Шахманов

Глава 8

«Маски срывать, а под ними снова не лица,

Запах пороков, купюры в пустых глазницах.

Мой ангел в ломбард сдал свое второе крыло,

Мой ангел не может погибнуть. Ему не повезло.

Карнавал лицемерия сводит с ума и коробит.

Он спрятал сердце в мрачной бетонной коробке.

Агония вечная, жить в темноте так плохо…

Мой ангел, прости, наше небо давно оглохло.»

(с) Рома Грановский.

Те, кто говорят что душевная боль стократно сильнее физической, похоже, никогда как следует не получали. Вчерашняя царапина, которую я проигнорировала вечером упиваясь плохим настроением, загноилась. Утром, когда я это обнаружила и снимала с раны бинт, а потом обрабатывала все как следует, благим русским поминала этих философов. У меня всегда был низкий болевой порог, поэтому в детстве все мои царапины были стрессом для папиного окружения.

Папа. Он снился мне всю ночь, стоял и молча смотрел на меня, без каких либо эмоций. Стало еще тревожнее.

В общем завтракать я спустилась в скверном расположении духа. Марта порхала вокруг стола, расставляя свои кулинарные шедевры.

— Детонька, ты чего бровки хмуришь? — она посмотрела на перебинтованную руку. — Болит сильно?

Молча киваю и сажусь на стул. Женщина подходит и обнимает меня. Просто, по человечески. От нее пахнет блинами, уютом и солнцем. Не знаю почему всегда возникают такие ассоциации когда она рядом. Интересно, моя мама была хоть наполовину на нее похожа? Вряд ли. Не представляю чтобы Марта при каких либо условиях бросила своих детей.

Я очень редко думаю о маме. Можно сказать, что я даже не помню ее. Какой то смутный размытый образ и никаких эмоций. Я не страдала от ее отсутствия, не чувствовала себя брошенной или ненужной благодаря папе. Но, если бы у меня была мама, я бы хотела, чтобы она была похожа на Марту.

— У кошки боли, у собачки боли, а у Кариночки заживи. — она гладит меня по голове и от ее слов я тихонько смеюсь ей в пеструю рубашку. На этом моменте нас застает Шахманов.

— Какая идиллия. Не помешал?

— Доброе утро, Дэночка. — Марта чмокает его в макушку и ставит перед ним ароматный кофе. — Приуныла девочка наша, расклеилась. Сидит в четырех стенах пока ты со своей работой в обнимку ходишь.

Шахманов вцепляется в меня взглядом, я же усердно мешаю сахар в чае, стараясь не смотреть на него. Марта уходит гулять с Шашкой, которую полюбила всем сердцем и удачно добилась взаимности. Завтрак проходит в полном молчании. Я бы даже сказала неловком.

— Все в порядке? — кивает на мою руку, первым нарушая тишину.

— Да, вполне.

— Какие планы после завтрака?

— Пока никаких.

— Тогда собирайся. — Шахманов встает, набирая на ходу сообщение в телефоне.

— Куда?

— Увидишь. У тебя пять минут. — я напряженно сверлю его взглядом, не двигаясь с места. Куда мы можем поехать вдвоем и в такую рань? Это месть за мои пакости? Нет, Шахманов не такой. Он отрывается от телефона и вздыхает. — Четыре минуты. Уверяю, тебе понравится.

Он разворачивается и уходит к себе в комнату, я уверена, не сомневаясь ни на секунду, что я не совладаю с любопытством.

Не совладала. Черед пару минут я уже жду его у машины, в черном спортивном костюме и кроссовках. Ну а что, он не говорил куда мы поедем. В прошлый раз, когда мы куда то спонтанно поехали вдвоем, мне пришлось бегать по лесу в платье и на каблуках.

Солнце ласкает листву и прохожих, позволяя им наслаждаться летними днями. По радио играет веселая песенка и я делаю громче. Шахманов все равно не отвечает на мои вопросы касательно того, куда мы едем.

Я пригрелась и расслабилась, удобно устроившись на сидении, так что когда телефон завибрировал в первый раз, просто игнорирую. Но он не желает униматься, то и дело сигнализируя о новых сообщениях. Надо включить звук.

Достаю из кармана телефон и снимаю блокировку с экрана.

8: 10 «Карина, я соскучился.»

8: 15 «Ты снова меня игнорируешь?»

8: 17 «Я знаю ты не хотела этого брака. Давай встретимся, я могу тебе помочь»

8: 17 «Не хотела же?»

8: 17 «Нам будет хорошо вместе, обещаю. Дай мне шанс.»

8: 18 «Как твоя рука? Не болит?»

Сообщения вызывают мурашки по всему телу, особенно последнее. Я дергаю плечом, стряхивая неприятные ощущения. Телефон пиликает и экран загорается от нового сообщения:

«Ты больше не увидишь того человека, не бойся. Я объяснил ему, что плохо так поступать.»

Больной придурок.

— Кто там? — Шахманов убавляет звук и наблюдает за мной, пока мы останавливаемся у светофора. Как у него получается улавливать даже мельчайшие перемены в моем настроении?

— Спам. — пожимаю плечами и субираю телефон обратно в карман, надеясь что пока сообщений больше не будет.

Я несколько раз блокировала Олега, меняла свои номера, но он все равно был настойчив. Папе я ничего не говорила, потому что каких то серьезных поступков со стороны Олега не было, а беспокоить занятого родителя ерундой не хотелось. Пишет и пишет, мне не жалко. Уже привыкла.

— Спам. — эхом повторяет Шахманов не поверив моим словам. — Пусть будет спам. Пока что.

Мы выехали за город и долго петляли поселковыми дорогами. Если бы меня посадили за руль и сказали ехать обратно то я ни за что не нашла бы дорогу даже с навигатором. Как он ориентируется?

Через какое то время мы выкладываем абсолютно все вещи в багажник машины, только что одежду не снимаем, и идем пешком через лес. Хорошо, что я предусмотрительно не в туфлях. А мог бы и предупредить.

— Шахманов, мне начинать нервничать? Природа это хорошо, но сомневаюсь что обычно ты так развлекаешься в первой половине дня. — на тропе много кочек, поэтому приходится постоянно смотреть под ноги. А хочется рассмотреть деревья, как солнечные зайчики играют паутиной, никуда не торопиться.

— Ты права, обычно я развлекаюсь так во второй половине дня. Когда темно и нет лишних глаз. — ухмыляется он, потягиваясь, от чего край пиджака приподнимается являя миру пистолет. В голове сразу мелькают картинки как он тут кого нибудь прикапывает и я запинаюсь о первую же кочку.

Шахманов самым наглым образом смеется, прекрасно понимая ход моих мыслей.

— Не бойся, я ласковый.

— Угу, Кощей так же говорил красным девицам.

Меня окинули «где они и где ты» взглядом и хмыкнули. Так и обидеться можно. Еще больше нервирует что я не успеваю за ним: его шаг равняется моим трем. Отрастят ноги длинные, а Карина потом мучайся. Я насупилась и только что не пыхчу. Ну, может быть самую малость.

Из за кустарника слышно шум реки и виднеется крыша небольшого дома. Что то похожее на домик лесника. В голове пульсирует только одна мысль — надеюсь он меня тут не оставит.

Мы заходим внутрь, предварительно постучав в интересной последовательности. Что за шифры? Шахманов чувствует себя уверенно, снимает пиджак и вешает на спинку массивного деревянного стула. Я же иду на цыпочках, сама не знаю почему, и осматриваюсь по сторонам. Убранство скудное, только все самое необходимое, деревянное. Но добротное, не старое. Металлическая посуда и отсутствие какой бы то ни было техники бросается в глаза, создавая ощущение, что я попала в прошлый век.

За стеной послышалось движение и я напрягаюсь, интуитивно придвигаясь ближе к Шахманову. Если он и замечает мою реакцию, то виду не подает.

— Папа!

Из за угла выходит отец и я бросаюсь в его объятия. Так странно видеть его в спортивном костюме, но и это отходит на задний план. Главное я его вижу, я его обнимаю и он здоров. Неожиданно для всех, особенно для себя самой, я разревелась. То были слезы облегчения. После всего случившегося было необходимо его увидеть, своими глазами убедиться что все в порядке.

— Я прогуляюсь вдоль реки. — прочистив горло, говорит Шахманов.

— Спасибо. — кивает ему отец, продолжая гладить меня по голове. Они обмениваются короткими фразами, за которыми прячется много смысла, и понимают друг друга верно, вот что бывает когда знаешь друг друга давно и хорошо.

Разговор получился тяжелый, отец рассказал что тогда случилось, когда погиб Серёжа и что было после. Я не отпускала его руку, даря молчаливую поддержку, потому что любые утешительные слова казались бы пустыми.

— Денис хорошо о тебе заботится? Вы нашли общий язык?

— Да. — мой ответ был коротким, но верным. Несмотря ни на что, я действительно сейчас в безопасности. И как бы меня не раздражал Шахманов и вся сложившаяся ситуация, я не отрицаю как много он для нас делал раньше и делает сейчас.

— Я про ваши взаимоотношения как мужа и жены. — я растерянно перевела на отца взгляд и от меня не могли укрыться искорки веселья в его глазах.

— Папа!

Отец рассмеялся, кажется, расслабившись. Какой же это приятный звук — смех близкого.

— Что, папа? Мне любопытно как у вас все обстоит. Я даже не смог попасть на свадьбу собственной дочери, так что давай, выкладывай.

— Ммм, ладно, уговорил. — я повернулась к родителю с самой милейшей улыбкой. — Мы до сих пор друг друга не покалечили, так что сие мероприятие под названием «брак» можно считать удачным. Еще чуть чуть и наступит самый прекрасный момент нашей супружеской жизни.

— Это какой? — папа внимательно наблюдал за мной, наклонив голову чуть набок.

— Развод. — улыбаюсь во весь рот, наслаждаясь звучанием этого прекрасного слова. Развод и полная свобода, что может быть лучше. И не важно, что я еще не решила что именно мне делать с этой самой свободой.

Отец вздохнул и мне показалось, что хотел закатить глаза, но сдержался.

— Бедный Денис. — покачал головой родитель, не скрывая улыбку. — Ты еще такой ребенок.

— Именно. — заключила папу в объятия, вдыхая родной аромат. — Пока ты у меня есть, я всегда буду ребенком.

Через некоторое время Шахманов сообщает, что пора уходить. Я еще раз крепко обнимаю папу на прощание и беру обещание, что он будет мне звонить или хотя бы передавать весточки через других. Всю дорогу в машине нас окутывает тишина, но не колючая, а какая то умиротворенная. Каждый размышляет о своем. Я думаю об отце. И о Шахманове. О том, что стала привыкать находиться с ним рядом: к его голосу, запаху, к нему самому.

Я думала мы сразу вернемся домой, но мы приехали на кладбище. Странный сегодня день.

— Сначала лес, теперь кладбище. Шахманов, обычно девушек водят по галереям или хотя бы кинотеатрам. — отшучиваюсь, чувствуя некоторое волнение.

— Ты у меня такая необычная, оттого и методы не стандартные. — он достает букет алых роз и бутылку коньяка из багажника, после чего ведет меня между оград в часть кладбища, где были свежие могилы.

Я начинаю догадываться к кому мы пришли, но когда вижу табличку с Серёжиным полным именем и эти две даты, которые кроют в себе целую жизнь, сердце пропускает удар.

Следующий же удар приходится по моей совести. Во всей этой суматохе с отцом и свадьбой, я совершенно забыла про похороны. Про то, что у Серёжи остались жена и маленький сын, копия его самого. Как они, где они?

Он погиб из за меня и папы, а я даже не позаботилась о его семье. Чертова эгоистка!

Мертвой хваткой вцепляюсь в руку Шахманова, сохраняя равновесие во внезапно закружившейся реальности.

— Похороны..

— Всё было как положено, всё организовали.

— А его семья?

— Позаботились. На некоторое время их отправили на море, на всякий случай. Они ни в чем не нуждаются, кроме времени.

Я разревелась. Не так как в кино, когда слезы оставляют мокры дорожки на бархатистой коже и не задевают макияж. А так, как все в жизни ревут. Некрасиво шмыгая, растирая тушь вокруг глаз.

Шахманов молча прижал меня к груди и спрятал в объятиях от самой себя.

— Я эгоистка. Даже не подумала о его семье, не помогла, не поддержала. — заикаюсь, сминая в ладошках края его пиджака.

— Для этого у тебя есть я.

— Спасибо.

Я правда была благодарна Шахманову за все, что он сделал. И эту благодарность мне хотелось как нибудь выразить, поэтому вместо долгого сна и неги под одеялом, я завела будильник на пять утра чтобы приготовить завтрак.

Карина Радова и кухня.

Смеюсь, глядя на себя в отражении до блеска начищенных кастрюль. Жизнь ко многому меня готовила, папины люди прививали мне разнообразные навыки. Включая то, что я могу дать отпор хулиганам. Но как не проиграть войну сковородке?

Так, ладно. Можно просто посмотреть в интернете и сделать по рецепту один в один. Это кажется не таким уж сложным. Выбор падает на панкейки, которые выглядят так аппетитно на фотографии. И рецепт не сложный, всего то мука, молоко да яйца. В бой!

Ох… Реальность никак не желает соответствовать ожиданию, как и мои панкейки панкейкам на фото из рецепта. Я так же полила их мёдом и посыпала орехами. Не помогло.

Расстроиться не успеваю поскольку слышу шаги на лестнице и я быстренько заслоняю спиной свое творение, как раз в тот момент когда на кухне появляется Шахманов.

— Нас ограбили? — удивленно приподняв бровь, он осматривает поле боя, едва сдерживая улыбку.

— Я просто затеяла уборку.

— В шесть утра?

— Кто рано встает, тот все успевает.

— Да ты что? — Шахманов подходит ко мне мягкой поступью, понимая, что я что то прячу за спиной.

Он приблизился почти в плотную, но я не даю ему возможности над собой посмеяться. Когда он отклоняется в право, я делаю то же самое, загораживая ему обзор. И так несколько раз, пока он не поднимает меня за талию и не переставляет в сторону.

— Так не честно! — я все таки делаю это. Топаю ногой от возмущения, тут же вызывая улыбку на его лице.

— Ммм, что тут у нас? Уроки кулинарного мастерства? — Шахманов берет вилку и подвигает тарелку с панкейками ближе. — Давно ты научилась готовить?

От отделяет вилкой кусочек и ест. Я с сомнением смотрю то на него, то на тарелку.

— Достаточно интересный вкус. — пока он пьет кофе, я решаю тоже попробовать. Неужели и правда получилось?

Беру у него из рук вилку, беру кусочек и начинаю жевать. Вкус приходит не сразу, а потом как приходит…

— Вот мерзость!!

Глотаю кофе залпом и морщусь, глядя на Шахманова. Не знаю что написано у меня на лице, но он снова смеется

— Зато кофе у тебя вкусный. — пробует меня подбодрить. — Сваришь еще чашку? Я пока оденусь.

Нахмурив брови киваю, рассуждая в какой именно момент приготовления что то пошло не так. Может быть просто не дано?

Мысли прерывает сигнал о входящем сообщении. Достаю из заднего кармана телефон, за ношение которого таким образом Маша меня всегда ругает, но оповещений нет. Сигнал повторяется и я замечаю мобильник Шахманова на столе. Наверное по работе, в последние дни он выглядит уставшим. Покачивая бедрами в такт ритмичной песне, я варю ему кофе и расставляю все на подносе, добавив румяный круассан. Побуду доброй девочкой, отнесу завтрак ему наверх. Когда прохожу мимо стола приходит еще одно сообщение, от чего экран загорается и становится видно текст. На автомате поворачиваю голову на звук, честное слово, я не собиралась совать нос куда не следует. Но как тут устоять, когда видишь в сообщении для великого и ужасного Шахманова смайлики с сердечками и поцелуйчиками. Я даже замираю, проморгавшись, вдруг показалось. Но нет.

Алина: «Котик, доброго утра. Я соскучилась по твоим ласковым лапкам(сердечко).»

Алина: «Увидимся сегодня в обед в Галилео? Буду ждать тебя, ооочень.»

Алина: «Мууррр(поцелуйчик)»

Котик, так его раз так!

Откусываю круассан, перечитывая сообщения еще раз. Так вот значит кто у нас духи выбирать не умеет? Алина. Интересно. Делаю несколько глотков кофе, после чего составляю все в мойку. И чего, собственно, я нервничаю? Шахманов возвращается на кухню, смотрит на поднос в мойке и пустой кофейник.

— Мы снова не в настроении?

Бью его взглядом, от макушки уложенных назад волос до стрелок на брюках, приподнимаю подбородок выше и молча прохожу мимо, поднимаясь наверх.

Позавтракаешь Вискасом, котик.

Время неумолимо приближается к обеду, а я все не нахожу себе места. Кто так очаровал Шахманова, что он помчался к ней сразу после свадьбы? Любопытство и задетое женское самолюбие мешают даже просто сидеть на месте, не говоря о каких то занятиях.

«Я посмотрю, просто издалека, одним глазком, никто не заметит.» — уговариваю сама себя.

«Не лезь туда, ему не понравится» — взывает к благоразумию внутренний голос.

Да к черту!

Собралась я достаточно быстро, что удивительно. Хотя вообще не понимаю для чего я нарядилась, словно собираюсь себя с ней сравнивать. Глупости какие то. Утолю любопытство и уйду, пусть хоть на чучеле огородном женится после развода. Просто интересно посмотреть на его пассию, не видела никогда с ним рядом постоянных женщин.

Но, всё же, заменила балетки на туфли со шпильками, они лучше подходят к белому платью- футляру по колено.

Охранники увязались следом, но к этому я тоже уже привыкла. Торговый центр, в котором находится ресторан Галилео, популярный, поэтому вопросов ни у кого не возникнет и, если что то пойдет не так, всегда можно будет списать на совпадение.

В ТЦ на меня, идущую «под конвоем», все косятся, что тоже не впервые, я просто расправляю плечи и уверенно делаю пару кругов по бутикам. Потом, с чистой совестью сообщаю, что проголодалась и захожу в Галилео, занимая столик в самом углу. Охранников, Глеба и его напарника, усаживаю напротив под предлогом «кушать надо всем».

Может быть Шахманов вообще проигнорирует сообщение? Столько дел в последние дни.

Но нет, вот он, собственной персоной. Под ручку с блондинкой прошел в центр зала, садится ко мне спиной. Они делают заказ и о чем то премило воркуют, она то и дело касается его рук и заглядывает в глаза. С такого расстояния мне плохо видно ее лицо, поэтому когда Шахманов выходит, я решаю полностью утолить любопытство.

— Так вот ты какой, цветочек аленький. — я занимаю место отошедшего «благонервного», закидывая ногу на ногу и глядя на Алину в упор.

Смотреть особо не на что, как по мне. Светлые волосы по плечи, широко распахнутые наивные глаза, пухлые губы. Одета как то простенько, джинсы и розовый свитер. Таких сотни, как не тысячи. Хотя, наверное именно про этот типаж говорят, что рядом с ними мужчина чувствует себя защитником и героем. Они такие воздушные, эфемерные, хрупкие как хрустальные вазы. С ней рядом и Шахманов и грузчик Вася будут одинаково героями. Бред. Что он в ней рассмотрел? Может я не вижу?

Принялась ещё усерднее рассматривать девушку, наклоняя голову чуть в сторону, она краснеет и неуверенно спрашивает:

— Извините, мы знакомы?

— Извиняю.

Я хмыкаю, поднимаюсь и выхожу из ресторана, предварительно сообщив охране что я в дамскую комнату. Шахманов может вернуться в любой момент, а столкновение с ним может привести к не очень приятным последствиям. Особенно когда он со своей блаженной.

Иду мимо лифта, переваривая увиденное, когда передо мной появляется Рома.

— Приветствую, милейшая из прекраснейших.

— Рома, ты тут какими судьбами? — улыбаюсь, отодвигая все мысли на задний план.

— Приносил Дэну документы, он тут обедает. — Роман запинается, оглядываясь назад. Видимо вспомнил, что его друг тут не один обедом наслаждается. Я не подаю виду, что в курсе.

Двери лифта, рядом с которым мы стоим, открываются и Рома подталкивает меня вперед, пока я снова вернулась мыслями к Шахманову и Алине. И только когда все внутренности ползут вверх я понимаю, где нахожусь. Лифт. Замкнутое пространство.

Меня тут же прошибает холодный пот и, видимо, я значительно бледнею, поскольку Рома тут же подходит ближе:

— Карина? Ты в порядке?

Лифт резко дергается и останавливается.

Нет, черт возьми, я не в порядке. Пытаюсь справиться с тошнотой и частым сердцебиением, упираюсь руками о колени, но легче не становится. Кажется будто воздух каждую секунду больше и больше покидает кабину лифта, вот вот он совсем кончится. Ладони потеют сильнее, дыхание не получается выровнять.

Рома жмет на все подряд кнопки, пытаясь связаться с диспетчером. Нам обещают, что устранят неполадки в течении десяти минут. Как быстро и как долго одновременно. Кажется, я умру прямо сейчас.

— Слышишь меня? Карина?! — Роман берет мое лицо в руки и, судя по всему, не в первый раз зовет меня. — Смотри мне в глаза. Все хорошо, нас скоро выпустят отсюда, дыши.

Он показывает мне как правильно дышать, словно я за несколько секунд разучилась это делать. Я повторяю за ним и в голове чуть чуть проясняется.

— Я тебе сейчас что нибудь расскажу, а когда закончу двери уже будут открыты. Просто поболтаем, хорошо? — мы садимся на пол друг напротив друга, он не отпускает мой взгляд.

Киваю, выбора особо у меня нет. Может быть так эти десять минут пройдут быстрее.

— Что бы рассказать, что бы, чтобы. А, вспомнил. Ты как то спрашивала как мы познакомились с Дэном, помнишь?

— Да, помню. — мой взгляд становится заинтересованнее, Рома улыбается тому, что попал в точку.

— Я раньше был в рок группе. Да, да, не смотри на меня так. Мы были очень популярными ребятами: слава, туры, толпы фанаток, все дела. Мы, четверо простых парней, взлетели так высоко, чтобы чувствовать себя хозяевами жизни. — он хмыкает на свои воспоминания. — Но, когда взлетаешь высоко, охренеть как больно оттуда падать.

— Ты упал?

— Дааа. Вседозволенность опьяняет, дарит ложные ощущения власти и собственной значимости. И мы подсели на наркоту. Туда быстро затягивает, моргнуть не успеешь. — Рома напрягается, вряд ли он очень часто рассказывает о своем прошлом. Я чуть сжимаю его руку, поощряя продолжить.

— Я был на самом дне, когда наши пути с Дэном снова пересеклись. К тому моменту из группы остался в живых только я.

— Пересеклись снова? — уточнила, внимательно слушая.

— Да, мы были в одном детском доме, Дэн тебе не говорил?

Отрицательно мотаю головой.

— Он тогда уже поднялся, при галстуке, на крутой тачке, решил меня найти. А нашел… мешок с костями. Приемные родители на меня забили, друзья и знакомые отвернулись. Все фанаты полоскали нас в грязи, когда мы споткнулись и упали. И тут Дэн. — губы Ромы трогает теплая улыбка. — Шах меня вытащил из такой ямы, из которой живыми не вылезают, понимаешь? Прошел со мной все круги ада, включая лечение и реабилитацию, заставил сменить круг общения. По кусочкам отвоевал меня у костлявой. Учил меня заново жизнь любить, представляешь? Не представляешь. И не надо.

Я пребываю в шоке от этой истории. И от поступков Шахманова и от того, что Рома был наркоманом. Он так не похож на них.

— Да, да, не смотри на меня так. Сейчас я чистый, давно уже. Но каждый день это новая борьба с самим собой. Правда сейчас у меня есть силы вести эту борьбу.

— Так гитары у него в комнате твои?

— Видела? Да, мои. Он повесил их в спальне и заявил «Это знак победы над смертью». — Рома смеется, качая головой.

Лифт дергается, моё сердце вместе с ним. Голова снова кружится, тошнота подходит с новой силой. Внезапно звучит сигнал и двери открываются, выпуская нас из металлического желудка.

Трясущимися руками набираю номер Шахманова, потому что не могу собрать мысли в кучу, а наизусть помню лишь его номер.

— Слушаю. — отвечает на том конце провода уверенный голос, в тот же момент я вижу его, выходящего из ресторана с Алиной. Наши глаза встречаются и вздох облегчения срывается с губ.

— Денис… — шепчу еле слышно и у меня подкашиваются колени. Последнее, что я вижу, это встревоженного Романа и бегущего ко мне Шахманова.