Сердцеед

6

«Этим и объясняется тот факт, что его не увольняют за хамство, — подумала Виктория. — Хотя трудно представить себе О'Хари, терпящего под одной крышей подобную личность, — пусть даже кровного родственника».

— Его светлости? — повторила она, испытывая желание отодвинуться подальше. — В Америке титулы не имеют значения.

Син Майкл засмеялся и пригладил рукой волосы.

— А вы попробуйте сказать ему об этом сами! — ехидно предложил он, и худощавое лицо его засияло от удовольствия. — Правда, я слышал, что здесь все еще имеют значение хорошенькие девушки… — добавил он, — и у одной из них, держу пари, должно быть хорошенькое имя.

«Так, еще один случай выпадения памяти», — подумала Виктория, которая, встретив его внизу во дворе, совершенно внятно назвала себя.

— Вы что, мисс, язык проглотили? — грубо поддел Майкл Викторию, с беззаботным изяществом усевшись на край стола О'Хари. Большие пальцы рук он заложил за пояс, а указательные были как бы непреднамеренно нацелены на ширинку. — Или вы не верите в ваш счастливый случай?

— Что вы считаете счастливым случаем?! — возмущенно спросила Виктория, отводя глаза и сердясь на О'Хари за то, что он оставил ее в такой неприятной компании.

Может быть, он считал своего кузена вполне безобидным? А может, судьба испуганной лошади беспокоила его больше, чем некто, с кем он был знаком менее получаса? Как бы ни обстояло дело, Виктория предпочла бы остаться одна. Несомненно смазливый, но наглый Син Майкл Гливи напомнил ей молодых актеров в Голливуде, которые прокладывали путь к лучшим ролям через постели, да и в дальнейшем могли полагаться только на свою сексуальность, но никак не на интеллект: глаза Гливи сверкали тем же яростным блеском конкурентной борьбы, что и у них.

Ее негодующий вопрос о счастливом случае вновь рассмешил его. Казалось, что этот гогот отражается от стен библиотеки.

— Вы что, работаете от организации «Дары Господа для демократии»? — с глумливой насмешкой спросил он. — Или на человека, которого все любят?

— Не все, как я вижу, — парировала Виктория, не желая скрывать, что для нее не осталась незамеченной жгучая ненависть Майкла к Хантеру.

Син Майкл ожесточился.

— А вот тут, милочка, вы правы. Я скорее всадил бы нож в его проклятые ребра, чем поцеловал его американский зад.

«За всем этим явно кроется что-то такое, чего я не знаю», — подумала Виктория.

— Да, любовь между вами испарилась, — заметила она.

— Она не испарилась, поскольку ее и не было, — фыркнул Син Майкл. — Но это никак не объясняет цель, с которой вы здесь.

— Исполнять обязанности секретаря, — ответила Виктория, задумавшись над тем, что слухи о ее появлении распространяются среди домашней прислуги.

— Секретаря? — удивился он и вновь рассмеялся. — Тогда я желаю вам счастья!

— А почему вы решили, что я нуждаюсь в подобном пожелании?

Голос Гвинны Мэджин помешал ему дать очередной шутовской ответ.

— Вот вы где! — воскликнула Мэджин, стоя в двери, которую, выбегая из комнаты, оставил открытой О'Хари.

— Виноват, и так далее, и тому подобное, — скучно протянул Майкл.

— Мисс Дебора просит вас к телефону.

В улыбке Сина Майкла мелькнула откровенная чувственность.

— А по ее голосу можно понять, что она по мне соскучилась?

Миссис Мэджин поджала губы, выразив тем самым неудовольствие по поводу столь вульгарной самонадеянности.

— Вы будете говорить из своей комнаты, сэр? — сухо спросила она.

Майкл уселся в кресло О'Хари и потянулся к трубке, прежде чем Виктория успела обернуться.

— Эта комната ближе к телефону, — кратко объяснил он домоправительнице. — И к тому же вы не сможете подслушивать по отводной трубке.

Рассердившись на то, что он мог даже допустить такую возможность, надувшаяся миссис Мэджин покинула комнату.

— Дебби, любимая! — закричал в трубку Майкл. Его голос звучал теперь с ненаигранной чувственной хрипотцой. — Как дела, свет моей жизни?

Виктория взяла свою сумочку и встала.

— Из-за меня уходить не надо, — настойчиво сказал Син Майкл, прикрыв микрофон рукой.

Испытав чувство благодарности к нему за то, что он дал ей повод удалиться, Виктория лишь улыбнулась, вышла из комнаты и остановилась в раздумье, что же ей делать дальше.

Миссис Мэджин в коридоре уже не было. Но Виктория отнюдь не стремилась сменить компанию наглого Сина Майкла на беседу с любопытной домоправительницей.

В конце концов, Виктория решила навестить добродушную Причард, в лице которой нашла своего рода союзника.

Однако когда Виктория приблизилась к открытой двери на кухню, раздавшиеся оттуда голоса заставили ее остановиться.

— Нет, так преследовать мужчину непорядочно! — услышала она восклицание Причард. — И это при том, что со своей внешностью она могла бы увлечь любого другого парня! — прокудахтала повариха достаточно громко для того, чтобы Виктория смогла расслышать ее слова.

— Иные времена — иные нравы, — ответил баритоном проповедника человек, возраст которого по голосу определить было невозможно. — Надломи ветку — и она вырастет кривой.

— Ну что ж, тогда она сделает так, что за все ответит Сам! — предсказала Причард. — Попомните мои слова, Нилли: от девушки, распущенной как она, добра не жди!

Разрываясь между стремлением услышать побольше и побуждением не вмешиваться в чужие дела, Виктория все же осталась бы стоять на месте, если бы не раздался звук открывающейся двери, а затем послышались шаги. Не желая, чтобы ее застали подслушивающей, Виктория откашлялась, тем самым предупредив, что она на пути в кухню.

— Это она, Нилли! — весело доложила Причард пожилому человеку, сидящему за кухонным столом. — Это она!

«О нет!» — взмолилась Виктория, думая, стоит ли ей придерживаться прежнего сценария.

Однако Причард уже сообщила своему гостю подробности биографии новой служащей О'Хари. Седой человек шумно отодвинул стул и распрямил свое тощее тело, обнаружив, что ростом он мог потягаться с президентом Линкольном.

— Рад познакомиться с вами, мисс Кэмерон, — сказал он, галантно протянув руку, почти прозрачную в своей хрупкости, с проступающими на коже венами. То, что такой худой человек обладал столь громким голосом, стало для Виктории очередной неожиданностью.

— Нилли был камердинером сэра Патрика, — гордо пояснила Причард, убеждая его присесть, дабы волнение, вызванное рукопожатием, не отразилось дурно на его здоровье.

— Нилли? — повторила Виктория, желая убедиться, что она правильно расслышала имя.

— Это уменьшительное, — объяснила Причард. — Мы не любим формальностей.

— Значит, сейчас вы камердинер мистера О'Хари? — поинтересовалась Виктория, вспомнив, что его упоминали в списке «собственности», унаследованной миллионером.

Причард визгливо рассмеялась.

— Не смейтесь, но Нилли все еще тянет лямку!

Старик тоже засмеялся, хотя и не столь жизнерадостно, как толстая повариха.

«По крайней мере, их можно легко развеселить», — подумала Виктория, недоумевая, что же их рассмешило. Задумалась она и о том, чьи шаги отчетливо слышала позади себя в коридоре.

— Сам неприхотлив в быту, — высказалась наконец Причард. — А Нилли… Ну, посмотрите на него, мадам! Можно ли рассчитывать на хорошую работу, если труд так плохо оплачивается?

— Затрудняюсь что-нибудь ответить, — сказала Виктория, которая не хотела обидеть джентльмена, признав, что он выглядит так, будто еще пятьсот лет назад вышел на пенсию.

— Сам, да благословит его отец небесный, — продолжала Причард, — знал о желании Нилли увидеть Соединенные Штаты, прежде чем он встретится с Господом, — с чувством удовлетворения повариха сложила руки на своем толстом животе. — Вот почему он здесь, и благодарить за это надо Самого!

«Другими словами, — мысленно интерпретировала Виктория, — Нилли остался частью обстановки». Она никак не могла назвать старого камердинера приятным. Лицо Нилли собралось в хитроватые морщины, изображая удовольствие, как будто он выслушал неприличную шутку.

— Не могу ли я попросить еще чаю? — обратилась Виктория к поварихе. — Я жду возвращения мистера О'Хари.

— Куда он ушел? — прошамкал Нилли.

— Что-то случилось с лошадью. Она сломала изгородь и ускакала, — ответила Виктория.

Маленькие глазки Причард расширились, выдавая чувство тревоги.

— Неужели это та самая кобыла? — воскликнула она.

— Я не знаю, о какой лошади идет речь, — ответила Виктория.

— Ян ее быстро поймает, — сказал Нилли тоном человека, на долю которого пришлось немало неприятностей. — Парень знает лошадей как свои пять пальцев.

Причард фыркнула. Она торжественно вынула из шкафа одну из фарфоровых чашек с блюдцем, которые О'Хари полчаса назад заставил ее вернуть обратно.

— Я должна принести чай в библиотеку, мадам?

— Нет не надо, — отклонила ее предложение Виктория. — Я сама отнесу свой чай, если не возражаете.

В ответ на учтивое отношение Виктории Причард засияла.

— Если вы только не прольете чай и не получите нагоняй от дьявола.

— Вы имеете в виду мистера О'Хари?

Причард искоса посмотрела на Нилли, а затем перевела взгляд на Викторию.

— Вы познакомились с миссис Мэджин? — многозначительно спросила она.

— Да, — ответила Виктория. — Как только приехала.

— В одной руке Библия, а в другой нож, — вполголоса промолвила Причард.

Виктория наклонила голову.

— Прошу прощения. Я не расслышала.

Наступила тягостная пауза. Первым нарушил молчание Нилли.

— У стен есть уши, миссис Причард.

Лицо Причард приняло суровое выражение.

— Именно это я и хотела сказать, мадам. Вы, кажется, любите чай «Граф Грей»?

К тому времени, когда вернулся О'Хари, на долину опустилась темнота, дождь усилился. Хотя он и промок до нитки, первый его вопрос был к Виктории.

— Я наслаждалась вашей библиотекой, — ответила она. Это была, во всяком случае, частичная правда. Взяв чашку чая и несколько свежевыпеченных булочек, она направилась обратно в библиотеку и с чувством облегчения установила, что Син Майкл ушел. Закрыв дверь, она устроилась в кресле у камина, взяла из шкафа книгу по ирландской истории и углубилась в чтение. Она перелистывала страницу за страницей, но не могла сосредоточиться, ее тревожили другие проблемы.

Во-первых, она испытывала жгучее желание позвонить Эллиоту и попросить его приехать и вызволить ее отсюда. Оставаться в замке до вечера не входило в планы Виктории, и хотя деловой разговор с О'Хари прервался по не зависящим от него обстоятельствам, Викторию тем не менее беспокоило, что О'Хари посчитал возможным распоряжаться ее временем как своим. «Я пока еще не работаю у него», — сказала бы она Эллиоту.

Эллиот, конечно же, напомнил бы, что ей предстоит получать жалованье от О'Хари, а следовательно, она должна выполнять его волю. И сколько бы раз она ни бросала взгляд на телефон, интуитивное предвидение того, что может посоветовать ей старший партнер, останавливало Викторию от попытки связаться с ним. Кроме того, она уверила себя, что ни сам Баумэн, ни два его компаньона не позволят, чтобы она попала в белое рабство или исчезла с лица земли. Завтра же утром, если она не появится в конторе, они, вооружившись стенобитным тараном, первыми пойдут на штурм замка.

Во-вторых, Виктория боялась, что вспыльчивый кузен О'Хари подвергнет ее непрерывным допросам, выясняя, что она делает в замке. Не нужно быть конструктором ракет, решила девушка, чтобы вычислить, почему миллионер предпочел постороннего человека членам своей семьи. Если Син Майкл является в какой-то мере показателем температуры родственных отношений между домочадцами О'Хари, то ей предстоят трудные дни.

И наконец, в числе прочих вызывающих ее смущение обстоятельств была цветная фотография на столе. Она могла бы не заметить ее, если бы не поднялась, чтобы подправить кочергой поленья в камине. Когда она вновь села в кресло, ее внимание привлек портрет, стоявший между ониксовым пресс-папье и изящной статуэткой египтянки. Она обогнула стол и взглянула на фотографию в рамке.

Навязчивая мысль овладела ею, когда Виктория увидела портрет красивой молодой женщины.

«Вообще-то, имея дело с таким красавцем, как Хантер О'Хари, я должна была предположить подобную возможность», — сказала она себе, почувствовав разочарование и одновременно облегчение.

Мысли ее еще блуждали, когда О'Хари приступил к делу, сказав ей, что у него есть важное предложение.

То, что Хантер ей недоступен, не должно было удивлять ее… Сам характер избранной ею профессии предполагал, что на своем пути она может встретить много великолепных мужчин. К тому же она верила, что коль не было свадебного оркестра, то нет и никаких обязательств. С годами она стала даже несколько циничной, но это не волновало ее.

К моменту, когда О'Хари вернулся, Виктория внушила себе, что полностью невосприимчива к его соблазнительному телу, источавшему просто необыкновенную сексапильность.

— Я забыл поинтересоваться, нет ли у вас каких-то иных планов на вечер, — извинился О'Хари.

Виктория заколебалась.

— Не могла бы я на секунду воспользоваться телефоном?

— Конечно, — ответил он. — Только не меняйте ничего ради меня! Если вы уже назначили какую-то встречу, то я могу сказать Чену, чтобы он отвез вас в город.

Один тот факт, что О'Хари предложил это, сгладил ее прежнее представление о нем как о неограниченном деспоте.

— С этим нет никаких проблем, — солгала она. По правде говоря, Виктория должна была вечером сходить в химчистку и пробежаться по бакалейным магазинам.

— Тогда я оставлю вас, чтобы вы смогли спокойно позвонить, — улыбнулся он. — Двадцать минут вам будет достаточно?

О'Хари вышел.

Она решила позвонить Эллиоту домой и, по крайней мере, посвятить его в происходящее.

— Ну и как вам нравится наш ирландец? — спросил знакомый голос на другом конце провода.

— Пока что я разговаривала только с его слугами, — недовольно ответила Виктория.

— Что-нибудь не так?

— Ничего определенного мне пока выяснить не удалось. Хотя сказанное вами перед тем, как мы расстались, обретает смысл.

— А что именно? — удивился Эллиот.

Едва Виктория открыла рот для ответа, как в трубке раздался щелчок, означавший, что кто-то подсоединился к линии.

Эллиот тоже услышал посторонние звуки.

— С моей точки зрения это великолепно! — весело сымпровизировал он. — Тэтч, конечно, разберется в сделке, когда познакомится с условиями.

— А не лучше ли будет, если я расскажу все сама? — ответила Виктория. — Итак, до завтрашнего утра.

— Мы обязательно будем на месте!

Попрощавшись с Эллиотом, Виктория на секунду задержала трубку около уха. Но этого было достаточно, чтобы услышать, как отсоединился подслушивавший разговор человек.