Сделка на… любовь?

Глава 36

Возле дверей своей комнаты я наткнулась на свекровь, которая подозрительно осмотрела меня, но я не обратила на нее внимания, хлопнув дверью практически перед ее носом. Мадина отлучилась куда-то, подарив мне драгоценные минуты свободы. В зеркале напротив отразился мой силуэт, но я не узнавала себя, словно видя себя глазами своей свекрови. Эх, стереть бы все чужие слова из головы и сердца и хоть раз увидеть мир собственными глазами! Я переставала узнавать себя, себя настоящую, превратившись в марионетку, которую то и дело дергали за ниточки.

В голове вертелись слова Адама. Теневой бизнес. На меня словно вылили ведро ледяной воды. Неужели я любила образ, который сама себе создала? И образ этот умер, рассыпался песчаным дождем от порыва ветра. Смастерила, как последняя наивная дура, красивый костюм и влюбилась в него. А когда появился ОН, такой подходящий, я надела на него этот костюм, заставляя носить, не заботясь о том, годится он ему или нет. Я не желала видеть, что он такое на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм, а не его самого.

Внутри все переворачивалось от напряжения. Распахнув двери, я вышла на небольшой балкончик, выходящий в сторону сада. Длинная аллея была украшена цветами и лентами, вдоль всего периметра были расположены места для гостей. Я пыталась вглядеться в их лица: странно, большинство я видела впервые. И это на моей-то свадьбе. Помнится, в детстве я все это представляла несколько иначе. Взгляд выделил маму, стоящую у самого конца аллеи и беседующую с Керемом. Я все еще поражалась тому лицемерию, которое скрывал в себе мой свекор. Зазвучали первые аккорды. Неужели уже пора? За спиной кто-то сдержанно кашлянул. Папа. За все утро он едва ли обмолвился со мной парой фраз, хотя был неизменно вежлив с остальными. Какая ирония судьбы. Приподняв подол, я развернулась, и он не успел скрыть восхищения, слишком поздно подмаскировав его под пренебрежение. Перед нами шла сияющая Мадина в сопровождении делегации из четырех ангелов, разбрасывающих лепестки роз. У подножия лестницы я встретилась взглядом с Вероникой, которая улыбнулась, подмигнув мне. Странно, в этот день она казалась мне одной из самых близких людей, хотя я едва ее знала. Уже у самого порога, когда отец повернулся ко мне, чтобы накрыть мое лицо фатой, я набралась сил.

— Папа, прости меня за все, что было…

«И все, что еще будет…»

Не знаю, услышал ли он мои шепот среди всего этого шума, который начался при нашем появлении, на мне показалось, что уголки его губ дрогнули.

Под размеренный ритм Мендельсона мы направились к алтарю. Мимолетно, сквозь дымку слез, я заметила маму, которая с улыбкой слегка кивнула мне, Эмине, которая недовольно сдвинула брови, заметив набирающиеся в уголках глаз слезы, Керема, довольно позирующего перед фотографами. Путь закончился слишком быстро. Мелодия резко замерла в воздухе — передо мной стоял Адам. Рука дрожала, когда отец отошел в сторону, «выполнив свой долг». Среди толпы гостей мне показалось, что я осталась в одиночестве. Работник ЗАГСа что-то говорил, но его слова не достигали моего разума. Я собрала жалкие остатки здравого смысла и мысленно… сложила их в гробик, присыпала землей, придавила надгробным камушком и водрузила сверху букетик цветов. Прощальная речь сводилась к следующему: «Сегодня я провожаю в последний путь мой здравый смысл. Дорогой, покойся с миром. Ты так редко посещал меня раньше, что я почти не замечу твоего отсутствия теперь.»

В голове все еще звучали отголоски свадебного марша.

— Есть ли кто-то, кто знает, почему эти двое не могут быть связаны священными узами брака? — царило молчание. Работник ЗАГСа обратился к жениху.

Сквозь пелену я уловила слова клятвы, произнесенные Адамом. По восхищенной улыбке Эмине, я поняла, что ЕЕ клятва была превосходна, она гордилась своим мальчиком. По замыслу, Адам должен был надеть мне на палец кольцо уже во время клятвы, но то ли от волнения, то ли я действительно прибавила пару лишних кило, но злосчастное колечко с огромным трудом проскользнуло по пальцу. Среди гостей послышались смешки.

— А теперь невеста, — и стоило мне повернуться к Адаму, как божественную тишину разрезало «Я против!», подобное грому среди ясного неба

От напряжения воздух вокруг словно наэлектризовался, шепот присутствующих волной откатил от дальнего конца до самых передних рядов. Краем глаз я заметила, как Эмине едва не лишилась чувств, Керем пытался успокоить ее приближающийся приступ истерики, взглядами указывая в сторону фотографов, специально приглашенных родителями жениха для статей в журнале. По другую сторону скамьи я встретилась взглядом с родителями. В отличие от Габазовых, они не шептались, лишь ошарашенно смотрели на меня, не понимая, что произошло.

— Что? — наконец-то к Адаму вернулся дар речи.

Я теперь почти также покорилась ему, как однажды по-иному покорилась другому. И оба раза я была дурочкой. И только в эту самую секунду меня настигло озарение.

— Адам… — слишком медленно, словно каждое движение давалось с трудом, я откинула с лица фату. — Я…я не могу так. Все это, — я обвела рукой, охватив пространство вокруг нас, — Чуждо мне. Я не смогу прожить жизнь с тобой, нацепив на лицо очередную маску, делая вид, что все хорошо. И ты ясно дал мне понять, что так и будет. — я видела, что журналисты и фотографы отчаянно пытаются все услышать, дабы передать это по передовицам, поэтому мой голос звучал все тише, но не менее уверенно. — Устраивать светские приемы, дожидаясь, пока ты соизволишь вернуться домой, зная, что ты с другой — ты действительно считаешь, что эта та участь, которую я хотела для себя?

— Алия!! Что ты такое творишь? — к Эмине вернулись чувства, видимо, не самые добрые. — Ты погу…

— Да заткнись ты, старая кошелка! — раздался знакомый голос. Что она тут делает?

Оливия умела появляться эффектно, этого у нее было не отнять. Вопреки принятым традициям, она оделась полностью в черное, такая же черная вуаль скрывала часть лица.

— Оливия? — теперь уже было сложно сказать, кого в данный момент Эмине ненавидела больше — меня или мою экс-подружку невесты. — Твое приглашение аннулировано. Тебе не следует быть здесь.

— А тебе, дорогуша, — скопировав ее любимое словечко, Оли достала что-то из сумочки, — Следует лучше следить за своим муженьком. А то что-то часто он стал трусы терять. — и с этими словами она вручила своей сопернице вышеупомянутый предмет гардероба, которые Эмине швырнула в сторону. Я успела поймать ее взгляд из-под вуали, но расшифровывать сейчас его значение у меня не было ни сил, ни желания. Оли спозировала перед выскочившим в проход фотографом, а затем величественно направилась к выходу, считая свою миссию выполненной.