Шаг из тьмы

5.38.16 Финишная прямая перед главным входом

Они понеслись по коридорам, Вера глазела по сторонам, понимая, что если бы шла одна, заблудилась бы здесь мгновенно — коридоры пересекались, обрывались, перетекали один в другой, интерьеры становились всё роскошнее, в отделке стало больше мрамора, ещё больше, сплошной мрамор. Потолок ушёл куда-то на высоту третьего этажа, Вера рассматривала резные колонны, перила и статуи в золоте, и не могла перестать думать о том, как эта красота держится на такой высоте.

— Вера, быстрее, потом всё рассмотрите, я проведу для вас личную экскурсию, смотрите под ноги.

Под ногами были ковры, слишком пёстрые, на её вкус, но в этом интерьере они смотрелись на своём месте, здесь почти не было гладких поверхностей, всё было изрезано узорами.

По бокам от очередных дверей она увидела двух стражников в чёрно-бело-золотых мундирах, они кивнули министру Шену и открыли двери.

И Вера поняла, что вот здесь начинается дворец, а то, что было раньше — это так, разминка. Здесь было столько света, как будто в солнечный день кто-то рассыпал бриллианты по зеркалам — всё сверкало, было сложно поверить, что за окном мрачная осенняя хмарь, во дворце торжествовало лето. Было жарко, шумно и весело, издалека доносилась музыка, вокруг бегали слуги, виртуозно балансируя огромными блюдами с едой и украшениями, всё чаще стали попадаться разодетые пары, некоторые здоровались с министром, все смотрели на Веру, тщательно скрывая шок и любопытство, Вера ловила восхищение в мужских взглядах и ненависть в женских, это грело душу как алкоголь.

Министр смотрел на часы на каждом повороте, немного замедлил шаг, чуть улыбнулся Вере:

— Нормально, успеваем, можно не бежать.

Она кивнула, поймала пламенный взгляд симпатичного мужчины, который показался смутно знакомым, всмотрелась внимательнее и поняла, что это лицо носил министр Шен, когда катал её на Бесе.

«Военный министр, самый завидный жених Карна. Здравствуй, дорогой.»

Вера окинула взглядом его красно-чёрный в золоте мундир, прекрасно сидящий на подтянутой фигуре, заглянула в глаза и улыбнулась, изображая пальчиками шутливое приветствие, он замер, она улыбнулась шире и отвернулась, они прошли мимо, он остался стоять на месте, в окружении зеленеющих от злости дам в белых оборочках.

«Готовьтесь, девочки, это будет интересно.»

Министр Шен бросил на Веру очередной злобный взгляд, она наконец соизволила это заметить, сладко шепнула:

— Какие-то проблемы, мон ами?

— Вы официально не знакомы, в Большом Зале он подойдёт и вас представят, до этого момента ни с кем не разговаривайте, только с Рубеном, Теодором, Хакимом и королём, всё, больше вы ни с кем не встречались.

— Хорошо.

Они вышли в длинный ало-золотой зал с чёрными колоннами, уставленный роскошными доспехами разных времён и культур, над каждым экспонатом висела картина, изображающая воина в этих доспехах в полный рост, на крайнем портрете был военный министр.

«Красавчик.»

Министр Шен пошёл быстрее, Вера замедлила шаг, он вернулся, взял её за локоть и потащил рядом, она тихо рассмеялась, ловя взгляды со всех сторон — здесь было много мужчин в мундирах, ало-чёрные и бело-золотые, синие, зелёные — на Веру глазели все, она улыбалась, чувствуя, как их внимание наполняет её силой, как мощный упругий ветер, под который достаточно правильно подставить крыло, чтобы взмыть над облаками.

Плотная толпа военных у очередной двери чем-то не угодила министру, он издалека рявкнул им:

— В стороны!

Парни обменялись ошарашенными взглядами, но разошлись к стенам, оставив им трёхметровый проход, министр потащил Веру туда быстрее, она обернулась к военным и изобразила смущённо-виноватую улыбочку: "простите, я сама от него в шоке", парни рассмеялись, Вера развернулась вперёд, продолжая улыбаться уже по инерции. Ей всё здесь нравилось — бодрая музыка, мужчины с военной выправкой, помпезные интерьеры, яркие светильники в зеркалах и позолоте, хрустальные люстры, дающие тёплый золотой свет, почти солнечный.

Министр затащил её в маленькую комнату с камином, креслами и книжным шкафом, закрыл двери за спиной, посмотрел на вторые двери напротив, на часы, на Веру. Хмуро поджал губы и спросил:

— Случилось что-то хорошее?

Она попыталась притушить улыбку, развела руками и шепнула:

— Ослабила шнуровку, так удобно сразу стало.

«Дзынь.»

Это было беззвучно, но очень приятно. Министр смотрел на её грудь, на талию, на подол, Вера чувствовала себя весёлой и пьяной, парящей над полом от предчувствия праздника.

«Если этот амулет выворачивает эмоции наизнанку, значит министру сейчас очень плохо.

Ну и что?»

— Это всё? — хрипловато спросил он, Вера улыбнулась как маленькая шкодина, указала глазами вниз, приподнимая подол и показывая ему босоножки.

Он ругнулся и зло сверкнул глазами:

— Возвращаемся.

— Поздно, — с улыбкой шепнула Вера, он посмотрел на часы, мрачно потёр лицо и отвернулся, быстро глубоко дыша, опять повернулся к ней, замер, погружённый в себя.

Отгородившись от ложных эмоций амулета, Вера смотрела на министра, пытаясь обычными человеческими методами понять, что с ним происходит.

Напряжённые руки, плечи, шея, твёрдые желваки на скулах, сжатые губы. Взгляд блуждает где-то между реальностью и множеством вероятных последствий того, что он собирается сделать.

В нём что-то происходило, какие-то мощные перемены, как будто расплавленное ядро планеты с недовольным ворчанием толкало верхние слои литосферы, заставляя плиты сталкиваться в невидимой океанской глубине.

«Это уже произошло.»

Интуитивное ощущение заставило Веру покрыться мурашками — он что-то решил, что-то важное, на поверхности пока ничего не видно, но импульс уже бежит, с бешеной скоростью набирая мощь, и когда цунами ударит по побережью, это будет чудовищно.

Он медленно глубоко вдохнул и посмотрел ей в глаза:

— Мы возвращаемся. Пойдём, — потянулся к её руке, она её убрала, улыбнулась и качнула головой:

— Поздно.

Он повысил голос:

— Вера!

Она поморщилась и шёпотом протянула:

— Я сейчас как сяду на пол вот прямо тут, и ка-а-ак разревусь, — улыбнулась психической улыбкой маньяка, с предвкушением большего шухера глядя на дрожащего от злости министра, — и рукавами вот так вот косметику, по всему лицу как размажу. И по рукавам, и по платью, везде, громко, чтобы в коридоре слышно было. И никуда мы потом не пойдём, а объяснять это всем будете вы. По дороге сюда меня видело море людей, и я была в порядке. А что случилось здесь — все будут фантазировать в меру своей испорченности. Делаем ставки, какая версия будет самая дикая?

Он молчал и смотрел на неё как на предательницу, она улыбнулась, обняла его за пояс, как когда-то обнимала Лика, примирительно шепнула:

— Да ладно вам, нормальные босоножки, я таких десяток видела по пути сюда. И под подолом их почти не видно, кто там на них будет смотреть, с таким-то декольте. Можно было и не краситься, пару слоёв кружева снять просто, и всё. Мужчины смотрят на грудь, женщины смотрят на колье — никому нет дела до туфель.

В его глазах под тонной ненависти мелькнула искра самодовольства, Вера погладила колье свободной рукой, улыбнулась:

— Очень красиво. Правда. Спасибо.

Он не сдержал улыбку и отвернулся, тихо рассмеялся и запрокинул голову, шепча в потолок:

— Великие боги, я надеюсь, у меня не будет дочерей.

Вера фыркнула:

— И не надейтесь, у вас на руке их минимум двое. Тренируйте дзен, говорю же, пригодится.

Он устало рассмеялся, качая головой, погладил её по плечу.

Напротив открылась дверь, вошёл тощий седой мужчина в ярком костюме, вышитом золотом и жемчугом, весь такой идеальный, как будто годами чертил себя по линейке, и очень этим гордится, посмотрел на Веру, на министра Шена, скривил губы и отточенным жестом приложил кончики пальцев к груди, чуть склоняя голову:

— Госпожа Вероника, я…

— Свободен, — перебил его министр.

Вера округлила глаза, мужчина замер с таким поражённым видом, как будто заговорила древняя статуя, медленно поднял глаза на министра Шена, одновременно приподнимая брови в гримасе "у тебя пять секунд на то, чтобы сказать, что ты пошутил". Министр молчал, обнимая Веру и глядя на него с высокомерным пренебрежением, как будто разъяснений он не достоин.

Мужчина подождал, повздыхал, и всё-таки обратился к министру:

— В чём дело? Какие-то проблемы?

— Никаких проблем. Просто ты можешь быть свободен, я поведу госпожу сам.

Глаза человека, который месяц готовился к сопровождению Призванной на бал, выразили превосходную степень охренения от угла наклона поверхности, по которой катится к чёртовой матери этот сумасшедший мир. Он медленно смерил взглядом свой роскошный камзол, потом совершенно другим взглядом изучил светло-серый костюм министра снизу вверх, дошёл до лица, и с бесконечной скорбью закрыл глаза. Медленно глубоко вдохнул, обречённо шепнул, как будто сам себе:

— Пощади мою грешную душу, святой небесный престол и все праведники, за что мне это, за какие грехи, великие боги… — Приоткрыл глаза и посмотрел на министра, на его руку, обнимающую Веру за плечо, покачал головой, вздохнул: — Делай что хочешь, дьявольское ты отродье. Ненавижу тебя, святые небеса, пусть прах отца тебе будет судьёй, я умываю руки. Но знай, что когда у тебя начнутся проблемы, можешь не просить меня о помощи.

— Когда начнутся проблемы, они начнутся у всех, — тихо сказал министр. — А потом я уже никого не буду ни о чём просить, я просто буду приказывать, а ты будешь выполнять. И все будут выполнять. Мужчина с болью закрыл глаза, открыл и по-новому посмотрел на Веру, на этот раз не изучая костюм, а заглядывая в глубину глаз. Вздохнул и посмотрел на министра Шена:

— Что… что это будет?

— Это будет первый маленький камешек будущей большой лавины. Выбирай правильную сторону, ты же умный человек.

Мужчина помолчал, медленно поднял ладони в жесте полного отрицания и поражения, опустил голову и вышел, тихо прикрыв дверь.

Вера отодвинулась, посмотрела на министра тем же удивлённым взглядом, требующим разъяснений. Он перестал её обнимать, взамен предложив локоть, изобразил фальшиво-виноватую улыбочку Барта, быстро пожал плечами:

— У меня странное предчувствие, не хочу выпускать вас из вида. Какая разница, вы уже не по правилам одеты и не по правилам причёсаны, ну будете ещё сопровождены не по правилам. Ерунда же ведь?

Вера улыбнулась и покачала головой, но промолчала — ей не хотелось отпускать его локоть, но не хотелось и признаваться в этом. Но он сам понял.

— Пойдёмте, — он открыл дверь, вошёл первым, осмотрелся и повёл Веру дальше, они прошли ещё через несколько роскошных залов, в последнем стояла очередь из празднично одетых аристократов, министр осмотрел их всех, нашёл глазами какого-то особого человека со списком, и кивнул ему, тот показал три пальца, министр кивнул ещё раз и вернулся в предыдущую комнату. Посмотрел на Веру, отступив на шаг, и напряжённо улыбнулся:

— Готовность тридцать секунд.

Она кивнула, осмотрелась, он тоже осмотрелся, чуть виновато шепнул:

— Здесь нет зеркала, простите. Мы идём не по официальному маршруту, там их полно, но здесь… Мы не узнаем, как мы выглядим.

— Ну почему же не узнаем? — она достала телефон, включила фронтальную камеру и обняла министра за пояс с бесцеремонностью человека, которому надо для фотки. Он слегка обалдел, но руку ей на плечо положил. Она сделала снимок, отступила, улыбнулась и показала фотографию министру: — Прекрасно мы выглядим, я гарантирую это.

Он рассмеялся, в дверь тихо постучали, министр предложил Вере локоть и повёл в следующую комнату. Там уже никого не было, человек со списком стоял в дверях какой-то другой комнаты, в которой топтались недовольные пары, пытаясь рассмотреть поверх его плечей Веру и министра Шена. Он глянул в ту сторону один раз, и больше не смотрел, подвёл Веру вплотную к помпезной двустворчатой двери, сейчас закрытой, из-за неё раздавались звуки музыки и множества голосов.

Вера посмотрела на министра внимательнее, он изучал мраморные статуи по бокам от двери, выглядел всё напряжённее, странным жестом поправил волосы, как-то так, как никогда не поправлял, посмотрел на свою руку, как будто сам удивился своему жесту. Вера толкнула его бедром и шепнула:

— Великолепно мы выглядим, просто обалденно.

Он фыркнул, тихо сказал:

— Мы плохо сочетаемся.

Она закатила глаза:

— Посмотрите на мою заколку и скажите это ещё раз.

Он на секунду поднял глаза к её причёске, тихо рассмеялся и промолчал. И в тишине Вера услышала звучный голос с той стороны двери, не сразу понимая, что объявляют её.

— …Озарённая Рассветным Сиянием, благородная госпожа Радуга…

Вера округлила глаза и посмотрела на министра Шена, беззвучно вопя:

— Вы написали им моё имя на цыньянском?!

Он сделал невинные бессовестные глаза и не ответил.

— …Дочь Властелина Мира из Донбасса, Столицы Тысячи Бездонных Рудников!

Её глаза лезли на лоб, министр улыбался всё невиннее, голос за дверью стал повторять то же самое, похоже, на другом языке. Верин требовательный взгляд наконец заставил министра посмотреть на неё, он тихо ответил:

— Желтоволосую Призванную короля ещё дольше объявляли, там в имени слов сто было. Может, вам просто решили польстить. Или мне. Не стоило, наверное, говорить главному распорядителю, что я ему брови сбрею, если герольд ошибётся в произношении вашего имени. Видимо, он решил перестраховаться.

Его невинная улыбочка стала отдавать дьявольщиной, Вера тоже улыбнулась, качая головой и слушая своё имя в третий раз. Наконец после паузы раздалось торжественное:

— Зорина Вероника Владимировна со спутником!

Одна створка двери медленно стала открываться, до этого для пар открывали две. Вера ахнула и повернулась к министру, беззвучно шепча:

— «Со спутником»?!

Он нехорошо усмехнулся и задрал подбородок:

— Меня не пригласили. Но я умею приходить без приглашения. Идём.

Правая створка двери открылась полностью, министр с силой толкнул ногой левую и первым шагнул в сверкающий золотом и хрусталём зал.