Сделка на… любовь?

Глава 22

Роберт наблюдал за ней, следя за восхищенным взглядом девушки, словно он и сам видел все это шикарное убранство впервые, вновь заметил каждую мелкую деталь, которую привык игнорировать.

— Впечатляюще? — наконец спросил он, когда взгляд девушки остановился на нем. На его губах царила улыбка, причину которой он даже самому себе не смог бы объяснить.

— Знаешь, именно таким я представляла себе…ад.

— Что? — от ее реплики от его улыбки не осталось и следа.

— Ну, знаешь, — Алия с видимым трудом решилась объяснить ему то, что происходило внутри, она механически обводила пальцем по обручу бокала, и Роберт словно загипнотизированный следил за движением ее руки, — Роскошь, таинство, скрытность… И ты… — Он недоуменно изогнул брови. — Царишь над всеми ними. Дьявол! — Алия усмехнулась.

— Мир не изменить, дорогая. Многие люди хотят изменить мир. Но беда в том, что дальше разговоров дело не идёт. Мы читаем Кастанеду, тащимся от Пауло Коэльо, вопим на каждом углу о том, как всё плохо, но при этом совершенно не пытаемся ничего менять.

— Один человек или горстка не в состоянии изменить мир. Но мне кажется, что если я помогу хотя бы одному человеку — мир хоть немножко, но изменится. Я хочу просто в меру своих сил помочь тем людям, которые в этой помощи нуждаются.

— Вот. Так все обычно и говорят. Этим и оправдываются. Не произойдет глобальных изменений. Легко помогать, когда у тебя много денег. А если их нет?

— Здесь дело не в деньгах. Если тебе плохо — помоги тому, кому еще хуже. И, может быть, потом кто-то поможет тебе.

— Неужели прошедшее время тебя ничему не научило, Алия? — Эгиев откинулся на спинку стула, наблюдая за девушкой. — Твое стремление помочь другим обернулось для тебя непоправимыми последствиями. Ваше стремление быть хорошими, казаться безгрешными, пытаться приравнять себя к Госп…

— Не впутывай сюда…

— Бога? — Роберт ухмыльнулся. — Я не видел ни одного бога, и я в них не верю. Зато я каждый день вижу себя. И в себя я верю. Я слишком порядочен, чтобы быть гуманистом. Если я отдам ближнему последнюю рубашку, то замёрзну и умру и поставлю ближнего в неловкое положение. Мир таков, каков он есть. И никакой гнев, ненависть и презрение к себе, как и слепое упрямство, ничего с ним не сделают. Статистика показывает, что продать свою душу смертных заставляет 5 причин: секс, деньги, власть, месть и любовь. Именно в таком порядке, — голосом дельца возвестил он.

— Нельзя купить любовь! — возразила девушка, не желая смиряться с такой позицией. — Это просто… — от возмущения она не могла подобрать слов, чтобы описать все негодование, которое всколыхнулось в ее душе от его слов.

— Просто? — Роберт рассмеялся. — В этой жизни нет ничего простого, куколка. Ты сидишь здесь, со мной, потому что предпочла заключить сделку, перед тобой стояла проблема выбора, и свой выбор ты сделала. Простая сделка. А что насчет восхваляемой тобой любви? Какой выбор она предоставляет тебе, кроме ограничений?

— Что такое любовь? — Алия на мгновение замолчала. — Я думаю, что это не выразишь словами. Любовь — это значит понимать другого, делить с ним счастье и горе. И физическая любовь в какой-то момент тоже неотъемлема от этого. Ты что-то делишь с другим, отдаешь и получаешь — не существенно, в законном ли браке, с детьми или без. Неважно, невинны отношения или нет, главное, что кто-то рядом, понимает тебя и полностью тебе принадлежит!

— Ты безнадежная идеалистка, милая Алия, придется над этим поработать. Мне еще не попадался такой человек, которого я не смог бы купить. Продажны все. Нужно только предложить правильную цену. Знай себе цену и не продавай себя дешевле, чем ты того стоишь, иначе превратишься в уцененный товар. — Алия открыла рот, чтобы возразить, но затем передумала и с силой откинулась на спинку стула, всем своим видом продемонстрировав ему свое несогласие. Чисто детская выходка, но иным образом выразить свой протест она не могла. Роберта такая реакция рассмешила. — Чем больше живу на белом свете, тем больше убеждаюсь, что люди из любого пустяка способны устроить армагеддон, Алия. И чем пустяшнее пустяк, тем армагеддонее армагеддон. Знаешь, я насмотрелся на людей, которые изо всех сил хотят быть хорошими… или, по крайней мере, казаться хорошими, — никогда не делай так. Те, кто может тебя рассмотреть, будут принимать тебя такой, какая ты есть… а прочим ты все равно не объяснишь.

— Да, уж, странно слышат такие слова от человека, у которого в постели было посетителей не меньше, чем в общественном туалете! — отчеканила девушка, зло подавшись вперед.

Роб рассмеялся, и ей захотелось швырнуть в него чем-нибудь. Ну, как можно быть настолько циничным? — Тебе должно быть стыдно!

— Куколка, стыдиться можно про себя, а вот смеяться лучше вслух. Столько есть всего, о чем надо подумать. Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернешь, — надо думать о том, что еще можно изменить. Ты называешь меня циничным? — Роберт довольно усмехнулся, дожидаясь, пока официант разложит их заказы и удалится. — Так вот, знай, что людям спокойнее с теми, кто издевается, нежели с теми, над кем издеваются. И радуются: «Боже, какое счастье, что все это вытворят не со мной!» В любые времена в любом обществе по большому счету происходит одно и тоже: все стремятся примкнуть к большинству и не париться.

— Нет, иногда судьба…

— Алия, не пытайся казаться столь наивной. Судьба — это еще одна распространенная отговорка, еще одна ложь, которую люди любят использовать, желая придать видимость смысла своей жалкой беспомощности. Жизнью своей всегда распоряжается сам человек. Только сам. Истина эта самая простая, проще не бывает. Но, к сожалению, этой-то простейшей истины люди иногда не понимают. Тебе нужен конкретный пример?

Девушка кивнула, капля за каплей осознавая логику его размышлений. Они росли в разных мирах, которые по всем законам не должны были пересечься. И именно столкновение этих двух миров поражало ее. Их ценности и взгляды казались кардинально разными, но было ли так на самом деле?

— Жизнь — это как падение с крыши. Можешь остановиться? Нет. Можешь вернуться назад? Нет. Можешь полететь в сторону? Только в рекламе трусов для прыжка с крыши. Свобода воли заключается только в том, что ты можешь выбрать — подохнуть в полете или дотерпеть до земли. Вот по этому поводу все философы и спорят. Твой папаша, Алия… — Она попыталась возразить, но он не позволил ей. — Ну уж нет, раз уж пошла, иди до конца, не будь трусихой. У него был выбор: остановиться в любой момент. Но он забыл главное правило игры: нельзя обыграть казино. Когда наступает черная полоса, нужно попросту смириться и переждать, только глупец будет продолжать упорно проигрывать. У него был выбор, моя дорогая Алия, и он им не воспользовался. И с тобой произошло то же самое.

— Выбор? — громче, чем собиралась, бросила она. — Ты попросту поставил меня перед фактом!

— Нет, я предложил тебе альтернативу, ты взвесила свои шансы и согласилась. Я называю это альтернативой. Заметь, зачастую эта самая судьба не предоставляет тебе возможности выбора. Твоя жизнь оказывается расписанной наперед, — он усмехнулся, заметив ошарашенное выражение ее лица, — в чем я не сомневаюсь, когда речь идет о тебе. И, можешь мне поверить, это был осознанный выбор, даже если в глубине души ты с этим не согласна.

— Чушь! Ты отвратителен. Ты знаешь это?

— Я жесток, как жизнь, — отрезал Роберт. — Можешь верить в это, если так тебе будет спокойнее, но в глубине души ты и сама осознаешь, что ты выбрала сама, потому что хотела этого. Хотела выбраться из своего псевдо-мирка, в котором вся твоя будущая жизнь расписана наперед до глубокой старости, в котором на тебе висела бы бирка идеальная жена, и не было бы возможности снять ее, оказавшись под угрозой порицания этого самого общества. Никто тебе не скажет, какой должна быть жизнь, Алия. Мир не идеален, и не надейся, что когда-нибудь он таким станет. Он такой, какой есть, а как в нем жить — решать тебе. Людей, которые с удовольствием обдумывают неприятные для себя вещи, удивительно мало на свете. Основная масса человеческих существ предпочитает вытеснять неприятные мысли из сознания и думать так, как им нравится… Ты ведь много думала о сделке, не так ли? — Ее глаза сами выдали ответ, вызвав у него довольную улыбку. — Если бы мое…скажем так, предложение показалось тебе настолько невозможным, каким ты пытаешься его представить, ты бы вовсе выбросила эту мысль из головы, придумав что-нибудь другое. Например, убить меня…

— Можешь поверить, эта мысль и сейчас не дает мне покоя, — сжав вилку в руках, парировала Алия.

— Самое ценное и важное в жизни — не столько быть убежденным в своей правоте, сколько иметь собственное мнение. Более того, не только его иметь, но и отстаивать то, во что веришь. Общество редко прощает нам такую роскошь, но оно того стоит. Ведь по всем меркам твоего мира, я — прожженный негодяй, от которого любой порядочной девушке следует держаться подальше. И что же получается?

— Получается, что я не особо порядочная, — с грустным смешком констатировала она.

— Получается, что ты оказалась свободнее, — рассмеялся он. — Свобода, — повторил он, — а знаешь ли ты, что может человеку дать свободу?

— Что?

— Воля, собственная воля. Умей хотеть — и будешь свободной, Алия. Это основа основ.

— Надо же, — раздался веселый голос над их головами, — как много совпадений! — Виктор не сводил взгляда с Алии, которая быстро отстранилась от Роберт, словно совершала что-то запретное. Этот жест не ускользнул от цепкого взгляда мужчины, но он никак не отреагировал. Виктор ленивой походкой спустился с верхнего яруса, встав около их столика.

— Раз уж Роберт до сих пор не сообразил, — он повернулся к девушке, — я хочу пригласить даму на танец.

— Дама уже приглашена, Виктор! — Роберт не дал девушке произнести ни звука, легко поднявшись с места, во всем его облике сквозила угроза, хотя голос оставался размеренным и даже равнодушным, если бы не стальные нотки, которые Алия уже успела научиться отличать. Последовав его примеру, она также поднялась с места, только сейчас обратив внимание на то, что чуть поодаль действительно кружились в танце пары. Взяв мужчину за руку (еще затеет тут драку и привлечет к себе ненужное внимание!), она извинилась перед парнем настолько мило, что даже Эмине осталась бы в восторге от изысканных манер своей невестки, чуть не потащив Роберта к танцплощадке.

— Только не говори, что у тебя возникло безудержное желание танцевать, — прошептал он ей на ухо, когда они медленно закружились в танце. Прохлада работающего кондиционера контрастировала с жаром его руки на ее талии, а от едва слышного голоса по шее вдоль по спине поползли мурашки. Она решила списать это на нервы.

— Нет. Но у тебя было такое лицо…

— Какое? — Он с интересом приподнял брови.

— Приходилось видеть такие лица во время чемпионата мира по футболу. Лицо, говорящее: «Сейчас я совершу какую-нибудь ужасную глупость, но мне все равно, потому что я самоуверенный индюк!»

Он рассмеялся, и от этого звука ей захотелось улыбнуться. Все было таким странным. Она ясно осознавала, что была марионеткой в его умелых руках, но ничего не могла с собой поделать. Она в очередной раз оглядела помещение, в котором они находились. Да, все было обставлено по высшему классу, все было роскошно… и наигранно. И во всем этом ей предстоит прожить оставшуюся жизнь. Казалось, прошла секунда, как Роберт внезапно остановился, внимательно вглядевшись в ее лицо. Они стояли прямо посреди танцплощадки, пока остальные недоуменно продолжали кружиться вокруг.

— Прости, — Алия внезапно осознала степень своей дерзости. Ей не хотелось злить его, не сейчас. — Я просто…

— Что? Договаривай, Алия!

Она покачала головой.

— Ну же, тебе разве никогда не хотелось поболтать ни о чем с незнакомцем? Разговоры с близкими людьми — это не то… Там ты вынужден говорить то, что от тебя ждут. Общаясь с первым встречным, ты, наконец, можешь побыть собой.

— Тебя сложновато назвать незнакомцем, — с долей скептицизма парировала Алия. — Ты слишком…слишком… — закончила она, не в состоянии подобрать подходящего слова, чтобы описать то гнетущее чувство, что разрасталось внутри.

— Я не верю в никчёмность человека, Алия. Не выношу подобной философии. Безнадёжных людей не бывает. Я считаю, что каждый пишет картину своей жизни раз и навсегда, уверенной рукой, широкими, свободными мазками. Я не понимаю, что такое серость бытия. И я не выношу нерешительности, Алия, тебе пора бы осознать это. — Двумя пальцами он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Все это… — она неуверенным жестом обвела обстановку, окружавшую их, — угнетает. Ты говоришь о свободе, но держишь меня здесь на привязи, словно в золотой клетке.

Она видела, чувствовала, как ее слова достигают его сознания. В следующее мгновение Алия уже сожалела о сказанных словах, когда его глаза прищурено оглядели ее с ног до головы, рука на талии слегка напряглась, а челюсти крепко сжались. А затем…они ушли. Он резко кивнул стоявшему в дверях метрдотелю, и тот любезно приоткрыл им дверцу.

— Роберт, прости, я… — пыталась извиниться Алия, но один его взгляд заставил ее замолчать. Она понуро шла за ним, не обращая внимания на то, куда именно они идут, желая лишь одного — чтобы наказание прошло быстро. Но когда они достигли автомобиля, мужчина остановился, вложив в ее руку что-то холодное. Раскрыв ладонь, девушка увидела ключи от машины.

— Мне не нужна сломленная монашка, Алия, — мужчина оперся о раскрытую дверцу авто. — Всю жизнь я боролся со стереотипами, которые приписывало мне общество, и будь я проклят, если разрешу повесить на себя очередную бирку. Хочешь вырваться из клетки? Первый шаг уже сделан… — И он кивком указал на водительское сиденье.

— Но куда?… — Алия перевела на него вопросительный взгляд.

— Это твоя клетка, и тебе решать, в каком направлении ты решишь двигаться.

Когда она завела мотор, с минуту в салоне царило молчание.

— Ты пытаешься подкупить меня? Учти, это не меняет моего отношения, равно как и факта, что ты был и остаешься последним… — Роберт рассмеялся.

— Милая, я уже получил возможность… держать тебя в своем приближении, неужели ты думаешь, что я так продешевлю с ценой при возможности увидеть твою темную сторону?.