Сердцеед

33

Виктория и ее мать вышли на лестничную площадку; наверх пробежали два санитара с Сином Майклом, показывающим дорогу.

— Что случилось? — попыталась узнать у них Виктория.

Но они слишком торопились, и она не получила ответа. Внизу Виктория услышала плач миссис Причард и голос успокаивающего ее Хантера.

— Они знают, что делают, — утешал ее Хантер. — Все будет порядке!

Сначала Виктория подумала, что скорая помощь приехала к Яну.

— Она к Нилли, — сказал ей О'Хари. — Мы не знаем точно, что произошло, но ситуация уже под контролем.

Он сообщил, что когда Син Майкл спустился вниз, чтобы встретить санитаров и проводить их в комнату камердинера, наверху оставался Чен.

— О Господи, я должна была постучать к нему раньше! — бранила себя миссис Причард, хлюпая носом; потоки слез текли по ее пухлым щекам. — Он пришел, чтобы попросить чаю… Я была слишком занята и не смогла выйти на лестницу посмотреть, как он там управляется. — Беспокойство о своем престарелом земляке совсем лишило ее самообладания.

К удивлению Виктории, Мэрсайн, обойдя ее, чтобы сменить Хантера, обняла отчаявшуюся женщину.

— Не надо так говорить, — сказала она успокаивающим голосом, в котором одновременно звучала твердость. — Может быть, пойдем на кухню, и я сварю нам крепкий кофе?..

Мэрсайн?.. Кухня?!.. Виктория не могла представить себе, что женщина вроде ее матери знает, что такое кухня: в Лос-Анджелесе это была комната, вероятно, реже всего посещаемая Мэрсайн.

Миссис Причард ухватилась за руку актрисы и покачала головой с таким видом, будто ей предложили немедленно совершить смертный грех.

— Я уверена, что они увезут его. Не сойду с этого места, если они так сделают! Дорогая моя, я просто не могу оставить его!

Сквозь слезы она пыталась убедить всех, что Нилли испугается, увидев себя в окружении незнакомых людей. Ее стенания могли бы вывести из равновесия кого угодно, но только не Мэрсайн Кэмерон.

— Милая, в таком возбужденном состоянии вы не сможете быть полезны вашему другу! — ласково убеждала ее Мэрсайн. — Он только еще больше расстроится: может подумать, что с ним случилось что-то серьезное. Давайте присядем и поболтаем. Я уверена, что мистер О'Хари не станет возражать, если мы проводим Нилли на машине, в какую бы больницу его ни повезли. Вас такой план устраивает? — Она взглянула на Хантера, пытаясь определить, не возражает ли он против этого. Хантер согласно кивнул головой.

— Миссис Кэмерон абсолютно права, — сказал он. — Как только Чен сойдет вниз, я прикажу ему подать лимузин.

В руках Мэрсайн Хантер стал мягче воска. Виктория изумилась тому, что он уступил контроль за событиями в своем собственном доме почти неуловимому нажиму со стороны ее матери. «Это так непохоже на него», — подумала она. Но О'Хари, однако, был далеко не первым, кто позволял любимой героине американских мыльных опер настоять на своем.

— Удивляюсь, что вы не поехали с ними, — с подтекстом заметила Виктория Хантеру вскоре после того, как от замка отъехал лимузин со все еще рыдающей миссис Причард и неизменно безмятежной рыжеволосой актрисой, которая только что стала ее лучшим в мире другом.

— Меня забаллотировали в первом туре, — на полном серьезе ответил он.

Если бы Виктория не слышала своими ушами разговор в вестибюле, его замечание могло бы озадачить ее.

— Мне сейчас уже лучше, сэр, — держась мужественно, обратилась к нему миссис Причард. Санитары заверили ее, что состояние Нилли не столь серьезно, как полагали вначале. — Если вы, сэр, не возражаете, то мисс Эландра — простите, я говорю о мисс Мэрсайн — поедет со мной в больницу «Маунт Клэрион».

— Но вы же не родственница, — неуверенно обратился Хантер к предполагаемой попутчице поварихи. Он даже не упомянул при этом, что Мэрсайн Кэмерон вообще ни разу не видела занемогшего джентльмена до его отправки в больницу на скорой помощи. — Они могут вообще не разрешить вам повидаться с ним.

— Слава, мистер О'Хари, дает привилегии, — парировала без тени похвальбы Мэрсайн. — Уверена, проблем не будет.

Не прозвучал ли в последних словах Мэрсайн легкий ирландский акцент? Даже Виктория не удивилась бы, заметив его. Она знала одно: ее мать отнюдь не была женщиной, которая допустила бы, чтобы такие банальности, как правила и нормы, встали на ее пути к избранной цели.

— Она всегда такая? — спросил Хантер Викторию.

— Какая «такая»? — Обладая талантом весьма точно излагать свои мысли и чувства, Виктория сама до сих пор еще не сумела подобрать определение, которое поточнее описало бы личность Мэрсайн, и сейчас она испытывала те же трудности, что и Хантер.

— Думаю, у меня, как и у многих, сложился определенный стереотип в отношении людей, зарабатывающих на жизнь перед объективом кинокамеры, — признался он. — Она же удивила меня.

— Она всех удивляет, — успокоила его Виктория, подразумевая при этом и себя.

— Теперь я могу понять, откуда в вас все это, — заметил он.

— Что «все это»: хорошее или плохое?

— Если вы хотите спросить, изменилось ли мое мнение, сложившееся минувшей ночью, то я отвечу отрицательно. Вы — удивительная женщина, Виктория Кэмерон, и интуиция подсказывает мне, что я еще не проник в глубины вашего существа.

Трепет желания, охватившего ее при этих словах, тут же погас, как только она вернулась к опустошающей мысли о том, где они находятся и в центре каких событий оказались.

— Используя ваше же выражение, скажу, что сейчас, вероятно, не время и не место говорить об этом.

Хантер улыбнулся.

— В любом случае сейчас самое время перекусить! Вы доверите мне сделать несколько сандвичей?

— Ну, а остальные?

— Они смогут сами приготовить себе все, что захотят.

Прошло два часа и состоялось два телефонных разговора, прежде чем миссис Причард и Мэрсайн вернулись из больницы. Жизнь Нилли была вне опасности, но его состояние все еще оставалось критическим. Им удалось узнать о нем лишь то, что он «принял больше лекарственных препаратов, чем предписывается в его возрасте и при его комплекции». Остаток недели Нилли должен был провести в больнице «Маунт Клэрион».

— Простите, что это заняло так много времени, сэр, — извинилась перед Хантером миссис Причард, войдя своей обычной походкой вперевалочку на кухню. — Я была не в силах уехать из больницы, пока все не узнала.

— Не надо извиняться! — успокоил ее Хантер, обняв повариху за плечи свободной рукой. — Каковы же диагноз и прогноз?

С безупречной элегантностью Лоретты Янг в комнату впорхнула Мэрсайн. Усталость после перелета через всю страну и вечер, проведенный в качестве сиделки при одной из служанок Хантера, никак не отразились на ее внешнем виде.

— Врачи прописали длительный постельный режим, хороший куриный бульон и пару дипломированных медсестер в коротких юбчонках! — выпалила она на одном дыхании, а затем повела повариху к выходу из кухни. — Ну а теперь, Мэтти, в постель! Для всех нас этот день оказался очень длинным, правда?

Миссис Причард покорно улыбнулась — возможно, впервые после того, как Нилли столь спешно отвезли в больницу.

— Да, это так, мадам, — согласилась она. — Утром вам приготовить полный завтрак и принести поднос в комнату?

Мэрсайн улыбнулась.

— Ну, разве только на подносе окажутся новые истории о вашем уэльсце… — выдвинула она шутливое условие. — Это возможно?

Следуя актерскому приему говорить в сторону, она спросила Хантера и Викторию, знают ли они, что покойный супруг миссис Причард мог быть братом-близнецом Тайрона Пауэра.

Виктория мудро решила сохранить при себе свое мнение, что все сходство, очевидно, ограничивалось инициалами и размером обуви. Хантер же удивил ее притворным интересом к новому выбросу информации и эмоций.

— Но разве Тайрон Пауэр не жил задолго до вашего появления на свет? — польстил он Мэрсайн.

«Мне придется заткнуть им рты кляпами», — подумала красная от стыда Виктория.

Мэрсайн поблагодарила его и ловко вернула разговор к завтраку.

— Как только взойдет солнце, я буду уже на ногах! — пообещала миссис Причард. — Счастливых вам сновидений, мадам! — И, исправляя свою забывчивость, она пожелала того же Хантеру и Виктории.

Пока повариха не оказалась вне пределов слышимости, Мэрсайн благоразумно не изменила ни своей позы, ни выражения лица.

— О, Бог мой, что это был за вечер! — воскликнула она. — Эти туфли меня доконают…

— При чем здесь Тайрон Пауэр?

— Это ее фантазия, милая девочка. Зачем же мне лопать мыльный пузырь, который так дорог этой женщине?

— Вы, похоже, сделали так много хорошего для моей поварихи! — заметил Хантер. — Я бы с этим просто не справился.

Мэрсайн снисходительно отклонила похвалу, сказав, что она не по адресу.

— Обычный женский подход, — вздохнула актриса, добавив, что миссис Причард, безусловно, из тех женщин, которым нужно, чтобы с ними поболтали.

— Что же на самом деле случилось с Нилли? — с нетерпением спросила Виктория.

Мэрсайн села, скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на своих собеседников.

— Пусть любой из вас скажет мне, почему этот милый старикашка пытался покончить жизнь самоубийством, проглотив полпузырька аспирина?

— Самоубийством?! — изумился Хантер.

— Аспирина? — эхом отозвалась Виктория. — Но ведь обычно в таких случаях принимают снотворное!

— Некоторые столь же старые люди, — объяснила Мэрсайн, — способны передозировать даже шоколад или орех кешью. Или секс, — лукаво добавила она. — Кстати, а что это за ужасное убийство, о котором мне рассказывала Мэтти? Я до сих пор в неведении.

— Может быть, вы, Виктория, посвятите миссис Кэмерон в последние события? — предложил Хантер. Он понимал, что после прилета Мэрсайн из Калифорнии у матери и дочери было очень мало времени для беседы.

Мэрсайн почему-то очень встревожила возможность его ухода, и она стала убеждать его, что со всем этим вполне можно подождать.

— Кроме того, — закончила актриса, — мы с поварихой вовсе не хотели бы вторгаться в ваши дела, мистер О'Хари.

— Когда вы вошли, мы просто болтали о пустяках, — ответила Виктория с излишней поспешностью и сразу вспомнила то далекое время, когда ей точно так же приходилось отчитываться перед матерью. Но ни Хантер, ни Мэрсайн, по-видимому, не обратили на это внимания.

— Если кто-нибудь из вас, мои дорогие, подскажет, где я смогу найти интересный модный журнальчик, — сказала Мэрсайн, — то я, пожалуй, поднимусь в свою комнату и немного почитаю.

Когда Хантер отвернулся, она подмигнула Виктории.

— Думаю, что последние номера вы сможете найти в игровой комнате: моя кузина Пэгги имеет слабость к подписке на все существующие журналы мод.

— Не вставайте, не утруждайте себя, — настойчиво сказала Мэрсайн, увидев, что он потянулся за тростью. — Я на время украду у вас свою дочь: она мне покажет, где они лежат, и я сразу же пришлю ее обратно.

Хантер улыбнулся:

— Очень надеюсь на это!

— Что все это значит? — шепотом спросила Виктория, как только они вышли в холл. Меньше всего она нуждалась во вмешательстве матери в свою личную жизнь, даже если таковая отсутствовала.

— Я — твоя мать, — пожала плечами Мэрсайн. — Со мной ты сможешь побеседовать всегда, когда захочешь. А с мужчинами дело обстоит совсем иначе: они не всегда настроены на разговор. Но совершенно очевидно, что этот мужчина сейчас настроен, и ты должна использовать такую возможность.

— Настроен? На что?

— На нужную волну, противная! А теперь покажи мне, где лежат журналы, и возвращайся к нему, пока он не потерял ход своих мыслей.

Виктория закатила глаза и повела ее в игровую комнату.

Не видя Пэгги целый день, она слегка поразилась, застав ее и Джона Тэппинга за игрой в карты.

Однако ее совершенно потрясла реакция Мэрсайн, когда она представила ей английского адвоката.

— Тесен мир! — воскликнула та, пожимая ему руку. — Когда же это вы успели переквалифицироваться из актеров в юристы?