Шанелька и Крис [СИ]

Глава 15

— Криси, — убитым голосом сказала она в телефон через полчаса, стоя в прихожей в расстегнутой курточке и пытаясь запихать под ее короткий подол ажурные складки длинного платья, — кошмар и ужас, как я поеду, у меня все торчит! Как баба на чайнике!

— Платье? — догадалась далекая Крис, — м-м-м, залезь в шкаф, там висит мой черный плащ, длинный, с поясом.

И еще через десять минут Шанелька спускалась по ступенькам из подъезда, затянутая в суровый сыщицкий плащ с поднятым воротником. Разница в росте сработала, как нужно: из-под черного подола еле выглядывали носки вишневых полусапожек и плащ приходилось придерживать рукой, чтоб не наступить, падая носом в осенние листья, мягко светящие под желтыми вечерними фонарями.

В зале на Преображенке Крис оглядела слегка раздраженную подругу, замученную плащом, а та встала с лавочки, ссутулилась, суя руки в глубокие карманы.

— Чего хихикаешь? К нему бы еще шляпу-борсалино, или там федору с загнутыми полями, и я — чисто детектив в стиле нуар.

— А без шляпы ты просто стильная до невозможности клубешница.

Поднимаясь, Шанелька ловила длинный подол, на ходу пересказывая Крис новости из жизни питомцев, отчитывалась, кто как покушал и как покакал. И после небольшой прогулки по петляющим переулкам они подошли к невзрачному входу в подвал, накрытому козырьком с жидкими неоновыми лампочками. Вниз вела преисподняя лестница, и все было бы совсем мрачно, если бы не рассеянная толпа, что толклась наверху и на ступеньках, перекрикиваясь и смеясь.

— Модный, — пояснила Крис, ныряя в самом низу в угол и подталкивая Шанельку в освещенный темным синим светом холл, — обходятся без наружной рекламы, все равно у них постоянный аншлаг. Называется «Метрополис». Концерты всяких мировых звезд медитативной электроники.

— Оно и видно, что Метрополис, — пробормотала Шанелька, следуя в толпе к мрачной стойке гардероба, освещенной уже багровыми лампами, — счас дадут нам лопаты и отправят всех принудительно трудиться. На благо. Благо нас толпа такая.

В зал вели еще ступеньки, опять вниз. И там казалось, свет вообще стал черным, такой странный, что люди казались бледными тенями самих себя. Но за столиком в дальнем конце зала, удачно близко к возвышению с диждейским пультом, стало неожиданно уютно, когда подруги уселись и из мрака вынырнул официант, засветил в пузатом бокале яркую свечку и рядом с ней какой-то вывернутый неоновый светильничек, по которому забегали белые огоньки.

Темнота зала обступала столики со всех сторон и казалась бархатными шторами, разделяющими кабинеты. Шанелька облегченно вздохнула, усаживаясь и вытягивая под стол ноги в жемчужных лодочках. Пока ехала, надежно укрытая плащом, то переживала о чужих любопытных взглядах. А через десяток минут за столом, изучая вместе с Крис картонки меню, вдруг поняла, смеясь над собой, что слегка возмущается чересчур темноте, чересчур интиму. Такое платье решила выгулять, и что? Никто, кроме подруги его и не увидит? Да и та больше зевает, чем присутствует.

— Кофе, — постановила Крис, расстегивая горошину пуговицы на глухом атласном кафтанчике в японском стиле, — большую, нет, огромную кружку. Вот написано, американо-ведро. Как раз.

И зевнула, клацнув зубами. Сбоку за пультом мелькали медленные тени, извлекая какие-то звуки и блики, склоняли призрачные головы, прислушиваясь к потревоженному.

— Совсем ты себя загоняла, — огорчилась Шанелька, поправляя волосы и пытаясь в темноте разглядеть сидящих за соседними столами, — тебе нужно поспать, обязательно! Завтра же снова работа.

— Уедешь, посплю, — Крис листала страницы, приближая их то к свечке, то к светильнику, — что-то перестарались ребята с иллюминацией. Недостарались. Так. Я увидела креветочный коктейль. И салатик с авокадо.

— Хочу и хочу, — согласилась Шанелька, — ты когда расскажешь, про Ваську-то? А то музыка грянет. Мне нужно успеть тебя переубедить, разубедить и утешить. Разубеждением.

— Еще мясные медальоны со спаржей. Ты ела спаржу?

— Не знаю. Может и ела когда. Не опознав. Мясные — это хорошо. Мальчики, кстати, прекрасно покушали, оба.

— Ой! — Крис положила картонку на стол, — напомнишь мне, чтоб я в десять вышла наверх, позвонить. Мне там девочка-крысовод обещала для принца друга, ты бы видела. Настоящий принц крови. Зовут Гэндзи. Красавчик. Я в него просто влюбилась. Мастью похож на Марьяччо. Вот, смотри, — она протянула Шанельке телефон.

Та изучила снимок, засмеялась, возвращая:

— Сплошные совпадения, да?

— Не так чтобы. Имя я сама выбрала, чтоб были у меня два принца крови. Мориеси и Гэндзи. И масть — смотрела сначала фотки блондинов.

— С дредами, — подсказала Шанелька.

Рядом возник официант, Крис отвлеклась, рассказывая о пожеланиях. Потом засмеялась, раскрывая свою сумку, что висела на спинке стула. Вытащила бумажный пакет с завернутым верхом.

— Сейчас я тебя, совпадениями. Васька мне поутру подарок подарил, велел на работе посмотреть.

Она выудила из пакета какую-то разноцветную мелочь, и расставила у стеклянного бокала со свечкой. Шанелька нагнулась, разглядывая. Осторожно тронула пальцем и подняла глаза.

— Цыплята. Это игрушки?

— Марципан. Миндаль с сахаром.

На столе столпились желтые блестящие цыплята, белая курочка и огненно-красный петушок, такие, совсем игрушечные, маленькие.

— Он потом позвонил, чтоб порадоваться, восхищению. Сказал, что в том цеху работал, сам лепил всякие потешки, пальцы у мальчика музыкальные. Потом как-то извел килограмм дорогущего марципана, налепив скелетов и черепов, его вытурили с работы. А теперь они там эти черепа успешно делают и продают.

— Красиво, — расстроилась Шанелька, — но при чем тут цыплята, да? Какая ты неромантичная, никак не даешь насладиться загадками, тайнами. Знаками всякими. А про совпадения я тебе сказала вовсе не то. Хотя цветом цыплята точь-в-точь, как дреды прекрасного Конькова. Кстати, коня не подарил?

— Шанелечка, ты дивный неисправимый оптимист и сказочник. Все можно вывернуть и подогнать, чтоб совпадения — были.

Беседу прервала длинная нота, завибрировала, кто-то деловито перекричал ее на непонятном языке, подкручивая всякие верньеры. Нота утихла.

— Да, — удивилась Шанелька, — конечно! Дело не в том, что я подгоняю и подтасовываю. Дело просто в точке зрения. Такой большой мир вокруг. Мы сами выбираем, как его поворачивать и как рассматривать. Тем более, пока нет всяких трагедий, которые крутить тяжело. Хотя и можно. А без них — это так прикольно, смотреть со всех сторон. Я что хотела, про совпадения… Не перебивай, а то забуду. Ты показала принца Гэндзи. И он вылитый, между прочим, Азанчеев.

Крис открыла рот. И одновременно с первыми, оглушительно мощными аккордами электроники расхохоталась, валясь на стол грудью. Тыкнула пальцем в погасший экран, высвечивая на нем узкую мордочку и гладкую светлую спинку.

Шанелька гордо откинулась на спинку стула и аккуратно положила ногу на ногу, улыбаясь смеющейся подруге. В паузе Крис наклонилась через стол:

— Особенно в районе, пардон, яйц. Такое же все могучее и загорелое. Масть называется — гималаец.

— Сделаешь Гэндзи пирсинг, — постановила Шанелька, — а Валерке своему дашь прозвище — Гималаец. И будешь ржать конем, всякий раз, когда обратишься.

— Коньком, а не конем! — поправила Крис.

— Как чудесно мы все поперепутали! Просто какой-то Виан и виановщина.

Потом они молчали, в грохоте и ритмах, покачивались, смеясь, подхваченные то резкими ударными, то заунывной прерывистой мелодией. Ели принесенные официантом салаты и мясо, стараясь не промахиваться вилками мимо тарелок, кажется, уползающих в мигающих вспышках цветомузыки. Пили тягучее вино, черное в высоких бокалах.

И отодвинув пустую тарелку, Крис снова полезла в смятый пакет, дождалась паузы в музыке.

— Ладно. Хотела тебя еще подразнить, но не буду. Вот еще что было с цыплятами.

На скатерть встала фигурка серого крыса с розовым носом и лепестками ушей. В лапах он держал гитару, прижимая ее к блестящему сахарному животу.

Шанелька засмеялась, поворачивая зверька.

— Вот видишь! Да ты чего оглядываешься? Ищешь кого?

— Я? Нет. — Крис перестала вертеть головой и поднялась, подхватывая мобильный.

— Посиди с зоопарком. Я выйду, тут связи нет. И смотри, до шести утра мы отсюда никуда.

Шанелька закивала. Конечно. Тут так здорово, шумно и весело, с музыкой. И вкусно. Она осталась одна, с удовольствием рассматривая то соседние столики, то свои собственные колени, укрытые ажурным подолом. Глупый Дима Валеев, и где его носит. Вот бы появился сейчас, увидел, какая она прекрасная, и как на нее смотрят мужчины. Она налила себе немножко вина и подняла бокал в ответ на такое же приветствие парня невдалеке. Но сразу же отвернулась, не желая продолжения знакомства. Ей хватало Крис и смешного выводка сахарных зверюшек. Экий важный крыс-суперстар, и почему Васька выбрал именно его, для подарка? Конечно, есть объяснение, простое. Много болтали, и наверняка Крис ему рассказала о принце Мориеси и своей жизни с крысиным народом. А он, такой молодец, проявил внимание. Но ведь можно повернуть реальность другим боком…

— Нелечкин.

Крис быстро уселась напротив, поспешно собирая марципановых зверей и кидая их снова в пакет.

— Извини. Такое дело. Я позвонила, а Таня…

Музыка загремела снова и Шанелька поднялась тоже, хватая свой рюкзачок. Но Крис замахала рукой, усаживая ее на место. На ее жесты прибежал официант, встал рядом, держа наготове блокнот. Крис что-то говорила в подставленное ухо, тот кивал, черкал, и вытащив листок, упаковал его в кокетливую кислотную книжечку, положил между тарелок.

— Оставайся, — Крис совала купюры между обложек.

— Что?

— Я не могу, черт. Мне нужно. А ты сиди. Я позвоню. Ну, через пару часов. Ты выйди, наверх. В полночь. Что?

Шанелька затрясла головой, пробираясь следом и сжимая в кулаке номерок, сунутый ей Крис.

— Я с тобой! Да что случилось?

Ей стало страшно. Тоскливо припомнились свои же слова о трагедиях, которые так нелегко поворачивать, уговаривая себя, что и они — к лучшему.

В холле, где музыку наконец приглушила толстая подвальная стена, Крис быстро прошла к гардеробу, с досадой осматривая всех, кто встречался по пути. Чертыхнулась, беря плащи. И уже на лестнице дала себе волю, взбегая по каменным ступенькам.

— Да что за бардак вообще происходит! Какие-то со всех сторон засады! И даже сегодня. Я уверена была, бульдозером нас отсюда. Так нет же!

Направленность тирады немного успокоила Шанельку. Если Крис ругается, что не дали им просидеть в клубе до утра, значит, не совсем уж трагедия, а что-то досадное, помеха.

— И машину я в гараже на работе бросила, — Крис выскочила из-под козырька, — и зонтик не взяла, раззява.

На их головы сеялся меленький, сверкающий электричеством, дождик.

— Правильно не взяла, — попробовала Шанелька, подбирая оба длинных подола и спотыкаясь по мокрому асфальту жемчужными туфельками, — мы же винище квасили. И капюшон у тебя есть.

— У тебя нету. Сидела бы там. Тепло, уютно. А мне сейчас на Курском шариться. Если успею, черт и черт!

— Расскажи уже!

Задыхаясь от быстрой ходьбы, делая паузы, Крис заговорила, а по серьезному лицу пробегали тени, сменяясь светом:

— Там девочка одна, из подозрительных. Ну, бестолочь такая, завела себе крыс, а смотреть за ними не получается у нее. Один раз ее уже строили, она набрала себе малышни, потом писала объявления на форумах, раздаю, значит. Ну наши у нее почти всех забрали обратно. Таня Фенечка, она заводчица, увидела эти послания, подняла тревогу, вовремя. Потом мне писала, что эта красотка живет на квартире, условия жуткие. Клетку негде поставить. А сама больная, ну точно. Может у разных людей сразу по пять-шесть малышей забрать, потом не знает, чем кормить, не убирает за ними. А тут… Блин!

— Осторожнее! — Шанелька поймала локоть подруги.

— Тут. Короче она сама позвонила Тане. Рыдает. Сидит на вокзале, с клетками. Едет куда-то на дачу, я говорит, всех там выпущу на волю. В лес. Потому что у нее завелся муж и выгнал ее вместе с крысами. Выпущу, блин! Она собралась ночью, в поселке просто выкинуть десяток крысят. Таня мне кричит, как хорошо, что позвонила. Из наших только Никко туда едет и я. Но у Никко полный комплект, и живет он хрен знает где, пока доедет, эта мерзавка уже сядет в электричку и где искать? Таня ее уговорила подождать полчаса. Или я или она успеем подъехать.

Они влетели в вестибюль, промчались по мраморному полу, оскальзываясь и уворачиваясь от углов и колонн. И уже в поезде Шанелька, наконец, вытащила из рюкзака пакет с сапожками и переобулась под заинтересованными взглядами сидящих напротив работяг в серых куртках и вязаных шапочках.