Сделка на… любовь?

Глава 38

Спустя три недели.

Алия:

Закутавшись в пальто, я сидела на ветру до тех пор, пока не скрылась луна. Палуба была пуста. Только какой-то пассажир, облокотившись на перила, насвистывал мелодию, доносившуюся до меня обрывками ветра.

С недавних пор меня начали привлекать морские путешествия. Для меня он стал чем-то одушевленным, живущим внутренней жизнью, обладающим памятью. Но в эту ночь черная водяная пустыня показалась мне огромным бесконечным одиночеством, тоскливым и безутешным. С тех самых пор, когда позавчера родители таки уговорили меня отправиться в это чертово путешествие к тете Севиляй, я чувствовала себя не в своей тарелке. Вся моя жизнь была связана с шумным, никогда не спящей Москвой, а теперь мне предстояло отправиться в совершенно другую страну. Хотя даже величественный, гордо плавающий в одиночестве корабль стал одним из самых оживленных мест, когда на борт «Astoria Grande» ступила нога Оливии. За пару минут она успела устроить самый настоящий переполох, чуть не перессорив всю команду корабля. Родители без каких-либо условий отправили меня к тете, решив, что мне сейчас лучше находиться подальше от Габазавых. Мое уныние словно подстегивало Оливию. В данный момент она решила предоставить мне передышку, безвылазно засидевшись в SPA. Но тут еще было казино. Как же я терпеть не могла это чертово казино! А ее новый поклонник… Этому следует посвятить отдельный абзац…

Итак, моя очаровательная «будущая супруга турецкого падишаха», как решила окрестить себя Оливия, поддавшись уговорам соседки из боковой каюты, решила, что утренняя гимнастика на свежем воздухе будет только на пользу, в результате чего в шесть утра я проснулась под отчаянные уговоры Оли. Не проснувшись до конца, я с трудом пару раз прополоснула лицо холодной водой, натянув спортивный костюм и собрав волосы в небрежный комочек на затылке. Оли была во всеоружии: легкий макияж, очаровательная улыбка и решимость сбросить пару килограммов, которые ее отнюдь не портили. Вытащив меня на пулубу, подруга глубоко вздохнула, мои легкие свежий морской ветер полоснул лезвием. Из динамиков, расположенных вдоль палубы, доносились ненавязчивые аккорды. На палубе мне встретились еще несколько «сбрендивших на фоне здоровья йогов». Среди них я выделила мощную фигуру олимпийского атлета-тяжеловеса, который обегал палубу со своим тренером. Оливия помахала им рукой, начала разминать мышцы. То ли сказалось утомление, то ли недосыпание, но я чувствовала себя так, словно попала под колеса броненосца. Сумев обежать один-единственный круг по палубе, я устало опустилась на шезлонг.

— Аль, не тухни!

— Отстань! — Я с ногами забралась на шезлонг.

— Размазня! — Оливия совсем уж по-детски высунула язык, перейдя к нагибаниям.

На соседний шезлонг упала чья-то тень, но мне не хотелось слушать надоедливых приставаний, поэтому я весьма быстро повернулась спиной к незнакомцу. И вдруг… резко прерывавшийся вздох Оливии заставил меня вскочить с места. Атлет-тяжеловес, пробегая рядом, задел ее плечом, и моя ненаглядная подруженька уже готова была поцеловаться с отполированной поверхностью палубы, но ее маневренность оставляла желать лучшего, из-за чего она повалилась на соседний шезлонг, точнее — на мужчину, который там приютился. Шляпа съехала ему на лицо, руки продолжали по инерции крепко держать девушку за плечи. Обстановка была интимнее некуда.

— Извиняюсь… — буркнул атлет, продолжив свой марафон.

— Извиняешься?! Засранец, мне следовало бы подать на тебя в суд! — крикнула Оливия, переведя взгляд со своего спасителя на спортсмена.

— В суд? — по тону мужчины было ясно, что вся эта ситуация его забавляет.

— За сексуальные домогательства! — отчеканила Оли, сделав попытку подняться с шезлонга.

— Тогда я к вашим услугам…снова… — раздался тихий голос, и шляпа «спасителя» Оливия легким порывом ветра отлетела в сторону. Нам предстал гордый профиль мужчины, легкая щетина покрывала подбородок, слегка растрепанная прическа не портила его вида, придавая залихватский вид бандита, который рассеялся, стоило ему улыбнуться.

— Что?! — Оливия не скоро пришла в себя. — Слезьте с меня!

— Позвольте заметить, мадам, — сделав акцент на последнем слове, заметил мужчина, — Это вы весьма удачно упали на меня, так что вопрос, кто должен слезть, остается открытым… Хотя, должен заметить, ваше присутствие меня не смущает, — поняв, что Оливия сейчас прорвет, он поспешил представиться. — Я Гамид Э…

Отпихнув в сторону его руки, Оливия вскочила с места.

— Мадам будешь называть свою бабушку! Меня! Это! Не! Интересует! — с каждым очередным словом Оливия все сильнее прищуривала глаза, затем взяла упавшую на пол шляпу и нахлобучила ее на лицо несчастного, после чего буквально потащила меня к лестнице.

— Это что такое было? — я повернулась к подруге. Впервые вижу Оливию в таком состоянии. Но ее лицо приобрело привычное выражение ухмылки чертенка.

— Что б мне остаться без последней коллекции Alexander McQueen, Алия, если он не будет моим!

— Оли, зачем он тебе?

— А на что обычно женщине нужен мужчина? Во-первых, для того, чтобы постоянно носил женщину на руках. — Оливия с важным видом расхаживала по каюте, обернув голову влажным полотенцем, чтобы закрепить прическу. — Во-вторых, чтобы спал на коврике у кровати, охраняя сон. В-третьих, чтобы убирал, стирал и готовил. В-четвертых, для того, чтобы приносил в зубах тапочки. Впрочем, в зубах необязательно, сойдет и просто в руках. Мне продолжать?

— Ну и методы у тебя…После такого ни один мужчина не посмеет…

Оливия повернулась ко мне с дьявольским смехом.

— Вечно с тобой одна и та же история. Тебе всё хочется разделить на белое и чёрное. Но мир устроен совсем не так. В нём нет ничего абсолютного. Поспорим, Алия?

Как оказалось, Оливия как в воду глядела. Спустя пару минут в нашу каюту постучался стюард, в руках которого был преогромный букет.

— Для… — бедный юноша ошарашенно переводил взгляд с карточки на нас, не смея прочитать написанное.

С улыбкой взяв букет, Оливия рассмеялась, протянув карточку мне. На гравированной бумаге было выведено «Для заносчивой мадемуазель «Это меня не интересует».

Вечером Гамид встретил нас в обеденной зале. Да, мне никогда не постичь методов Оливии.

Поданный суп-пюре с кремом бушемон и салатом из тунца полностью выбил меня из колеи. Извинившись, я быстро выскользнула из залы, прихватив из каюты пальто.

Приступ тошноты понемногу улегся. Порывы прохладного ветра понемногу ослабили жар, охвативший все тело, и разум начал понемногу возвращаться. И от этого мне отнюдь не полегчало. Порой мне кажется, что тишина и одиночество — это единственные настоящие сокровища в этом мире. Когда вычеркиваешь все возможное, а то, что остается, кажется невероятным — это и есть правда. Однажды я уже поверила в то, что любовь может залечить все мои раны и заставить меня почувствовать себя в безопасности. Правда, это оказалось ложью. Любовь бывает реальной и лживой, даже если она настоящая. Просто потому, что одной любовью защититься невозможно, если вас продолжает терзать страх. Из главной залы доносились звуки музыки.

Догадки, сменявшие одна другую, отнюдь не вселяли в меня уверенность. Мысль, твердо засевшая в сознании, казалась неимоверно очевидной, и все-таки я ее отвергала. Но в конце концов смирилась, направившись в медпункт.

Я где-то читала, что жизнь человека, его прошлое и будущее — это спираль: каждый виток уже заключает в себе следующий и направляет его. Может, и так. Но моя собственная жизнь представляется мне в виде нескольких замкнутых кругов, и они вовсе не переходят друг в друга с той же свободой, что витки спирали. Переход из одного круга в другой для меня всегда — резкий скачок, а не плавное скольжение. И меня расслабляет бездействие перед скачком — ожидание той минуты, когда я буду точно знать, куда прыгнуть.

Время словно замерло, медленно отстукивая отмеренные пятнадцать минут. Я не знала, хочу ли оказаться в одиночестве или ощутить безмолвное присутствие и поддержку Оливии. Взгляд упал на часы. Время пришло. Я сделала последние шаги к умывальнику и посмотрела вниз, на крошечный белый прибор. Две. Две этих хреновых полосочки. Я не была напугана или растеряна. Я вообще ничего не чувствовала, внутри у меня была огромная, всепоглощающая пустота, будто тишина, что расползается в моей голове, когда нажимаешь на спусковой крючок. И вот в такой вот поистине шекспировской сцене — безмолвно стоящей посередине каюты с тестом в руках — и застала меня Оливия.

— Вот звездец! — без лишних слов до нее дошел весь смысл немой сцены, свидетельницей которой она стала. — Кажется, у нас еще один пассажир в каюте.