Секира царя Колоксая

Глава 11

Озгюр анак Дайли поправил богатый кафтан и вошёл в дом Умут. Женщина удивлённо уставилась на приятеля:

— Что-то ты зачастил в гости.

— Ты мне не рада? Ай-я-яй! — мягко пожурил купец, украдкой поглядывая по сторонам. — Не ценишь ты друзей!

— Ой, не смеши! Какие друзья? Отдружили лет пять тому назад, — женщина поднялась с диванчика. — Признавайся, Озгюр! А то велю не пускать.

Гетаец знал, что Умут сделает обещанное. Поэтому недовольно хмурясь, признался:

— Мне интересны твои гости…

— Озгюр!

Купец тихо спросил:

— Та девушка, Хадиль… Кто она?

— Ах ты, старый развратник!

— Старый? Да я на десять лет тебя моложе! — возмутился мужчина.

Умут забарабанила пальцами по подлокотнику скамейки, обдумывая ситуацию. Озгюр анак Дайли был известным в городе купцом. Во дворце он, конечно, фигура бесполезная. А вот торговая гильдия… Дайли торговал в разных странах, знал многих иноземных купцов, с ним считались. При желании Озгюр мог продать облезлого бездомного кота, только сам упорно не продавался. Умут знала это по собственному опыту, когда обхаживала несговорчивого торгаша несколько лет назад, даже пыталась соблазнить. Купец тогда, образно говоря, наподдавал ей по одному месту, вытребовал встречу с Ильясом, и вопрос с торговой пошлиной мужчины решали уже без неё. Тогда и началась эта странная дружба. Дайли частяком заходил к женщине в гости, а Умут никогда не обходила его лавку на местном базаре. Хотя не упускала случая высмеять купца и подразнить его. Озгюр терпел шутки, но в какой-то момент одной фразой мог так осадить подругу, что Умут замолкала надолго.

— Ой, даже не знаю… — загадочно протянула женщина. — Там какая-то невесёлая история. Хадиль сильно обидели. И она разочаровалась в мужчинах. Сам знаешь, как это бывает.

— Откуда? — выгнул бровь купец. — Я не женщина, чтобы разочаровываться в мужчинах. А мои прежние возлюбленные всегда оставались довольны.

— Хадиль — подружка Огнеяры, — продолжала рассказывать хозяйка дома. — Та взяла её с собой, чтобы бедняжка немного отвлеклась от грустных мыслей.

— Ничто так не помогает забыть несчастную любовь, как новая, — купец в предвкушении потёр руки.

Умут поморщилась:

— Озгюр, там хуже, чем несчастная любовь, поэтому не обольщайся.

— А что случилось?

— Не признаются негодники, — пожаловалась женщина и задумчиво глянула в окно: — Нужно будет рыжего Ланусика вывести на откровенный разговор. Он тоже часто на Хадиль поглядывает, а значит, захочет поговорить о ней.

Черноволосый мужчина нахмурился, а Умут внутренне просияла: «Ревнивый дурак!» Вслух же предложила:

— Приходи к нам сегодня вечером, я приглашаю. А после трапезы можно и прогуляться.

Озгюр обрадовался. Хотя где-то в мозгу мелькнула тревожная мысль: чем ему придётся расплачиваться за эту услугу?.. Умут вдруг стёрла вежливую улыбку с лица и серьёзно предупредила:

— Но, если ты обидишь подругу моего Радима, пеняй на себя! Не посмотрю на нашу дружбу!

Только купец рано радовался. Во время ужина Хадиль, казалось, не замечала его. Сидела с каменным лицом, односложно отвечая на вопросы и не реагируя на комплименты и восхищённые взгляды гетайца. Дайли уже перепробовал все средства, чтобы развеселить девушку. Напрасно!

Радомир и Лан, которые недавно вернулись от местных волхвов, не особо смотрели в сторону Дайли и Хадиль. Они тихо переговаривались с Огнеярой. Ис-Короуша заинтересовала легенда о драконе, запряжённом богом.

— Дракон? — удивилась альвийка, прекрасно зная норов чешуйчатых, обитающих далеко на востоке. — Не может этого быть! Только не дракона! Они слишком свободолюбивые!

— Да какая разница, кого запрягали, Огня? Вернее разница есть, но сейчас дело в другом: ЗАПРЯГАЛИ, значит, ярем был точно, — ис-Короуш взмахнул руками. — А золотой ярем, если помнишь, тоже был среди даров Колоксая.

— Запряжённый дракон? — Озгюр отвлёкся от Хадиль и повернулся к ним. — А плуг там был?

Гетаец недоумённо уставился на Володаровича, подскочившего к нему:

— Где ты слышал об этом?

— Нигде, — мужчина отклонился в сторону, недоуменно поглядывая на взволнованного тарса.

— Может, вы читали? — Лан тоже привстал со стула.

— Нет, — Озгюр переводил взгляд с одного на другого, — я видел своими глазами.

— Расскажи, — попросил Радомир.

Купец указал мужчинам на их стулья, прося вернуться на место, потом сказал:

— Мы привозили камень для мозаики в загородный дворец Ильяса, когда там шёл ремонт после подземной бури.

Умут понимающе кивнула:

— Это было четыре года назад.

— Да, во время бури треснула стена с древней мозаикой. Князь велел восстановить её полностью. Там был изображён дракон в яреме, тянущий плуг.

— Озгюр, а вы не запомнили, какого цвета они были? — Огнеяра внешне выглядела куда спокойнее товарищей, но внутри всё дрожало от напряжения.

— Дракон красный, ярем и плуг золотые.

Волхвы и альвийка переглянулись.

— Ну что?.. Похоже, Огнеяра снова оказалась права! — ис-Короуш задумчиво потёр лицо.

— Это ярем и плуг, а мы ищем меч, — напомнил Володарович. — Или секиру.

— Дары Колоксая надо воспринимать как одно целое, — тихо заметила видунья.

Озгюр молча слушал их разговор, складывая в голове картинку, потом сказал:

— Слышал я от старого рыбака, что на одном из островов Тикарииса есть заброшенный храм Солнце-царя.

— И?.. — не поняла Огнеяра.

— В переводе имя Колоксай значит Солнце-царь, — пояснил Радомир и повернулся к купцу: — Озгюр, вспомни, пожалуйста, где именно?

— Это крохотный островок без названия. Там давно никто не живёт.

— На карте сможешь показать?

— Думаю, да.

С грустью глянув на девушку рядом, Озгюр пошёл за Радомиром и Ланом.

Огнеяру не пустила Умут:

— Не мешай мужчинам. Пусть они решают свои дела, а нам пора собираться на прогулку.

…Волхвы с купцом ждали женщин во дворе. Все мысли Озгюра занимала темноволосая прелестница, оказавшаяся не восприимчивой к его обаянию. Самое обидное, он видел, что это не игра в недотрогу. Хадиль вежливо улыбалась — и всё, никаких покрасневших щёчек, заблестевших глазок. Мужчина закусил губу: неужели он действительно постарел и уже не интересует женщин? И тут же сам себя одёрнул: не далее как вчера ему недвусмысленно намекали на приятную ночь. Значит, дело в другом. А в чём — Озгюр не успел додумать: заметил в дверях хихикающих женщин и потрясённо выдохнул. Рыжеволосый колдун проследил за его взглядом и тоже ахнул. Радомир повернулся последним.

— Ну, тётушка!.. — прошипел он.

Девушки выглядели прекрасно. Но если Озгюр не сводил влюблённых глаз с Хадиль, облачённой в алое платье, а Лан со счастливой улыбкой смотрел на обеих, то Радомир не мог отвести взгляд от Огнеяры. Лишь на мгновенье убийственно глянул на довольную тётку. Та вскинула бровь в немом вопросе. Действительно, упрекнуть Умут было не в чем. Истинная гетайка, которую с детства учили, что сила женщины в её красоте, знала толк в искусстве обольщения.

На видунье был шёлковый костюм сливового цвета из широких брюк и длинной туники. Никаких глубоких вырезов и разрезов. Только ткань такая, что каждое движение девушки превращалось в пытку для мужчины. Видеть все соблазнительные изгибы, подчёркнутые тонким шёлком, плавные движения, словно обтекаемые одеждой. Это будоражило воображение и вызывало определённые мысли. Пока Огнеяра спустилась вниз по ступеням, мужчина думал уже далеко не о прогулке. Частое глубокое дыхание и глаза, вспыхнувшие огнём, выдавали его с головой. И если Озгюр ничего не заметил: сам был не в лучшем состоянии, — то Лан всё понял и понимающе улыбнулся, хлопнув приятеля по плечу. Володарович вздрогнул и тряхнул головой, прогоняя наваждение. А Огнеяра крутанулась на носках, демонстрируя россыпь рыжих косичек с вплетёнными разноцветными камнями. Ткань издевательски скользнула по аппетитной… Колдун сглотнул и быстро отвернулся.

— Как я выгляжу? — весело, даже чуть кокетливо поинтересовалась девушка у друзей.

— Мы никуда не идём, — оборвал Радомир её веселье.

— Почему? А как же прогулка? — не поняла альвийка.

— Погуляла уже, пока по лестнице спускалась!

Мужчина, рыбкой обогнув растерянную девушку, вернулся в дом. Скрипнул зубами, услышав за спиной смех приятеля. Лан и Огнеяра пошли за ним. А Умут, подхватив Хадиль под локоток, шагнула к воротам.

— Сами разберутся.

Озгюр, улыбаясь, направился следом.

Огнеяра догнала колдуна, когда тот уже выходил во внутренний дворик.

— Радим, что это значит?

— Ничего!.. Ты сюда не прихорашиваться приехала.

Альвийка сначала растерянно выдохнула:

— Но я… — а потом возмутилась. — Ты же сам меня с Умут на базар отправлял!

Но Володарович демонстративно не слушал её, чувствуя досаду и злость на собственную слабость. Предупреждающе глянул на ухмыляющегося приятеля:

— Лан, пойдём подумаем над тем, что сказал Озгюр… Может, завтра съездить в порт? Вдруг удастся что-нибудь выяснить?.. — и повернулся к застывшей девушке. — Ты с нами?

Видунья, вздохнув, направилась за волхвами. А Радомир торопливо отвернулся, чтобы не видеть, как красиво она идёт, такая желанная, манящая…

— Думаешь, стоит? — ис-Короуш неуверенно почесал макушку.

Володарович даже не сразу понял, о чём он говорит. А когда сообразил, насторожился. Если Лана не тянет на тот островок, значит это ложный след.

Они устроились неподалёку от журчащего фонтана: здесь было прохладнее, да и шум льющейся воды заглушал слова, на случай если бы кто-то захотел подслушать разговор.

— …Лан, вспомни, именно в Тикариисе замечали странные видения в ту ночь, когда пропал меч-кладенец.

— Я-то помню. А ты помнишь, что именно туда Веролюб отправил наставника Дрогорада?

Волхвы обменялись выразительными взглядами. И вдруг Радомир заметил, как напряглась Огнеяра. До этого она тихо сидела на скамейке, наблюдая за бабочкой, порхающей над журчащими струями. Всё-таки обиделась на него и почти не участвовала в разговоре. А это встрепенулась, вскинула голову и застыла: «слушала».

— Кто-то приехал, — она посмотрела на мужчину. — Кто-то чужой.

И торопливо поправила платок, пряча свои альвийские ушки.

— Ждите здесь, — велел Володарович, поднимаясь.

Но вернулся он очень быстро и с весьма довольным лицом.

— Ну? — Лан, не скрывая интереса, смотрел на приятеля.

— Это гонец от Ильяса, — пояснил Радомир, широко улыбаясь. — Князь дал добро на посещение его библиотеки.

…

На всё побережье славился инасийский базар. Когда Ильяс перенёс сюда столицу, город начал быстро расти и шириться, в том числе и торговая площадь. И если некоторые продавцы по-прежнему раскладывали свои товары прямо на улице, то купцы побогаче, торгующие дорогими тканями или золотом, выкупали небольшие помещения и нанимали помощников. С раннего утра и до вечера здесь шумели людские голоса, звучала музыка, а в воздухе витал запах специй. И двигалась, как море, разноцветная толпа. В дверях лавочек расхваливали свои товары купцы, зазывали покупателей. Громко приветствовали друг друга знакомые, радуясь встрече. И безмолвно скользили женские фигуры, закутанные в яркие платки. Это был город в городе!

Весело переговариваясь, бродили по торговым рядам обычные горожане в простой, поношенной одежде. Они почтительно отступали в сторону, стоило появиться какому-нибудь знатнику в дорогом, шитом золотом кафтане. А богатые гетайки предпочитали передвигаться в паланкинах, прячась от чужих взглядов за нарядными занавесями. Тётушка Умут отказалась от носилок: на базаре она выбирала удобство, возможность посмотреть товар близко, пощупать его — да что там! — поторговаться с купцами, наконец!

Гетайка уверенно шла по торговому ряду, только развевался за спиной вишнёвый платок. Четверо слуг ограждали госпожу и её спутниц от зевак и воришек.

— Девочки, не отставайте! — покрикивала тётушка, когда Хадиль и Огнеяра отвлекались на какую-нибудь местную диковинку.

Альвийка в который раз переглянулась с Хадиль. Видунья искренне не понимала, зачем они здесь? Стараниями тётушки Умут у неё уже было несколько подходящих платьев. Но отказаться девушка не посмела: видела своим даром, какое удовольствие испытывает женщина, заботясь и хлопоча над ними!

Девушки уже побывали в нескольких лавках. А тётушка привела их в новую. Огнеяра восхищённо разглядывала ткани. Одни были плотные, тёплые, другие, наоборот, прозрачные, как паутинка, третьи — расшитые драгоценными камнями. В Гетаи любили богатство и роскошь во всём: в одежде, в украшениях, в жилище. Продавец, узнав Умут, торопливо разворачивал свёртки, демонстрируя свой лучший товар. Хадиль уже выбрали и ткань на платье, и кружево к нему. Когда мужчина показал лёгкий синий шёлк, тётушка оживилась:

— Огнеярушка, а ну-ка подойди!.. Сними платок!

Купец тут же отошёл в сторону. А гетайка накинула нежную лазурную ткань на плечо девушки и довольно просияла.

— Самое то!

— Умут, мы скоро покинем ваш гостеприимный дом. Нас вновь ждёт дорога, — напомнила видунья. — Зачем мне там новое платье?

— Устроим праздник перед вашим отъездом! — выкрутилась женщина.

— Вы так рады, что мы уезжаем? — лукаво улыбнулась Хадиль.

На что тётушка погрозила ей пальцем. Вернувшийся продавец восхищённо посмотрел на девушку, едва успевшую накинуть платок на голову:

— Ах, какая красавица!

Умут шикнула на него.

— Ай-я-яй, почтенный! Она вам в дочери годится!.. — и тут же заговорила о другом. — К такому наряду нужны подходящие украшения. Алмазы!

Расплатившись, Умут вышла из лавки. Она так торопилась, что даже не стала торговаться с продавцом. Огнеяра едва поспевала за женщиной, на ходу закрывая лицо платком.

Увлечённые покупками, они с Хадиль не особо смотрели по сторонам, как и многие другие посетители инасийского базара. Эта весёлая кутерьма затянула девушек. Хадиль восторженно показывала то на красивую посуду, то на дорогие ковры. Альвийка принюхивалась к непривычному аромату специй и одновременно с этим старалась не упустить Умут из вида. Поэтому девушки и не обратили внимания на гетайцев, остановившихся неподалёку от лавки с тканями. Их было четверо, молодых, в богатых одеждах, с высокомерным блеском в глазах. Хотя один выделялся особо: стоял впереди, и по надменному взгляду было ясно, что он привык повелевать. Но вся надменность исчезла, стоило незнакомцу увидеть девушку. Он не сводил с неё восхищённого взгляда, жадно разглядывая идеальную кожу, брови вразлёт, ярко-зелёные глаза, аккуратные губки, не пухлые и не тонкие. Заметил рыжие косы, перекинутые через плечо, тонкий стан, перевитый золотым поясом. И, когда незнакомка, спохватившись, закрыла лицо, мужчина разочарованно застонал и шагнул в её сторону. Его спутники переглянулись и пошли за предводителем.

В лавке с украшениями девушки задержались надолго. Не потому, что от выбора колец, серёг и ожерелий разбегались глаза. Хозяином здесь был Озгюр анак Дайли. Мужчина обрадовался, увидев покупательниц. Но в своей лавке он прежде всего был продавцом, поэтому сначала показал Умут алмазы и только потом стал расспрашивать то про одно, то про другое, украдкой поглядывая на притихшую Хадиль. Огнеяра видела, что купцу не терпится поговорить с девушкой, поэтому отвлекла тётушку, показывая необычное кольцо. Умут заинтересовалась. Они примеряли украшения, красуясь перед зеркалом, а мужчина о чём-то шептался с темноволосой красавицей.

— Озгюр, — вдруг позвала женщина, разглядывая очередное кольцо, — подойди-ка!

Пока они обсуждали величину камней, Хадиль подскочила к альвийке, и торопливо зашептала на ухо:

— Огня, он хочет подарить мне браслет.

— Решай сама, — видунья посмотрела на подругу. — Если ты примешь этот дар — значит, дашь Озгюру надежду.

— Он говорит, что это просто подарок.

Огнеяра улыбнулась.

— Хадиль, ты же не маленькая девочка. Должна понимать: мужчины не делают такие подарки просто так. Беря этот браслет, ты соглашаешься на ухаживания Озгюра. И он пойдёт дальше комплиментов и вечерних прогулок по городу. А если ты примешь подарок и дальше останешься безразлична, то выставишь себя расчётливой девицей, ценящей лишь золото.

Подруга понимающе кивнула и пошла возвращать браслет. Умут насмешливо наблюдала за происходящим, пока случайно не глянула в окно. Тётушка побледнела, как полотно. Она очень хорошо знала четырёх мужчин, остановившихся напротив и как будто ждущих кого-то. Женская интуиция подсказывала, что ждали именно их. Торопливо опустив голову, Умут думала, как безопасно увести отсюда девушек. Спорящие рядом Озгюр и Хадиль сильно мешали. Тётушка схватила браслет, быстро застегнула на девичьем запястье, прошипев:

- Бери, пока дарит! А будет приставать — скажешь мне, я разберусь.

Анак Дайли зло прищурился, но не успел ничего сказать: Умут схватила его за плечо и с приклеенной улыбкой неестественно громко поинтересовалась:

— Озгюр, дорогой, ты говорил, тебе на днях чудесные обручи для волос привезли. Покажи, сделай милость!.. А померять где? Есть укромная комнатка, чтобы можно было платок снять?

Мужчина подчёркнуто вежливо, с поклоном указал на незаметную дверь:

— Прошу!

Велев помощнику приглядывать за порядком, купец взял несколько шкатулок и пошёл к покупательницам. Как только дверь закрылась, он протянул обручи Умут.

— Ничего не хочешь объяснить?! Что ещё за выверты? — анак Дайли даже не пытался скрыть свою злость.

Женщина сунула шкатулки ему обратно и подтолкнула Огнеяру вперёд.

— Уходим отсюда!.. Озгюр, открой заднюю дверь немедленно!

Купец нахмурился:

— Да что случилось?

— Ты видел, кто стоял перед твоей лавкой?

— Нет. А кто?

Умут прошептала:

— Хайдар со своими псами. Он Огнеяру пожирал глазами… Хоть бы подавился уже!

Мужчина застыл на месте. Хадиль осторожно забрала из его рук украшения и поставила на полку. Озгюр благодарно кивнул ей, но в глазах был страх. В отличие от девушек, анак Дайли хорошо понимал обеспокоенную Умут. Многие в городе знали про любвеобильную натуру княжича Хайдара. Купец встревоженно посмотрел на худенькую фигурку Хадиль: даже если сам Хайдар не глянет на неё, увлечённый рыжеволосой красавицей, то его псы, как точно подметила Умут, не откажутся от нежной, хрупкой, как цветок, гетайки. Озгюр в два шага подошёл к двери, открыл и свистнул, подзывая носильщиков.

— Домой поедете в паланкинах.

Женщина согласно кивнула и спросила:

— Что ты скажешь княжичу? Он же не уйдёт.

— Правду… почти, — мужчина грустно усмехнулся, глянув в спину Хадиль, усаживающейся в носилки, — скажу, что покупательницы приобрели очень дорогие украшения и, опасаясь воров, сразу же отправились домой.

— Ну… сойдёт! — буркнула Умут.

Озгюр заглянул внутрь паланкина и ободряюще улыбнулся Хадиль, на мгновение коснувшись подаренного браслета. Хотел что-то сказать, но передумал: она и так нервничала, взволнованно поглядывала то на побледневшую подругу, то на притихшую Умут. Мужчина коротко попрощался с девушками и вернулся к приятельнице.

— Но если Хайдар спросит, кто был в моей лавке, я не смогу солгать.

Женщина понимающе кивнула и попросила:

— Дай нам время добраться домой.

— Конечно! Я же сейчас в чайную пойду… прямо отсюда. А в лавке мой помощник остался вместо меня, — Озгюр задёрнул занавесь и махнул носильщикам.

Паланкины быстро затерялись среди десятка похожих, растворяясь в глубинах инасийского базара.

Уже вечером, увидев Хадиль без браслета, Умут разочарованно фыркнула:

— Глупая ты! Такого жениха упускаешь!

Альвийка молчала, ей было не до этого. Тётушка как раз закончила рассказывать племяннику о случившемся на базаре и, глядя на мрачную физиономию колдуна, девушка готовилась к ссоре. Радомир поманил её за собой. На улице спросил у видуньи:

— Ты ничего не почувствовала, когда вы были у анака Дайли?

О том, что альвийка может видеть мысли, знали лишь волхвы. Остальным решили не говорить, чтобы не пугать ещё больше.

— Нет, — покачала головой Огнеяра. — Только мысли тех, кто был с нами в лавке.

Мужчина кивнул и сказал:

— Мы с Ланом постараемся как можно быстрее управиться во дворце. И сразу же уедем отсюда. А ты пока посиди в доме.

И девушка облегчённо перевела дух.

…

Но на следующий день волхвы вернулись из дворца злые-презлые!

— Когда мы были в библиотеке, нам принесли это, — Володарович швырнул альвийке небольшой свиток.

Она осторожно развернула его.

— Приглашение?

— Да! Князь ждёт всех нас сегодня вечером. И там будет Хайдар, — Лан зажмурился. — Подозреваю, что княжич прознал про тебя и выманивает из дома. Хайдар не может просто так ворваться сюда, всё-таки Умут его вырастила.

Радомир зло глянул на видунью:

— Вот знал, что не надо было брать тебя с собой! Не дорога, а маета одна!

Альвийка вскинулась:

— Да что он мне сделает?! Я же гостья его отца!

— Угу! — кивнул Володарович. — Мы все там гости! А Хайдар — хозяин! Как думаешь, кого послушает князь? Кому помогут дружинники и слуги?

— Если ты переступишь порог дворца, попадёшь в сераль Хайдара. Это вопрос нескольких часов, — добавила тётя Умут и вышла из комнаты.

— И отказаться от приглашения нельзя, — Лан в сотый раз перечитывал свиток, где было вписано имя Огнеяры.

— Может, мне сказаться нездоровой? — предложила альвийка.

— Даже если Ильяс проглотит это, у его сынка появится повод приехать сюда, — Радомир нервно взъерошил чёрные волосы.

— А если я поеду с вами вместо Огни? — предложила Хадиль.

— Тоже в сераль захотела? — вызверился колдун.

Пока Володарович бушевал, вернулась его тётка с большой позолоченной шкатулкой и поставила на столик. В напряжённой тишине стук получился чересчур громким.

— Что это? — мужчина недоверчиво посмотрел на ларец.

— Твой отец оставил когда-то.

— Свадебные браслеты? — Радомир фыркнул.

— Да. Когда Володар позвал сестру замуж, она отказала. Он уехал в Тарсию, шкатулку тут бросил. А я вот сохранила.

Мужчина прищурился:

— Не нравится мне твоя идея, тётушка.

Умут повысила голос:

— Хайдар не станет претендовать на чужую жену. За это полагается смерть, — и развела руками. — Это единственный выход!

Ис-Короуш засмеялся. Да и Хадиль нервно хихикала, поглядывая на растерянную подругу. Володарович громко вздохнул и поманил притихшую альвийку.

— Руки протяни, горе моё! — он защёлкнул браслеты на тонких запястьях и тихо заметил: — Мы скоро доиграемся, Огнеяра! В Кертапе я тебя за невесту выдавал, здесь — за жену… Что дальше?