Шахманов

Глава 20

«Щуку тощую с реки притащили рыбаки.

Щука хищная страшней, чем страшилище Кощей.

Мы ей дали овощей и погуще жирных щей.

Щука шлёпнула хвостом, словно щёлкнула хлыстом,

и таким ударом крепким расщепила стол на щепки».

(с) Автор считалки — Е. Ефимовский.

Я подхожу к внедорожнику Шахманова, он даже не вышел из машины, чтобы меня встретить, как делал обычно. Вздыхаю и сажусь на переднее сиденье, не глядя на него, пристегиваюсь. Что то чисто интуитивно меня смущает, но за обидой не разобрать. Уже потом, позже, я поняла что именно, в салоне не играла музыка. Тишина.

Я хотела повернуться, но к моему виску прикасается что то холодное и твердое, заставляя вздрогнуть от неожиданности и не давая повернуть голову.

— Мышка сама забежала в мышеловку и теперь мышеловка захлопнется навсегда. — раздается издевательский голос Олега очень близко от уха, все тело немеет от страха. Олег, вряд ли я бы перепутала его с кем то. — Щёлк!

Последнее, что мне удается увидеть, это его неадекватные глаза и дуло пистолета. Затем следует тупая боль в виске и мир меркнет.

Очень пахнет сыростью. Это первое, что я улавливаю, придя в сознание. Голова жутко раскалывается, а от этого запаха невозможно тошнит. Что то где то капает, действуя на нервы. Я осторожно встаю и осматриваюсь. Старинная пружинная кровать с ветхим одеялом в заплатках, голые деревянные стены, паутина по углам. Окно заколочено досками, пропускающими скудное освещение, но даже это лучше чем темнота. Похоже я в каком то старом доме, наверняка за чертой города.

Рядом стоит бутылка воды и пакет с едой из ресторана быстрого питания. Во рту пересохло, но пить я не рискну, мало ли Олег что то туда подмешал, с него станется. Тем более крышка на бутылке уже открыта.

Встаю и хочу посмотреть в щелку окна, но тут же растягиваюсь на грязном полу. Левая нога прикована цепями к ножке кровати, а ножка наглухо прикреплена к полу.

Чертов псих!

Потираю свезенные колени и сажусь обратно на кровать.

Внутри все трясется, виски ломит, сердце барабанит как сумасшедшее. Вцепляюсь руками в край кровати и медленно выдыхаю через рот.

Нельзя паниковать, Карина. Нельзя, паника- твой враг. Шахманов обязательно тебя найдет. Он найдет.

Найдет же?

Почему то в это я верю как никогда и ни во что.

Сцепляю ладони на грязном подоле белого платья в замок и закрываю глаза:

— Найди меня, Шахманов.

Не знаю сколько проходит времени, за окном уже стемнело и снова расцвело, когда дверь натужно скрипит и в комнате появляется Олег. Он заполняет собой все пространство крохотной комнатушки, разбавляя запах сырости алкогольными парами.

— Как ты тут у меня, солнышко? — он или сильно пьян или под какими то веществами, потому что его глаза пугают до ужаса. В них нет ничего человеческого. — Покушала? Я старался, там вкусняшки.

Перевожу взгляд на пакет и в животе предательски урчит. Поесть в ресторане я не успела, за весь день только бокал вина. Еще бы у меня были какие то силы.

— Молчишь? Ну, ну, ничего, скоро заговоришь как миленькая. Тут кроме нас никого нет, а я подожду. Столько ждал и сейчас подожду. — он пугает до дрожи. Прячу руки сзади, чтобы он не увидел, как мне страшно. — Не ела? Ешь! Ты нужна мне здоровая, любовь моя!

Олег кричит и хватает с пола пакет. Достает оттуда какой то бургер и открывает упаковку, откидывая все ненужное в стороны. Только что не рычит.

То, что я прикована и не могу даже отбежать в сторону, очень давит психологически. А от Олега можно ожидать чего угодно, особенно в таком не адекватном состоянии. Он в лучшие то времена нормальностью не выделялся.

Я замираю, предчувствуя что то не очень приятное, и собираю остатки воли в кулак.

Не помогает. Олег начинает засовывать мне в рот еду, грубо сжимая нижнюю челюсть, чтобы не отворачивала голову. Наверное останутся синяки. Я отталкиваю его руками, брыкаюсь свободной ногой, но он как будто и не замечает моих жалких попыток. Ужас нарастает, рисуя в моем воображении картины одну поганее другой.

Вспоминаю Сережины уроки и надавливаю Олегу на глаза пальцами, выигрывая небольшую передышку, пока тот отскакивает в сторону и трет глаза. Я в этот момент стираю с лица ошметки еды и отползаю в самый угол кровати, насколько позволяет цепь.

— Карина! — рычит Олег. — Всё равно моя. Сколько хочешь выкобенивайся, по моему будет. По моему!

— Он меня найдёт. — вкладываю в голос всю возможную уверенность и твердость, но звучит как то жалко.

— Нет. Нет! — он с размаху влепляет мне пощечину, обжигая половину лица своей ручищей. — Никого больше нет. Ты и я. Во всем мире только ты и я, поняла? А твой муженек не сможет нас найти. Не смоооожееет.

Этот издевательский тон… Олег снова хватает меня за лицо и вжимается своими губами мне в губы. Становится мерзко. Очень. Лучше бы еще раз ударил, честное слово.

— Привыкай к моим касаниям, любимая.

Он уходит, аккуратно закрывая за собой дверь и запирая замок.

Меня выворачивает наизнанку несколькими сильными спазмами.

Страх, невыносимый запах, голод, мерзкие касания его рук и губ. Остервенело стираю невидимые следы с губ рукавом, но легче не становится. Снова блюю.

Хочется выть, в голос. Хочется стоять под душем час или два. Хочется обнять Шахманова, крепко крепко, наплевав на все разногласия.

Наверное, именно в такие моменты приходит осознание, что все ссоры это ерунда, пока человек рядом.

— Где же ты, Шахманов? Я на грани.

Ложусь на кровать, прижимаю колени к груди, сжимаюсь в маленький комочек, невольно стараясь стать как можно незаметнее. Не реви, нельзя реветь. Надо верить в Шахманова.

— Щуку тощую с реки, притащили рыбаки. Щука хищная страшней, чем чудовище Кощей. — бормочу себе под нос детскую считалочку, чтобы не скатиться в истерику. — Мы ей дали овощей и погуще жирных щей. Щука шлепнула хвостом, словно щелкнула хлыстом. И таким ударом крепким, расщепила стол на щепки.

Интересно, сколько уже прошло времени? Как долго я продержусь без еды и воды? Что еще ждать от Олега, когда он снова заявится? Горло сушит невыносимо, и этот проклятый запах сырости.

— Щуку тощую… с реки…притащили рыбаки…

Позже Олег заходит еще раз, снова пытается меня накормить. Заканчивается все как и в предыдущий раз, только помимо поцелуя он пытается залезть мне под платье, которое рвется в процессе борьбы. Он разбивает мне губу, но я вырываю себе еще небольшую отсрочку.

Не переставая прокручивать считалочку в голове, потому что вслух говорить невозможно из за жажды, я вытаскиваю из прически невидимку и пытаюсь открыть ей замок на цепи. В кино это выглядит намного проще. Но нужно освободиться хотя бы от этого. Лучше умереть, чем позволить Олегу сделать меня еще более грязной, чем я сейчас себя ощущаю.

Очень долго я ковыряюсь невидимкой, ни на что особо не надеясь, когда вдруг раздается щелчок и замок открылись. Я сначала даже не верю, с сомнением рассматривая свободную ногу.

Получилось.

Сразу же обыскиваю всю комнату, но ничего полезного на первый взгляд не нахожу. На второй тоже. Доски прибиты к окну намертво, дверь не поддается. Сажусь обратно на кровать и закрываю руками лицо.

За дверью слышатся шаги и я неестественно выпрямляюсь.

Нет, только не сейчас, я не готова.

Хватаю деревянную щепку с более менее острым концом и забираюсь обратно на кровать.

Щелкает замок и дверь со скрипом открывается.

Бог любит троицу, но я не он. Не смогу. Не выдержу.

— Если зайдешь, я горло себе перережу. Я серьезно, слышишь?! — хриплю настолько громко, насколько хватает сил, и прижимаю к горлу несчастную щепку.

Дверь медленно открывается и за ней показывается Шахманов с поднятыми вверх в мирном жесте руками. Взъерошенный и бешеный. Но мой. Такой мой, что слов не хватает описать. Руки трясутся от переполняемых эмоций.

— Бросай свою зубочистку. Всё кончилось, иди ко мне. — голос осторожный, мягкий, боится напугать.

— Нашел. — щепка сама вываливается из вмиг расслабляющихся рук. Я скатываюсь на пол с кровати и вою в голос, все скопившиеся эмоции за раз выплеснкиваю. — Нашел…

— Конечно нашел. — он обнимает меня и прижимает крепко, я сначала дергаюсь, потом меня окутывает такой родной аромат его парфюма, что тело само расслабляется. Вцепляюсь в него изо всех сил, наверняка причиняя боль, но мне все равно. Главное вдыхать его аромат, главное чувствовать его всем телом, главное слышать его голос.