Сережки Анны Карениной

3. Приступили к допросу свидетелей

При содействии топ-менеджера сыщику разрешили ознакомиться с милицейскими отчетами. Он переписал все сведения, показавшиеся ему важными, в свой гроссбух и приступил к опросу свидетелей.

Первого кого пригласил в номер, был работник вокзала, дворник и по совместительству сторож Гера Крестьянинов — молодой, здоровый парень, косая сажень в плечах. Гера зашел в темных, непроницаемых очках.

— Ну, рассказывайте, Герасим, — спокойно, ровным голосом попросил Фанаберия. — Что видели, что слышали.

Богатырь помотал головой, промычал нечленораздельно и показал на уши, а затем на очки: мол, ничего не слышу, ничего не вижу, и сказать ничего не могу.

— Ну, ладно, передо мной тюльку не гони, — Фанаберия резко перешел на «ты». — Я-то знаю, ты от армии косишь. Из колхоза сбежал, трактор угробил, престарелых родителей бросил. Да и тут в Питере, уже грех на душу взял!

— Какой грех? — членораздельно спросил Гера и тут же понял, что себя выдал.

— Собачку в Мойке утопил. А та собачка принадлежала знатной госпоже. Тысячу баксов стоила.

— Откуда знаете? — Гера Крестьянинов ошеломленно выпучил глаза. Под непроницаемыми стеклами очков их не видно, но Фанаберия был уверен в такой психомоторной реакции.

— Иван Сергеич подсмотрел, — ответил Фанаберия, имея в виду своего помощника Лутовкина, который сидел тут же, в номере. Он-то и собирал предварительные сведения.

Иван Сергеич засветился от удовольствия. Ему нравилось, когда шеф называл по имени-отчеству. Это был молодой, веселый парень, с шапкой темных волос, отливающих медью. Жил он с мамой в Мытищах и познакомился с сыщиком, когда тот расследовал там весьма запутанное дело. Иван в Мытищах всех до последней собаки знал и здорово помог, а после успешного расследования напросился в помощники. Сыщику, в общем-то, Лутовкин понравился. Проворный, исполнительный. Одна проблема — с образованием.

«Не берите в голову, проблема решаема», — заверил Иван, и через день появился с дипломом колледжа Предпринимательства и Права. Вот тогда-то Фанаберия и назвал его в первый раз по имени-отчеству: «Эх, Иван Сергеич, ты и меня вовлекаешь в криминал».

Проверить подноготную Герасима сыщик поручил в первую очередь, и помощник расстарался. Он отправился на окраину города, где Гера снимал комнату в пятиэтажке. Старушки у подъезда с удовольствием рассказали о конфликте между Герой и Гертрудой, престарелой барышней, живущей рядом в особняке. По мнению мудрых бабушек, суть конфликта заключалась в том, что барышня глаз положила на статного молодого человека, а он пренебрег её вниманием.

Иван Сергеич вникал, как шеф ведет допрос. Недавно Эразм Петрович торжественно вручил ему удостоверение, в котором черным по белому впечатано, что И. С. Лутовкин является помощником частного детектива. Своей должностью новоявленный агент был доволен и без конца предъявлял удостоверение кому ни попадя. А сейчас, полагая, что участвует в «перекрестном допросе», изредка вставлял реплики.

— Колись, Герасим, чего уж там!

— Так эта ж сука меня за палец куснула! — защищаясь, возмутился Гера и выставил вперед забинтованный указательный палец.

— Кто именно укусил? Собачка или её хозяйка? — посчитал нужным уточнить Иван Сергеич.

— Хе-хе, — посмеялся Гера. — Собачка, естественно. Перед всеми на задних лапках, а меня увидит — как сумасшедшая, кидается. Ну, сколько можно терпеть? Вот я и тово… подкараулил.

— Ладно, можешь не оправдываться, — бросил Фанаберия; эти подробности его не интересовали. — Мы никому не сообщим о факте утопления, если ты правдиво ответишь на вопросы. Итак. Я знаю, ты был свидетелем произошедшего на вокзале и первым подскочил к погибшей. Скажи: барышня сама под поезд бросилась?

— Может, и сама.

— Или поскользнулась?

— И это возможно.

— А может, ее подтолкнул кто?! — рявкнул сбоку Лутовкин.

Парень повернулся к нему.

— Рядом я никого не видел. Но в точности не ручаюсь. Если б знал, чем оно все закончится, заранее наблюдал бы. А так у меня внимание на другую барышню отвлеклось.

— На какую — другую? — опять включился Фанаберия, озабоченный тем, как найти новых свидетелей.

— За другой Аннушкой я подглядывал, — Гера повернулся к нему. — Судомойка из вокзальной кафешки, она как раз проветриться выглянула.

— И чем она тебя заинтересовала?

— Аппетитная телка.

Фанаберия тут же записал в блокноте: «Привокзальное кафе. Аннушка-судомойка, аппетитная телка».

— А теперь напряги память, Герасим… Украшения какие-нибудь на пострадавшей заметил?

— Какие украшения?

— Ну, сережки на её ушах висели?

— Не знаю, не помню.

— Ладно, иди. И отсюда прямо в военкомат. Понял?

— Понял, — тоскливо откликнулся Гера.