Серж. Книга 2

Глава 26

Полученный приказ гласил: прекратить выполнение задачи и выдвинуться на базу. Быстро свернувшись, группа двинулась в обратный путь. По прямой надо пройти чуть больше двадцати километров, вот только по прямой нельзя идти. Обходя населённые пункты и промышленные объекты, парни двигались домой. База уже давно для всех стала домом. И хоть большинство было женатыми, на базе они проводили времени больше, чем с родными. Иногда неделями тренируясь в полях и на полигонах.

Монотонно двигаясь по сугробам, Седой посмотрел на часы.

— Выбираем место для привала.

Минут через десять остановились в овраге у поваленной старой берёзы. Развели небольшой костёр и выставили дозоры.

— Как самочувствие? — Седой, улыбаясь, смотрел на парней.

— Командир, это ж прогулка. Идём не торопясь, дышим воздухом. Было бы лето, так и грибочков собрали бы… — произнёс кто-то из парней.

— Вот придём — отцы-командиры устроят нам грибочки, — засмеялся Седой.

— Думаешь, нас не просто так отозвали? — Сергей посмотрел на командира.

— Если бы что-то срочное, то выслали бы транспорт. Так что расслабьтесь… Кто может сказать, сколько домов было в последнем населённом пункте?

— Командир, обижаешь, все могут, — произнёс Игорь.

— Молодцы! Не забывайте запоминать всё, что видите, мимо чего проходите, как двигались, кто шёл впереди, а кто сзади. Отцы-командиры любят задавать подобные вопросы, и если ответ будет неверным, группа может выдвинуться для уточнения деталей.

— Командир, мы это проходили на курсах, — засмеялся один из парней.

— Это радует, что вам привили правило всё запоминать.

— Как-то мы были в поле, когда проходили подготовку на курсах, — Седой улыбнулся, глядя на парней. — Задача простая: освободить пленного и доставить в расположение. Прибежали на место, провели разведку, положили охрану, врываемся в блиндаж… Борцовская кукла на девяносто килограмм — и есть наш пленный. Ну, взяли — бежим, на хвосте человек тридцать «карателей». Сами понимаете, что такое тащить девяносто килограмм. Да ещё и оторваться не получается. В общем, бежим, и тут кто-то из парней остановился, головой покрутил и орёт: «Парни, тут схрон большой есть, место помню». Ну, мы все за ним, нашли, спрятались, сидим, отдыхаем. Часа через два вышли, а куклу всё одно тащить. Время поджимает. — Седой поворошил палкой угли в костре.

— Командир… — Сергей протянул Седому кружку с чаем.

— И тут у одного товарища рождается идея… — командир улыбнулся, обвёл ребят взглядом. — «Давайте похороним куклу. Пленный имел множественные ранения, несовместимые с жизнью. После освобождения мы сделали всё возможное, но донести не смогли». Идея замечательная, решили мы. Выкопали яму, куклу завернули в плащ-палатки, закопали, замаскировали, встали кружком, сухой салют — и бегом в расположение. Прибежали, доложили… «Так мол и так… Умер наш герой…» Стоим, скорбим. — Седой засмеялся и глотнул из кружки.

— Командир, не томи…

— Куратора вы все знаете. Он выслушал доклад и не моргнул глазом. Мы уже улыбались в открытую — ну как же, перехитрили начальство, тем более находчивость и смекалка всегда ценились на курсах. — Седой, снова улыбаясь, посмотрел на ребят, глотнул чай. — Но и куратор не прост: из планшета достал чистый лист бумаги и зачитал только что поступивший приказ. «За проявленное мужество и героизм погибшему присвоено звание Героя Советского Союза. Тело погибшего приказано доставить в часть для торжественного захоронения…» В общем, побежали мы назад, начался проливной дождь, раскапывали куклу, перемазались в земле, пока тащили — матерились на всех языках мира… — засмеялся Седой. — Смените дозорных, и через полчаса уходим.

Парни улыбались, дослушав командира. Куклу, которую таскали бойцы, все хорошо помнили — на курсах переноска раненого была обязательной программой подготовки.

Группа продолжила движение. Погода, видимо, посчитала, что испытание метелью парни прошли достойно: буквально за несколько часов температура поднялась, и снег стал липким и тяжелым. Парни, тихо матерясь, продолжали двигаться в направлении базы.

Уже стемнело, когда группа прибыла в расположение. Полковник прошелся вдоль строя, глядя на парней.

— Как прогулялись?

— Замечательно! — рявкнули все хором.

— То есть понравилось… Что ж, в следующий раз придумаем что-нибудь поинтересней и подальше. Оружие сдать — и в баньку. Через два часа ужинать и спать. Домой пока никто не едет… Свободны.

Баньку любили все. И если командир приказывал истопить её к возвращению группы, значит, оценивал действия очень высоко. Переговариваясь, быстро сдали оружие и, заскочив в общежитие за мыльно-рыльными принадлежностями, отправились к бане.

Парились долго, с чувством, выскакивая и прыгая в снег. И хоть погода установилась теплая, а снег был совсем не пушистым, удовольствие получили все. Сидели в столовой на ужине разомлевшие и довольные.

— Сейчас бы по пятьдесят — и было бы совсем хорошо, — тихо произнёс кто-то из парней.

— И вот тогда точно — ночной марш-бросок на пятьдесят километров, и по возвращении только душ (и хорошо, если горячий)… — засмеялся Сергей.

Перешучиваясь, продолжали не спеша ужинать. Седой вошёл в столовую и присел с ребятами.

— Командир?

— Спасибо, с удовольствием!

Сергей поднялся, дойдя до раздачи, взял тарелку и стакан компота, вернувшись, поставил на стол перед командиром.

— Отдыхаем. Подъём по распорядку. Бежим кросс — десяточку, и дальше занятия по языковой практике.

— Куда готовимся, командир? — спросил Игорь.

— У тебя как с арабским?

— Практики нет, в университете это был третий язык.

— Сергей?

— Аналогично. Подтянуть то негде.

— Вот завтра сдадите английский, испанский — и с вами пообщается специалист по арабскому. А дальше будете учиться, учиться и учиться…

— А остальные ребята?

— У нас трое с португальским, но тоже практики маловато. У них тоже начнётся интересная жизнь. Ещё двое с французским… В общем, вы поняли. Боевая подготовка будет продолжаться, но основной упор — на языки. Параллельно будете изучать особенности различных стран: как себя ведут мужчины, национальные особенности и так далее.

— Командир, что-то намечается?

— В настоящее время ваше дело — учиться… Как и говорил, Новый год встречаем дома.

Дни начали напоминать учёбу на курсах. Утром — подъём, марш-бросок, спорт-городок, завтрак — и в учебные классы. Преподаватели на первом занятии прощупали уровень знаний языков, на последующих рассказывали об особенностях диалектов. Постепенно занятия стали переходить в длительные беседы на различные темы. И если урок начинался на арабском, то закончиться мог на английском. Группа была разбита на подгруппы, и с каждой занимались педагоги лучших учебных заведений, либо носители языка, а также специалисты, долгое время жившие за границей. По выходным парней отпускали навестить родных. При этом командование не доводило до группы, к чему же они готовятся.

Естественно, не забывали и про боевую подготовку: много стреляли, совершенствуя ранее полученные знания и навыки. Большое внимание уделялось рукопашному бою и психологической подготовке.

— Запомните: стресс — это не то, что вас окружает. Стресс — это то, как мы реагируем на происходящее вокруг. Убегающий испытывает страх, но как только его догнали, страх исчезает. И вот тут начинается борьба за жизнь. В такой ситуации вы способны совершать невероятные вещи. Пока убегающий двигался, страх парализовывал мысли и чувства, а инстинкт самосохранения гнал вперёд. Но как только молния ужаса ударила и убегающего поймали, степень опасности стала понятна, и страх неизвестности больше не сковывает. Мысли возвращаются, ища выход, а тело начинает действовать. В такой момент убегающий становится опасен для преследователей. Вам надо научиться страх перевоплощать в деятельность. В страхе ты сжимаешься, как пружина, но, распрямившись, она может многое разрушить. Но вы должны научиться контролировать это состояние. Вы должны действовать как взрыв… Один, максимум два удара — неожиданно и неотвратимо. И атакуете следующего или убегаете дальше…

При этом инструктор демонстрировал, как всё должно происходить. Парни, прошедшие школу рукопашного боя на Кубе и в Никарагуа, почти то же самое слышали от инструкторов и там.

— В ваших мыслях всегда должна присутствовать проблема добра и зла. Тогда появится осмысление любого своего действия, у вас не будут возникать сомнения — прыгнуть в воду или нет, когда видишь тонущего, встать на защиту слабого или когда оскорбляют женщину. И уж тем более у вас не должны возникать сомнения по поводу того, чем вы занимаетесь. Вы — мужчины, вы — воины… — Инструктор посмотрел на ребят и улыбнулся. — Есть и ещё один дар для сильного человека. Это дар молчания. Надо научиться не говорить о важном и сокровенном. Это не значит, что вы должны стать замкнутыми молчунами. Научитесь рассказывать интересно и увлекательно. Но помните: излишняя откровенность может привести к печальным последствиям. А в критические моменты действие должно опережать слово. Учитесь слушать. Умеющий слушать всегда сильнее не умеющего. Для вас этот навык жизненно необходим. Вы уже сталкивались с оперативной работой, а там умение слушать собеседника очень важно. Ведь из разговора мы можем получить ценную информацию.

После занятий все отправились на обед, обсуждая услышанное от инструктора. Фактически занятие по рукопашному бою плавно перетекло в психологическую подготовку. Давно известно, что одно от другого практически не отделимо. Но у спортсменов и военных они кардинально отличаются. Спортсмену надо победить, а военному — выжить.

— Серег, ты не задумывался, к чему нас готовят?

— А смысл? Всё одно не угадаем.

— Но порассуждать-то можно, — улыбнулся Игорь.

— Можно, конечно. Вот только наши рассуждения — это что, воздух гонять? Отцы-командиры будут паузу до последнего держать.

После обеда отправились на занятия по языковой практике. В подгруппе парней было четверо. Преподаватель когда-то работал в Институте иностранных языков имени Мориса Тореза. Его заметили отцы-командиры и прибрали к рукам. Универсал, в совершенстве владеющий испанским, английским и арабским языками. Поговаривали, что знает еще пяток. Обычно на занятиях преподаватель разговаривал только на иностранных языках. Но, войдя в аудиторию, все услышали русскую речь. От неожиданности парни даже переглянулись.

— Сегодня начнем осваивать новую методику. Нам нужно переместиться в другой кабинет.

В помещении царил полумрак, окна завешаны плотными шторами. На единственном столе тускло горела настольная лампа. В глубине установлены шесть кресел. Преподаватель дал команду разместиться в креслах, что парни проделали с удовольствием.

— Расслабьтесь и закройте глаза… Вы устали и хотите спать, — произнес преподаватель.

После услышанного у всех сон как рукой сняло. В головах крутилась одна мысль: «Что задумал преподаватель?»

— Сейчас вы впадете в гипнотический сон, после чего я буду читать вам тексты на изучаемых языках. Так у вас включатся внутренние резервы организма, и вы будете усваивать услышанное. Ваши веки тяжелеют, тело расслабляется…

Два часа глубокого сна прошли для парней как одно мгновение. Сон был крепок, где-то вдалеке слышался голос преподавателя.

Выведя парней из гипнотического сна, преподаватель с интересом смотрел на них.

— Вы нас простите, — прокашлялся Сергей. — Может, это я такой тупой, но не могу вспомнить ни одного слова из того, что вы читали. — Сергей посмотрел на остальных присутствующих.

Парни, улыбаясь, кивали в знак согласия.

— Обычно эта методика работает, и человек усваивает до семидесяти процентов услышанного, — произнес преподаватель.

— Наверное, так работает у обычных студентов. А мы днем спать давно отвыкли, и для нас команда «спать» не требует гипнотического погружения, — как бы извиняясь, произнес Сергей.

— Что ж, если даже вы сегодня ничего не усвоили, то хотя бы отдохнули… — улыбнулся преподаватель. — В таком случае завтра вернемся к обычной методике. Но мне хотелось попробовать — вдруг бы получилось, и мы смогли бы с вами усваивать больше материала.

На этом занятие было закончено. Парни выходили из кабинета посвежевшими и радостными. В кои-то веки удалось поспать на занятиях целых два часа!

Седой ждал всю группу во дворе. Погода стояла идеальная для декабря: легкий морозец, все вокруг укутано белым пушистым снегом, который скрипел под подошвами. Темное, ясное небо обещало морозную ночь.

— Орлы, как успехи?

— Командир, замечательно!

— Это радует. Преподаватели довольны вашим усердием. На выходные все едете домой. Но чтоб без выкрутасов. В воскресенье всем прибыть к двадцати двум ноль-ноль.

— Есть, прибыть к двадцати двум ноль-ноль! — проорали все хором.

Седой улыбнулся, покачал головой и не спеша пошел по дорожке.

Пятница — она и у военных пятница. Тем более когда отцы-командиры пообещали отпустить домой. Но ведь все может и измениться…

На занятия по психологической подготовке шли, зная, что преподаватель любит преподносить сюрпризы и иногда поднимает очень интересные темы.

— Вы когда-нибудь задумывались над тем, что, рождаясь, человек знает только то, что он умрёт? Всё остальное нам неведомо: мы не знаем, как пройдёт наша жизнь. Мы знаем только одно — жизнь конечна. Кто-то этого пугается, а кто-то загоняет это знание в самые дальние уголки памяти и не вспоминает. Но самое главное — мы не знаем, когда это наступит. У каждого из нас возникает момент, когда ты приближаешься к той черте, после которой ничего не будет. Если бы мы могли знать, о чём думает человек в последние секунды своей жизни, то, возможно, смогли бы ответить на многие вопросы. Мог ли человек избежать неизбежного, например, оставшись дома? В таких случаях обычно слышишь: «Это судьба». Но когда, например, падает самолёт, то получается, судьба собрала всех людей в одном месте, которым было уготовано… Но тогда судьба должна посылать человеку какие-то сигналы. Конечно, если она «не злодейка». Но самое главное — никто не знает, насколько далеко он стоит от перехода в другое состояние. Это расстояние и является нашей жизнью. Но самое удивительное: человек, рождаясь, имеет множество инстинктов и только одно знание. В процессе жизни мы получаем много знаний, иногда абсолютно ненужных. А некоторые меняются и трансформируются. Но незыблемым остаётся только одно — то, с которым мы родились: жизнь конечна.

Преподаватель смотрел на задумавшихся парней. Он добился главного — заставил подумать о том, что они вроде и так знали. Но никто никогда не думает о том, каков будет его последний день.

— И какие же мысли у вас родились? — Преподаватель, улыбаясь, смотрел на ребят.

— Да как-то… ваши рассуждения заставляют задуматься, но мысли разбегаются, — осторожно произнёс Сергей.

— А зачем задумываться? Ведь жизнь конечна, и мы это знаем.

— Наверное, о том, как поступить, когда станет ясно, что это всё…

— Иногда бывают ситуации, когда у человека есть выбор: остаться жить или шагнуть за черту. Мы не берём в расчёт тех, кто хочет свести счёты с жизнью. Мы рассматриваем таких, как вы. В выбранной вами профессии такой выбор может наступить в любую минуту.

— Если от выбора зависит жизнь людей, то он однозначен, — произнёс кто-то из парней.

— Это сейчас, сидя за столом, он очевиден. А когда наступит момент — неизвестно. Ведь есть выбор: жить или…

— Но вы сами сказали: мы рождаемся со знанием, что жизнь конечна. И если цена жизни — смерть, то другого выбора быть не может… — произнёс Игорь.

— Надеюсь, что сказанное вами идёт из глубины, а не рождённая мозгом фраза… На этом мы, пожалуй, закончим… — улыбнулся преподаватель.

Преподаватель поднялся из-за стола и вышел из кабинета. Парни продолжали сидеть, и каждый думал о своём.

Вечером все дружной компанией вышли за ворота. Не спеша дошли до остановки и, дождавшись автобуса, сгрудились на задней площадке. Кондуктор — улыбчивая женщина в синей стёганке и цветастом платке — спустилась со своего «трона».

— Мальчики, билетики…

— Нам на всех, — протянув рубль, произнёс Сергей.

Кондуктор, потянув за конец рулончика, начала отсчитывать билеты.

— Не стоит… — улыбнулся один из парней.

— Спасибо! — с придыханием произнесла кондуктор.

Доехав до станции метро «Шоссе Энтузиастов», спустились в подземку, добрались до «Кольцевой линии» и, попрощавшись, разъехались. Выйдя из вестибюля метро «Баррикадная», Сергей забежал в магазин, прихватил бутылку коньяка и бутылочку вина.

Открыв дверь в квартиру своим ключом, тихонько вошел. Запахи, доносившиеся из кухни, будоражили воображение. Разувшись, прошел и прислонился к косяку кухонной двери. Наташа в халатике и повязанном переднике суетилась у плиты.

— Колдуешь? — тихо произнес Сергей.

Девушка медленно повернулась, ее лицо озарила улыбка.

— Сережка, я знала, что ты приедешь! — Наташа, подбежав, поцеловала его и тут же вернулась к плите. — Прости, иначе сгорит. Ты переодевайся, сейчас отец придет, и будем ужинать.

Николай Владимирович немного задержался. Войдя в квартиру и увидев сына, обрадовался.

— Молодежь, пара минут — и буду готов.

Сидя за столом, разговаривали. Отец посматривал на Сергея, но вопросов не задавал. Поужинав, Сергей решил сварить кофе, а Наташа собралась мыть посуду.

— Наташенька, мы все сделаем, — произнес Николай Владимирович.

— Тогда я баиньки… Вставать рано.

Наташа поцеловала Сергея и вышла.

— Рассказывай…

— Пап, да собственно и нечего. Нас к чему-то готовят, но вот к чему? Раньше мы некоторые вопросы даже косвенно не затрагивали, а теперь…

— Например?

— Что жизнь конечна…

— Но ведь это известно любому человеку, как только он начинает себя осознавать.

— Это понятно, но когда наступит этот последний миг, мы не знаем, и как себя поведет тот или иной человек — тоже, — произнес Сергей, глядя на отца.

— Серег, но ведь это нормально. Вы те, кто готов рисковать своей жизнью ради жизни других. То есть готовы умирать ради жизни.

— Даже для тебя это очевидно, а для нас сегодня было целое открытие.

— Вы просто никогда об этом не думали. А педагоги у вас молодцы! Правильные вопросы поднимают. В вашем возрасте об этом как-то не думаешь. Но ваша профессия обязывает думать всегда.

— Да, не зря говорят, что мудрость приходит с годами… — вздохнул Сергей.

— Ты лучше скажи, в Новый год ты с нами?

— Обещали, что встретим дома. Но ты ведь понимаешь, если что-то, где-то… То могут и сорвать.

— Экстренные ситуации мы не рассматриваем. Наташа хоть и молчит, но ведь вижу, как она переживает. Ладно, допивай свой кофе, а я перекурю, моем посуду и разбегаемся. Твоей жене завтра на работу, помни об этом, — улыбнулся отец.

— Пап, мы разберемся…

— Разберется он… Наташе сутки работать.

Разошлись только спустя полчаса. Сергей тихо вошел в комнату — Наташа спала.