Сережки Анны Карениной

21. Из файла _{(с литературной обработкой)}

Hi, Эразм Петрович!

Извините, что доставил много хлопот. Но в ваше отсутствие такое случилось… Короче, хотел оставить записку с разъяснениями, но подзабыл уже, как пишутся некоторые буквы. Михаил Григорьевич (Моня) под мою диктовку набирает текст на вашем ноуте.

Значит, сообщаю главное. Мы затеяли операцию по освобождению Сашки (математика). Его заточили в спецприемник для малолетних преступников. Пришлось сделать ночной набег, вырубить охранника и отключить сигнализацию. Теперича нас разыскивает милиция-полиция, и мы вынуждены скрываться. Еще к нам присоединился Сашкин друг Кулёма, который тоже нам подмог.

В нашу компанию влилась и Катюша Маслова. Она больше не хочет работать у Каренина. Этот старый пердун опять приставал к ней и хотел использовать нетрадиционным способом. Ну, она бы и раньше запросто ушла, но очень привязалась к Сереже, а мальчик к ней. А в минувшее воскресенье у всех нас лопнула чаша терпения. К им в гости явился Гоша. Может, я ошибаюсь, но у него с Карениным склались особые отношения, тоже нетрадиционные. Так вот Гоша стал заигрывать с Сережей, и с мальчиком случился стресс. Когда ребенок спросил, кто он такой, этот придурок ответил: «Я твоя новая мама». Они-то вскоре уехали, а Сережу стало колотить. Катя его успокоила и сказала, что мамой станет она, чему ребенок обрадовался.

После чего мы всем гуртом решили делать ноги. Когда я Кате сообщил, что мы и Сережу готовы прихватить, она очень обрадовалась. У неё уже были терки с милицией-полицией, когда она ходила в интер-девочках. Повесили на неё отравление одного папика, хотя она (клялась мне) совершенно непричастна. Ей удалось выпутаться, но, сами понимаете, у их на учете.

Прятаться такой оравой в Питере бесполезно, и мы решили уехать отсюдова, выдавая себя за большую семью. Чтобы сбить с толку ментов, Сережу нарядили девочкой. Правда, ему это очень не нравится, но уговорили: «Потерпи Сереж, надо».

Так что много на нас статей висит. Ладно, под секретом сообщу вам, куда мы путь держим: в ту самую Горную Шорию, о которой мы с вами беседовали и где водятся снежные люди. Надеемся, что там нас не найдут, а уж со снеговиками этими как-нибудь наладим добрососедские отношения. Катя — девушка с юмором. Она сказала: один раз меня уже хотели в Сибирь законопатить. Видно, судьба: не отвертишься. А знакомые вам Саша (математик) и Моня (хакер) тоже не против. Вон: Моня и сейчас подтверждает, что им безразлично где жить.

Its pofig, really.

У них с Сашкой идея. Хотят обрушить доллар и всякую другую валюту, показать людям, что она попросту является обыкновенной бумагой с кодами защиты, которые придумали заинтересованные в грабежах бедных людей нехорошие дяди. Сделаем, говорят, обрушим: были б под рукой мощный ноут да спутниковая тарелка.

Так что ждите; если будут какие-нить финансовые потрясения, то не удивляйтесь — это они, а я тут не причем. Я, конечно, извиняюсь перед вами, но не могу отказать им в просьбе, и ноут оставляю за собой. А насчет спутниковой тарелки… ну, там видно будет, может, удастся подзаработать на сборе кедровых шишек и грибов.

Теперь насчет сережек. Еще раз извините, Эразм Петрович, но прихватизированный ноут я как бы считаю за свой гонорар. Когда вы уехали, я ж не сидел сложа руки. Мне таки удалось разыскать Константина Левина. Я припомнил, Катюша упоминала, что он ровно в шесть уходил, всегда в одно и то же время. То есть как будто военнослужащий, у которого кончается увольнительная. Однако методом дедуктивного анализа, заимствованного у вас, я прикинул, что вряд ли он военнослужащий. И подумал: а не является ли он пациентом какого-нибудь заведения, типа ЛТП, где все строго по часам. Эту мысль высказал Моне, и он взялся искать по базам.

I did it!

И мы обнаружили, что К. Левин является пациентом одиннадцатой психиатрической больницы, куда я немедля отправился. Меня приняли, помогло удостоверение, да и все сотрудники наслышаны о вас, Эразм Петрович. Конечно, я сразу не выложил карты, а попросил Андрея Ефимыча Брагина (главврача) коротко охарактеризовать Левина. Он отозвался о нем положительно, как о вполне нормальном. Чему я уже и не удивлялся. Где в наше вывихнутое время находиться нормальному человеку? Только в дурдоме. По выходным ему даже разрешили свободный выход в город до шести часов.

Я спросил у Брагина: а нельзя ли поговорить с самим Константином? Пожалуйста. И я дождался его. Левин и в самом деле производит впечатление вполне нормального человека. Мы беседовали с глазу на глаз, и я, как бы между прочим, поинтересовался, где он ошивался.

Он ответил, что на стоянке крейсера «Авроры». И меня как током дернуло! Ведь и вы не раз упоминали про, как важнейший элемент в деле. Я стал расспрашивать подробнее, в том числе и о знакомстве с Анной-Татьяной Карениной. И он мне всё выложил.

Оказывается, в праздник Независимости России, он отпросился у администрации дурдома вернуться попозже — хотел вблизи посмотреть на салют. А там, на «Авроре», как раз резвились наши плутархи (так он их назвал) и их жены. Они пели и плясали, некоторые, в чем мать родила.

Тут у Кости началось обострение болезни, и он гневным голосом, с берега, стал призывать их к стыду и совести, называл упырями, кровопийцами, наростами на теле народа. Тогда с палубы в него стали швыряться бананами, ананасами. А кто-то запузырил бутылкой с французским шампанским. Константин упал, обтекаемый кровью. И тут одна благородная душа (но тоже практически голая) спрыгнула с борта и выбралась на берег, чтобы оказать ему помощь. Это и была Анна Каренина, она же Татьяна Ларина. Вот так они и познакомились.

Потом она пожаловалась ему, что потеряла сережки — скорей всего сорвались при нырянии с палубы. Она сильно обеспокоилась этим, боялась мужа. Но уже через несколько дней вновь стала веселая и с сережками. Ну, вы поняли: изготовила фальшивые. А дальше у неё с мужем совсем разладились отношения. Тут Вронский во время подсуетился, распустив павлиньи перья и выдав себя за графа. Но все равно, главное для Анны — сын Сережа. Однако она боялась, что при разводе он достанется мужу и тогда уже появившемуся на горизонте Гоше. Катя в курсе, подслушала. Каренин сказал Анне: «Не думай, Сережу тебе не видать, как своих ушей». Он уже и крутого адвоката нанял. А еще Катерине доподлинно известно, что Анна-Татьяна предлагала Вронскому выкрасть Сережу и смыться с ним. Но липовый граф на это не пошел. Ну, представляете, какое у нее было состояние? Она как-то, в порыве откровения, сказала Катюше, что хочет «затушить свечу жизни». И скорей всего, действительно покусилась на самоубийство. А мы с Катей воспользовались её идеей и умыкнули Сережу.

Теперь про Левина. Я рассказал о наших планах по эвакуации в Шорию. Он одобрил. Тогда я пригласил его влиться в нашу банду. Он поблагодарил за приглашение, но сказал, что вынужден отказаться. У меня, говорит, свои задумки, но не будьте, говорит, так щепетильны, примите посильную помощь в осуществлении вашего плана. Вытащил бумажник и выскреб из него всё до последней копейки. Вот такой благородный человек. Кроме того, посильную помощь оказала моя маменька. Я созвонился с ней и сказал, нужны деньги, потому что я в бегах. И она мигом поняла и выслала телеграфом. Дело в том, что ситуация ей знакомая. Точно также в бегах был её дедушка. Он долгое время жил в тайге, правда, не со снежными людьми, а со староверами. И вот тут-то лично для меня начинается самое интересное. Моня — вон он стучит по буквам и улыбается –

:-)))

кое-что раскопал обо мне. Оказалось, все мои родственники и я сам проживаем в настоящий момент в Коми-Пермяцком округе, а вовсе не в Мытищах. Тогда я еще раз созвонился с маменькой и попросил, чтобы она мне мозги не пудрила, и доступно разъяснила. Она долго колебалась, как будто боялась, но я ей сказал, сейчас не те времена, бояться нечего, и она мне выдала, что на самом деле мы не Лутовкины, а Лутовиновы и родом из старинного села Спасское-Лутовиново Орловской губернии.

Вот вы, Эразм Петрович, упоминали как-то, что происходите родом из старинных грузинских князьев, а проходивший по делу Вронский причислял себя к графьям. Ну, а уж Никита Михалков всю страну убедил, что он потомственный барин. Получается, куда не кинь, везде аристократы. Так порадуйтесь, Эразм Петрович! Нашего полку прибыло! Я тоже аристократ.

Когда вы принимали меня на работу, то проницательно заметили, что имя и отчество у меня такие же, как у великого русского писателя Тургенева. Так вот, Эразм Петрович, и я, и писатель Тургенев, оба мы, по матери, Лутовиновы и родом из одних и тех же мест. Может, моя маменька даже специально мне имя дала, в честь дальнего родственника. Да, все сходится! И осторожные рассказы маменьки про беглого дедушку тому свидетельствуют, и ее вздохи под луной. И бабушка мне кое-что нашептывала. Даже, припоминаю, называла меня Солнышком. А что такое Солнышко? Включаем дедукцию. Это же законспирированное «Ваше сиятельство». Но тогда ей было уже под девяносто, и я подумал, что она заговаривается.

Вспоминаю раннее детство. Мы с мамой ездили в Москву, посмотрели в Мавзолее на дедушку Ленина. Едва вышли с Красной площади, как маменька показала на большой старинный дом и между прочим сказала: «Вот здесь, Ваня, раньше проживала наша семья». Я спросил, а почему же мы переехали в Мытищи? Она огляделась и шепнула мне потихоньку: «Нас нехорошие дяди выселили». Вот и Моня сейчас подтвердит, что мы Лутовиновы.

Its really!

И, между прочим, я всегда чувствовал, что благородство из меня так и прет. Честно вам признаюсь, Эразм Петрович, этот факт, что я тоже аристократ и потомственный дворянин, меня сильно торкнул. Я не на шутку заинтересовался писателем Тургеневым, своим дальним родственником. Но сейчас нет времени. Когда мы попадем в Горную Шорию и устроимся, я обязательно прочитаю его произведения. Ребята меня подзюкивают: мол, приобретете спутниковую тарелку, то в вашем распоряжении будет полное собрание его сочинений.

Easy!

Пока закругляюсь. Оставляю вам письмо в полной уверенности, что вы нас не сдадите. Правда, Саша, уже побывший в лапах наших органов, отговаривает меня от этой затеи с письмом. Но я-то знаю вас, Эразм Петрович! Вы с вашим дедуктивным умом все равно догадаетесь, куда мы хотим удрать. Небось, тотчас вспомните наши разговоры и быстро скумекаете: «Ну, конечно, Ваня направится в Горную Шорию, где нога человека (по вашим же словам) еще не вступала в медвежье говно».

А я уверен, вы не сдадите, потому что у вас всё равно осталось благородство от древних грузинских князей. Саша, правда, высказал такую гипотенузу: а вдруг флэшка попадет в чужие руки? Но Моня нас успокоил. Он введет пароль, известный только вам, Эразм Петрович, а также Пушкину, написавшему про ученого кота.

Тут еще вот какое дело, Эразм Петрович. Мне так или иначе, пришлось бы обратиться к вам. Вы уж, вернувшись в Москву, пожалуйста, выберете время, зайдите к моей маменьке и успокойте. Заверьте, что с её сыном, оболтусом Ванькой, всё в порядке. Полностью ей не рассказывайте и куда мы едем, не называйте, а то она соседкам проболтается, и слухи пойдут по всем Мытищам. Только намекните, что я в бегах. Она поймет. Это у нас в порядке вещей. Вспомнит про беглого дедушку, которому тоже пришлось хлебнуть по полной.

Уже наверняка возбудили дело о похищении Сережи. Ежели к вам обратятся с предложением сыскать, пожалуйста, не занимайтесь этим. Не разрушайте созданную мной и Катей семью. А вас найдется немало других дел.

Надеюсь и передаю пламенный!

А также передают вам привет Катя Маслова, Сашка (математик), Моня (хакер), маленький Сережа и Кулёма (который присоединился к нам).

Удостоверяю: Иван Лутовинов, дворянин, а может даже и князь.