Счастье в кредит. Книга 2

ЧАРОВНИЦА

Ира нервничала. Она поджидала Ростислава Леонидовича у его кабинета и покусывала ногти. Мимо пробегали опаздывающие на занятия студенты. Как они раздражали своей легкомысленностью и суетливостью! А улыбочки, когда они, как бы невзначай, оглядывались на Иру? Пожирали ведь глазами, облизывались… Или это только кажется?

«Учитесь, учитесь, — усмехалась про себя девушка. — Оклад сто двадцать и жены беременные в общежитии. Вот что вас ожидает… Потомки Ломоносова…»

Минуты тянулись неимоверно долго. У доцента первая пара была свободна, и Ира по телефону назначила ему свидание. Ростислав Леонидович пыхтел в трубку, все еще не веря в свое счастье, и, наверное, потел от предвкушения встречи наедине. От одной только мысли, что она когда-нибудь может оказаться с этим типом в постели, Ирину мутило. Но ничего не поделаешь, не оставалось иного пути, кроме как играть в любовь. А если для достижения цели потребуется переспать с доцентом… Что ж, девушка мысленно была готова и к такому повороту событий…

Ростислав Леонидович опаздывал. НепростиОчень приятно, профессор тельно для первого свидания. Ира уже успела изучить все трещинки в стене рядом с дверью в кабинет.

«Прихорашивается сейчас, напомаживается, прыщи замазывает, — думала Ирина. — Или в ванне отмокает… Старый кобель…»

Доцент появился, когда аспирантка проклинала его на чем свет стоит. Но, завидев «жениха», тотчас же изобразила на своем лице мину доброжелательности, кротости и влюбленности.

— Доброе утро, Слав… — ласково поздоровалась она, протягивая руку.

— Прости, в лифте застрял… — доцент впился пухлыми губами в запястье Ирины. — Ты ждала?

— Как видишь… — жеманилась девушка.

— Умоляю, не злись на меня, — жалобно выдавил из себя Ростислав Леонидович. Он все еще ощущал себя крайне неловко, находясь рядом с Ириной, разговаривая с ней, дотрагиваясь до нее…

«Это с непривычки, — решил ухажер. — Дальше пойдет как по маслу. Только бы не спугнуть…»

— Мы так и будем здесь стоять? — Ира постаралась, чтобы ее голос звучал как можно душевнее. — У нас мало времени…

— Да, да, конечно… — у доцента никак не получалось вставить ключ в замочную скважину. — Сейчас… Ч-черт побери…

— Ты волнуешься? — шепнула ему на ухо Ирина. — Не волнуйся, я не такая страшная, как это может показаться на первый взгляд.

— Ты очаровательная, — Ростислав Леонидович наконец отпер дверь. — Ты самая…

— Тш-ш-ш, — девушка приложила палец к его рту. — Тихо, мы не одни… Кругом очень много ушей… Зайдем в кабинет…

«Неужели это случится так быстро? — изумился доцент. По правде сказать, он не был готов к столь скорому сближению. Он всегда считал, что, прежде чем наступит развязка, необходима хотя бы прелюдия. К тому же он не обладал достаточным опытом занятия любовью в общественных местах, все его сексуальные приключения были связаны лишь с мягким диваном, который стоял в маленькой комнате его квартиры. — В таком случае нельзя опростоволоситься, ударить в грязь лицом…»

Ростислав Леонидович так разнервничался, что с трудом мог контролировать свою речь, язык заплетался. Телодвижения его тоже были весьма странными, какими-то неестественными, дергаными. Это Ирине и было нужно. Она добилась главного — полностью поработила «клиента», лишила его возможности сопротивляться. Он теперь принадлежит только ей, слушается только ее и сделает все, что она ему скажет… Но девушка на всякий случай решила подстраховаться, отрезать последний путь к отступлению. Кто знает, а вдруг доцент испугается и в конце концов вздумает бежать?

— Поцелуй меня… — сказала она и чуть приоткрыла рот.

— Т-ты уверена? — заикаясь, спросил Ростислав. Его физиономия была настолько глупа и растерянна, что Ирина едва сдержала улыбку.

— Да, — ответила она. — Уверена… Я так давно этого ждала… Целуй же, ну… Или сейчас, или никогда…

Сработало! Да и как подобная подлость могла не сработать? У доцента аж голова пошла кругом. Он робко приблизился к Ирине и с некоторым недоверием коснулся ее губ.

Поцелуй получился неважнецким… Ростислав сразу же отшатнулся и тяжело задышал, чуть ли не теряя сознание.

«Ну и лопух… — брезгливо поежилась красавица. — Кто же его учил так целоваться? Как будто рыбу ртом ловит…»

— Благодарю тебя… — вдруг почему-то сказал доцент. Он смотрел на Ирину глазами, полными искренней любви и вожделения.

И тут девушка расхохоталась. Расхохоталась во весь голос, хватаясь за живот и сгибаясь в три погибели. Прежде ей доводилось слышать от мужчин всякие глупости, но чтобы такое… Ростислав тоже улыбнулся, сообразив, что сболтнул ересь. Сейчас он чувствовал себя полным идиотом, и это чувство не прибавляло в нем уверенности в собственных силах.

— Ха-ха-ха, — Ирина не в состоянии была остановиться, ее так и раздирал смех. Еще немного, и она бы расплакалась. — Пожалуйста! Мне не жалко! Сколько угодно! Слав, ну ты даешь, ну ты артист! Ой, мамочки! Ой, мне плохо! Налей воды, умираю!

Хихикая, доцент подбежал к столу, наполнил из графина полный стакан и протянул его девушке. Та с благодарностью сделала что-то вроде реверанса, отпила пару глотков и постепенно начала успокаиваться. Теперь ее плечи уже не содрогались, не ходили ходуном. Ира прислонилась к подоконнику и прижала лоб к холодному стеклу.

Минутное веселье сменилось омерзительной брезгливостью… Она позволила этому гнусному мужлану притронуться к ней… Какая гадость… Девушка до сих пор ощущала на своих губах его липкие слюни. Отвратительно. Но цель оправдывает все средства…

«А так ли мне это нужно? — вдруг пронеслось в ее голове. — Неужели я навсегда порву с отцом, неужели позволю себе унизиться, вступив с Ростиславом Леонидовичем в связь? Надо мной же все смеяться будут, если узнают… А уж папа никогда не простит… Да пошла эта Денисова к чертовой матери! Пусть живет… Гадина… Пусть грызет гранит науки… Заварю сейчас кашу, как бы потом самой расхлебывать ее не пришлось… Кто знает, как все обернется? Доцент крайне ненадежный мужик, от него любой подлости можно ждать, одно слово — партийный. Бросить начатое? Успокоиться на достигнутом? Да, я делаю гадость… Но делаю гадость человеку, который смешал меня с грязью… Ну не могу я не отомстить Денисовой… До конца жизни не прощу себе, если не добью ее, если не воспользуюсь таким прекрасным шансом… Обратного пути нет… Нужно забыть про гордость и достоинство… Забыть… Я одна против всех… И я одержу победу, чего бы она ни стоила…»

— Ты просмотрел рукописи Денисовой? — Ирина обратилась к доценту сухим и даже каким-то официальным тоном. Ростислав Леонидович крайне удивился неожиданной перемене, произошедшей с девушкой. Теперь она уже не походила на влюбленную, романтическую особу. Скорее она напоминала личного секретаря министра сельского хозяйства — офицерская выправка, строгий, непробиваемый взгляд.

— Да… Просмотрел… — ответил он.

— Впечатлило тебя? Неплохо написано, не правда ли? — Ирина ко всему прочему скрестила руки на груди — сама неприступность.

— Да уж… — Ростислав замялся. — По правде сказать, есть скользкие места…

— Например? — девушка насторожилась. Она слушала доцента внимательно, стараясь не пропустить ни единого слова.

— Ну… Например, сама тема… Она мне показалась несколько странной… — Ростислав вынул из портфеля листки и начал их перелистывать. — Елена Блаватская… Русская. Выходит, белоэмигрантка… Значит, антисоветчица!

— Не сомневаюсь, — подтвердила Ирина. — Я, например, сразу почувствовала неладное.

— Ты правильно меня предупредила, — доцент сгустил брови и напустил на себя задумчивый и сосредоточенный вид, какой он обычно напускал, читая студентам скучные лекции. — Вот это и есть та причина, из-за которой я не мог сидеть сложа рулей… Я решил, чтобы с рукописью ознакомились мои коллеги… Мне нужно было узнать их мнение…

— Молодчина, правильно сделал, — отпустила похвалу аспирантка. — И что же они сказали?

— Я скрыл, что работа принадлежит студентке Денисовой… — доцент потупил глаза. — Все педагоги о ней почему-то прекрасного мнения, считают ее прекрасной студенткой, чуть ли не самой сильной на курсе… Вот я и не стал раскрывать ее имени…

— А вот это зря… — тихо сказала Ира.

— Почему зря? — обидчиво прогундосил Ростислав. — Зачем поднимать панику раньше времени? Просто обычно, если в своих курсовых учащиеся и упоминают Блаватскую, то только как пример… Отрицательный пример… Она была очень реакционным философом… Я, правда, ее не читал, но есть установка считать ее труды… Как бы это помягче выразиться?

— Нежелательными к применению? — подсказала Ирина.

— Да-да… — Ростислав согласно закивал головой. — Вот именно… Нежелательными… Даже к цитированию.

— Короче, это антисоветчина? — спросила девушка.

— Скрытая, подспудная, — неопределенно сказал доцент. — Про Советскую власть в ее работах ничего не упоминается… Она вообще была человеком аполитичным… Я слышал, что якобы она даже занималась лесбиянством… А тут как раз Денисова разбирает труд Блаватской под названием «Тайная доктрина». Само название уже навевает нехорошие мысли… Тайная доктрина… Что-то фашиствующее… Вот она приводит цитаты, — он пробежал глазами по страницам. — Чушь, самая натуральная ботва… Ахинея… И объясняет это как синтез науки, религии и философии. Да шаманство это! Если молодежь увлечется Блаватской, то сколько в нашей стране прибавится сумасшедших! Что такое теософия? Мистика! А как мистика может уживаться с научным коммунизмом? Мы же, в конце концов, в высшем учебном заведении находимся, а не в детском саду… Ученых готовим…

— Значит, антисоветчины нет? — разочарованно протянула Ирина.

— Есть! Есть, но непростая, с подковыркой, не сразу угадываемая… — доцент бросил листы на стол и потянулся за сигаретами. — То же самое и с Ницше, представителем волюнтаризма и иррационализма. Ведь он стал нацистским идеологом! А Шопенгауэр, а Фрейд? И Блаватскую можно поставить в один ряд с этими псевдофилософами. Развела детские россказни о каком-то буддизме, забивает молодежи башку этими бреднями. Нам категорически запрещается даже упоминать Блаватскую на лекциях. А если и упоминать, то только как иллюстрацию к картине загнивающего капитализма. Понятно?

— Чего же здесь непонятного? — усмехнулась Ирина. — Влипла Денисова… Как ты думаешь, это протест обществу?

— Я не знаю… — доцент чиркнул спичкой и прикурил. — Денисова еще слишком молода, чтобы против чего-то протестовать… Да и зачем? Она совсем не похожа на диссидентку… Просто, наверное, не подумала хорошенько, прежде чем выбрать тему…

— Вот именно, не похожа, — язвительно проговорила Ира. — Все они такие… В тихом омуте знаешь кто водится? А теперь посуди сам. Она пишет курсовую, восхваляет в ней Блаватскую, так? Эта курсовая доходит до самых верхов, там поднимается буча, летяг головы. Чьи головы, Славочка? Правильно, педагогов, которые преподавали нерадивой студентке Денисовой гуманитарные науки, которые воспитывали в ней личность. И твоя головушка тоже бы полетела, не обнаружь я рукописи… Чисто сработано, а? Ей-то что, она если вылетит из института, то особо не расстроится. Наоборот, она приобретет популярность! О ней заговорят радио «Свобода» и «Голос Америки»…

— Ну… Ты немного перебираешь… — доцент с сомнением смотрел на Ирину.

— Может быть, я и перебираю. Может быть, — Ирина прокашлялась. Она старалась выглядеть как можно более взволнованной. Сейчас необходимо было припугнуть Ростислава Леонидовича, а для этого не нужно было прикладывать много усилий, доцент трясся от любого пустяка, который мог хоть каким-то образом повредить его карьере. — Но опасность скандала существует. Разве я не права?

— Безусловно, — Ростислав делал затяжку за затяжкой. Фантазии Ирины явно подействовали на него. — Без неприятностей не обойтись… Во всяком случае, мои коллеги насторожились… Нельзя допустить, чтобы эта курсовая пошла на проверку. Нельзя… Как же лучше поступить?.. Провести с Денисовой разъяснительную беседу?

— Ни в коем случае! — засверкала глазами Ира. — Устроим ей персональное дело. И пусть для нее это окажется полной неожиданностью.

— Зачем же так строго?

Девушка вплотную приблизилась к доценту и обхватила его шею руками. Она вновь превратилась в привлекательную чаровницу, какие обычно смотрят с обложек заграничных журналов.

— Милый… — душевно сказала она. — Я хочу, чтобы у нас все было хорошо, чтобы никто не смог помешать нашему счастью… Ты все сделаешь, как я тебе скажу… Будь умницей, я дурного не посоветую… Ты же у меня умница? Ведь так?

— Так… — Ростислав Леонидович был само смущение. Он до сих пор не мог поверить в то, что Ирина обратила на него внимание… А уж об испытываемых к нему со стороны аспирантки светлых чувствах он не помышлял даже в самых сладких снах.