Щелкунчик и четыре королевства

Глава 9. Мари

В усадьбе Дроссельмейера лето сменилось осенью, а Мари по-прежнему всякий день отправлялась навстречу приключениям. В Королевстве смены времён года как будто не существовало. Погода всегда стояла идеальная. Тем легче было потерять счёт времени.

После своего открытия с цветами Мари жаждала проверить, какие ещё удивительные вещи она сумеет создать. Но сколько бы девочка ни пыталась, очень скоро выяснилось, что творить по собственной прихоти у неё не получается.

Магия появлялась и исчезала как будто по своему хотению – и ровно тогда, когда девочка меньше всего этого ожидала.

Если Мари отправлялась исследовать новые земли, будучи в особенно авантюрном настроении, то ещё в самом начале её путешествия перед ней, словно приветствуя гостью, ослепительным калейдоскопом красок открывались целые цветущие поля.

А порою, если Мари одолевали печальные мысли или воспоминания, например о родителях, или она досадовала на неудавшийся проект, – небо затягивалось облаками и падала капля-другая дождя.

А вот если она пыталась заставить случиться какие-либо события или усилием воли вызвать что-нибудь из небытия – магия не срабатывала.

Дома разные деловые начинания постепенно завладевали вниманием Дроссельмейера, и он уже не наведывался в Королевство вместе с Мари так часто, как прежде. Изобретательство требовало сосредоточенности; Дроссельмейер осознал, что все его мысли поглощает работа. Так что Мари теперь отправлялась в Королевство одна – разве что куклу Сахарную Сливу везде брала с собой.

Мало-помалу она перетаскивала свои собственные поделки из дядюшкиной мастерской в Королевство, дабы улучшить и украсить его.

Поскольку время там шло по-другому, девочка обнаружила, что может заниматься любимым делом – мастерить и конструировать – в золотом солнечном свете, струящемся из дворцовых окон, не тревожась, что отнимает слишком много времени от классных занятий.

Хитрый план работал отлично – вплоть до того дня, когда Мари, проработав над усовершенствованием Королевства целые сутки, вернулась в свой мир – и обнаружила, что там всё ещё раннее утро и уроков никто не отменял. Выслушав суровую отповедь гувернантки по поводу того, что она-де зевает и клюёт носом над книгами, Мари твёрдо решила, что, если она хочет и дальше проводить в Королевстве столько времени за работой, ей необходимо обустроить там удобную спаленку.

– Ты уверена, что господин Дроссельмейер действительно желает переставить этот предмет мебели сюда? – недоумённо переспрашивали слуги у Мари, помогая ей перетаскивать на багажной тележке гостевую кровать в дальний конец коридора, вымощенного пёстрой плиткой.

– Да, – серьёзно кивала Мари. – Это крайне важно для успеха его эксперимента.

Слуги озадаченно переглядывались, но оспорить волю Дроссельмейера никто не решался.

Мари оглядела кровать, застланную самым обыкновенным покрывалом, с одной-единственной подушкой.

– А ещё господин Дроссельмейер сказал, что подушек нам понадобится несколько штук.

Очень скоро Мари обустроила для себя во дворце уютную маленькую спаленку.

На это ушло немало сил и времени: сперва понадобилось снабдить багажную тележку самодельным мотором, чтобы в одиночку перевезти кровать через лес, а потом пришлось изобретать грузоподъёмник, чтобы втащить кровать на верхний этаж дворцовой башни. Но дело того стоило.

Смотрелась спаленка просто чудесно: прелестный полог, мягкое покрывало.

А подушки, «позаимствованные» из усадьбы, придавали комнатке прямо-таки королевский вид. Мари даже завесила окошки розовыми шторами и расписала стены цветами – на манер акварельных обоев.

– Лучшего и желать нельзя, – радостно объявила девочка кукле, любуясь трудами своих рук. – Вот теперь я смогу проводить здесь сколько угодно времени. Целые дни или даже недели. А может, и больше. – Мари обвела глазами уютную мирную комнатку, а затем выглянула в окно, откуда открывался великолепный вид на всё Королевство.

– Жаль, дядюшка этого не видит, – промолвила она не без грусти. – Интересно, что он сейчас поделывает – там, в реальном мире...

В это самое мгновение Мари краем глаза заметила нечто такое, что заставило её медленно обернуться – а в груди всколыхнулось странное чувство.

– Сахарная Слива... а это ещё что?

На стене спальни, в том самом месте, где девочка изобразила букетик цветов, обозначились еле заметные очертания дверного проёма.

Его на мгновение высветили золотые лучи послеполуденного солнца, струящиеся сквозь башенное окно, – в противном случае проём остался бы незамеченным.

– Ещё одна дверь! – выдохнула Мари. – Отчего же я не видела её раньше?

«Что означает эта новая тайна в пределах Королевства?» – гадала девочка. Эта дверь появилась нежданно-негаданно или была здесь всегда? Может, Королевство сочло нужным показать её гостье только сейчас?

А главное – куда она ведёт?

Солнце сместилось дальше, отразившись в стеклянных глазах куклы.

Мари тяжело вздохнула:

– Есть только один способ это выяснить.

– Дядюшка, вы не поверите! Просто не поверите! – Мари настойчиво тащила Дроссельмейера через лес прямиком ко дворцу.

– Потише, детка, не беги так! – Дроссельмейер осла бил воротничок. – Я уже не столь молод, как выгляжу, не забывай.

– Но вы не понимаете – это просто невероятно! – Мари увлекла его за собой через дворцовую парадную залу и вверх по лестнице – на самую вершину одной из башен, где оборудовала свою уютную комнатку.

– Это твоя спальня? – удивлённо спросил Дроссельмейер, озираясь по сторонам. – Очень мило. А я и не догадывался, что ты тут обустраиваешь себе личные покои... Кстати, не мои ли это подушки?

– Да при чём тут подушки, дядя? – отмахнулась Мари. Вот – вот что я хотела вам показать!

Мари распахнула дверь, загадочным образом возникшую в стене её спальни, и повела Дроссельмейера наверх по короткому лестничному маршу – в просторную и гулкую, похожую на пещеру комнату, заполненную жужжащими механизмами, шестерёнками и клапанами. Девочка с восторгом наблюдала, как её наставник дивится на механические чудеса – почти так же, как сама она дивилась на его мастерскую, впервые там оказавшись.

– Невероятно! – выдохнул Дроссельмейер. – Ты создала мастерскую изобретателя внутри дворца!

– Нет, дядюшка, всё куда чудеснее! – воскликнула Мари. Она подвела старика к стене с несколькими окнами за наглухо задёрнутыми плотными шторами. – Смотрите! – И девочка отдёрнула занавеси.

Дроссельмейер выглянул в окно. Сквозь кракелированное стекло видно было нечётко; к тому же на нём красовался какой-то покоробленный и размытый знак. Старик присмотрелся – похоже, какая-то цифра, начертанная в зеркальном отображении. И тут Дроссельмейер наконец распознал, что же находится по ту сторону, и понял, что видит перед собою отнюдь не окрестный пейзаж.

– Неужели это... моя мастерская?! – в недоумении воскликнул он.

Мари с энтузиазмом закивала:

– Я тоже глазам своим не поверила, когда увидела!

– Но где же... – Дроссельмейер обвёл взглядом работающие приводы и механизмы. И тут он услышал знакомый перезвон. – Неужели мы внутри старинных часов? – спросил он.

– Ну да! – воскликнула Мари. – Помните, как мы передвинули стоячие часы обратно в вашу мастерскую? Королевство каким-то образом создало возможность видеть сквозь них реальный мир! Всё равно как через окно!

– Или портал, – прошептал Дроссельмейер. – Любопытно. Это твоих рук дело? Ты создала внутри этой комнаты механизм напольных часов – чтобы он служил своего рода порталом?

– Нет, – покачала головой Мари. – Я... мне кажется, что дверь была здесь всегда, просто я её не замечала.

– И в этом мы сходимся, – подхватил Дроссельмейер. – Я ведь тоже при всей её очевидности её не замечал.

– А я ведь в самом деле гадала, что происходит в реальном мире, когда впервые заметила дверной проём, – вдруг осознала Мари. – Наверное... наверное, поэтому он мне и открылся. Такое возможно?

Дроссельмейер какое-то время размышлял над её вопросом.

– Вероятно, – медленно проговорил он, – между тобою и Королевством установилась глубокая связь. Личностная и неповторимая. – Изобретатель вновь сосредоточил внимание на вращающихся колёсиках вокруг. – И смею предположить, что эго удивительное место хранит ещё немало неразгаданных тайн.

После того как сам собой возник портал старинных часов, Мари всё чаще и чаще хотелось возвращаться в Королевство в надежде узнать больше о его потаённой магии. Но, как и прежде, Королевство ревностно хранило свои секреты. Никаких новых неожиданных открытий не последовало, несмотря на то что Мари глядела в оба, высматривая любые подсказки и намёки, и то и дело пыталась прицельно о чём-то подумать, а потом стремительно разворачивалась проверить, не оживило ли воображение её мысли.

Со временем жизнь вошла в привычную колею. С утра девочка завтракала в усадьбе, а потом бежала в мастерскую Дроссельмейера забрать своё очередное изобретение с собой в Королевство, чтобы там над ним поработать. Вот только теперь она могла нет-нет да и заглядывать в реальный мир, проверяя, сколько прошло времени.

Во дворцовых покоях повсюду валялись её инструменты и поделки, детали разнообразных механизмов и аппаратов и всякая всячина.

Мастерство Мари росло: Дроссельмейер отмечал про себя, что юная ученица уже превзошла учителя. Она протянула вдоль замковых стен ленточный транспортёр для верхней одежды, в точности такой, как в усадьбе. «А то вдруг однажды гости съедутся на бал», – мечтала девочка.

Она заполнила дворцовые кухни паровыми морозильниками и самопополняющимися дровяными печками. И даже вдохновилась на создание велосипеда с подвесным двигателем, чтобы в мгновение ока добираться из дворца по мосту до двери в реальный мир – куда быстрее, чем пешком.

Всякий раз, закончив работу над новым изобретением, Мари выглядывала сквозь оконце старинных часов, проверяя, в мастерской ли дядюшка – чтобы выбежать наружу и поскорее привести наставника полюбоваться своим очередным шедевром. Но в Королевстве время текло очень медленно в сравнении с реальным миром, и чаще всего оказывалось, что Дроссельмейер ушёл куда-то по делам.

Как-то раз, в один из таких дней, Мари сидела у себя во дворцовой спаленке, одна-одинёшенька, если не считать её куклы.

– Как тут тихо, правда, Сахарная Слива? – печально промолвила девочка. Она повернула ключ в спине куклы, и та закружилась в грациозном танце.

Мари обвела глазами комнатку, украшенную цветами и изящными безделушками, и полки, заполненные игрушечными друзьями – чтобы не скучать.

Вот только... она всё равно скучала. Ведь в Королевстве она всегда одна. Да и дома настоящих друзей у неё нет.

Гувернантка частенько говаривала, что девочке пошло бы на пользу поиграть со сверстниками. Но где же Мари могла познакомиться с детьми?

У неё то уроки, то занятия в мастерской, а всё свободное время она проводила в Королевстве, создавая что-нибудь новое. А про Королевство, кроме неё, знал только Дроссельмейер.

Они оба давным-давно договорились хранить этот секрет. Ведь неизвестно, что произойдёт, если о мире, сокрытом в степах усадьбы, узнает кто-то ещё. Вдруг его попытаются отнять? Или захватить? Или даже уничтожить? Пусть это прозвучит немного эгоистично, но ни Мари, ни Дроссельмейер не хотели подпускать никого чужого к этой величайшей изобретательской силе – к чистому, незамутнённому воображению.

И всё-таки Мари порой ужасно хотелось пригласить в Королевство кого-то помимо дяди. Желательно сверстника, который станет для неё товарищем по играм в созданном ею мире. И который полюбит этот мир так же сильно, как и она.

– По крайней мере, у меня есть ты, – обратилась Мари к кукле. Завод кончился, и Сахарная Слива застыла на месте в привычной позе, выжидательно склонив головку набок.

– Ты была со мной с самого начала, – тихо продолжала Мари. – Вот было бы здорово, если бы ты тоже стала настоящей!

Кукла немигающим взглядом смотрела на хозяйку.

– Стала, настоящей... – задумчиво повторила Мари. Ей тут же вспомнилось, что сказал дядюшка, когда они впервые обнаружили потаённую страну: «В Королевстве возможно всё то, что невозможно здесь, в реальном мире».

Мари оглянулась на дверь, выводящую в портал в старинных часах.

«Вероятно, между тобой и Королевством установилась глубокая связь. И смею предположить, что это удивительное место хранит ещё немало неразгаданных тайн».

Мари взяла куклу в руки. Осмотрела механические соединения и ключ от завода. И внезапно вспомнила про музыкальную шкатулку, которую сделал для неё Дроссельмейер много лет назад, когда маленькая одинокая сиротка только поселилась в его усадьбе. Крохотный безупречный механизм, наполненный любовью и воспоминаниями – и приводимый в движение просто-напросто ключиком...

– Знаешь, Сахарная Слива, есть у меня одна идея, – медленно протянула Мари. – Но чтобы она сработала, деталей мне понадобится куда больше.

Следующие несколько месяцев пролетели как один день. Мари работала над своим изобретением, проводя в Королевстве неделю за неделей. Даже Дроссельмейер начал замечать её отсутствие в реальном мире – при том что уж он-то наблюдательностью не отличался.

– Что ты такое затеяла, а, Мари? – заинтригованно спрашивал он всякий раз, как девочка выносила из мастерской очередную кучу деталей и всякого-разного металлолома.

– Будет готово – скажу, – неизменно отвечала она. – Потерпите немножко.

В потаённых глубинах дворца, внизу самой длинной лестницы, под надёжной защитой тяжёлых железных дверей, в гулкой, похожей на пещеру комнате, в окружении всевозможных механизмов Мари трудилась не покладая рук. И не смыкая глаз. Неутомимо и неустанно. Но вот наконец настал день, когда девочка затянула последний болт. И закрепила последний шкив. И приладила последний рычаг, и сфокусировала последнюю линзу.

– Готово! – объявила она, вытирая пот со лба.

Мари, отступила на шаг, любуясь творением своих рук – громадным механизмом. Крутились зубчатые колёса, ходили ходуном клапаны. Вращались гидравлические турбины, подавая пар на вентиляторные ремни, подведённые к шкивам, поворачивающим шестерни, – и всё это подсоединялось к одной гигантской трубке со встроенными линзами, направленной вниз, на платформу в самом центре комнаты.

А на платформе сидела кукла Сахарная Слива.

Механизм был готов к работе. Оставалось только повернуть ключ.

Мари шагнула к отверстию в форме звезды в боковой части машины и достала из сумочки драгоценный ключик от музыкальной шкатулки.

– Ну что, поехали, – прошептала она.

Девочка вставила ключ в отверстие и повернула его.

Механизм ожил. Чихнул. Зажужжал.

Ослепительно вспыхнул свет.