… Я не верю тебе, ни на грош не верю… И не люблю… Даже, наверное, ненавижу за эту оскорбительную свободолюбивость… Ты меня с легкостью предашь, я же чувствую… Но почему я так желаю именно тебя, только тебя? Вот плюну сейчас на все и поднимусь наверх, и истерзаю, измучаю, отомщу за сегодняшние мучения…»

А Наташа сжалась одна на широкой сдвоенной постели, прислушиваясь к нервным шагам Андрея…

«Что с нами? Что происходит? — смятенно думала она. — Почему он такой неласковый, невнимательный? Такое ощущение, что я его раздражаю и он еле сдерживается, чтобы не отпихнуть меня… Что бы я ни сделала, что бы ни сказала, все время эта его презрительная ухмылка. Я больше не могу… Я как веревка, из которой он хочет выпутаться… Наверное, он меня больше не любит… Это горько, но надо наконец найти в себе мужество это признать. Значит, так… Он меня разлюбил, а я его люблю. Боже, как тривиально… Не думала, что со мной будет такое происходить… — она решительно сжала кулачки и шмякнула по подушке. — Фигушки! Я его не отдам! Я даже не подозревала, что смогу так унижаться… Где же моя гордость? Стыдно… А почему стыдно? Я защищаю свою любовь! Унижаюсь? Да! И этим горжусь! Потому что я хочу угодить любимому человеку. Я хочу, чтобы ему было хорошо, чтобы ему было приятно. И он в конце концов поймет, что я готова на все ради него, и оценит это. Он однажды уже понял, как ошибался, расставшись со мной… Настоящая любовь должна быть терпелива… Я потерплю… Я еще много смогу вытерпеть… Это же ради нас… Ради нашей любви… Чтобы любовь не угасала, кто-то должен раздувать ее огонь… Андрей устал, значит, это буду делать я…»

Скрипнула лестница. Наташа подняла голову, прислушалась. Что это? Андрей пошел к Ирке?

Ей хотелось вскочить и броситься следом… Но это было бы так стыдно… Что они подумают? Что она ревнивая дура?

…Андрей поднялся к Ирине, не отдавая себе отчета в своем порыве. И Ирина вскочила с кровати на цыпочках и бросилась к нему на шею.

— Мучительница… Сумасшедшая… — бормотал Андрей, покрывая поцелуями лицо, шею грудь…

— Это ты мучитель… Обманщик…

Она льнула к нему, сдерживая рвущийся из труди вздох…

— Ну все… Иди… Совсем спятил… — счастливо засмеялась Ирина, отталкивая его и притягивая одновременно.

— Сейчас… Еще минутку… — не мог оторваться он.

— Иди… — она посерьезнела. — Потом.

И решительно вытолкала его за дверь.

Он пришел к ней, не выдержал… И этого достаточно. Она же не собирается рисковать и устраивать грязную сцену с царапаньем соперниц и воплями обманутой жены. Потом… Еще не время…

— Ты куда ходил? — напряженно спросила Наташа, когда он через минуту вернулся в спальню.

— К Ирке, — едва переводя дыхание, ответил Андрей. — Мне показалось, она плачет.

— Правда? — всполошилась Наташа. — А я не слышала… Ну, что с ней?

— Все то же… — буркнул Андрей. — Сказала, чтоб отцепились, и вытолкала.

Наташа тихонько засмеялась.

— Это на нее похоже… Сама расфырчится, а все вокруг виноваты… Ты не понял, что она со своим режиссером поцапалась?

— Это ты сама с ней выясняй, — Андрей отвернулся и подоткнул под себя одеяло. — Я в ваших женских тонкостях не понимаю. Может, он ей на мозоль наступил…

Наташа обхватила его сзади, уткнувшись носом в шею. Подышала ласково…

— Неудобно… — шепнул Андрей, не поворачиваясь. — Ирка услышит…