Секира царя Колоксая

Глава 14

Попрощавшись с Умут и Хадиль, волхвы и видунья отправились в приморский город Сакин. Утром они взошли на борт небольшого корабля с милым названием «Ласточка». Судно было торговым, поэтому особых удобств для пассажиров не было. Альвийка примостилась под навесом, стараясь лишний раз не попадаться на глаза. Радомир о чём-то говорил с корабельщиком, а Лан вскоре подошёл к девушке. Присел рядом, заботливо поправляя полы накидки.

— Не замёрзла?

— Нет, братец.

— Раньше бывала на море?

Видунья улыбнулась, благодарно глядя на миконца, пытающегося подбодрить её.

— Бывала, и не один раз.

— А мне однажды довелось отправиться в морской поход обычным охранником. Чуть живым вернулся, — поделился ис-Короуш, — зато впечатлений на целую жизнь хватило!

Друзья замолчали, издалека наблюдая за Володаровичем, разговаривающим с купцом.

— Как Радиму удалось пройти сквозь пространство? — спросила видунья.

Миконец повёл плечами:

— Раскрылись новые возможности.

— Как?

— Наши способности редко проявляются все сразу… Помнишь яблоневый цвет в саду? Сначала появляется бутон, потом он лопает и постепенно распускается цветок, каждый день раскрываясь всё больше и больше. Вот так происходит и наше становление — постепенно, по чуть-чуть… А не так, как вчера у Радомира.

— Почему?

— Боль.

— Что?

Лан почесал нос:

— Я тебе в пример яблоневый цвет приводил… Как думаешь, яблоне больно, когда бутон лопается?

— Не знаю.

— А нам, магам, когда случается резкий выброс магии, очень больно. Обычно это происходит в первый раз. Не знаю, как Радомир — он не рассказывал — а я орал от боли, метался по дому, не зная куда деться, — волхв невесело усмехнулся. — Потом становится легче: магия высвобождается с каждым заклинанием, проклятием, заговором. Но иногда, под воздействием сильных потрясений, такие всплески могут случаться и гораздо позже.

— Как у Радомира вчера? — догадалась Огнеяра.

— Да. Его аж от земли оторвало! Висел в воздухе, а вокруг синий свет! Потрясающее зрелище, должен тебе сказать!

А альвийка думала о другом:

— Радомиру было очень больно?

Лан шумно выдохнул:

— Ему сейчас тяжело, Огня. Нужно время, чтобы освоиться, изучить новые возможности. Рад как бы заново учится ходить.

Девушка понимающе кивнула, опять вспомнив Соляную пустошь и своё долгое лечение после падения. Помнила, как не слушались ноги, не гнулись по её желанию и, казалось, жили отдельной жизнью. А миконец вдруг повернулся к видунье:

— Огнеяра, ты понимаешь, какой силы был страх за тебя, раз повлёк такое?

— Мне трудно ответить тебе, — она покачала головой. — Мне казалось, что я хорошо знаю Радомира, а теперь не уверена… Я не понимаю его.

— Да любит он тебя!

— Что?

— Любит так, как никого никогда не любил, — миконец вздохнул.

Альвийка на несколько мгновений замерла, а потом недоверчиво тряхнула головой.

— Но посмотри на его поступки! Послушай, что он говорит!

— Огня, Радомир специально отталкивает тебя, скрывает свои чувства.

— Почему?

Мужчина хмыкнул:

— Прости, если не вспомню дословно, но фразы: «Союз альва и смертного — самоубийство для альва» или «Я никогда не пойму и не приму любви альва и человека» — тебе ничего не напоминают?

Огнеяра сообразила быстро.

— Это же?..

— Это твои слова, милая! И Радомир их слышал!

Видунья, чуть оторопев, смотрела на приятеля. Могло ли быть на самом деле так, как он говорит? Неужели она действительно не безразлична Радомиру? И проблема в том, что он посчитал себя недостойным альвийки?.. Не похоже на колдуна. Зная гонор Володаровича, она скорее подумала бы, что это он считает её недостойной. Но так хотелось поверить Лану!

Девушка поднялась со своего места и подошла к борту. Смотрела на морские волны и думала.

— Огня?.. — к ней уже спешил Володарович. — Всё нормально? Ты чего вышла?

Мужчина внимательно оглядел видунью: тепло одета, лицо закрыто, но глаза на мокром месте.

— Тебя кто-то обидел?

Она отрицательно покачала головой и, когда колдун подошёл ближе, заговорила:

— Когда мой дед женился на смертной, над ним многие смеялись, осуждали. А больше всех — Ланрасул. Он в глаза называл Лунхара глупцом и предлагал помощь, когда после смерти жены деду станет невмоготу жить. Через сто лет он прилюдно отдал свой меч Лунхару, когда пришёл просить в жёны Аранлие — альва-полукровку. И сказал только одну фразу: «Я был не прав!»… Сегодня я тебе говорю: «Радомир, я была не права. Тогда в Велико-Шумине и в Лузинце!»

Колдун потрясённо смотрел на девушку, боясь поверить… Боясь, что неправильно понял, и гадая, чем вызвано это признание. Потом сообразил:

— Кто тебе сказал? Лан или тётка?

— Ты… Ты должен был сказать мне это!

Мужчина горько усмехнулся.

— Как я мог заикнуться о любви, когда чуть не убил тебя?!

— Но ведь всё изменилось!

— Для меня — да, а для тебя?.. Я даром виденья не обладаю. А ходить с душой нараспашку не привык, уж извини.

Огнеяра хмыкнула.

— Да уж, ты всё сделал для того, чтобы я не догадалась о твоих чувствах. Но зачем?

Мужчина шумно выдохнул.

— Я тебя люблю! И лучшее, что могу сделать, это не привязывать к себе, к своей короткой жизни!.. Да, я слышал, что ты говорила тогда в Маг’яре, и согласен с твоими словами.

— Не решай за меня, Радомир! — вскричала Огнеяра. — Тогда я не знала любви! И считала, что так правильно!

— Но ведь так правильно!

Рядом суетились люди, занимаясь своими обычными делами, а они словно выпали из реальности. Видунья не отрываясь смотрела на колдуна:

— Если всегда слушать разум, то зачем сердце, зачем душа? Раньше я не понимала деда и отца. А теперь понимаю. Если ты уйдёшь, я не знаю, зачем жить!..

Радомир осторожно коснулся нежной девичьей щеки. Сердце грохотало в груди, когда Огнеяра не отшатнулась, а, наоборот, потянулась навстречу, легко потёрлась о его ладонь, словно ласкаясь. И мужчине стало всё равно, кто его выдал, главное — она рядом, практически в его объятьях. Даже толком не понимая, что делает, Радомир другой рукой обнял такую податливую альвийку и склонился над ней…

— Даже не вздумайте! — прервал их ис-Короуш.

Огнеяра разочарованно выдохнула, утыкаясь в грудь Володаровича. А тот угрожающе глянул на миконца. Лан весело усмехнулся.

— Я очень рад, что вы наконец-то вместе, но как БРАТ не могу допустить прилюдного непотребства!.. Все поцелуи на людях — только после брачного обряда!

Колдун насмешливо фыркнул, но отпустил девушку. Теперь они стояли втроём. Ис-Короуш вклинился между влюблёнными и что-то рассказывал, но его никто не слушал. Радомир и Огнеяра переглядывались, свыкаясь с недавними признаниями, принимая и впитывая их всей душой. Володарович жадно вдохнул морской воздух, чувствуя непривычное волнение в груди и счастье! Ведь это величайшее счастье — найти свою настоящую любовь!..

И любовь взаимную! Добавила бы видунья. За время путешествия она сполна вкусила безответной, тайной любви, когда думала, что безразлична мужчине. Нет ничего хуже, чем скрывать свои чувства, рвущиеся из груди. Изображать друга, когда хочешь совершенно иного, когда с ревностью смотришь даже на его общение с Хадиль, хотя знаешь, что там ничего, кроме заботы нет. И всё равно ревнуешь…

И вдруг все трое одновременно вздрогнули, заозирались по сторонам.

— Что это? — спросил Володарович, и сам же ответил: — Ворожба!

— Сильное плетение, — согласно кивнула альвийка, переходя к другому борту.

Она смотрела на безоблачное голубое небо, пока не заметила маленькое тёмное пятнышко.

— Там!.. — и охнула, не договорив.

Девушку тряхнуло так, что ей пришлось ухватиться за борт, чтобы не упасть. Видунья резко выдохнула.

— Беда! Будет беда…

Радомир настороженно вглядывался в горизонт, и внутри всё сжималось от дурного предчувствия. Лан побежал к корабельщику.

Буря налетела внезапно, чему волхвы не удивились, сразу разгадав её магическую природу. Маленькое судно бросало с волны на волну. Перепуганная команда суетилась, пытаясь спастись и спасти груз. А морские волны перекатывались по палубе, грозясь смыть всё, что попадётся на пути. Корабль отчаянно скрипел, словно просил помощи. Огнеяра шептала одно заклинание за другим, но они не действовали.

Буря не стихала. Цепляясь за канаты, к друзьям подошёл Лан. Радомир, заслоняясь от ветра, прокричал:

— Мы не сможем перенестись отсюда. Шторм магический, вызван заклинанием. Кто знает, куда нас занесёт?! Да и я только раз «проходил»…

Корабль опасно накренился и затрещал. Мощная волна смыла одного из матросов за борт. Его вопль растворился в гуле сильного шквалистого ветра. Огнеяра испуганно вскрикнула, когда их оторвало друг от друга. Лана понесло к другому борту. А Радомир успел схватить альвийку за руку и подтянул к себе.

— Держись!

Девушка вцепилась в мокрые деревянные ограждения и кивнула, с ужасом оглядываясь по сторонам. Корабль так сильно качался, что казалось вот-вот — и он черпанёт бортом воду. Вокруг шумели волны, заливая глаза и уши. Кричали люди, теряя опору. Туда-сюда перекатывались намокшие тюки, которые ещё не смыло за борт. Они, потяжелевшие от воды, сносили всё на своём пути. Огнеяра вздрогнула, почувствовав, как что-то цепляется за ноги, и посмотрела вниз. В рёве разбушевавшейся стихии она не услышала предупреждающий крик тарса. Глухой удар по голове — и девушку накрыла темнота.

Перед глазами всё расплывалось, клубилось серым туманом. Ноздри забивал влажный солёный воздух. И это помогло вспомнить!.. Море! Буря! Крики людей, смываемых за борт! Там же были Лан и Радомир!

Огнеяра попробовала пошевелиться. И голова тут же отозвалась тупой болью.

— Тш-ш-ш, не дёргайся, — прошептали на ухо.

— Радим!!!

И плевать на боль! Главное: он жив! Её несносный колдун жив!

Альвийка приподнялась, опираясь на одну руку, а другой — обняла мужчину за шею. Володарович улыбнулся, аккуратно поддерживая девушку:

— Я тоже рад тебе.

Огнеяра почувствовала головокружение и снова легла:

— Что случилось? Я ничего не помню.

— Ещё бы! Тебя здорово приложило. Я сначала перепугался, что насмерть. Едва успел схватить, когда тебя понесло в море.

Девушка коснулась затылка и зашипела от боли.

— Не помню… Что там было?

— Да ничего… хорошего. Корабль развалился и затонул. А нас вытащили.

— Кто?

— Не знаю, Огня. Но что-то у меня язык не поворачивается назвать их спасителями, — прошептал мужчина. — Сдаётся мне, что это те самые, кто устроил бурю.

Альвийка сглотнула, интуиция подсказывала, что волхв прав. А ещё видунья понимала, что они столкнулись с сильным ворожбитом. Вызвать бурю на море не так-то просто, это не дождик послать на весенние посевы!

Огнеяра огляделась по сторонам, пытаясь понять, что ей не даёт покоя. Они сидели в каком-то тёмном помещении без окон, только узкая щёлочка под потолком, через которую проникал свет. Голые серые стены. В одном из углов темнела дырка в полу. Наверное, отхожее место. И больше ничего и никого. Альвийка вдруг встрепенулась.

— А где Лан?

Тяжёлая гнетущая пауза.

— Он утонул, Огнюша.

— Не-е-ет, — простонала девушка.

Володарович отвернулся.

— Я видел, как Лана накрыло волной.

— Но, может быть, его тоже спасли, как нас?

— Ис-Короуша смыло за борт ещё до того, как судно развалилось и появились… эти.

Альвийка заплакала, вспоминая улыбчивого миконца. Сколько раз он поддерживал её, выручал? Умело сглаживал напряжение между ней и Радомиром, частяком переключая раздражение тарса на себя. В каком-то смысле Лан ис-Короуш действительно стал Огнеяре братом.

Колдун прижал девушку к себе, успокаивающе поглаживая её по голове. Видунья переживала смерть друга без истерик и громких рыданий. И Володарович был благодарен ей за это. Самого грызла горечь утраты. Беспрестанно терзали мысли: можно ли было помочь, спасти?..

Спустя какое-то время Огнеяра попыталась сесть:

— Радим, полечи меня.

— Неужели ты думаешь, я не сделал бы этого раньше, если бы мог? — мужчина невесело усмехнулся и сказал то, что подозревала и чего боялась видунья: — Здесь не действует ворожба.

— Помоги мне сесть, — попросила она.

Мужчина прислонил девушку к себе. Огнеяра чувствовала головокружение и тошноту, но продолжала изучать темницу:

— Ты видел кого-нибудь из охраны?

— Нет.

— А давно мы здесь?

— Пару часов. Ты ненадолго пришла в себя, когда нас везли сюда, потом уснула.

— Не помню.

— Тебе дали что-то понюхать. Я толком не видел за их спинами. Если тебе нужно… — мужчина красноречиво указал на тот самый угол, — то я отнесу.

И как только он сказал это, сразу же захотелось. Девушка смутилась.

— Я сама.

— Огня, не до стыдливости сейчас.

Альвийка сидела с закрытыми глазами, но была уверена, что тарс хмурится.

— …Я отнесу тебя и отойду в другой угол. Даже уши закрою, если хочешь, — он замолчал, почувствовав её кивок.

Когда все неотложные дела были сделаны, пленники (а в этом сомнений у них не было никаких!) вернулись на деревянные нары. Радомир уложил девушку.

— Попробуй поспать, — посоветовал он. — Всё равно мы не можем пока ничего сделать. Силы тебе ещё понадобятся.

А про себя подумал, что и боль спящие не чувствуют. Огнеяра свернулась клубочком и слабо улыбнулась, когда Володарович стал поглаживать её волосы. Так она и уснула. На удивление быстро, глубоко и без сновидений.

Это пробуждение отличалось от предыдущего. Альвийка лежала на тех же нарах. Только колдуна рядом не оказалось. Он исчез из темницы. На долю секунды Огнеяра испугалась, что ей всё приснилось, и Радомира здесь никогда и не было. Но чьё-то присутствие она чувствовала более чем отчётливо.

— Кто здесь?

— Здравствуй, Нимфириель! Или ты предпочитаешь имя Огнеяра?

Голос был мужской, мягкий, спокойный. Но сколько альвийка ни вглядывалась в темноту, не смогла разглядеть говорившего. Она осторожно ответила:

— Меня зовут Огнеяра.

— Как скажешь.

Видунья настороженно следила за темнотой, в которой скрывался мужчина. Она не слышала чужих мыслей, не видела ни одного образа. Это значило, что на незнакомце защита, как на волхвах. А это, в свою очередь, значило, что ему известно про её дар! Альвийка выпрямилась.

— Кто ты? И откуда знаешь меня?

— Столько вопросов!.. — в голосе собеседника отчётливо прозвучал смех. — Как ты себя чувствуешь? Голова больше не болит?

Девушка прислушалась к собственным ощущениям и не сдержала удивлённого вздоха:

— Нет!

— Это же хорошо! Разве не так?.. Прекрасная Огнеяра, не знаю как тебе, но мне не очень приятно здесь находиться. Если пообещаешь хорошо себя вести, то мы продолжим наш разговор в более удобном месте.

— «Хорошо себя вести» — это?..

— Не пытаться сбежать. У тебя всё равно ничего не получится: мы на острове. Кораблей здесь нет, лодок тоже. Они приходят только по моему приказу.

Альвийка, подумав, согласно кивнула. И в тот же миг всё исчезло. Видунья чётко понимала: в темноте никого нет. Но подошла к тому месту, чтобы ощутить след заклинания. Сильная ворожба! Необычное магическое плетение!.. Её размышления прервал скрип замка на двери.

Щурясь от яркого света, девушка вышла на улицу. Она видела блестящую водную гладь вдали и отчётливо слышала шум волн. Значит, остров!.. Огнеяра стояла во дворе красивого дома. Такие есть у многих богатых жителей побережья. У той же Умут, например. Две служанки почтительно склонились перед альвийкой и знаками велели следовать за собой. Она с опаской переступила порог, не зная, чего ожидать. Шла, украдкой оглядываясь, но никого больше не увидела. Видунью привели в купальню, не слушая возражений, помогли помыться и надеть альвийские одежды. Даже волосы уложили в традиционной манере, украсив золотым обручем.

А потом Огнеяру провели на небольшой балкон, где её уже ждал… кто? Девушка смотрела на высокого мужчину с короткими — значит, не гетаец! — чёрными волосами, который, опираясь на перила, любовался красивыми видами. Альвийка заметила в его руке украденный свиток и хмыкнула. Незнакомец повернулся и обаятельно улыбнулся, от чего на круглых щеках появились ямочки. Некоторое время мужчина и девушка, не стесняясь, разглядывали друг друга. Огнеяра довольно скоро поняла: перед ней не воин. Слишком изнеженно выглядел человек. Ещё не старый, на вид лет сорок-сорок пять, довольно приятной наружности, если бы не холодный взгляд. От этого сочетания тёплой улыбки и льда в глазах становилось не по себе.

Видунья первой нарушила молчание:

— Моё имя ты знаешь. Может, скажешь, наконец, своё?

— У меня их много. Но ты зови Дакарей, — мужчина вежливо склонил голову и приглашающе взмахнул рукой: — Прошу! Ты, наверняка, проголодалась.

Огнеяра посмотрела на сервированный на две персоны стол и спросила:

— Где Радомир?

Дакарей нахмурился.

— Тарс оказался не так прост, как мне думалось.

— То есть?

— Я недооценил этого волхва.

Девушка решила, что он имеет в виду новые возможности колдуна, которые проявились накануне, но Дакарей удивил её.

— Его дар. Тарс — щит, причём щит зеркальный.

— Что?

— Не слышала о таком?.. Крайне редкий дар. На тарса не действуют проклятия. Никакие! Более того он может их отражать, как зеркало.

— То есть, если кто-то решит проклясть Радомира, то сам же и пострадает от этого? — альвийка заметила согласный кивок. — Никогда не встречала такого.

— Неудивительно. Очень редко два дара совмещаются в одном человеке. Поэтому его учителем стал Веролюб. Этот хитрец не берёт кого попало в свои ученики.

Огнеяра с некоторым злорадством подумала, что Дакарей, скорее всего, не знает про недавние события и на что способен колдун сейчас. Хотя… она тоже не знает.

— Так Радомир жив?

— Конечно, он мне нужен, — мужчина как-то нехорошо усмехнулся.

Но девушка не обратила внимания, ослеплённая вспыхнувшей надеждой.

— А другой волхв, который был с нами?..

— Мёртв.

— Ты уверен?

— Я был неподалёку, когда он пошёл ко дну.

— Ты не смог спасти его?

— Мог, только зачем? — удивился мужчина. — Миконец мне не нужен. К тому же, если бы я сохранил жизнь твоему попутчику, то он, скорее всего, позже принёс бы мне определённые хлопоты. Так что нет… Мне нужна ты, Огнеяра. А тарс жив, пока мы с тобой понимаем друг друга.

Видунье стало не по себе.

— Что тебе надо от меня?

— Я так понимаю, обед откладывается? — Дакарей с тоской глянул на ароматные блюда и не спеша подошёл к альвийке: — Что ж… Мне нужна одна интересная рукопись о бое Перуна и Велеса.

— Она в твоих руках, — девушка кивнула на пожелтевший свиток.

— Не совсем она, Огня. Так тебя, кажется, называют друзья? Огня… Огонёк… Огнеяра! — протянул Дакарей, словно смакуя её имя на вкус. — Новое имя тебе удивительно подходит: такое звонкое, сильное. Молодец, что выбрала его!.. Так, о чём это я? — мужчина повёл видунью по дому: — Видишь ли, то, что ты всё это время таскала в сумке, — копия. Очень качественная, кстати, но копия. А мне нужна настоящая рукопись.

— Даже если и так, текст передан верно.

— Важно не только написанное, огонёк, но и на чём писали…

А дальше Огнеяра его не слушала. Дакарей открыл дверь, и они вошли в темницу, где к стене был прикован Володарович. Прикован так, чтобы не мог колдовать. Альвийка узнала чёрный металл наручников и ошейника. Такие делали в подземельях дроу. Ни один меч не мог их разрубить. Но хуже всего — металл впитывал в себя силу того, на ком находился. Оковы крепли, а маг слабел.

По тому, какими взглядами обменялись мужчины, девушка поняла, что они уже разговаривали и, возможно, не раз. Но когда она бросилась к волхву, Дакарей не пустил. С неожиданной в таком рыхлом теле силой удержал за руку:

— Ты спрашивала, что мне нужно… Твой дар, Огнеяра. Ты поможешь мне отыскать настоящую рукопись.

— Огня, даже не думай! — предупредил Володарович.

— Найдёшь и привезёшь её сюда, — улыбнулся Дакарей, доверительно склоняясь к уху девушки. — Иначе тарс умрёт, и я очень постараюсь сделать этот процесс долгим и мучительным.

По хлопку в комнату вошли двое слуг.

— Проводите мою дорогую гостью к столу, — велел им хозяин и, повернувшись к альвийке, улыбнулся: — Я скоро присоединюсь к тебе, огонёк.

Когда девушка, сжав кулаки, вышла, Дакарей подошёл к пленнику.

— Ты глупец, волхв!.. Эта девочка любит тебя, поэтому принесёт мне рукопись на блюдечке с золотой каёмочкой, если будет хоть один шанс спасти тебя.

Радомир с глухим отчаяньем рванул руки, в который раз пытаясь избавиться от оков. Безрезультатно. Зло глянул на ухмыляющегося мужчину:

— С голубой.

— Что?

— Блюдечко с ГОЛУБОЙ каёмочкой, — поправил тарс южанина, отворачиваясь.

— А-а-а, запомню, — пообещал Дакарей. — Как браслеты? Не жмут?

— В самый раз.

— Ты же знаешь, что это за оковы? Поэтому не трепыхайся зря. Как только девочка покинет остров, я сниму их, чтобы они не высосали тебя полностью. Посидишь в обычной темнице.

— А сейчас зачем они?

— Надо произвести жуткое впечатление на Огнеяру. Представляешь, как она будет торопиться, зная, что кандалы вытягивают из тебя жизнь?

Радомир скрипнул зубами, но сдержался. Дакарей подошёл, пристально разглядывая его:

— Не могу понять, что она нашла в тебе? Ни рожи, ни кожи. А уже тогда, в Седой горе, глаз с тебя не сводила.

Тарс растерянно моргнул:

— В Седой горе?.. На свадьбе Честимира и Яронеги?.. Ты был там?!

— Конечно!

Первая мысль, пришедшая в голову, что Дакарей не обычный знатник, раз его пригласили на княжескую свадьбу. А вторая — ещё интереснее! Радомир понял, что Огнеяра и на этот раз оказалась права, предположив, что все дары Колоксая связаны. И связаны они человеком, стоящим перед ним!

— Это ты украл меч Перуна!

— Не я, — усмехнулся мужчина. — Но я подсказал, как это можно сделать.

— Кому?

— Не знаю. Я не встречался с ним лично, просто передал указания.

Володарович прищурился: темнит тикариец.

— А золотая чаша?.. Вот только не лги, что ты тут ни при чём! — и он кивнул на безмолвного стража у двери.

Дакарей хмыкнул.

— Чаши у меня тоже нет… Из-за вас, кстати.

Володарович отвернулся к маленькому оконцу.

— Ты собираешь дары Колоксая… Но зачем?

Тикариец перестал смеяться и прищурился.

— А ты не понял?.. Хотя мне говорили, что история магии была твоим нелюбимым предметом в школе Триглава, — мужчина направился к выходу. — Мне пора, девочка там совсем одна.

— Не называй её девочкой! — вспылил Володарович. — Огнеяра старше тебя!

— Если считать годы, то да. Но если перекинуть альвийский возраст на наш, то Нимфириель ещё дитя горькое, — Дакарей опять изобразил милую улыбку. — Ну, не скучай!