Шахматист

Глава 3. Густой туман

Мы шли с Максом молча. Он, по-видимому, боялся начать расспрос, но всё же собрался с духом и заговорил:

— Кофейку?

— Давай, — ответил я, указывая на столовую в конце коридора.

— Главное, не забыть потанцевать, — попытался разрядить обстановку Макс.

Я недоумевающе взглянул на него.

— Ну, типо, чай, кофе, потанцуем, — пояснил он, смущённо улыбаясь.

Я ухмыльнулся глупой шутке. Мы сели в столовой, взяв себе по стаканчику кофе. Макс взял капучино. Не понимаю, как это можно назвать кофе. Я пью кофеёк покрепче.

— Так. Значит, сначала к Сергеичу, потом на допрос жителей дома, — перечислял Макс, попивая горячий напиток из стакана, — И-и-и-и… можно прочесать проспект, — протяжно рассуждал он.

— Зачем? — не понял я.

— Документы жертвы мы не найдём. Думаю, это трофей. А вот одежду или следы… — предположил он.

— Да, скорее всего, преступник выкинул её по пути. Не думаю, что убийца так заморочился и забрал всё с собой.

— Ну, насчёт этого не уверен. Учитывая тщательно подобранную погоду и переодевания… Наш убийца не так прост, — сам же закопав свою теорию, произнёс друг.

— Мда… — огорчённо ответил я.

Позади я услышал громкий голос:

— Какого чёрта вы кофе распиваете?! — заорал Дмитрий Владимирович.

— Ну не спирт же, — улыбаясь, ответил товарищ.

Макс сразу отхватил подзатыльник. Потерев ушиб, он ещё больше рассмеялся.

— Брюллов, ты либо идиот, либо мазохист. Одно другого хуже, — строго сказал начальник. — Пассковский, хватит сидеть! Подняли задницы, и бегом выполнять свою работу, — вскинув руку, указал он в сторону выхода. — Если будет ещё одна жертва, я вас уволю, а потом прибью. Живо! — разделяя каждое слово, закончил начальник.

Мы с Максом поднялись и направились в кабинет, где нас уже давно ждал Сергеич. Кстати, о нём. Мужик он отменный, ещё ни разу не выполнил свою работу плохо, но он не будет сюсюкаться и стараться говорить помягче, такова его прямолинейная натура. Не скажу, что он многословен: обычно говорит по делу, и никаких душевностей. Но я заставал его и за душеизлиянием. Впрочем, как и он меня. Редкий случай. Неопытный человек счёл бы его грозным дядей. Внешний вид буквально кричит об этом: высокий, стройный, хорошо сложенный для своих 45, любит ходить в классической одежде. Аккуратная стрижка, тёмно-русый волос, карие глаза. В общем, «загадочная натура», — как говорит Макс.

Мы открыли дверь. Он сидел за столом и что-то писал.

— Привет, Сергеич. Ну, как дела? — спросил мой товарищ.

— Здравствуйте, ребята, — сказал он, отложив всё из рук.

Выглядел Сергей Сергеич, как всегда, строго: чёрная водолазка, пиджак, грозное кольцо на пальце и классические брюки.

— Что можешь сказать по поводу новой жертвы? — спросил я, усевшись в кресло, стоящее напротив.

— Ждите новую, — кратко ответил Сергеич.

— О! Лера была права: ты скажешь гораздо больше! — съязвил Макс.

Грозный взгляд метнулся в его сторону.

— Ну что? — ответил с недоумевающим лицом парень и притих.

— Точно серия? — решил удостовериться я.

— Миллион процентов. Он оставил подтекст, так не поступают бытовушники, — сказал психолог и стал расхаживать по кабинету.

— Какой? Что можешь сказать по прототипу? — не отставал я.

— Это точно мужчина, исходя из Лериного отчёта, причём с манией величия. О мании свидетельствует надпись на ладони. Жестокость, присущая преступнику, говорит о неустойчивом эмоциональном состоянии во время убийства и перед ним. Если бы он хотел просто её убить, то остановился на пяти — шести ударах, дабы исключить возможность спасения девушки. Использование миорелаксантов, скорее всего, связано с его медицинским образованием, ну или кто-то из его знакомых — хирург.

— Почему?

— Достать их трудно, только по рецепту. Это тебе не зелёнка. Да и дозировку надо рассчитать.

— О, он взвесил тело перед убийством! Сидит на правильном питании? — пошутил Максим.

Мы неловко рассмеялись. Даже серьёзный Сергеич не смог сдержать ухмылку. Глупая шутка, но с таких трудней не смеяться.

— Не думаю. Можно на глаз предположить вес. Да и взять погрешность +/- 1 кг, — улыбаясь, говорил психолог.

— Так получается, нам нужно искать медика? — задал вопрос Макс.

— Не опирайтесь на это. В конце концов, я только предположил. Кроме того, миорелаксанты говорят о желании доминировать над жертвой, полный, тотальный контроль и подчинение. Желание безоговорочно контролировать ситуацию.

— Власть? — переспросил Макс.

— Да. Чья-то жизнь в его руках — это самая большая власть из всех доступных.

Мы кивнули, а Сергей продолжил:

— Он амбидекстер.

— Кто?! — уточнил мой друг, наклонившись вперёд и изображая полное недоумение.

— Человек, владеющий двумя руками одинаково хорошо, — пояснили мы.

— Ты как это понял? — спросил наконец-то я.

— Лера сказала, что в каких-то местах раны имеют больший уклон. А такое может быть, только если он перекладывал нож из руки в руку. Ударить с одинаковой силой, будучи правшой или левшой, практически невозможно.

— Интересно. То есть, он умён? — заключил я, считая это удивительной способностью.

— Достаточно. Я бы даже сказал, что умнее вас. Но туман он выбрал не потому, что всё просчитал.

— Любит загадочность? — влез в разговор Брюллов.

— Нет. Это для него некий раздражитель. Он заставляет пройти все фазы.

— Фазы? — не понял я.

— Начинается всё с фазы ауры: он понимает, что что-то изменилось, и эмоции внутри копятся и множатся. Спектр этих эмоций варьируется от наслаждения до гнева, то есть эмоциональная нестабильность. Затем начинается ловческая фаза. Он подбирает жертву. Долго и тщательно, задолго до тумана. Не все серийные убийцы так делают, но в нашем случае он хорошо её знал. После наступает фаза заманивания, то есть, выйдя на улицу в столь поздний час, он внушает доверие жертве. Зачастую убийца кажется безобидным, какие бы странные обстоятельства вас ни свели. Потом фаза захвата. В нашем случае — ввод миорелаксанта. Затем, разумеется, убийство, сопровождающееся большим всплеском эмоций, спокойствием и эйфорией. А дальше — самое интересное. Фазы тотема и депрессии. Убийца понимает, что ему этого мало и нужно ещё. Что жертва, так тщательно подобранная, не подходит, из-за чего он впадает в подавленное состояние, пытаясь прокрутить в голове такое приятное событие как убийство. Он будет думать об этом до тех пор, пока снова не наступит первая фаза.

— Замкнутый круг какой-то, — пояснил сам себе Макс.

— Именно. Причем туман — обстоятельство непростое. У преступника есть какие-то воспоминания, заставляющие его войти в первую фазу. Скорее всего, болезненные. К тому же туман убедил его в безнаказанности.

— Хорошо. Допустим. У него много смысла в деталях? — спросил я.

— Да. Вы даже не представляете, насколько. Место тоже тщательно продуманно. Это не «главное убить», это — «главное КАК убить».

— Жутковато, — выдохнул Макс, не сводя взгляд с Сергеича.

— Немного. «E2E4» тоже написаны неспроста. Он хочет, чтобы его услышали, увидели все вокруг. Убийца хотел резонанса, поэтому выбрал главную улицу города, напичканную камерами, и именно поэтому написал на ладони послание. Он хочет внимания СМИ, — произнес Сергеич.

— Зачем? Он хочет в тюрьму? — недоумевал я.

— Любит душ с мылом, — пошутил Макс.

— Вам его не понять, и это нормально. Думаю, что он только начал. И переодевание — это тоже своего рода подсказка. Он переодел её в белое, и, как мне кажется, в этом есть какой-то смысл.

— Понятно. Это всё? — спросил напоследок я, вставая с кресла и забирая кожаную куртку со спинки стула.

— Ну, вроде бы. Но без второго трупа ничего не найдёте, — сказал психолог, отвернувшись к окну.

— Сергеич! — закричал Макс.

— Что? Факты. Постарайтесь понять его. начните с жертвы. Нужно выяснить её прототип. По тому, чем питается хищник, всегда можно понять, что он из себя представляет.

Мы смиренно кивнули и вышли из кабинета.

— Ты на машине? — спросил Макс.

Я кивнул.

— Тогда поедем на твоей. Моя в ремонте, — уточнил парень.

— Понял тебя, — согласился я, открывая ключом машину.

Мы уже почти сели в мой потрёпанный жизнью Nissan, как вдруг из участока выбежала Лера.

— Ребята! Стойте! — закричала она нам вслед.

— Что-то забыла? — спросил я.

— Да нет. Грозный Тукан Владимирович поручил мне вам помочь. Дом там длинный, квартир полно. Вдвоём вряд ли справитесь, — пояснила девушка, — я свою работу уже доделала. Ну почти…

— Тоже верно. Садись, — кивнул Максим, открывая переднюю дверь.

Лера уселась, а Макс высунулся между водительским и пассажирским сиденьями.

— Короче. Лер, объясняю, — начал Макс, — Спрашиваем имя, фамилию, отчество, давно ли тут проживают и слышали ли, а может быть, и видели ли что-нибудь вчера в промежутке между 00:00 и 2:00. И спрашивай, знали ли они жертву. Может, она тут жила. Угу?

— Поняла.

— Вот листы опроса, заполняешь и приносишь. Там вроде шесть подъездов, так что каждому из нас по два.

— Договорились, — сказал я, останавливая машину.

Выйдя из неё, мы встретили полицейских, которые с 6 утра дежурили на месте преступления.

— Здравия желаю, товарищ офицер! — прокричал парень с погонами лейтенанта.

— Со всеми здороваться надо, — сделал замечание Макс, — Ну да ладно.

— Макс, не придирайся. Вы никого не выпускали? — спросил я строго.

— Все дома и территория огорожены. Никто не прошел. Патрули поставили. Территорию прочесали, ничего не нашли, — отвечал парень.

— Неплохо, — сказал я, удивившись их работе, — Никого не опрашивали?

— Никак нет. Приказа не было.

— Кто бы сомневался, — ответил я не без ноты разочарования, — Так, увидимся здесь, как всех опросите. Удачи.

— И тебе, — хором откликнулись коллеги.

Мы разошлись. Всего четыре часа мучительных однотипных вопросов, и задание выполнено. Никто ничего не видел. Я закончил первым и решил обойти соседний дом. Но и потратив ещё два часа, мне не открылось ничего нового. Эти чёртовы формальности. Очевидно же, что никто ничего не заметил. Я сел в машину и стал ждать ребят. Ко мне подсел Макс и заговорил, оттряхивая капли с куртки:

— Так, ну что. У меня полный ноль. Никто жертву не знал, и ничего не видел. Будни, время позднее, все спят.

— У меня также, — сказал я, рассматривая идущую к машине Леру.

— Жаль, — вздохнул Макс.

Задняя дверь открылась, и к нам села Лера.

— Ну что, у меня для вас новость. Я узнала, как её зовут. И даже чуточку больше.

Мы удивленно обернулись.

— Да ладно?! — воскликнул Макс.

— Ага. Мария Боткова. 25 лет. Родилась не здесь, приезжая. Студентка вуза. Правда, какого — никто не знает. Работала с обеда и до глубокой ночи. Вот что наша красавица делала так поздно на улице: она только приехала домой. Машина у неё была. По описанию — белая KIA RIO, уж прости, номер никто не знает. И кем дама работала, тоже никому не известно. Живёт одна, родители не отсюда, поэтому и в розыск никто не подал. Да и три дня не прошло, — выложила Лера.

— Это ты как всё разнюхала? — удивился Брюллов.

— Необъяснимая сила соседского любопытства. По словам одной бабули, ухажёров у неё было немерено.

— Да это любая бабка про любую девушку скажет, — возразил я.

— Это точно, — хихикнув, сказала она.

— Но никто ничего не видел? — продолжил я.

— Ну, конечно, нет. Время позднее. Даже бабулька со своим желанием наблюдать из окна ничего не видела. Туман, как пелена, весь обзор закрыл снайперу бабуле-2000, — пошутила Лера.

Мы рассмеялись. Наши уставшие мозги хотели отдыха, а желудок требовал еды.

— Молодец, Харитонова. Надо тебя брать с нами. Талант разговорить бабулю дан не каждому. Перекусим? — спросил я.

— О! Да, я за сегодня только кофе выпил и конфетку стащил у какой-то молодой семьи, — пояснил Макс.

— Преступление, Максим Андреевич. Загребут. Я бы на твоём месте так уверенно это полицейским не рассказывал, — пошутил я в ответ.

Мы были рады. Всё оказалось не так безнадежно. У нас был след хотя бы на характеристику жертвы. А это уже хоть что-то.

Приехав в участок и бросив куртки высыхать, мы направились обедать.

— Итак, ваши ставки на то, что сейчас прилетит Тукан? — спросила Лера.

— А есть смысл ставить? — переспросил Макс.

Перекусив и набравшись сил, мы наконец-то расслабились.

— О, сидят! Где результат вскрытия, Харитонова? — заорал Дмитрий Владимирович.

— Так в кабинете оставила.

Макс тихо засмеялся от глупости начальника.

— Что ты лыбишься, Брюллов? Личное дело должно уже было лежать в архиве, — продолжал начальник.

— Так я дал только первичный запрос. Мы же опрашивали людей, — посерьёзнев, возразил Макс.

— Это не оправдание!

— Мы нашли нужную информацию, ну, точнее Лера, но нашли же! — стал злиться мой товарищ.

— То, что никто ничего не видел? Вау! Я и без вас это знал, — злобно улыбнулся начальник.

— Мы выяснили кто такая жертва, — сказал я.

— Неплохо. Но лучше бы у вас уже была теория. А ты, Пассковский, помни, что отчёт должен быть через два часа у меня в кабинете.

— Хорошо. Не орите на моих подопечных. Мы делом занимались, а не кофе пили, — ответил я, уже выходя из себя.

— Эго мешает сидеть смирно? Все трое. Дежурите. Для профилактики, Пассковский. Не ты тут начальник.

Он отвернулся и гордо, с чувством собственного достоинства, ушёл.

— Как он свалит, езжайте домой. Отчёт я сам сделаю, — сказал я.

— А дело кто оформит? — грустно ответил мой товарищ.

— Макс, я. Лера вообще всё сделала. Так что дуйте домой. Только завтра пораньше приезжайте, часам к 6. А то этот козёл докопается.

— Спасибо. Я пошла. Простите, — извинилась Лера.

Она развернулась, взяв куртку, и направилась к коридору.

— Я останусь. Это моя работа, значит, мне её и выполнять. Плюс с отчётом ты один не справишься.

— Как хочешь, — ответил я с улыбкой.

Если и есть на свете товарищ лучше, чем Макс, то, видимо, я живу не на том свете.