Шахматист

Глава 11. Потерянный талисман

Я ошибочно предполагал, что всё плохое осталось в прошлом. Мне словно память отшибло про наше незакрытое дело. Приехав в участок, я обнаружил два неприятных сюрприза. Вернее, два новых трупа. Первый я уже видел при аресте моего товарища, а вот второй обнаружили сегодня ночью. Зайдя в кабинет, я сел и увидев огроменную стопку бумаг, громко вздохнул, растирая руками лоб. Вдруг в кабинет вошла Лера и увидела моё состояние. Она подошла ко мне и положила руку на плечо.

— О да! Вот она, радость работы следователем, — пошутила девушка.

— Ничего, вот когда этот гад попадётся, я его накормлю всеми этими бумагами. Он уже на крючке, — со злостью произнёс я, выходя в коридор.

— Надеюсь… Сергеич сегодня какой-то странный, — сменила тему Лера, наблюдая за тем как я закрывал дверь ключом.

— А когда он не такой? — пошутил я.

Лера засмеялась. У неё очень красивая улыбка. Да, просто невероятная. Она продолжила:

— Сегодня он страннее обычного. Чего он хочет?

Сергеич заметил нас в коридоре и продолжил за меня диалог:

— Жду, когда Валерия расскажет нам правду, —

Он был даже суровее обычного.

— Ты это о чем? — недоумевала коллега.

— Я про Ветвицкого. Вы же не просто друзья? — произнёс он.

— Сергеич! От тебя ничего не скрыть, чёрт возьми! — воскликнула она.

Я стоял в недоумении и надежде. Может, он её двоюродный брат или дальний родственник? Ну не может быть, чтобы он… Нет. Совершенно не так.

— Я вообще не обязана вам ничего говорить про свою личную жизнь.

— Пф! Я лишь предположил, а ты подтвердила. Психологи не маги, читающие мысли, но всё же язык твоего тела натолкнул меня на это, — улыбался Сергеич.

Конечно. Вот он — «Сашечка». Глупо было надеяться на что-то другое… Я вдохнул поглубже через нос и, казалось, перестал дышать. Наверняка всем было слышно, как бьётся мой пульс. По крайней мере я чувствовал, как пульсируют вены. Меня превратили в одно полыхающее сердце, медленно сгорающее дотла.

— Я хотела сказать в кафе, а ты… Слов нет, какой ты, Сергеич! — Лера вспомнила про моё существование, — Миш, ты чего?

— Да задумался по поводу дела. А о любовно-морковной истории потом поговорим, как ты и хотела, — произнёс я с самой фальшивой улыбкой в мире.

— Верно. Я пошла проводить второе вскрытие, а вы пока обсудите первое. Может, что интересное найдёте. — девушка всучила нам папку с отчётом.

— Спасибо. До встречи. — прихватив Сергеича, сказал я.

Мы зашли в кабинет. Я положил папку с левой стороны и принялся рассматривать тяжеленную стопку бумаг, а после читать отчёт. Сергеич, осмотрев меня, произнёс:

— Вы верно считаете, что я плохой психолог.

— Почему это? — недоумевал я

— Будешь отрицать разбитое сердце, Миша? Думаешь, это поможет? — сказал Сергеич с сочувственным взглядом.

— Оно у меня давно разбито, — отпирался я.

— Не спорю. Но какой смысл лгать себе, что сейчас тебе не плохо?

Сергеич сел рядом. Он смотрел на меня в надежде, что я признаюсь. Он видел сердце, в которое я превратился. Не потому, что он психолог, а потому, что он слишком хорошо меня знал. Он был моим наставником, вторым отцом. Помню, в деле Х именно он привлёк Дмитрия Владимировичем мне на помощь, и он поддерживал меня. Помню, как рыдал в его кабинете, когда понял, что натворил. А главное, что ему придётся исправлять мою ошибку. Он помогал мне, хотя и не был обязан. Я благодарен ему за это. Даже сейчас он читал меня как открытую книгу.

— Я не вру. Не выдумывай, Сергеич! — отмахнулся я.

Да, я отмазывался. Я лгал себе, потому что иначе бы все увидели мою слабость. Я этого не хотел. Он посмотрел на меня и с грустью выдохнул. Ни мои, ни его надежды не оправдались.

— Хорошо, как скажешь, — сдался он, хлопнув меня по плечу.

— Давай поработаем, ладно? — попросил я.

Он кивнул, а я начал озвучивать результаты Лериного отчёта:

— Судя по тому, что я прочёл, жертву зовут Пономаренко Данил Алексеевич, 35 лет, по званию — майор полиции. Найден на перекрёстке Пушкинской улицы и площади Советов. Время смерти 3:40. По показанию полицейских — вёл патруль, затем отключил рацию, на связь не выходил, коллеги решили съездить к нему, проверить, всё ли хорошо, и, собственно, обнаружили труп. На манжете слон и следы нового препарата, — подытожил я.

— Не густо. Но раньше он не выбирал полицейских. Думаю, это важная деталь в понимании его логики. Какой-то он неоднозначный. Это вполне нормально. Множество маньяков меняли почерк из-за внешних обстоятельств. Для серийных убийц это менее характерно, но всё же встречается. Но наш Шахматист играет в киношного убийцу. Ему нравится заигрывать с нами, а это большая редкость. Значит, смены препаратов и жертвы для него не играют главную роль. Он вполне себе здраво мыслит.

— Мне послышалось? Ты признался, что был не прав? — измывался я.

— Да, да! Отвали! Вообще-то все могут ошибаться, — возмутился Сергеевиич, — Давай письмо уже читай!

Я засмеялся и, взяв в руки письмо, приступил к чтению вслух:

«Здравствуйте, Михаил Алексеевич! Давно не слышались или, правильно, не читались? Ладно. Ближе к делу. Я приметил, что вы совсем потерялись в своих уликах. Мне слишком скучно играть в одиночку. Шахматы — игра парная. Так и быть, подскажу вам. Первый труп, на Пушкинской, — это ход С1В2, а второй — С4D5. Кошмар! До чего меня довела ваша тупость! Следующей будет единственная фигура, которая может перепрыгивать через других, когда делает свой ход. Я уверен, уж на это вам должно хватить мозгов. Сегодня я добрый, Миша, угощаю своими подсказками. Надеюсь, ты не завтракал.

Шахматист»

Сергеич скорчил лицо, выражающее восхищение, и потёр запястье:

— У нас в игре появилась новая фигура. Интересно.

Он взял ручку и записал всё, что я сказал. Один за другим листы полетели с доски. Он вычёркивал из списка варианты.

— Ну, их определённо стало меньше, — произнёс Сергеич.

Моё лицо выражало эмоцию «ничего не изменилось». Мы убрали всего пару десятков листов.

— Понимаешь, Миш, всё, что было до этого, являлось универсальным открытием фигур для продвижения их вперёд. Поэтому первые жертвы не могли дать нам подсказки о том, в какую партию мы играем. Но сейчас всё потихоньку меняется. У меня есть предположение, что он отыгрывает партию каких-то конкретных чемпионов. Но это лишь предположение. Справочник поможет разобраться в партии, и мы предугадаем ход. Мы уже близки. Не может же он слишком долго от нас скрываться. Аргумент Сергеича был чрезвычайно веским. Я и правда подумал, что скоро всё должно закончиться. В кабинет вошёл уставший Саша. По нему было заметно, что в архиве всё было не так гладко.

— Ну как вы тут? Прогресс в теории имеется? — произнёс он, слегка воодушевившись.

— Имеется.

Сергеич изложил ему вкратце все подробности.

— Может, у них есть какие-то уголовные или административные привлечения? Он же только таких товарищей выбирает. Значит, и полицейские непростые? — предположил парень.

— Идейка неплохая. Сходим в архив? — спросил я его.

— Пошли, я как раз собирался тебе отчёт сдать, — согласился Саша. — А Сергеич с нами?

— Нет, я должен разобраться с ходами, да и начальник новый просил зайти. Вы как сходите, забегите в кабинет.

— Так точно, Сергеич! — отрапортовал я.

Саша вышел в коридор, а я подошёл к Сергеичу. Положив руку ему на плечо, сказал всего одно слово:

— Спасибо.

Я не стал ждать его ответа и вышел.

В архиве было, как всегда, темно и скучно. К сожалению, двухчасовые поиски ни к чему не привели. Мы проверили жертвы на уголовные и административные дела, и даже на то, были ли они хоть где-нибудь свидетелями. Ничего. Проверять на выпуск халтурных закрытых дел было бы глупостью. Таких тысячи. Если мы будем проверять каждое дело, то это растянется надолго. Хорошо, что при них хотя бы были документы, и мы установили личности. Во втором отчёте было примерно то же самое. Полицейский, найден на Будённовском, также вёл патруль, разница во времени между смертями несколько часов. Фигура слон, зовут Виктор Андреевич Некрасов. В общем, ничего нового. Единственная новость, дающая мне надежду, что на улицах, где были совершены убийства, установлены камеры. Раз преступник успел за такой короткий промежуток времени добраться до второй жерты, то, скорее всего, он передвигался на автомобиле. Саша отправил запрос, и нам оставалось только подождать. Камеры, конечно, имеют плохое качество, но, как минимум, мы сможем распознать, какие автомобили передвигались в ту ночь. Самое прекрасное, что таких будет немного. Я слегка пораскинул мозгами и предположил, где убийца мог оставить свой автомобиль. Вряд ли он бы остановился на той же улице — как минимум, это бы смутило человека, сидящего в патрульной машине. Следовательно, он остановил машину на смежной улице и прошёлся пешком. Вопрос только в том, как можно подойти к полицейскому ночью, не вызвав подозрений, учитывая, что сейчас каждый человек — подозреваемый? Он придумал какую-то отмазку. Я даже не сомневаюсь в этом. Среди близлежащих улиц было всего три, на которых патруль не вёлся. Мы запросили у администарции записи с каждой камеры.

— Всё будет готово часа через два, — сообщил Саша.

— Отлично. Тогда зайдём в кабинет и познакомиться с новым начальством. Надеюсь, хоть этот будет адекватный, — выразил свою надежду я. Мы отправились вверх по лестнице и уже через пару минут стучали в дверь кабинета нового начальника. Там нас уже давно ждал Сергеич.

— Добрый день. Заходите, — проговорил незнакомый мужчина.

«Уже неплохо», — подумал я.

— Присаживайтесь. Меня зовут Роман Олегович Черниговский. Но обойдёмся без фамилии. Я — ваше новое начальство. Сожалею, что в прошлый раз вам попался Болдырев. Надеюсь, у нас с вами сложатся отношения в разы лучше. Представтесь, пожалуйста, чтобы я хотя бы понимал, кто есть кто? — вежливо попросил тот.

— Ну, с Сергеичем вы уже знакомы. Меня зовут Михаил Алексеевич Пассковский, думаю, обо мне вы уже знаете из отчётов. Это — наш главный помощник в лаборатории, Александр, — указывая на него, проговорил я, — к сожалению, Валерия ещё не подошла, она патологоанатом. Сейчас проводит вскрытие и подойдёт попозже. И мой напарник — Брюллов Максим, вы, думаю, слышали в новостях о его недавнем суде. Он сегодня освобождается из-под стражи, — пояснял я.

— Приятно познакомиться. Хорошо. Сейчас любые руки важны. Я ознакомился с отчётами, но, может, есть что-то новенькое? — спросил Роман Олегович.

Десять минут Саша рассказывал ему всё, что только что узнали. Теперь начальник был в курсе дела.

— Да, не густо, — произнёс он разочарованно, — Ну, ничего, не отчаиваемся. Я предлагаю усилить патруль. В конце концов, улики уликами, но если на каждом шагу, на каждой улице, будет стоять оперативник, хотя бы один, убийца физически не сможет совершать преступления. Либо…

— Попадётся, — дополнил психолог.

— Именно. Так что распоряжение уже скоро вступит в силу, — начальник показал документ, который лежал на столе.

— Довольно здравая мысль. — ответил я.

Он меня очень даже порадовал. Но мою радость прервали дальнейшими указаниями:

— Помимо патруля, Михаил, попробуйте поискать кого-то, кто имеет к вам отношение. Ведь он не просто так вам пишет. Он вас знает и, скорее всего, вас видел лично. Об этом мне рассказал ваш коллега, — указывая на Сергеича, произнёс тот. — Может, есть ещё какие-то идеи?

— Мы недавно обсуждали с Лерой интересную затею. Как насчёт того, чтобы в аптеки предоставляли нам учёт покупки диазепама и фенозепама? Чтобы в конце недели все, кто купил этот препарат, были у нас на руках. Конечно, аптек много, но это в любом случае сократит поиски, так как покупка двух препаратов даёт о себе знать, — предложил Саша.

— Идейка неплохая. Действуйте, я подготовлю рапорт.

Поразительно. Он согласился. И мало того, что согласился, он ещё и предложил здравые идеи. Я что, сплю?

— Предлагаю вести патруль с сегодняшнего дня. Каждый выбирает себе по улице. Я возьму перекрёсток Постовой и Куликовской. А вы разбирайте, что хотите. Все дежурят по двое. Чтобы, если что, один мог вступиться за другого. Насчёт оружия я уже распорядился. И да, Михаил, сообщите что там по камерам, хорошо?

— Так точно. Можно просто Миша, — улыбнулся я.

Черниговский кивнул и обратился ко всем:

— Замечательно, тогда жду отчёт в конце этого дня. Я надеюсь, что мы всё успеем. Патрулировать начинаем с 22:00. Сообщите мне потом, кто с кем будет дежурить. Вопросы?

— А мы без выходных дежурим? — уточнил Саша.

— Вас это не касается, Саша. нам необходим трезвый ум аналитика, так что вы не патрулируете.

— Спасибо, иначе я вообще свихнусь. А нам вообще хватит людей для патруля каждой улицы? — не унимался он.

— Я прикинул, сколько необходимо человек. В городе около двух тысяч улиц и тысяча перекрёстков, — начальник развернул карту города. — Допустим, мы будем патрулировать из расчёта на одну лицу одна машина, то есть на каждом перекрёстке должен быть патруль. В каждом автомобиле должно быть по два человека для перестраховки и два пистолета на случай самообороны. Следовательно, нам необходимо пятьсот человек, но, чтобы работать посменно и не терять бдительность, тысяча человек. В нашем участке из тех, кого мы можем задействовать, примерно триста человек. Но нам будут помогать еще два участка, с которыми мы договорились. По моим подсчётам у нас девятьсот человек. Так что работаем посменно. Два дня дежурим, два дня отдыхаем. Но это касается только ночных дежурств. Днём — всё в прежнем темпе, — заключил Роман Олегович.

Я кивнул. План очень убедителен.

— Так, ну а сейчас — работать, — подытожил мужчина.

— Спасибо, Роман Олегович. Хорошего вам дня, пожелал Сергеич.

— И вам.

Он кивнул и с головой погрузился в бумажки. Я до сих пор не верил, что это наяву. Больно уж он адекватный. Но мне и остальным начальник понравился. Так что я настроился на рабочий лад.

— Вы тоже это сейчас слышали, да? — спросил я, выйдя из кабинета.

— Не язви. Роман Олегович — очень хороший опер. Его поставили сюда не просто так. на его счету очень много раскрытых дел. Видимо, на этот раз решили подойти основательней, — пожурил меня Сергеич.

— Да я-то не против, мужик хороший. Просто не верится, что такие ещё существуют, — пояснил я.

Мы ухмыльнулись. В коридоре с лестницы вбежала Лера.

— Блин, не успела! — огорченно вздохнув, произнесла она. — Ладно, попозже зайду. Ну как?

— Очень даже хорошо. Наше новое начальство явно лучше старого! — ответил я.

— Прекрасные новости. Есть какие-то распоряжения?

Пришлось пересказать указания нашего руководителя. Как же тяжело работать в коллективе. По триста раз повторять одно и то же — дело не из простых.

— Меня это радует. У нас как раз обед, и, помните, я говорила вам про кафе… — протянула девушка, — Саша как раз свободен, поэтому можем сходить…

Да. Кафе. Совсем про него забыл. Придётся это вытерпеть. Не могу же я отмазаться. Я улыбнулся, и все ребята воодушевлённо направились к выходу. Рядом с нашим участком находилось неплохое заведение. В нём была классическая кухня и вполне приемлемые цены. Мы решили остановиться там, чтобы далеко не ходить. Так как погода была хорошая, все проголосовали за веранду. Солнце светило ярко и слегка согревало нас. Мы выбрали столик на шестерых. Заказали всё, чего захотели, и ожидали прихода Ветвицкого. Он должен был привести моего долгожданного товарища. Как же я по нему соскучился.

Через пару минут вдали показались два силуэта. Ветвицкий вальяжно шёл по пешеходному переходу под руку с Максом. Хоть я и был рад видеть Макса, но всё равно в глубине души понимал, что сейчас будет происходить, и очень этого не хотел.

— Привет, милый, — произнесла Лера.

Милый? Она никого так не называла. Макс скорчил удивлённое лицо. Оно выражало не столько непонимание, сколько отторжение. Знаете, когда вы подросток, и ваши родители сюсюкаются при вас, у вас возникает чувство неприязни. Это выражение лица меня рассмешило. Словно ребёнок, ей-богу! Услышав смешок, Макс заметил меня. Я расплылся в улыбке.

— Мишаня! — Раскрывая объятия, произнес он, — Ну всё! Твой назойливый напарник вернулся! Официально заявляю, что без анекдотов не обойдется, — радостно проговорил он.

— Я тоже рад тебя видеть, — обнимая товарища, сказал я.

На душе моей появилось что-то светлое, искреннее и настоящее. Чувство беспросветного одиночества сошло на нет. Только Макс мог оказать на меня такой эффект.

— Ну, чего ждем? — просиял он.

Уселся рядом со мной и потёр руки в ожидании вкуснятины.

— Мы уже заказали. Но пока ждём… Я бы хотела вам кое-что сказать, — начала Лера, поглядывая на Ветвицкого. — Эти оболтусы, конечно, уже всё знают, потому что не могут дождаться момента, когда я сама всё расскажу. Да, Сергеич? — Блеснув грозным взглядом, сказала девушка.

— Говори уже, — закатив глаза, произнёс тот.

На лице Макса было всё то же непонимание. Вдруг официант принёс нам еду. Он расставил тарелки, и все, поблагодарив его, принялись есть. Лера решила продолжить:

— Так вот. Я бы хотела сообщить вам, что мы с Сашей…

— Не со мной, — перебил глава лаборатории.

— Да, с Ветвицким, — злилась Лера, — Мы пара, — Сказала она, словно выдавливая из себя эти слова.

Я сжал ложку, но продолжил есть. Мои уши уловили громкий звук.

— Что?! — подавившись салатом и откашливаясь, сказал Макс.

— Ну да, мы в отношениях, — подтвердила Лера, не понимая такой реакции.

— Хух. Надо было всё-таки подождать, когда ты скажешь. Я рад за вас. Это хорошая новость, — он попытался улыбнуться и поглядывал на меня.

Я решил, что молчание слишком долгое, и никто ничего не говорит. Не хотел, чтобы это показалось странным, поэтому, наконец, сказал:

— Это замечательная новость. Поздравляю, Саш, я рад, что такие хорошие люди вместе.

Ничего лицемернее в своей жизни я не говорил. Услышав моё «благословение», все начали разговаривать. Они поздравляли Леру и пожимали руку Ветвицкому. Тот начал рассказывать что-то про свой суд, про какие-то там дела, но меня это особо не волновало. Я совершенно его не слушал. Всё, о чём мне думалось, это как доесть свою еду и пойти в участок. А самое главное, какую же отговорку для этого придумать. Камеры. Точно! Я взглянул на часы и спросил:

— Саш, результаты по камерам не прислали?

— Да, и правда, время уже, — взглянув на часы, подтвердил Саша.

— Мы пойдём тогда? Спасибо за компанию. Мы очень рады за вас. Ещё увидимся, — фальшиво улыбался я.

— Жалко, конечно, что ты уходишь, но ладно, — произнесла Лера расстроенно.

— Ничего, ещё увидимся. Макс, ты с нами? — Обратился я уже к нему.

— Разумеется, я как раз доел салат. Спасибо, Лерун, — сказал Макс, обняв её и пожав руку Ветвицкому. — До встречи.

Мы дошли до участка молча. Мой мозг был переполнен мыслями и пуст одновременно. Хотелось забыть сегодняшний день.

— Я в кабинет забегу, — произнёс, я не дожидайтесь ответа.

— Пойду, пожалуй, с ним… Мы скоро, Саш, — пообещал Макс и направился за мной.

Саша кивнул и посмотрел на Макса понимающим взглядом.

Кабинет оказался пустым. Моё сердце бешено колотилось и казалось, вот-вот выпрыгнет. Я думал, что дважды такое не повторится. Глупо было так думать. Как же так вышло? Я, задумавшись, оглядывал предметы на столе. Перед глазами словно стояла пелена. Мне надо было выплеснуть эмоции. Их было так много, что они душили меня. Я задышал громко в попытках успокоиться. Дверь кабинета открылась, я вздрогнул и вмиг сделал вид, что всё нормально. Это был Максим.

Он обеспокоенно взглянул на меня и произнёс:

— Мне жаль. Не отчаивайся, — грустная улыбка появилась на его лице.

— Какая уже разница? — сползая на пол и запрокинув голову, сказал я.

— Не знаю. Ветвицкий — хороший парень, но как по мне, он зануда. Ты намного лучше, — усаживался рядом Макс.

Я усмехнулся. На душе стало немного легче. Но друг продолжил размышлять вслух:

— Костюм у него крутой. Фиг такой где увидишь! На заказ шьёт, что ли? А может, он в душе швея? Эти модники всегда зомбируют женщин! — он погрозил указательным пальцем и постучал им пару раз по виску.

— Своими платьями? — продолжил я.

— Конечно. Женская одежда на мужчине может вскружить голову! — рассмеялся напарник. — Не расстраивайся. Это же ещё не конец. Я буду рядом. Обещаю.

Он обнял меня. Я был безумно рад, что Макс теперь со мной. Для меня он — важная фигура в моей жизни. Не представляю, что было бы, если бы не Максим. Не хочу даже об этом думать. Камень с души свалился. Стало немного легче.

— Ладно, пойдем делами заниматься, — сказал я.

— Совсем другой разговор! Нам надо поймать этого урода. Жалко, я с тобой в патруль пойти не могу. Я соскучился по разговорам, — просиял мой друг.

— Тебя всего пару дней не было, — вставая, озвучил я.

— Каждый день, как вечность, — снова пошутил он, поднявшись.

— Стоп, а откуда ты про патруль знаешь? — вдруг очнулось от туманных мыслей моё сознание.

— Ты нас не слушал? Когда мы обедали, я спрашивал про начальника и…

— Ах да, я думал о другом… — перебил я. — Да, печально. Тебя восстановят в должности только послезавтра. Думаю, возьму с собой Сергеича. Скоро выходные. Я бы хотел с тобой куда-нибудь сгонять. Я слышал, на рынке мясо есть очень хорошее, да и у меня мангал завалялся, — намекал я.

— Шашлыки. Ммм, да! Сейчас бы с кетчупом мяска. С лучком таким сочным. Да с овощами на гриле. О боже! — наслаждаясь каждым словом, смаковал он.

— Ты жетолько что ел! Уже голодный? — удивился я.

— Это да. Да в СИЗО еда была вообще кошмар какой-то! Этим можно полы мыть! — жаловался Брюллов.

— Говоришь, как будто год отсидел. Так ты согласен?

— Конечно, братишка, — произнёс Макс, открывая мне дверь.

Никогда не слышал, чтобы он так меня называл. Это приятно. Всё-таки Брюллов — самый лучший человек на планете.

Догнав Сашу, мы приступили к просмотру записи видеокамер. Улиц было три. Поэтому каждый взял себе по одной. Нужно было просмотреть примерно три часа с каждой камеры. Он мог приехать заранее — мы не исключали такой вариант. Макс и Саша ничего не нашли. А вот я выбрал нужную улицу. Хоть качество и было плохое, но на этот раз тумана не было, и можно было рассмотреть хоть что-то. Почему меня не смутил тот факт, что он перестал убивать только в туманную погоду? Не знаю. Скорее всего, потребности в убийствах стало больше. Я воскликнул:

— Есть! — ребята обернулись и подкатили ко мне на стульях.

— Вот же говнюк — номера закрыл! Ну, скорее всего, это Mitsubishi lancer. Какого года — не скажу, я не так сильно разбираюсь в авто, но явно не старое. Белый цвет. Стандартная окраска для машин. И лица его не видно. Ну разве что в костюме, — с сомнением озвучил я.

— Вот и засветился наш голубчик. Предлагаю собрать всех водителей Mitsubishi lancer в нашем городе, — предложил Макс.

— Ты хоть представляешь количество этих людей? — возмутился Саша.

— Рано или поздно найдём. А время какое? — улыбался он.

— 03:00. Пока дойдёт, пока уболтает полицейского, убьёт его, в принципе, всё сходится. 40 минут. А потом нужно вернуться, сесть в машину и доехать до следующего. Откуда он знал, где будет патруль? — размышлял я.

— Хороший вопрос. Может, он наблюдал за ним? — выдвинул свою догадку Макс.

— Вполне возможно. Он точно хорошо знает это место. Явно изучал район, потому что пошёл через дворы, чтобы на камерах не засветить лицо, — продолжил Саша.

— Я не думаю, что он знал, что камера рабочая. Тогда бы не позволил нам узнать марку его автомобиля, — возразил я.

— Тоже верно. Но лицо совершенно не разглядеть. Галиматья какая-то! Даже если номер был бы виден, то всё равно мы бы ни хрена его не рассмотрели. Тогда зачем он завесил его? — злился Макс.

— Ну может, чтобы на других дорогах не засветиться. Он же не по одной ехал, — предположил я. — Предлагаю отследить маршрут.

— Тогда нужно сходить в администрацию, иначе мы задолбаемся ждать результаты со всех камер в городе, — предложил Макс.

— Верно, — сказали мы с Сашей в один голос.

Забрав разрешение на доступ к камерам соседних улиц, мы выдвинулись в городскую администрацию. И когда наконец прибыли, на часах уже было 14:30. Нам предстоял огромнейший объём работы. Хоть мы и знали временной промежуток и марку автомобиля (пусть и далеко не все данные), вариантов того, как он мог проехать, было довольно много. Проблем с документами не возникло, и нам сразу предоставили доступ, предварительно вписав наши данные в систему. Время шло, и спустя пять с половиной часов нам удалось найти то, что нужно.

— Чёрт! Тут след теряется! — выругался Максим, разочаровано выдохнув.

— Это легко решаемо, друг мой, — произнёс Саша, — смотри, он ехал по улице Жукова, но на дальнейших развилках дорожные камеры не работают, так как ремонтируются. Но! Проезжая эти улицы, он мог выехать на Жданова, Гагарина, Текучева и Власова. И не важно, как он там ехал.

Саша внимательно просмотрел запись со всех четырёх камер, но машина не выезжала ни на одну из этих улиц.

— Что на это скажешь, Шерлок? — пошутил я.

— Скажу, что он остановился на одной из этих развилок. Если он не выезжал, значит, его маршрут закончился ещё там. Он физически не мог выехать иначе. Следовательно, один из этих четырех районов — место, где он живёт, — закончил Саша.

Логично. Александр не переставал меня удивлять. И почему он ушёл в лаборанты? Был же прекрасным следователем. Ну, сейчас не об этом.

Неужели мы нашли место, где живёт Шахматист? Скоро мы с тобой встретимся, красавец. Жаль, тебе железные браслеты жать будут.

— Выдвигаемся, — скомандовал я.

— А где же «О, Саша, ты невероятно умен»? — возмутился парень.

— Премия в двойном окладе, я думаю, заменит тебе эти слова, — задумчиво произнёс я, уже открывая дверь авто.

Саша удивился и гордо улыбнулся мне в ответ. Наша игра началась. Мы решили составить список всех автомобилей, опросив соседей и владельцев автомобилей, в самом дальнем от нашего участка районе, а завтра продолжить поиски по мере приближения к участку. И всё прошло успешно! Мы нашли около пяти автомобилей такой марки и соответствующего цвета. Номера были у нас на руках. Вот обойдём завтра все районы, пробьём владельцев, и наш Шахматист покажет, кто он такой. Нужно лишь опросить и проверить всех, кто имел доступ к машинам. И главное, не спугнуть… Вот это тотальный провал, игрок хренов! Мы ликовали, и улыбка не спадала с моего лица. Когда я с ребятами шёл в участок, чтобы заступить в патруль, то на всю улицу выражал свои эмоции.

— Да, да, да! Чёрт подери, Брюллов, ты мой талисман удачи! — радостно говорил я, закрывая авто.

— Ну вот видишь, я же говорю, что этому дураку ещё не долго осталось до тюрьмы, — отвечал на мой позитив он.

Рядом с нашей машиной был припаркован автомобиль Леры. Девушка стояла рядом с ним и разговаривала с Ветвицким. Она поцеловала его и, увидев нас, спросила:

— Ребята, у нас есть радостные новости?

Радость спала с моего лица. По моему ликующему сердцу только что прошлись ножом. Но я собрался и рассказал всё по порядку.

— Так что он у нас на крючке. Надо же было так глупо попасться! — восхитился я, пытаясь забыть всё, что увидел пару минут назад.

— И правда… глупо, — произнёс Ветвицкий. — Но зато вам это на руку. Все ошибаются, и он не мог не проколоться. Я восхищён вашей работой, Миша!

Адвокат улыбнулся.

— Спасибо, но это больше заслуга ребят, — с отвращением к нему проговорил я.

— Ты скромничаешь, — возразила Лера.

— Ну, ладно, нам пора в патруль. До встречи, — сказал я, поднимаясь по ступенькам ко входу в участок.

— До завтра! — просияла Лера.

Они уехали. Перед тем как сесть в машину, он тихо сказал ей что-то про романтический вечер, и она кокетливо оголила ногу. Да… видеть это было больно. Очень больно. Но я был обязан доложить важную информацию начальству и продолжить работать. Что я, собственно, и сделал. Макс поехал домой, а я, прихватив Сергеича, заступил в патруль.

Ночь была тёмная, хоть глаз выколи. Нам дали центральный переулок неподалёку от места прошлого убийства. Время шло медленно. Мы разговаривали с Сергеичем по душам:

— Опиши мне свои чувства к ней, — докапывался он.

— Не хочу я! У меня нет никаких чувств к Лере! — отпирался я.

Спустя пару минут непреклонных уговоров моего наставника я всё-таки сломался:

— Да, да! Я её люблю! Невероятно люблю… Но она моя коллега, нам запрещены отношения! Да и я ей безразличен, судя по Ветвицкому. У неё такой взгляд… нежный, любящий, он заставляет всё в моём сердце перевернуться. Она невероятно весёлая, очаровательная, сопереживающая. Какая она умная! С ней о чём угодно поболтать можно. Моё сердце тает, когда она говорит мне комплименты, когда она рядом в трудную минуту. Но сейчас она с другим и вообще избегает разговоров со мной…

Я притих. Конечно, моё доверие к Сергеичу было невероятно велико, но всё же было как-то неловко говорить об этом.

— Да… Любишь ты и правда невероятно. Послушай, любовь — это самое дорогое, что у нас есть. Мы вечно куда-то спешим, где не надо, и медлим, где стоит поторопиться. За любовь борются. Хотя бы попытаться стоит, — произнёс Сергеич.

— Она счастлива с ним… Зачем портить её радость? Если я ей скажу, то потеряю её, — подытожил я, уставившись в темноту улиц. — Она поймёт тебя. Не ответит взаимностью, но поймёт. Попытайся сделать шаг навстречу. Если вам суждено быть вместе, то вы всё равно придёте к этому. Не стоит просить её уйти от него и говорить о чувствах. Но если сказать, что она дорога тебе, что ты не позволишь её обидеть, то это не навредит. Этого будет достаточно, — дал совет Сергеич.

— Охереть… — выругался я

— Ну почему сразу так? Это же просто…

— Заводи машину, бегом! — закричал я, указывая на человека, идущего вдоль улицы с чемоданчиком.

На часах было 3:50. Это он! ДА, ДА, ДА! Джекпот, чёрт подери!

Сергеич вытаращил глаза и, заведя машину, нажал на газ. Фары осветили улицу, и он нас заметил. Засуетившись, неизвестный завернул во дворы, где автомобиль не проедет. Мы были слишком далеко от него.

— Ну уж нет! Не уйдешь, — пообещал я, выбегая из машины.

Было темно, но его силуэт в костюме виднелся издалека. Он мелькал и кружил от улицы к улице, постоянно поворачивая. Достав пистолет, я бежал, хоть и совершенно не знал дворы. Ни одного грёбаного фонаря! Развилки только усложняли задачу, и мне пришлось ускориться. Вскоре между нами осталось метров пять.

— Стоять! Я стрелять буду! — завопил я, перезарядив пистолет.

Один выстрел, второй, третий. Чёрт! Не попал! Он снова свернул — я и не смог увидеть, куда именно.

— Где он?! — расстеряно спрашивал я, крутя головой во все стороны.

Всматриваясь в непроглядную темноту, я пытался найти его и увидел открытый подъезд. «Бинго! Вот ты куда спрятался!» — подумал я, зашагав внутрь. На лестничной клетке подъезда тускло горела лапочка. Стояла гробовая тишина. Я вслушивался в каждый шорох, выставив пистолет перед собой. «Где же ты?», — думал я, заглядывая на лестницу. «Он побежал наверх», — сделал вывод я, приметив чемодан, перекинутый через перила. Позади я слышал Сергеича. Он пытался найти меня, и в его голосе звучал страх. То и дело раздавались крики «Миша! МИ-ША!». Я не мог ему ответить. Убийца бы меня услышал и сбежал. Сделав пару шагов по ступеням, я наклонился рассмотреть чемодан. Он был закрыт. Моя рука приоткрыла крышку, и вдруг я почувствовал сильный удар по голове. Острая боль пронзила затылок. Голова закружилась, ноги мгновенно обмякли, а по всему телу пробежала дрожь, перерастающая в боль. В глазах потемнело, и я отключился. Не знаю, сколько мне пришлось пролежать без сознания на холодном полу подъезда, но когда глаза мои на миг приоткрылись, я увидел перед собой фигуру неизвестного. Лицо его было смазано, словно и вовсе отсутствовало. Зато костюм тройка был виден очень хорошо. Я вновь отключился. Спустя ещё какое-то время я опять пришёл в сознание и увидел Сергеича. Он звонил в скорую и словно в тумане говорил:

— Миша, ты только держись. Сейчас, сейчас они приедут, сынок, не закрывай глаза!

Он истерил, и я хотел его успокоить, но язык не слушался. Голова невозможно болела и кружилась, я еле видел, что происходит вокруг. Лицо Сергеича также было нечётким. Отведя взгляд в сторону, я увидел огромную лужу крови тёмно-бордового цвета. Она текла из моей головы. Потом темноту и вновь кровь. Затем мне послышались слова врачей и какой-то сумбурный диалог. Последнее, что мне удалось разглядеть сквозь белую пелену, прежде чем отключиться вовсе, это были окровавленные руки Сергеича. «Ушёл, всё-таки ушёл», — подумал я.