Сердце огня - Роман

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ АРИСТОКРАТ

— Вы раньше бывали на Ривьере, Джордж? — спросил Пуаро на следующее утро у своего камердинера.

Джордж был типичным, немного ограниченным с виду англичанином.

— Да, сэр. Я был тут два года назад, когда служил у лорда Эдварда Фрэмптона.

— А теперь, — проворчал Пуаро, — вы служите Эркюлю Пуаро — как высоко приходится иной раз взлетать.

Камердинер ничего не ответил. После короткой паузы он спросил:

— Вы наденете коричневый костюм, сэр? Ветер сегодня довольно прохладный.

— Там на жилете пятнышко, — возразил Пуаро, — я посадил его за обедом в отеле «Ритц» во вторник.

— Там больше нет пятнышка, — укоризненно сказал Джордж, — я не зря получаю свои деньги.

— Tres bien! — сказал Пуаро. — Я доволен вами.

— Спасибо, сэр.

После недолгой паузы Пуаро мечтательно заговорил:

— Допустим, Джордж, вы принадлежите к тому же кругу, что и ваш предыдущий хозяин, лорд Эдвард Фрэмптон; допустим, что вы, сами без гроша в кармане, женитесь на очень богатой женщине, и вдруг ваша жена, по причине, которую суд уважает, собирается развестись с вами. Что бы вы сделали?

— Я бы попытался, сэр, заставить ее отказаться от подобного намерения.

— Мирно или силой?

Джордж был шокирован.

— Извините, сэр, — сказал он, — но аристократ не станет вести себя как уайтчепельский уличный торговец. Он не совершит ничего низкого.

— Не совершит, Джордж? Это-то меня сейчас и интересует. Что ж, может быть, вы и правы.

Послышался стук в дверь. Джордж подошел и слегка приоткрыл ее, поговорив с кем-то приглушенным голосом, потом вернулся к Пуаро.

— Записка, сэр.

Пуаро взял ее. Она оказалась от месье Кокса, комиссара полиции: «Мы собираемся допросить графа де ля Рош. Месье Карреж просит, чтобы вы присутствовали».

— Скорее костюм, Джордж. Я должен поспешить.

Через пятнадцать минут, одетый в щегольской костюм; Пуаро входил в кабинет следователя. Месье Кокс уже был здесь и вместе с месье Каррежем вежливо поздоровался с пришедшим.

— У нас в некотором роде разочарование, — сказал месье Кокс. — Граф приехал в Ниццу за день до убийства.

— Если это так, то у вас хотя бы одной версией будет меньше, — ответил Пуаро.

Месье Карреж прочистил горло.

— Мы не должны принимать это алиби без должного изучения, — объявил он и позвонил.

Через минуту в комнату вошел высокий смуглый человек, прекрасно одетый, с надменным выражением лица. Граф выглядел столь великолепно, что казалось кощунством даже думать, будто отец его всю жизнь торговал зерном в Нанте — хотя так оно и было. Глядя на него, можно было поклясться, что все его предки сложили головы на гильотине во времена французской революции.

— Я здесь, джентльмены, — высокомерно сказал граф. — Могу ли я узнать, зачем понадобился?

— Садитесь, пожалуйста, месье граф, — сказал месье Карреж, — мы вызвали вас по делу мадам Кеттеринг.

— По делу мадам Кеттеринг? Я что-то не понимаю.

— Ведь вы были… гм… знакомы с этой леди, месье граф?

— Конечно, я был с ней знаком. Ну и что же?

Вставив в глаз монокль, он холодно осмотрел комнату, дольше всего задержав свой взгляд на Пуаро, который уставился на него со льстящим тщеславию графа невинным восхищением. Месье Карреж откинулся на спинку стула и откашлялся.

— Вы, может быть, знаете, месье граф, — он сделал паузу, — что мадам Кеттеринг убита?

— Убита! Mon Dieu, какой ужас!

Его удивление и горе были бесподобны — может быть, даже слишком, чтобы оставаться естественными.

— Мадам Кеттеринг была задушена в поезде между Парижем и Лионом, — продолжил месье Карреж, — а ее драгоценности похищены.

— Это безобразие, — вскричал граф, — когда же, наконец, полиция покончит с ворами. Из-за этих железнодорожных грабителей никто не может чувствовать себя в безопасности.

— В сумочке мадам, — настойчиво продолжал месье Карреж, — мы обнаружили ваше письмо. Похоже, она собиралась встретиться с вами?

Граф развел руками.

— Какой теперь смысл скрывать, — честно сказал он, — все мы люди — я подтверждаю это, но полагаюсь на вашу деликатность.

— Кажется, вы встретились с мадам в Париже и дальше ехали вместе?

— Так мы и собирались поступить сначала, но мадам изменила план. Я должен был встретиться с ней в Hyeres.

— Значит, вы не встречались с ней на Лионском вокзале вечером четырнадцатого?

— Нет. Наоборот, утром того дня я приехал в Ниццу, так что то, о чем вы говорите, было просто невозможно.

— Именно так, именно так, — поспешил согласиться месье Карреж, — но все-таки, не могли бы вы рассказать нам, как вы провели вечер четырнадцатого — просто для проформы.

Граф с минуту подумал.

— Я пообедал в Монте-Карло в кафе Париж. После этого я был в казино и выиграл несколько тысяч франков, — он пожал плечами. — Около часа я вернулся домой.

— Простите, месье, а как вы вернулись домой?

— На своей машине.

— Вы ехали один?

— Да.

— Вы можете представить свидетелей тому, что вы рассказали?

— Несомненно. Меня видели многие знакомые, хотя я ужинал один.

— Когда вы вернулись, вас впустил слуга?

— Нет, у меня свой ключ.

— Вот как, — сказал месье Карреж и снова позвонил. На звонок явился курьер.

— Приведите Мейсон, — сказал месье Карреж.

— Хорошо. Вошла Ада Мейсон.

— Будьте так добры, мадемуазель, посмотрите на этого джентльмена и постарайтесь вспомнить, не его ли вы видели в купе вашей хозяйки в Париже?

Женщина долго изучающе разглядывала графа. Пуаро заметил, что тому неприятно такое внимание.

— Я не уверена, сэр, — ответила наконец Мейсон, — это мог быть и кто-то другой. Трудно сказать, я же видела его только со спины. Но кажется, я видела этого джентльмена.

— Вы не уверены?

— Не-ет, — уклончиво ответила Мейсон,

— А раньше, на улице Керзона, вы не видели этого джентльмена?

Мейсон покачала головой.

— Хорошо, достаточно, — сказал следователь. Было видно, что он разочарован.

— Одну минутку, — сказал Пуаро, — я бы хотел задать мадемуазель вопрос, если можно, конечно.

— Разумеется, месье Пуаро, спрашивайте. Пуаро обратился к служанке.

— Что сталось с билетами?

— С билетами, сэр?

— Да, с билетами из Лондона в Ниццу. Они были у вас или у вашей хозяйки?

— У хозяйки был свой билет, сэр, остальные были у меня.

— И что с ними сталось?

— Я отдала их проводнику во французском поезде, сэр. Он сказал, что так положено. Я правильно поступила, сэр?

— О! Конечно, конечно, я спрашиваю только для уточнения фактов.

И месье Кокс, и следователь удивленно посмотрели на Пуаро. Мейсон постояла немного в нерешительности, и следователь кивком отпустил ее. Пуаро что-то быстро написал на клочке бумаги и передал записку месье Каррежу. Тот прочел и успокоился.

— Итак, джентльмены, — надменно спросил граф, — остаюсь ли я под подозрением?

— Конечно нет, — поспешил ответить месье Карреж со всей возможной сердечностью, — ваша роль в деле теперь совершенно прояснилась, просто, мы были обязаны вас допросить, ввиду того что нашли ваше письмо у мадам.

Граф встал, взял свою красивую тросточку и, слегка поклонившись, вышел.

— Вот и все, — сказал месье Карреж, — вы были совершенно правы, месье Пуаро — гораздо лучше, чтобы он не знал о том, что находится под подозрением. За ним будут днем и ночью следить мои люди, а мы тем временем разберемся в его алиби. Оно мне кажется довольно эфемерным.

— Возможно, — задумчиво согласился Пуаро.

— На сегодняшнее утро я пригласил еще месье Кеттеринга, — продолжил следователь. — Хотя на самом деле я сомневаюсь, что он многое может нам сообщить, но есть несколько подозрительных обстоятельств… — он остановился, потирая руки.

— А именно? — спросил Пуаро.

— Ну, — следователь кашлянул, — эта дама, с которой он, как говорят, ехал — эта Мирель: они остановились в разных отелях. Это кажется мне… э-э… несколько странным.

— Выглядит так, — сказал месье Кокс, — будто они опасаются слежки.

— Вот именно, — победно заключил месье Карреж, — чего бы им вдруг опасаться?

— Предосторожность кажется подозрительной, не так ли? — сказал Пуаро.

— Precisement.

— У нас есть, я думаю, — пробормотал Пуаро, — несколько вопросов к месье Кеттерингу.

Следователь распорядился, и через несколько минут в комнату вошел Дерек Кеттеринг, такой же изящный, как всегда.

— Доброе утро, месье, — вежливо поздоровался следователь.

— Доброе утро, господа, — коротко ответил Дерек. — Вы за мной послали — есть что-то новое?

— Садитесь, пожалуйста, месье.

Дерек сел и бросил на стол шляпу и трость.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— У нас пока, — осторожно сказал месье Карреж, — нет свежей информации.

— Очень интересно, — сухо заметил Дерек. — И вы вызвали меня, чтобы…

— Мы думали, месье, что вам будет интересно знать, как продвигается дело, — строго ответил следователь.

— Даже если оно не продвигается?

— Кроме того, мы хотели задать вам несколько вопросов.

— Тогда спрашивайте,

— Вы совершенно уверены, что не говорили с женой в поезде, не видели ее?

— У вас, наверное, были для этого причины?

Дерек подозрительно посмотрел на него.

— Я не знал, что она в поезде, — ответил он, произнося слова раздельно, как будто объясняясь с умственно ограниченным человеком.

— Да, вы так говорили, — сухо сказал месье Карреж.

Дерек покраснел.

— Хотел бы я знать, куда вы клоните. Вы знаете, что я думаю, месье Карреж?

— Что же вы думаете, месье?

— Я думаю, что французская полиция совершенно беспомощна, У вас, несомненно, есть данные о шайках железнодорожных грабителей. Возмутительно, что в таком поезде могут случаться подобные вещи, а полиция не в состоянии раскрыть дело.

— Не беспокойтесь, месье, мы раскроем его.

— Я слышал, что мадам Кеттеринг не оставила завещания, — вмешался вдруг Пуаро. Он внимательно рассматривал потолок, аккуратно соединив кончики указательных пальцев.

— Не думаю, чтобы она составляла его, — ответил Дерек. — А что?

— Просто, вы унаследуете небольшое состояние, — сказал Пуаро. — Совсем небольшое.

Несмотря на то что он все еще изучал потолок, он краем глаза заметил, как краска бросилась Дереку в лицо.

— Что вы имеете в виду, да и вообще, кто вы такой?

Пуаро спокойно повернулся к Дереку и посмотрел ему прямо в лицо.

— Меня зовут Эркюль Пуаро, — ответил он, — и я, очевидно, лучший детектив в мире. Вы совершенно уверены, что не встречались с женой в поезде?

— Куда вы клоните? Вы что — вы намекаете, что это я — я убил ее? — он вдруг рассмеялся. — Чистый абсурд! Господи, да если бы я убил ее, зачем же мне красть ее драгоценности?

— Да, верно, — согласился Пуаро несколько упавшим голосом, — я как-то не подумал.

— Если бывают совершенно ясные дела об убийствах с целью ограбления, это как раз такое и есть, — сказал Дерек Кеттеринг. — Бедная Руфь, несчастье произошло из-за проклятых рубинов: наверное, кто-то узнал, что она везет их. Кажется, из-за драгоценных камней уже не раз случались убийства.

Пуаро вдруг выпрямился на стуле, а в его глазах загорелись огоньки, он вдруг стал похож на откормленного, ухоженного кота.

— Еще вопрос, месье Кеттеринг, — сказал он. — Когда вы в последний раз виделись с женой?

— Дайте вспомнить, — Дерек задумался. — Должно быть, больше трех недель назад. Боюсь, не смогу сказать точнее.

— Неважно, — коротко сказал Пуаро, — это все, что я хотел узнать.

— Ну что ж, — нетерпеливо сказал Дерек, — что-нибудь еще? Он посмотрел на месье Каррежа, тот вопросительно взглянул на Пуаро, который слегка покачал головой.

— Нет, месье Кеттеринг, — вежливо ответил месье Карреж, — не думаю, что необходимо тревожить вас дальше. Желаю вам всего доброго.

— До свидания, — сказал Кеттеринг и вышел, хлопнув дверью. Как только дверь за ним закрылась, Пуаро наклонился вперед и заговорил:

— Скажите, — повелительно сказал он, — когда вы рассказали месье Кеттерингу об этих рубинах?

— Я ему о них не рассказывал, — ответил месье Карреж, — я сам только вчера узнал о них от месье Ван Алдена.

— Да, но о них упоминалось в письме графа.

Месье Карреж обиделся.

— Но я действительно ничего не говорил месье Кеттерингу о письме — на данной стадии расследования было бы просто неосторожно.

Пуаро наклонился еще раз и хлопнул рукой по столу.

— Тогда откуда же он узнал про рубины? — спросил он. — Мадам не могла ему рассказать, так как он три недели не виделся с ней. Вряд ли также месье Ван Алден или его секретарь упоминали о них: они говорили на совершенно другие темы, в газетах о камнях тоже ничего не сообщалось.

Он встал, взяв шляпу и трость.

— И, тем не менее, — сказал он, — наш джентльмен все знает о них. Интересно, очень интересно!